Рубиновый сокол. Часть 2

Антуан Амбуаз смотрел на нежно-лиловые полоски утреннего неба и глубоко дышал. Было еще довольно прохладно, но в воздухе уже ощущался запах весны. За его спиной король разговаривал о чем-то тихо с кардиналом. Потом Карл сделал знак, и они направились вперед, ко входу в башню Тур. Здесь содержались политические заключенные и Антуан был удивлен, что они приехали в столь место странное и так рано утром. Не иначе какая-то интрига… Охрана, которая, очевидно, ждала их, пропустила внутрь. Они спустились по винтовой лестнице вниз, в подземелье и король ускорил шаг, практически сбегая вниз. Внизу темно и сыро. Антуан увидел лишь маленькое оконце где-то под потолком. Зачем они пришли сюда? Лязганье цепей замка. Запах сырости сильнее. Кардинал невольно короля за руку ухватил. -Сир, вам не стоит идти туда ,так, в одиночку. -Со мной будет Антуан. -Он сделал юноше жест следовать за ним. Стражник отворил решетку. Они вошли в темницу. Здесь, на соломе, на полу, лежал мужчина, худой и изможденный. На ногах его были кандалы. -Франциск Бурже, вставай, к тебе король! Тот встать на ноги не смог, должно быть обессилев, и стражник резко под руки его схватив, поставил на колени. Король наклонился и тихо очень спросил о чем-то. Преступник покачал головой. Карл же, вдруг, руку на плечо положил Бурже и тот вздрогнул, как в испуге. «Назови мне имя.Тебе не станут голов рубить». «Я не знаю. Я клянусь. Я не встречал его никогда ведь сам. Он не представился..» Король развернулся, как будто бы решив уйти. «Брат видел только герб его..эмблему на плаще..- Франциск Бурже заволновался. – сказал, что тот заказчик – был французом.Но имени своего он не назвал ..но его слуга, который был с ним, обращался к нему «ваша светлость.» Карл, внезапно, подойдя к Бурже, схватил его за воротник и резко встряхнул. – Ты лжешь мне! Ты знаешь имя! Во Франции есть только один принц крови, носящий этот титул…но он не мог желать мне смерти.. Антуан увидел по лицу,что короля пронзила страшная догадка. Карл замер, а потом медленно отпустил узника и направился к двери. У выхода король обратился к стражнику: «Накормите его,как следует..всем, чем захочет..А завтра..не рубите ему голову,ее обещал я сохранить. Повесьте.» Когда они вышли из камеры, то король на мгновенье остановился у стены и так стоял секунд восемь-десять, держась рукой за камень. Антуан смог подойти чуть ближе и видеть, как тот украдкой, быстро вытирает слезы. Карл плакал. Антуан не посмел спросить и даже голоса подать. Он слышал разговор и понял все и так. Кардинал, ждущий их у выхода, посмотрел на Антуана вопросительно, но тот голову опустил и лишь слегка пожал плечами. Когда они вышли наружу, то старались скрыть смущение оба и делать вид, что ничего не видели. А Антуан подумал, что не видел слез в глазах своего господина даже в тот ужасный день, когда король узнал о смерти сына. -Скажите, кардинал…давно хотел спросить вас..- тихо спросил король. – А что…те клетки в замке Лош..еще используют? Кардинал удивился и сказал, что насколько ему известно, давно уже закрыт подвал Людовика и никто там не бывает. -Мне нужно, чтобы приготовили там две клетки. Самые большие. -Но зачем, ваше величество? – встревоженно спросил кардинал. – Простите..вернее..для кого? Карл не ответил. Обратный путь прошел в молчанье. Они вернулись в замок, и кардинал пытался разузнать у Антуана, что он слышал там, в темнице, что сказал Бурже? Но Антуан ответил, что не знает. Догадка у него была, но ее озвучить вслух он не осмеливался. Чутье подсказывало, что должен он молчать, как рыба. А очень скоро за ним послал опять король. Его Антуан застал в тронном зале, одного. Карл был очень бледен и сидел возле окна, ссутулившись, и как-то став еще немного меньше ростом. В его позе, всегда исполненной достоинства и величия, когда он принимал любого из своих придворных, теперь не было ничего от позы короля. Увидев Антуана, он указал ему на скамью рядом. -Антуан, давно хотел тебя спросить, - тихо произнес король. - Ты преданно и верно служишь мне много лет.. И ты – единственный из всех моих подданных, который ничего не просит. Почему?