Отступник живой Силы

Сознание медленно подплывало к закрытым в бесчувствии глазам Асоки. Она с трудом раскрыла веки и попробовала сесть, голова была страшно тяжёлой, сильно тошнило, а перед глазами всё расплывалось. Большого труда ей стоило занять полувертикальное положение и ещё труднее сообразить, что это за место было, куда её забросила судьба. Маленькая комнатка без окон, с белыми стенами и приглушенным светом. Никакой мебели, только жёсткое подобие скамейки, проделанной к стене, на котором Тано сейчас и сидела. Но едва увидев на стене чёрную эмблему ввиде звезды в кругу, как до неё дошло, что это за место. Имперская тюрьма. Место, куда никто не пойдёт по доброй воле. Не стоило удивляться этому, ведь те штурмовики, что должно быть вырубили её, вряд ли доставили бы свою жертву в роскошные покои императора, хотя, разницы никакой по сути и не было. И то, и другое было одинаково ненавистно Тано. Но долго размышлять над своим положением тогруте не пришлось, дверь в камеру с тихим скрипом открылась и вошедший штурмовик велел Асоке следовать за ним, в то время как второй надел на неё наручники, блокировавшие Силу и взяв Тано в кольцо, повели по узкому длинному коридору. Тогрута ещё не до конца пришла в себя и до сих пор чувствовала себя очень нехорошо, но кого это волновало? В глазах всех нынешних она была предателем, врагом, а о них не заботятся, их убивают. И потом, когда они уже подходили к небольшой двери в конце коридора, Асока ощутила вдруг странный холод, не такой, какой бывает при отключенном отоплении, а внутренний, который тёк по её сосудам, подобно крови. Одновременно же с этим холодом и словно в противовес ему, навстречу полилось что-то совсем другое, привычно тёплое и странно родное, так, будто Асока на миг ощутила себя в привычном мире. Почему это возникло здесь и отчего именно сейчас? Ведь то место, куда её привели, менее всего напоминало привычный дом, а тот, кто стоял, возвышаясь, по середине, нисколько не походил на гостеприимного хозяина. Широкое и большое помещение с высоким потолком и стоящим у стены паукообразным дроидом. Зловещий Лорд Вейдер в чёрных доспехах, наводящий ужас одним только взглядом своих янтарных глаз. Он повернулся к открытой двери и кивнув верным слугам, велел подвести к нему тогруту и когда штурмовики сделали это, пристально взглянул ей в лицо и произнёс суровым тоном, ждущим в ответ только одно - повиновение: - Немедленно говори мне, где прячутся джедаи? Асока услышала этот вопрос и тотчас же вздрогнула всем телом и почувствовала на нём сотни мурашек. Но причиной этого был вовсе не страх, его она, как раз и не ощущала. Наоборот, Тано заметила, что её ощущение тепла и странной близости здорово усилилось во время приближения Вейдера. И оно было рядом. Совсем близко от него. Оно было в нём, исходя от всей его зловещей фигуры и голоса, даже от глаз. Тано присмотрелась к нему, пока ситх ждал ответа. Сопоставила вместе ощущения и наблюдения. Сложила всё вместе и снова вздрогнула, но на сей раз от радости, робко заглянувшей ей в душу. Вот уже десять лет Асока считала своего любимого умершим, убитым в бою с Кеноби, а до этого павшим во Тьму. А он был всё это время жив! Её счастье. Её любовь. Её Энакин. Тот, кого несмотря ни на что продолжало любить и ждать горячее и доброе сердце Асоки, готовое принять его любым и простить всё на свете, за одно только то, что она его любит. Просто любит и это одно только важно. И эта тихая радость заставила Тано в один миг забыть обо всём. О том, где она находится. О том, что с ней собираются сделать. И о том, кем был теперь её любимый. Одно только встало на первый план - Энакин жив, он здесь, он с ней, она сможет вернуть его обратно. Назад к Свету. К миру. К любви. Но увы, сам Вейдер не подозревал о той буре эмоций, что пробудил один только его вид в душе тогруты. А если и было наоборот, то он умело подавил в себе эту минутную слабость, вовремя напомни в себе, как однажды эта девушка, которую он любил настолько, что предал ради неё самого себя, так бессовестно и легко предала его, отказавшись от той жертвы, что он принёс во имя их любви. Любви, ставшей ненавистью. И потому сейчас Вейдер стоял и видел перед собой только вражеского агента, которого он должен допросить со всей строгостью закона и любой ценой вырвать у него местонахождение остальных джедаев. И кажется это будет очень трудной задачей, ведь он уже трижды прокричал ей в лицо вопрос об этом, но в ответ имел лишь тихую радостную улыбку, которая взбесила ещё сильнее и тогда Вейдер махнул рукой одному из дроидов. Тот подошёл и после очередного вопроса от повелителя, приложил к спине Асоки плоский предмет с идущим от него проводом и когда ответ не был опять получен, пустил по нему заряд фиолетового тока. Довольно сильный, но не способный убить, а только причинить боль. Хрупкое тело содрогнулось, а губы побелели от боли, но ни один стон не вырвался из них, Тано лишь продолжала молча смотреть на Вейдера, вкладывая в этот взгляд все свои чувства, но вдруг она сказала, но совершенно не то, чего добивался от неё ситх, то, что было ему совсем не нужно. - Энакин, - произнесла она негромко, но твёрдо и с прежней любовью в голосе - Я здесь, ты видишь меня? Это я, твоя Шпилька. Идём со мной. Я люблю тебя. Но никакого отклика не было и сейчас, Вейдер только сильнее разозлился от этого порыва и подойдя вплотную к Тано, встряхнул её за плечи и заорал: - ГДЕ ДЖЕДАИ??? ГОВОРИ СЕЙЧАС ЖЕ! - Энакин, что же ты делаешь? Остановись, - произнесла тогрута, начиная ощущать слёзы, идущие со дна души. Тогда Вейдер подошёл ещё ближе и схватив рукой её правый лекку, что было сил дёрнул на себя, почти отрывая и заорал так, что едва не обрушились стены: - ГДЕ ДЖЕДАИ, Я СПРАШИВАЮ!!! НАЗОВИ ИХ БАЗУ И УМРЁШЬ БЕЗ МУЧЕНИЙ!!! Острая, как световой меч, боль пронзила вовсе не лекку, а само сердце тогруты, которое всё видело и понимало, но никак не хотело принять очевидное, продолжая твердить, наперекор всему очевидному: - Энакин, я люблю тебя, остановись ради нас. - Довольно! Уведите её в камеру! - махнул он рукой штурмовикам, не замечая более Асоки, те повиновались и подхватив тогруту подобно вещи, потащили по коридору в обратный путь. Потом, открыв дверь камеры, толкнули её внутрь и ушли, не прощаясь. Асока осталась одна, совершенно убитая и раздавленная морально. Ей было больно видеть и понимать, кем стал её милый, дорогой Эни, память о котором так бережно хранило влюблённое сердце и которую так безжалостно уничтожил Вейдер. Слишком тяжело, слишком горько было оставаться одной со всем этим и держать в себе такую огромную боль. Но никто не придёт к ней и не утешит и даже не поддержит добрым словом. Никого нет. Все далеко. Она одна. Пустая и разбитая. Тано улеглась на свои нары и отвернувшись к стене, закрыла глаза. И скоро из-под опущенных век на холодный пол закапали горькие слёзы отчаяния и безнадёжности жестокого мира, который не изменит ни одна из этих слезинок. Ни одна из них не коснётся сердца Тёмного лорда, растопив многолетний лёд безжизненной Тьмы.

