Тот самый...

Потерянный настрой на корпоратив нашелся уже с утра. Когда я проснулся с воспоминанием о том, как вчера ловко и вовремя поставил капкан, куда попался Онью, настроение появилось не только для ужина с коллегами, но и вообще для продуктивного времяпрепровождения. Унылая серость, пронизывающая предыдущий день, рассеялась, ниточка, теперь связывающая меня с Джинки через интернет, стала той самой радугой, которой мне не хватало. Но уже в офисе, сидя в своем кабинете, я понял, что ошибался насчет продуктивности. Я не мог как следует сосредоточиться на работе! Виной была как раз та же ниточка. Мысли то и дело съезжали с правильного направления на другие рельсы. И взгляд тоже съезжал. От монитора к телефону, лежащему рядом на столе. Джинки пока больше не писал, и меня подмывало сделать это самому. Вслед за глазами, цепляющимися за мобильник, руки хотели сделать то же самое. Я уже готов был отнять их от клавиатуры с мышью и взять телефон, написать хоть что-то. Но всегда одергивал себя в последний момент, ощущая, как бессознательно хмурятся брови. Одергивал, потому что был риск, что после переписки возвращаться к работе будет еще тяжелее. Мысли не просто будут съезжать с рельс, они поселятся в телефоне окончательно, и вытащить их оттуда я смогу только за шкирку, а они будут очень активно при этом сопротивляться. Но, если Джинки напишет мне первый, тут уже ничего не сделать. Я не виноват! И только вернувшись с обеда, на котором мы с Минхо сходили в наш любимый близлежащий ресторан, где всегда ели, я, наконец, позволил себе удовлетворить тягу к общению с Ли Джинки. Задрав ноги на стол и открыв чат на телефоне, я быстро запорхал пальцами по экранной клавиатуре. Я: 13:55 «Привет!» 13:55 «Как проходит выходной?» Будем говорить о банальном. Надо же с чего-то начинать? Я уставился на дисплей и стал ждать. Экран уже начал потухать, пришлось ткнуть в него, чтобы телефон не успел заблокироваться. Потом еще раз. На третий я уже хотел отложить телефон и ждать звукового оповещения, но всплывающие одна за другой новые строчки в чате заставили меня передумать. Онью: 13:57 «Привет!» 13:57 «Как всегда. Сижу дома, смотрю сериал» 13:58 «А тебе как работается?» Какое подходящее занятие для интроверта. Сидеть дома, смотреть фильмы и сериальчики. Я бы уже взвыл. Это, конечно, не значит, что сам я так вообще не делал. Иногда мне тоже хотелось отвлечься, расслабиться и при этом побыть одному. Но большую часть свободного времени я все-таки старался искать чье-нибудь общество. Я: 13:59 «Отлично работается. Сегодня вечером идем с коллегами отмечать успешный старт продаж» 14:00 «Жду не дождусь» Это была сущая правда. Нынешнее настроение было прямо противоположным вчерашнему. Обед уже закончился, но я проигнорировал этот факт и даже не поменял позы, так и держа ноги на столе. Онью: 14:01 «А чего сегодня, а не завтра? В пятницу удобнее» Я: 14:02 «Завтра все разбегаются по своим делам» 14:03 «Кстати, я вчера не успел спросить, а почему ты начал учить японский?» Нужно бы тоже найти себе занятие на завтра. Пойти в клуб? Оттянуться за прошлые выходные, которые я проторчал в квартире? Можно и так. Но, на самом деле, хотелось бы поехать в другое место. Но так часто в «Адажио» ездить нельзя, насколько сильно бы меня туда не тянуло, чтобы не вызывать явных и прозрачных подозрений. Как я и говорил, этот аргумент одержал надо мной победу. А в компании с возможностью связываться с Ли Джинки через переписку, победа досталась ему без труда. В хост-клуб я, безусловно, еще наведаюсь, но не на этой неделе. Сейчас мне казалось, что я иду уже не полю, а поднимаюсь по лестнице. Вчера я по счастливой случайности перемахнул сразу через несколько ступеней и теперь передо мной бескрайний лестничный пролет. Выйти на новый уровень и найти следующую лестницу будет сложно. И я до сих пор был удивлен, насколько быстро мне достался