Разве у тебя все есть?Или тебе ничего не надо? -Ваше величество, вы правы.У меня все есть. Из того, что нужно. И странно было бы мне что-то у вас просить за то, что я просто исполняю свой долг и служу вам, как королю,- честно ответил Антуан, немного удивленный этим вопросом. -Свой долг каждый исполняет по-разному. Служить можно по собственной воле и по принуждению..или от безысходности. Из трусости или из корысти. -Я служу вам из искренней любви. Карл поднял на него глаза и посмотрел как-то очень странно. -Мне плохо. Пожалуйста..сходи и позови сюда..моего духовника. Священника.. -Вам плохо? Давайте лучше я за врачом! - Антуан в испуге хотел рвануть к двери, но король его за руку удержал. -Не надо за врачом..он не поможет..делай, как я сказал. Позови священника. И по дороге ни с кем не говори, ты понял? Никому ни слова. Антуан со всех ног помчался вон из зала и как назло он встретил сразу двух врачей короля, а вот священник,Франциск де Поль,как сквозь землю провалился. Когда он наконец нашел его, то долго не мог никак перевести дыхание и объяснить, зачем король его так срочно и так тайно требует к себе. Когда они вернулись в зале уже вдвоем, то Карл сидел по-прежнему и такой же позе. Смотрел перед собой и как будто бы ничего не видел. Фрациск де Поль осторожно опустился рядом с королем на скамью. Он был так стар, что казался привидением- худой, седой и вечно одетый в белые одежды, напоминающие чем-то саван. Он руку положил на руку короля и очень пристально посмотрел ему в глаза. -Вы посылали за мной, ваше величество? -Да..да мне очень тяжело..вот здесь..-король приложил руку к груди.-Тяжело дышать. Не хватает воздуха. Я задыхаюсь..такое чувство, как будто бы на грудь мне положили каменные плиты. Мне нужно исповедаться сейчас.. -Наверное лучше мне все уйти..- начал Антуан. -Уйти? Ты хочешь? Почему? -Карл посмотрел на него в недоумении. – Я хочу, чтобы ты тоже слышал. -Ведь это очень личное..я не духовное лицо. -И все-таки останься. Тебе это может быть полезно. От тебя у меня нет секретов. И Антуан присел и замолчал. Он наблюдал, как король сжал крепче руку Франциска, как будто бы цеплялся за опору, теряя равновесие. Куда-то вся его решимость, вдруг исчезла. Он выглядел потерянным и ..как это странно..виноватым? -Франциск, вы знаете..Я очень грешен.. -Ваше величество, -мягко произнес Франциск. – Я знаю вас.. поверьте мне, вы совсем не так грешны, как многие из нас. И у Господа всегда есть для нас прощение, если в своих грехах мы раскаиваемся искренне. -Нет, я грешнее многих, -упорно произнес король. -Я убивал, я брал чужое, я клятву нарушал и не одну.. я изменял своей жене, и причиняя боль ей, жил в разврате, я пренебрегал своими обязательствами и тратил время на пустые вещи, я врал, завидовал, вел себя трусливо.. я плохо исполнял свой долг… мне кажется, я погребен под этими грехами и из-за этого сейчас мне тяжело дышать..Франциск, скажи, какой грех из семи смертных…самый худший? -Гордыня, ваше величество. Вы знаете. Гордыня – первый смертный грех. -Почему он самый худший? Потому что от него идут другие шесть, так? Потому что в гордыне нет раскаянья..А в гордости? Гордость чувство, которому с детства учат королей. Нельзя быть королем без гордости. А там где гордость, где величие, где любой успех..там и гордыня. Так что же..мне,чтобы раскаяться и заслужить прощенье..