***

Мандалорец, не имевший имени в тех кругах, в которых сейчас вращался и не имея лица, которое не мог показать никому из живых существ, сняв шлем, получил новый заказ. Его почти не смущало то, что он от Империи, волновало то, что ему хорошо за него заплатят, а ради этого Мандо готов был даже проникнуть в лагерь бандитов-трандошан, чтобы забрать у них один важный груз которые так надёжно охраняли, что наверняка вторглись бы Имперские штурмовики они превратились бы в гору трупов. Удивительно, что Гранд мофф Гидеон пожелал иметь его у себя этот груз у каких-то отморозков галактики. Лагерь трандошан представлял собой небольшую площадь, окружённую палатками и складными шатрами, в которых и жили эти разбойники. Однако, завидев чужака, часовые, что не спали даже ночью, мгновенно открыли огонь. На шум поднялись и остальные, которые поняли в чём дело и тоже принялись отстреливаться. Мандо не осталось ничего иного, кроме как ответить ударом на удар, точнее, выстрелом на выстрел. Завязался бой, который прошёл почти бесследно только для чужака, благодаря его броне, однако на трандошанах бескара не было и потому многие из них упали замертво, подстреляные своими же. Однако никаких следов ребёнка в лагере не было, но тут Мандо увидел как в самой последней палатке кто-то постанывает и направившись туда, увидел внутри раненую трандошанку в простой одежде, которая лежала на полу и смотрела в стену. Помочь ей было уже нельзя, сразу становилось ясно, что та на последнем издыхании. Увидев Мандалорца, женщина попыталась ему что-то сказать, показывая рукой на стену, но не успела произнести ничего, кроме хриплого стона, откинулась на спину, испуская последний дух. Герою ничего не осталось, кроме как посмотреть туда, где до этого был взгляд женщины и там нашёл то, что искал, но был удивлён когда увидел, что грузом оказалась парящая в воздухе люлька с сидевшим в ней малышом расы трандоши, который смотрел на него и тянул вперёд чешуйчатую, когтистую ручку, по воле которой поднималась вверх стоявшая рядом ваза.