номер Онью. Неужели он, в самом деле, поверил в мои «невинные» намерения и теперь не видел во мне опасности? Или видел, но, пока я не представляю прямой угрозы и не распускаю руки, он решил: «пусть живет»? В обоих случаях нужно действовать аккуратно и не гнать вперед… Онью: 14:07 «Мне нравится Япония. При выборе иностранного языка для изучения, кроме английского, он первый пришел на ум. Да и похож на наш. Только иероглифы напрягают» 14:08 «А так, я, вообще-то, очень любознательный» 14:09 «Читаю все подряд. И не только художественную литературу» Любознательный он. Только не там, где надо! Нет, чтобы любознательно поставить на мне эксперимент и переспать первый раз с мужчиной! Я: 14:09 «Интересно. Сколько еще твоих скрытых талантов я не знаю?» Онью: 14:11 «Я еще неплохо пою» Таким-то голосом! Ох, я бы послушал! Нужно обязательно попросить его спеть для меня. Я: 14:12 «Я тоже» Конечно, я же Всемогущий. Онью: 14:13 «И почему-то я не удивлен. Небось еще и танцуешь» Я: 14:13 «Угадал!» Мы перекинулись еще парой фраз и я, нехотя, отложил телефон. Но говорить Джинки, что удаляюсь работать, не стал. Он может побояться меня отвлекать, а это не в моих интересах. Если захочет мне написать, пусть пишет. Я отвечу в любом случае. Но Онью, наверное, и без меня пришел к такому выводу, потому что все время до начала корпоратива он почти не писал. Остаток рабочего дня, как ни странно, я провел более продуктивно. Мысли не стали поселяться в телефоне, как я думал до этого. Видимо, убедившись в крепости и прочности связи через чат, я, наоборот, смог сосредоточить их в сознании и пустить в нужном для работы направлении, периодически, все равно отвлекаясь на телефон. Но в меру. Только когда слышал вибрацию телефона. *** Шел день за днем. Поначалу скудная и редкая переписка становилась все чаще и продолжительнее, а я не мог нарадоваться тому, что заполучил номер телефона Джинки так рано. Это был идеальный инструмент для незаметного подкрадывания к нему, при этом не мозоля ему глаза слишком часто. Для начального этапа общения это был самый оптимальный вариант. Чувство, будто мы незримо рядом 24/7, и я мог в любой момент воображаемо протянуть руку, постучать ему по плечу, спросить что-то или просто рассказать, окутывало теплым облаком. Спасибо тому, кто изобрел интернет! Хотя, для поездки в «Адажио» я всегда стоял на низком старте, ведь интернет интернетом, а личные встречи – это совсем другое: феерия из эмоций, взглядов да просто близости. Но я обмотал себя толстенной веревкой по рукам и ногам, чтобы лишить себя возможности поехать туда. Почти ощущал, как она больно впивается в кожу, когда мне особенно сильно хотелось отправиться в хост-клуб. Нельзя-нельзя. Я ждал сигнала. Я даже точно не знал, как он должен выглядеть, но знал его значение. Джинки должен был сам намекнуть на то, что не прочь встретиться. Следующий шаг должен быть за ним. Не все же одному мне идти вперед. Он тоже должен идти хоть какими-то, пусть даже мелкими, шагами мне навстречу. Со временем я начал ловить себя на том, что, слыша заветное «динь-динь» из динамиков смартфона, но при разблокировке обнаруживая, что сообщение не от Онью, а от кого-то другого, я расстраивался. А заодно и раздражался на написавшего. Эти два чувства на секунду цапали за сердце. Но я старался быстро выкидывать их оттуда. Недели через три я уже начал думать, что не сдержусь и поеду в хост-клуб без всяких сигналов и приглашений. Уже прошло достаточно времени, можно наведаться туда без подозрений. Да и желание увидеть Джинки своими глазами, почувствовать его присутствие и, если повезет, даже прикоснуться, непомерно распирало меня изнутри. Веревки не выдерживали напора, волокна трещали. Предпоследней каплей, после которой нужно было бы еще совсем немного до того, чтобы концентрация этого желания дошла до взрывной, стал сон. Самый порнографический на свете. Со мной