надо от короны отказаться?- Карл посмотрел на проповедника. – Корона – вот венец гордыни. Разве нет? Тогда выходит родиться королем – уже есть первый смертный грех. -Быть королем – большое бремя. И большое искушение познать гордыню. Но прежде всего корона – это долг. Который вы отдаете Богу. Который на вас ее по праву крови возложил. Антуан сидел, замерев и не дыша. Он наблюдал за королем, который слушал очень вдумчиво, а потом ответил как будто с облегчением. -Тогда я раскаиваюсь и принимаю этот долг. И я его отдам. Я постараюсь, как смогу, избегать всех смертных грехов и тех, что будут мне еще отпущены. Я принял наказание. Да, я наказан Богом.Теперь я понимаю, что заслужил свое горе. Я страдаю, но может быть..может быть в этом страдании и есть мое спасение.. -Какое горе мучит вас? – спросил Франциск. -Я предан человеком, которого любил и которому я верил. А он желал мне смерти и притворялся все это время мне другом, хотя на самом деле был моим врагом. И самое здесь странное то, что в глубине души, я знаю..все что он сказал мне..-правда. И я хочу, я наверное, должен его простить. Но не могу. Антуан, -обратился он к юноше. -Позови сюда кардинала Брикконе. Он ждет, он знает, что я за ним пошлю. Мне надо сделать важное распоряжение. Потом он, вдруг, как будто бы очнувшись, спросил, который час. И, получив ответ, воскликнул: -Чезаре! Игра! Я чуть не забыл! Он уже меня, наверное, ждет давно.. И с этими словами король подошел к столу и взял лежащий там листок бумаги. Он отдал ее молодому человеку. -Это указ об аресте герцога Орлеанского. Осталось только печать поставить. И мою подпись. Печать у кардинала. Как я закончу играть, придете ко мне вместе. И тогда..если я не передумаю за это время, мы все сделаем. -Передумаете? – удивился Антуан. -Да. Это решение я отдаю фортуне. Как тогда, с монеткой,помнишь? Я не хочу решать судьбу Луи и быть ему судьей. Я не могу. Проиграю – его я отпущу. А выиграю – арестую и казню. Пусть так и будет. Король даже немного улыбнулся, сказав все это, потом поблагодарил Франциска. Ему как будто бы и правда стало лучше. Они вышли все втроем и Карл, отпустив Франциска, направился в сторону зала,где должна была состояться игра. Антуан шел с ним некоторое время. -Я думаю, не надо тебе напоминать, что об этом документе пока никто не должен знать, - сказал Карл. – Ты, возможно, последний человек на этой земле, которому я верю до сих пор. -А, Шарль, вот вы где! Они услышали голос позади и обернулись. Антуан увидел герцогиню де Боже, которая спешила к ним. Король остановился. На лице его, вдруг, внезапно, возникло выражение досады. -Я тебя искала..ты рано встал..что, уже игра должна начаться? – спросила Анна. – Это правда, что Луи уехал? -Да, он уехал меньше чем полчаса назад. Однако мне не очень ясно..что до сих пор делаешь здесь ты? Я думал, я выразился вчера предельно ясно,Анна. Антуан видел, как лицо герцогини покрывается румянцем. Она была смущена и раздосадована. -Нам нужно поговорить с тобой. Наедине, -она бросила взгляд на Антуана. – Как раз по поводу вчерашнего.. -У меня нет времени. Я спешу на игру. Нехорошо заставлять ждать гостя. И я надеюсь, что когда закончу, то ты уже покинешь Амбуаз. -Ты выгоняешь меня? – в изумлении произнесла Анна. -Вчера я попросил тебя уехать. Но к моим просьбам, как обычно ты глуха. Ты их не воспринимаешь. Так что..выходит мне надо приказать? – голос Карла был спокойным, но что-то в нем заставило даже Антуана почувствовать холодок, пробежавший по спине. -Карл, давай не будем ссориться. Я знаю, из-за чего ты разозлился..дело в Анне, да? Ну хорошо, я обещаю, что больше слова не скажу твоей жене! – раздраженно ответила герцогиня. -Не в этом дело. Я не хочу видеть тебя здесь. Ни в замке, ни в своей жизни..уезжай. Я просил тебя, как брат, неоднократно, не вмешиваться в дела моей семьи. Теперь я вынужден отдавать тебе приказ. Как король. -Если я уеду,Шарль, я не вернусь. – Женщина вздрогнула. – Все, что я делала, я делала лишь из любви к тебе..прости, если была порой жестока в выражениях. Но ты мой брат. И моя задача.. -Я прежде всего – король, мадам! – внезапно повысил голос он, так что герцогиня вздрогнула. – И я здесь все решаю! Ты только портишь все! Не вынуждай меня прибегнуть к крайним мерам, уезжай! Наш разговор закончен! Меня ждут. С этими словами король развернулся и быстрым шагом, почти бегом, направился прочь.Герцогиня проводила его взглядом. -Король сегодня не в себе..ты знаешь, что случилось, Антуан? -Вам лучше сделать так, как он сказал, мадам. Его сегодня утром очень огорчили..и боюсь, что больше огорчений за сегодня он не перенесет..-признался Антуан. -Надеюсь, эту дурацкая игра с Борджиа поднимет его настроение, - произнесла она, как будто бы оправдывая перед камердинером эту сцену.-Ну ничего, я поговорю с ним позже, когда он остынет. Антуан так и не узнал, каков был результат той игры, но, очевидно, Бог услышал просьбу короля и сделал выбор. Карлу не пришлось ни прощать и ни казнить. Антуан подумал позже, что отправляясь в тот момент играть, и уходя по коридору, король как будто чувствовал, что больше не вернется. Иначе для чего он исповедался тогда,отдал ему указ? Не в тот момент, быть может, но он думал, он знал уже, что для него подходит к завершению глава. В тот же вечер Антуан сидел в своей комнате, пил и делал лихорадочно записи. Он был в отчаянье. Король - скончался, а в его руках осталась бумага…что с ней делать? Что он имеет? Он знает, что герцог Орлеанский – предатель и короля хотел убить. И вот теперь Людовик станет королем. Или не станет? Ведь если бы известно стало о покушении, то убийце короля корона бы точно не досталась. Что же делать? Рассказать? На руках у него приказ об аресте, написанный Карлом. Но там нет подписи и нет печати. У этой бумаги силы нет. Ее мог написать любой. И все-таки где же справедливость? Какой сейчас долг его? Молчать о правде и новому королю дать присягу, сбежать или выдвинуть обвинение? Нет, кто ему поверит… Он пил и плакал, и вот в один момент, уже нетрезвый, но полный уверенности в правоте, Антуан вскочил. Послушать совесть? Так совесть с ним очень громко говорит! И велит – сейчас же, немедленно отправляться к королеве. Он должен исполнить свой главный долг, он все расскажет ей, а дальше..дальше пусть она решает. И пусть и говорило в нем вино, и отчаянье питало глупость. Возможно. И все-таки, сунув в карман листок бумаги, не глядя на часы, где стрелка перевалила за полночь, Антуан вышел из своей комнаты и направился на половину королевы. Он не знал, каким он образом сможет добиться этой встречи, но знал, что он ее добьется. На главной лестнице, соединяющей правое и левое крыло, Антуан на мгновенье остановился перед большим портретом короля Людовика. Невольно завороженный мрачным образом, юноша ощутил, как будто бы глаза покойного короля следят за ним и взор его велит остановиться. -Антуан!Что ты тут делаешь? Обернувшись, Антуан увидел стоящего неподалеку…герцога Орлеанского. В пустынной темноте пролета его одинокая фигура вызывала подозрение. И вот в такой момент и вот такая встреча.. -Куда ты так торопишься? – шагнул к нему навстречу герцог. Он выглядел и смотрел приветливо, но на Антуана холодом повеяло, едва лишь тот подошел к нему. -Я просто шел здесь..по делам..прошу прощенье..- он слегка поклонился и хотел было проскользнуть мимо него, но герцог удержал его, положив руку на плечо. «О Боже мой, он знает!» -Уже очень поздно. Весь замок спит. Мы все измучены. А я ведь шел к тебе.. -Ко мне? -Да. Хотел поговорить. Я ведь знаю…ты с Карлом..