и Ли Джинки в главных ролях. Проснувшись с крепким стояком, я понял, что тянуть больше не в силах. С этим нужно было что-то делать. Усугубляло ситуацию еще то, что за все это время я ни разу ни с кем не занялся сексом. Я ходил по клубам, по тусовкам, но дело каждый раз заканчивалось тем, что я просто выпивал и общался с другими отдыхающими. Никто, абсолютно никто, так и не завлек меня. Все были пресными и скучными. Ни солинки, ни перчинки. Даже пробовать не нужно и так понятно. А стоило бы только начать пробовать, я бы обплевался, поэтому я даже не пытался. А еще я стал «переписочным» маньяком-полуночником. Единственными промежутками в рабочие дни, когда мы могли свободно строчить друг другу иероглифы, были либо околообеденные часы, когда я был более-менее свободен, а сам Джинки уже не спал, либо ночь. У него расходились клиенты, а я уже был дома. Обычно лежал в кровати. Переписывались мы, в основном, о всякой фигне. Высоких бесед на философские темы не вели. Иногда разговаривали о грамматике японского. Бывало, я что-то объяснял ему оттуда. Личные темы мы до сих пор не затрагивали. Я все еще гулял по лабиринту и не спрашивал, откуда у Онью нежелание влюбляться, и почему он стал хостом. Эти два вопроса до сих пор оставались без ответа, неприкаянные бродили по сознанию. Уговорить их тихо посидеть в углу, было тяжело. Но я хотя бы научился не обращать внимания на их гулкий топот. Когда мы вели очередную ночную переписку, и в моей комнате уже давно был погашен свет, а в темноте горел только дисплей телефона, который я держал в руках, лежа на спине, долгожданный сигнал, наконец-то, пришел в чат. Онью: 0:34 «А чего ты, кстати, не приезжаешь? Много работы?» Только этот сигнал был больше похож на пружину или стрелу, внезапно выскочившую из дисплея прямиком в грудь. Точнее, в грудь прилетела стрела, кончик которой был обмазан чем-то обжигающим. Попав внутрь, оно быстро растеклось там, добралась до горла и до губ, растягивая их в улыбке. А вот в спину ударили пружины, потому что я так подскочил на кровати, будто меня реально снизу что-то толкнуло. Сев на матрасе, я перечитал иероглифы еще раз. Неужели он и правда спрашивал, почему я не приезжаю? И еще раз. Смысл не менялся. Джинки, действительно, спрашивал именно это. Я начал печатать ответ, но волнительная дрожь в пальцах не давала нормально попадать по буквам. Я чертыхался, пока переписывал одно и то же слово по несколько раз. Я: 0:38 «Да. Через пару дней как раз собирался заскочить. Когда будет посвободнее» 0:38 «Ты будешь послезавтра?» Это было враньем. Да, дела на работе были, но не так много, чтобы я не мог выкроить пару-тройку часов и заехать в хост-клуб. Но знать о том, что, на самом деле я все это время изо всех сил затыкал кратер в ходящем ходуном вулкане, откуда под напором рвалось намерение бросить все и прискакать в «Адажио», Джинки было не то, что не обязательно, а даже нельзя. Через пару дней очень кстати была пятница, и я знал, что Онью работает, но и о моей осведомленности ему тоже знать ни к чему. Онью: 0:39 «Да» 0:39 «Приходи. Буду ждать» Сердце радостно сделало кульбит, ударяясь о ребра. У меня получается! Получается! В ту ночь я засыпал, по-моему, улыбаясь. Когда в пятницу я приехал в наше с Тэмином детище, то понял, что вулкан я затыкать больше не смогу. И одновременно не понял, как вообще держался до сих пор. Стоило только издалека увидеть знакомую фигуру, температура вокруг резко повысилась. Нечто похожее на волнение, натянуло нервы тонкими струнами. Будто я ждал этой встречи тысячу лет, а не три недели. Ответная улыбка Онью, когда он заметил меня, озарила его лицо. Было похоже, словно он взаправду мне рад. Она не была смущенной или сдержанной, она была искренней и широкой. И она вместе с осознанием того, что вызвал ее именно я, украла мое дыхание. Я так и не дышал, пока подходил ближе к Джинки, который поднимался