был близок..больше всех..-Луи улыбнулся и сжал его плечо.- Ты знаешь..этим утром..мы ведь с ним повздорили немного..ты наверное, в курсе? -Ничего не знаю. Дайте мне пройти. Все происходило очень быстро. Луи не думал никуда его пускать. Уже вполне намеренно он преградил ему дорогу и улыбаться перестал. Антуан теперь не сомневался: тот все знает. Он уверен, что Карл успел ему рассказать. И там, в королевском кабинете,Луи рылся в поисках бумаги..той самой, которая жжет ему карман. Он подозревал, он ожидал, что Карл ее напишет. Вот только герцог ведь не знает, что может быть не подписана она. -Антуан, я вот что хотел тебе сказать..я знаю, что ты предано служил моему кузену..но раз уж так сложилось..-он обнял его за плечо.-Чтобы ты не думал. Это все ошибка. Недоразумение. -Вы его убить хотели! -неожиданно для себя произнес юноша. - А он ведь вас любил! Он вам верил…а вы..разбили ему сердце!За что? За что вы его предали? Людовик отвел глаза. -Я допустил ошибку и в ней раскаялся.Мы с Карлом все решили. Я шел к тебе просить..по-дружески..чтобы ты своими домыслами на мой счет, ни с кем не делился. Это ни к чему. «Как,неужели он боится?»- Антуан, внезапно, испытал решимость и почувствовал себя сильнее.И правильнее.И благороднее.И выше. -Я обязан исполнить волю короля. -Какую волю,Антуан?Карл – умер. Ты его не воскресишь! А только посеешь смуту. Давай договоримся. Я понимаю твою привязанность к нему и твою преданность я тоже уважаю. И все-таки..если будешь мне служить, останешься доволен. -Простите..нет..-Антуан покачал головой.-Это невозможно. Не мне судить вас. Но молчать о преступлении – это значит, преступником тоже стать. Вы виновны в его смерти. – Очнись, мальчишка глупый! - неожиданно в каком-то исступлении воскликнул Луи. Он схватил его за плечи и встряхнул. - Карл умер и смерть его нелепа так же, как его жизнь была! Никто не виноват в ней, кроме него самого! Я и убить его хотел однажды только…и то лишь для того, чтобы избавить от позора! Позором был он сам! И понимая это, он рано или поздно, наверное, повесился бы или из окна бы прыгнул! Антуан вырвался и испуганно в сторону шагнул. В этот же момент, каблук его ботинка случайно зацепился за верхнюю ступеньку лестницы. Взмахнув руками, удерживая равновесие, Антуан в воздухе застыл. Луи шагнул к нему и поднял руку, которую как будто бы хотел протянуть на помощь. Взгляд Антуана встретился со взглядом герцога. Еще секунда и рука Людовика схватила юношу за запястье, удерживая…чтобы внезапно отпустить. И с легким криком Антуан откинулся назад, скатившись с лестницы, и замер у подножья, в нелепой позе. Луи медленно спустился вниз и наклонился над ним. Юноша был неподвижен и широко раскрытыми глазами смотрел в пустоту. Шея его была свернута в сторону и кровь стекала из виска. Услышав шорох, Луи поднял глаза и увидел на пролете лестницы, смотрящего сверху вниз кардинала Брикконе. -Кардинал! – он вскочил. – Это несчастный случай..вы видели..он сам упал..О Боже..какой кошмар! Герцог закрыл лицо руками и опустился на колени. Кардинал медленно спустился вниз и глянул на распростертое на холодном камне тело. -Упокой Господь его душу…Сир…-тихо произнес он, тронув Луи за плечо. – Вам лучше немедленно уйти. Если вас увидят здесь и у трупа.. -Я не виноват.. -Вы чувствуете запах? Антуан был пьян. Несчастный случай. Бедный мальчик..Он шел по лестнице, споткнулся и упал, и падение оказалось неудачным. Шея сломана. Луи поднялся и посмотрел на кардинала. -Он обвинял меня в смерти короля. -Все глупости. Уходите скорее. Герцог кивнул и быстро направился взбежал вверх по лестнице, чтобы через минуту скрыться в темноте. Кардинал опустился на колени рядом с трупом, расстегнул куртку и обыскал карманы. Достав указ, развернул его и быстро прочитав, сунул под мантию. После чего, оглядевшись, направился в комнату камердинера. Зайдя в нее, он запер дверь и огляделся. На столе лежала раскрытая тетрадь, валялись перья. Почти догоревшая свеча потекла воском. Кардинал взял в руки тетрадь и присев за стол, пролистал и пробежал глазами записи. В задумчивости сидел так некоторое время, потом достал из кармана мантии бумагу и поднес к свече и наблюдал, как пламя быстро превращает чернила в пепел. Милая Лукреция, Прости, что не писал тебе так долго. За прошедшие недели произошло много событий. Я бы хотел рассказать тебе о них во всех подробностях, и обязательно сделаю это при нашей встрече. Моя поездка во Францию подходит к концу. Все действительно сложилось для меня наилучшим образом. Я ехал с намерением получить союзника в лице французского короля и мне это удалось. Лукреция, помнишь, как все мы в страхе ожидали появления французов в Риме? Как давно кажется это было. И какими смешными мне кажемся мы сами теперь. Я писал тебе о записках королевского камердинера Антуана Амбуаза, и должен сказать, что воспоминания этого юноши, его бесхитростный взгляд на все происходящее заставляет меня переосмысливать многие события. Иногда мне очень горько от того, как мы живем,Лукреция. Перечитывая записи Амбуаза я невольно задаюсь естественным вопросом: как же так могло получиться, что никто, решительно никто тогда в Италии не разгадал натуры короля Карла, и все мы находились словно под гипнозом от страха, который внушала нам его армия? Как получилось, что люди опытные и умные, такие как Лодовико Моро, семья Медичи, да и мы сами, потерпели такие потери в этой войне? Быть может правда в том, что тот, кто хитростью живет, тот и в наивности врага подвох увидит? Итальянцы,Лукреция, наступили на свой собственный хвост в этой войне. Теперь мне очевидна вся наша глупость, которая заключалась в страхе перед человеком, который боялся нас ничуть не меньше и которого мы могли бы легко победить. Думаю, прав Антуан Амбуаз, говоря, что причина этого глупого страха – нечистая совесть. Король Альфонсо и его сыновья были обречены потерять Неаполь, как и многие другие, потому что перестали быть правителями, оставшись только тиранами. Не французы захватила наши города, о нет. Итальянцы потеряли их задолго до этого. Да, я вижу поражение Италии в ее чудовищной раздробленности, в жадности и трусости правящих семейств. Чудовищные нарывы вскрыла эта война. Убожество, насквозь прогнившие законы. Италия напоминает мне красивый и сочный плод на дереве, червивый изнутри. Едва надкусишь – внутри все горечь и все сожрали черви. Эти черви – наша синьория. Мы изнутри сжираем себя сами. Вся эта история должна стать нам хорошим уроком. Верь я в Бога, я бы поверил, что он наслал на нас армию короля Карла как наказание, и как последнее предупреждение. Но в Бога я не верю. Зато верю в судьбу, в удачу, фортуну. Она заслала меня во Францию, позволила увидеть все как есть своими глазами. Раскрыть их наконец. Поразительно, какого масштаба власть порой оказывается в руках людей совершенно для нее неприспособленных. Король сделал свой выбор и проиграл. И все же я испытываю к нему нечто сродни благодарности. Он зеркало, Лукреция, зеркало в котором вижу я теперь всю Италию. Теперь я знаю, как нужно действовать. Что касается короля Людовика, то его благодарность ко мне обеспечит лучший фундамент для нашего союза с Францией. Луи ждал долго и получил все то, на что уже и не рассчитывал – корону и руку Анны Бретонской. Будет ли все это для него наградой или чем-то иным, я не знаю. Но он достаточно умен, хладнокровен и практичен, чтобы строить деловые