со своего места, здороваясь со мной. Только уже оказавшись рядом, я выдохнул и вздохнул снова для того, чтоб хотя бы сказать «привет». Чем дольше я сидел рядом с ним, смотрел на его глаза, мелкие морщинки вокруг них, когда он улыбался, саму улыбку, чувствовал исходящий от него уют и тепло, тем яснее понимал, что отказаться от встреч в угоду здравому смыслу я попросту не в силах. Меня подразнили дозой, и, как заправскому наркоману, мне нужно было регулярное ее употребление. Иногда, мне казалось, словно было достаточно даже этого. Просто быть рядом и смотреть. Уже от одного созерцания было так хорошо, и что-то теплое каталось внутри… Конечно, я не начал ходить туда каждый день, но раз в уикенд, в те дни, когда у Ли были смены, я наведывался в хост-клуб. Вокруг Джинки всегда были гости. Это огорчало меня самую малость, внося немного дегтя в бочку с медом. Я старался сразу же нейтрализовать мрачную частичку мыслью о том, что, если мне захочется разговора наедине, на этот случай всегда имелся наш чат. О личных встречах где-то за пределами «Адажио» я пока еще не думал. То есть думал, но интуиция мне подсказывала, что для этого пока рано. Нужен был еще один сигнал. Но присутствие гостей все-таки мешало убедиться в моей догадке о том, что Джинки начал вести себя со мной более… раскованно. Не в пошлом смысле, а в плане взаимодействия. Получалось ли у меня пробиваться в его интровертный пузырь? По чату это определить было сложнее. Казалось, что получалось. Но при гостях в хост-клубе он в любом случае вел себя сдержанно. Убедиться в том, что я подобрался к нему достаточно близко, я смог только раз, когда гости разошлись раньше меня и не засиделись до самого конца. Когда все ушли, и мы остались наедине, я воочию увидел, как он расслабился. Словно я не был для него чужаком. Будто дикий зверек привык ко мне и уже не хотел убегать при любом удобном случае и свободно давал себя погладить. Пускай даже не в буквальном значении этого слова. *** ‒ Тск! ‒ я досадливо цокнул языком, нажимая на отбой на смартфоне. Только что звонил отец. Вызывал меня в родительский дом на традиционное обсуждение дел в компании. Примерно раз в два месяца я ездил туда, рассказывал о продажах, выручке и прочих вещах. Мы планировали это мини-собрание через два дня, но отца внезапно выдернули в один из наших филиалов в Японии, он должен вылетать уже завтра. Цепочка разрушения планов дошла и до меня. Ему пришлось перенести встречу на сегодня, чтобы успеть до отъезда. Сколько раз я говорил ему о том, что можно поговорить и по телефону и не приезжать каждый раз, на что он всегда отвечал однозначно: «это не телефонный разговор». А ведь я хотел поехать в «Адажио»! В конце этой недели смена Джинки выпадала только на пятницу. Но, кажется, весь мой план только что на глазах порвали в клочья. Я отложил телефон на стол. Нужно будет написать Онью, что на этой неделе не увидимся. Расстройство приняло меня в свои колючие объятия, и я обессиленно опустил голову на стол, подложив под лоб руки. Полежав так полминуты, сознание начало подкидывать причудливые кадры и проваливаться в сон. Последствие наших с Джинки ночных переписок… ‒ Вставай, спящая красавица, ‒ над головой раздался голос Минхо, выдергивая меня из грез, я медленно открыл глаза, ‒ рабочий день в самом разгаре. Я еле отнял голову от такой удобной подушки в виде собственных рук. Протер глаза и уставился на донсена, все еще не до конца придя в себя. Голова немного кружилась. ‒ Опять допоздна в телефоне сидел? ‒ журил он меня. Ну прям как мамочка, которая отчитывает ребенка за то, что тот рубился в компьютерные игры вместо того, чтобы делать уроки. Чхве уже не первый раз ловил меня за сном на рабочем столе. Свою уважительную причину я рассказал ему почти сразу же. Но Минхо, я видел это у него на лбу, уважительной ее не посчитал. Пусть даже он и промолчал. Я широко зевнул: ‒ Угу. ‒ Хен, я, конечно, все понимаю, но давай ты будешь аккуратнее? Оно того не стоит. ‒ Как это не стоит, ‒ я аж проснулся до конца, ‒ цель оправдывает средства. ‒ Такая - не оправдывает. Свалишься где-нибудь под кустом от недосыпа, уже никакая цель не нужна будет. Точно, мамочка. Я махнул рукой: ‒ Высплюсь сегодня, ничего страшного. Минхо обреченно вздохнул. Правильно, меня все равно не получится переубедить. Я знал, что делаю. До конца рабочего дня время пролетело очень незаметно. Я ушел с головой в работу. Ее оставалось все еще очень много, даже несмотря на то, что рабочий день кончился. Время уже перевалило за 19:00. Со мной бывало такое: я начинал работать и, как реактивный веник, никак не мог остановиться. Наваливал на себя дела слой за слоем, смахивал один, сразу же клал другой. Раз все равно сегодня в «Адажио» попасть не получится, я решил себя отвлечь… Точно! Надо же предупредить Джинки, что меня сегодня не будет. Я быстрее схватил телефон со стола, открыл чат, но не успел даже поднести палец к первой букве, как Ли меня опередил. Всплывшая строка в облачке, а за ней еще пара, заставили пальцы непроизвольно сжать телефон, а глаза на мгновение расшириться в немом удивлении. Онью: 19:23 «Ну, где же ты?» 19:23 «Когда приедешь?» 19:24 «Кибом-саааан» О, боже! Так он меня ждет?! Прям вот настолько, что готов кричать об этом в чат? Конечности двигались уже независимо от меня, принимая текст сообщений не иначе, как за команду: свободная рука потянулась к системному блоку, нажимая на кнопку выключения, схватила сумку со стола, ноги уже несли меня к выходу из кабинета, а вторая рука попутно печатала ответ: Я: 19:27 «Скоро буду» Опомнился я, уже сидя в машине, набирая отцу и сообщая ему, что появились супер срочные дела и поэтому «буду позже». Я положил трубку, и какая-то трезвая, внезапно прорезавшаяся часть моего разума, тихо подсказала: а не слишком ли резво я отозвался на призыв Джинки? Бросил все, отодвинул встречу с отцом и рисковал тем, что мне придется выслушивать от него тонну возмущения? Благо, сегодня, видимо, у него было хорошее настроение, и он ничего не сказал. Просто бросил короткое «ладно», и на этом разговор закончился. Откуда у меня такая нетерпимость? «Но цель же оправдывает средства» Тон у внутреннего голоса был будто ехидный, повторяя сказанные мною же сегодня слова. Тон мне не понравился, но вот содержание было вполне резонным. В конце концов, я только что вышел на новый уровень. На тот, где Джинки уже без стеснения зовет меня к себе. Я не могу это проигнорировать! Даже если я сейчас попробую проглотить желание приехать в «Адажио», чтобы все-таки отправиться домой, оно просто встанет комом где-то в груди. Будет раздражать весь вечер, я начну жалеть, что не воспользовался офигительной возможностью… Я завел двигатель и поехал. Конечно, в хост-клуб. Довольная улыбка не сходила с лица весь путь. В хост-клубе я даже не сразу отыскал, где именно сидел Онью. Окинув взором зал, я по привычке начал осматривать те столы, где было не так много народу. Потому что обычно я находил его в очень мелких компаниях. Пара-тройка человек, считая его самого. Оглядывая каждый маленький стол по очереди, стоя в начале прохода, я понимал, что знакомых лиц не видно. Да где же он? ‒ Кибом-щиииии! Мы здеееесь! Я перевел глаза туда, откуда послышался зов Джинки. Он сидел за одним из больших столов неподалеку от барной стойки в окружении семи или восьми человек. Точное количество пока было непонятно. Ли поднялся с дивана, широко улыбаясь и маша обеими руками. Не отрывая взгляда, я подошел к нему. Он выступил в проход, я уже мысленно приготовился к традиционному рукопожатию, каждый раз прожигавшему мою ладонь, но меня ждало кое-что покруче. Он раскинул руки в стороны и за два шага сократил расстояние между нами до нуля, почти повисая на моих плечах. Ухо защекотали его волосы. Слабый запах