отношения. Могу ли я ему в полной мере доверять? – в этом я не уверен, как и он в отношении меня. Мы пожимаем друг другу руки и улыбаемся, но взгляд наш остается насторожен. Вчера он заговорил со мной о планах на будущее и сказал, что у него в Италии осталось незаконченное дело, в котором он рассчитывает на мою помощь. Я понял без уточнений, о ком идет речь. Луи должен взыскать с кого-то за свои угрызения совести. И хоть Карлу это уже безразлично, Лодовико Моро понесет это наказание. И вот о чем ещё я подумал. Ведь Карл, когда мы говорили с ним, в день смерти, когда он все планировал, ведь он знал уже, что умирает. Не знал, конечно, как много времени у него осталось, но думаю, он понимал,что совсем не много. А если бы об этом знал Луи? Если б знал, что ждать ему осталось совсем немного? Подумать только, как все совпало - мой приезд и смерть короля. А знаешь, самое смешное в том, что Карл не мог умереть в лучший момент, разом развязав этот узел и смерть его, как это ни абсурдно, стала его лучшим деянием за всю его жизнь. Я должен сказать тебе о Шарлотте. Судьба вновь сыграла со мной забавную шутку, ибо я женюсь на Шарлотте, но это совсем не та девушка, которую я собирался сделать своей женой, когда отправлялся сюда. Шарлотта Арагонская вышла замуж за Ги да Лаваля и уехала в Бретань вместе с королевой Анной. Я ожидал, что мне будет больно, но я, как ни странно, испытываю странное облегчение. Возможно, любовь и одержимость отличаются друг от друга больше. чем я предполагал. Теперь наваждение прошло. В этой любви я искал спасения, когда решил отказаться от Бога. Я пытался уцепиться за нее, как за опору, пытался обрести новый смысл в страсти. Но его там нет. И все-таки свадьба состоится. Моя будущая жена - сестра короля Жана Наваррского и ее тоже зовут Шарлотта. Ее кандидатуру предложил сам король Луи и взялся позаботиться обо всем формальностях этого брака. Ты удивишься, что я так легко согласился на такую замену, должно быть? Может быть, упрекнешь меня в непостоянстве? Так знай же – постоянна и извечна лишь моя любовь к тебе. Что касается Шарлотты Дальбре, то должен сказать, что она красива, остроумна, и в ее взгляде есть нечто такое, что дает мне надежду на счастье. Да, это чувство совсем не похоже на то, что испытывал я совсем недавно. Оно не сжигает меня изнутри, как пламя страсти, но согревает мое сердце теплом и дарит умиротворение. Лукреция, когда я ехал во Францию, моей целью было добиться расположения короля Карла и любви Шарлотты Арагонской. Теперь же я могу сказать, что получил и то и другое. И все это в итоге не имеет уже никакого значения. Карл в могиле, Шарлотта стала женой другого, а я все-таки остался в выигрыше. Ты бы спросила меня: счастлив ли ты теперь, Чезаре? Ведь ты добился того, за чем ехал и получил даже сверх этого. На это я отвечу тебе: если существует в этой вселенной некое статичное счастье, которого возможно достигнуть, как цели, то я обречен быть несчастным. Счастье не имеет залога. Я искал его в Боге, искал в дружбе, любви, семье. Искал его в мире. Но я ощущаю себя счастливым лишь когда я свободен. А свобода невозможна ни в одном из этих союзов. Религия забирает свободу, любовь делает нас еще большими рабами своей страсти. Нет, не такой жизни я хочу. Чем выше я поднимаюсь, тем сильнее ощущаю, как тесно мне в своей собственной жизни. Я думал, что корона может дать мне эту желанную свободу, но это было заблуждением. Она лишь сдавливает голову, как проклятые кандалы и я посмеюсь над тем, кто скажет, что Чезаре Борджиа жаждет власти. Свободы, Лукреция, свободы. Для себя, для тебя, для тех, кого люблю. Но за эту свободу мне еще предстоит заплатить немалую цену. Об одном всегда прошу тебя – будь счастлива. Твой -Чезаре.