алкоголя и цитрусового парфюма защекотали нос. А живот защекотало жарким вихрем. ‒ Я так рад тебя видеть! ‒ сообщил чуть позади уха бархатный голос, по мановению волшебной палочки превращая вихрь в животе в сносящий все на своем пути смерч. Его обжигающие кольца закручивались с бешеной скоростью, поднимаясь наверх, охватывая сердце. Стало невыносимо жарко. И от внутреннего жара, и от внешнего, исходящего от Онью. Грудью он прижимался ко мне. А я даже не мог поднять руки, чтобы обнять его в ответ. Я оцепенел. До этого я, кажется, смотрел на картину, висящую на стене, а сейчас видел лишь размытый силуэт. Все чувства сосредоточились только на осязании и слухе. На руках, сжимающих плечи. На низком смехе. Боже. Я кое-как согнул руки в локтях, кладя ладони на лопатки Джинки. И как только кожа коснулась пиджачной ткани, проснулась недюжинная сила. Теперь я еле сдерживался, почти до дрожи, чтобы не сомкнуть руки на спине как следует. Но тогда я сломаю ему кости. Точно сломаю. ‒ И я очень рад, ‒ выдавил из себя я. Онью разомкнул руки и отодвинулся, отступая на шаг назад. А я чуть не пошел за ним и не заключил его в объятия еще раз. Я хотел прижать его к себе, постоять вот так еще. Чуть не зарычал, когда понял, что не могу сейчас этого сделать. Черт. ‒ Садись, ‒ он легко потянул меня за локоть, присаживаясь на диван и приглашая сесть рядом, что я и сделал. Я все никак не мог сосредоточиться на окружающем мире. Осязанию теперь было нечем заняться, поэтому вместо него включилось зрение. Я жадно уставился на Джинки. На волосы, лицо, губы… На него всего. Губы кололо желанием впиться в его губы. А можно и не туда. Щека, шея, подбородок, да что угодно пойдет, до чего только смогу дотянуться… Ох, Ли Джинки, что же ты со мной делаешь? «Кибом, очнись. Очнись!» Здравая часть уже вовсю хлестала меня по щекам, пытаясь привести в нормальное состояние. ‒ Привет, Кибом-щи. Как дела? Знакомый голос издалека достал до трезвых, не опьяненных близостью Онью уголков разума. Надо же, я и не думал, что такие во мне остались. Я повернул голову на того, кто ко мне обращался. Масако-сан. Я быстро мобилизовал всю трезвость, на которую только был способен: ‒ О, привет! Весь в работе. А ты? ‒ включая актерскую игру и выравнивая голос, ответил я. Сейчас без театральных навыков я бы никак не смог. Требовалось изображать стойкость и спокойствие будучи с хаосом и раздраем внутри, наведенными жарким смерчем. ‒ Да вся в учебе. Только сегодня смогла вырываться, ‒ она отпила из фужера, улыбнувшись. Я, наконец, смог оценить, что же происходило за столом и почему так много людей. Оказалось, здесь просто собралось две компании. Гостьи Джинки и гостьи еще какого-то хоста, который сидел на другом углу дивана. Из клиенток Ли я знал только Масако. Кто остальные девушки - мне было неизвестно, да и неинтересно. Онью подергал меня за рукав: ‒ Выпьешь что-нибудь? «Только если твою слюну», ‒ очень сильно хотелось ляпнуть мне. ‒ Нет, сегодня не могу. У меня еще важное дело потом. Перед отцом с перегаром появляться лучше не стоило. Но я уже и так пьян, без алкоголя. Достаточно было телесного контакта с Онью. И с каких пор мне сносит крышу от простых обнимашек? «С этих самых». Этот выпад внутреннего голоса я успешно проигнорировал. ‒ Да? Жалко. Я думал, мы с тобой посдим впьем, ‒ его язык немножко заплетался. Все ясно. Он просто слегка нетрезв, вот его и расперло на нежности. Но это даже и хорошо! Что у трезвого на уме, то у пьяного на деле. Сомневаюсь, что он обнимал сегодня всех и каждого. Такая честь точно выпала только мне. Моя рука поползла к Онью на плечи. Ну а что, он сам виноват в том, что раздразнил. ‒ В следующий раз, ‒ я немного притянул его к себе, ‒ сегодня я попью кофе. Дымящаяся кружка с коричневой жидкостью, принесенная официанткой, очень выбивалась из коллектива бутылок с вином и бокалов, от которых ломился стол. Я сиротливо разглядывал их, отпивая горячий кофе, но, в принципе, не жалел, что заказал его. Он приятно согревал, отвлекал от смерча, до сих пор орудовавшего в груди от присутствия соседа слева. Долго здесь сидеть, к моему огромному и душераздирающему сожалению, я не мог. Я видел, как Джинки внимательно смотрел на меня, когда я пытался поддержать разговор со всеми присутствующими. Ловя на себе взгляд темных глаз, я смеялся особенно громко. Настроение уже почти взращивало крылья за спиной. Прям как в тот день, когда я впервые встретил Ли. Как я мог вот так сейчас встать и уйти? Смогу ли я вообще это сделать, когда задница прилипла к дивану, а левый бок через воздух прилип к Онью? Но мне пришлось. Я сунул руку в карман и вытащил телефон. На нем красовалось 21:00. В этот момент я возненавидел время. Когда оно уже просто возьмет и остановится? Хоть разок! Все идет и бежит куда-то, спешит. Чего на месте не сидится? Я убрал телефон обратно с откровенным разочарованным вздохом. Набрал в легкие воздуха, будто готовясь произносить, как минимум, жизненно важную клятву, а не всего лишь оповещать всех о том, что мне пора. ‒ Прошу меня простить, но я пойду, ‒ громко сообщил я, чтобы слышали все. Часть гостей просто помахала мне рукой, разрозненно прощаясь. Масако улыбнулась и бросила: «Еще увидимся». Я начал подниматься с дивана, стараясь не особо смотреть на Онью. Ноги и так наливались тяжестью, не желая ступать ни шагу. Если я сейчас посмотрю на него хоть краем глаза, вообще разучусь ходить. Но мягкие цепкие пальчики Ли Джинки ухватились за запястье, как только я выпрямился: ‒ Ты уже уходишь? Неприкрытое расстройство грустными нотами пронзило его голос. Я все-таки посмотрел на него. Во взгляде читалось то же самое. Он смешно и жалостливо приподнял брови. ‒ Да. К сожалению, пора, ‒ я грустно улыбнулся. ‒ А чего так рааано? Ну псиди еще чть-чть. Он так и не отпускал руки, даже слегка тянул на себя. И я не удержался. Уперевшись одним коленом на диван, я наклонился ближе. Пальцы зарылись в пушистые волосы на его виске, ладонь оказалась на теплой щеке. Я навис над ним: ‒ Не могу. Мне нужно идти, ‒ опустив лицо ниже, к уху, я горячо прошептал, ‒ Джинки-щи, неужели ты расстроен? Пускай скажет это. Вслух. Пускай признается в этом. И мне, и, если нужно, себе. Его дыхание оглаживало мое ухо. Рука на запястье ослабила хватку. ‒ Да, ‒ сказал он, опаляя горячим облаком ушную раковину, ‒ мне будет скучно без тебя. Для начала неплохо. Ох, как неплохо. Сегодня день сюрпризов. Жаркий смерч закрутился еще быстрее, внутренности поджались, прячась от него подальше. Я уже предвкушал, как после услышанного буду сражаться с самим собой и собственными ногами, чтобы просто уйти отсюда. ‒ Не скучай. Через неделю увидимся. Я легонько погладил его щеку большим пальцем и резко отстранился, отдирая ладонь от жара его кожи буквально с мясом. Быстро отошел и еще раз попрощавшись со всеми, двинулся на выход, не пуская слабину, довольно улыбаясь во все тридцать два зуба. Даже не хотел сдерживать себя от этого. Идти было тяжело, но я превозмогал себя… ‒ Кибом-щи! Голос принадлежал не Джинки. Он раздался от барной стойки, которая была с противоположной стороны. Джонхен. Я повернулся к нему. Он жестом подзывал меня к себе, протирая пустой стакан. И опять это хитрое выражение лица. Что ему от меня нужно? Я подошел к стойке. Он поманил меня ближе и склонился сам. ‒ Что? ‒ недоуменно спросил я, но наклонился навстречу. Приставив руку к моему уху, он изрек фразу, за которую я был готов прибить его на месте: ‒ Если бы я недостаточно хорошо тебя знал, то мог бы подумать, что ты втюрился в Онью. Хотя… Ты же тоже не железный, мистер Ки Всемогущий. Так что, кто знает. Он вернулся на место, продолжая дальше, как ни в чем не бывало, протирать посуду. Это вот на что он сейчас намекнул? А?! ‒ Не неси чепухи, ‒ огрызнулся я, но он просто улыбнулся и ничего не ответил, опуская взгляд. Ух, как же хочется стукнуть его чем-нибудь тяжелым. Все мое летящее настроение покрылось мутными пятнами из-за этого засранца. Продолжать беседу и разводить споры я не хотел, поэтому просто целеустремленно зашагал к двери. Только в одном я сейчас был благодарен Джонхену: сказанное им придало сил быстро ретироваться из хост-клуба. Подальше от него и его громких словечек. Как раз то, чего мне так не хватало. *** Как я ни старался гнать фразочку Джонхена от себя, она все равно возвращалась. Рыскала, что-то вынюхивала. Словно пыталась найти доказательства сказанному. Я всегда стоял на страже и отстреливался от нее тяжеловесным аргументом: да, я признаю, что в крови что-то бурлит. Но это всего лишь азарт. А уж видя, что дело успешно продвигается вперед, бурление, естественно, усиливалось, предвкушая желанный исход. Я даже сходил в клуб. В обычный, не к Тэмину на работу. Нашел там себе девушку на одну ночь, которая прошла шикарно. Я очень хорошо развлекся. Так что… Джонхен, иди-ка ты со своими умными изречениями! Именно с таким видом я и прошел мимо него, когда в следующий раз через неделю, как и обещал, приехал в «Адажио». Гордо задрав нос и даже не здороваясь. Джинки уже не так горячо встречал меня. Конечно, трезвому ведь сложнее раскрепощаться. Я думал, что после того вечера он будет смущаться и может начнет как-то оправдываться в переписке, что перегнул палку. Он вполне мог бы, но не стал. Как будто в том жесте и словах и правда для него не было ничего из ряда вон выходящего. И это хорошо. Значит, я проделывал поистине ювелирную работу. Сегодня Онью просто кивнул и дружелюбно улыбнулся в знак приветствия, когда я пожимал его руку. Рядом с ним у стены сидела Юнсо. Опять эта девица. Мрачно взглянув на меня исподлобья, она уставилась обратно на Ли. Хорошо, что здесь была еще и Масако! Вот рядом с ней я и устроился. Общий разговор, почему-то, не клеился. По-моему, в этом была виновата Юнсо со своей аурой не первой свежести. Больше всех говорили я и японка. В итоге беседа скатилась в диалоги два на два: Онью что-то обсуждал с Юнсо, а я болтал с Масако. Девушка явно начала выказывать мне свою симпатию, вокруг нас повисло розовое облако флирта. Она кокетливо смущалась, я подыгрывал, прикидывая, хотел ли я на самом деле переспать с ней. Масако была милой интересной девушкой, может быть в другой раз я бы и сделал это. Но только не после встречи здесь. Потому что откровенно летящие в меня кирпичи из глаз Онью абсолютно не настраивали на нужный лад. Я повернулся к нему, задавая немой вопрос. Его взгляд был ледяным. Куда делся тот улыбчивый Ли Джинки? Даже позвоночник неприятно утыкало колючими ледышками. Он поднялся из-за стола. Я думал, что он сейчас отойдет, но вместо этого он обогнул стол и подошел ко мне, обвивая пальцами мою кисть, спокойно лежащую на деревянной столешнице. ‒ Простите, нам нужно отойти, ‒ он вежливо улыбнулся девушкам, ‒ пойдем-ка поговорим. Последние слова он произнес лично для меня, утягивая за собой. Из него разве что языки пламени не вырывались. Что происходит? Я последовал за ним, махнув девушкам напоследок, семеня вперед. ‒ Куда ты меня тащишь? ‒ спросил я его, пока он вел меня по залу. Но он просто молча шагал дальше, тисками сжимая пальцы на моей руке. Мы дошли до коридора со служебными помещениями, он повел меня туда. Мимо пары дверей. Дойдя до самой дальней, он открыл ее. Я знал, что это за комната. Раздевалка. Хосты приходили туда, чтобы переодеться в костюмы. Сейчас там вряд ли кто-то был. Так и оказалось. Горел свет, но было пусто. Нас встречали только шкафчики. Джинки затащил меня внутрь, дергая на себя, и захлопывая дверь. Руку он так и не отпускал. Откуда в нем столько силищи? Ли повернулся ко мне лицом, пронзая колючим взглядом. Чересчур строгим и серьезным. Хмурым. ‒ Может, хватит издеваться? ‒ почти прошипел он.