Нож в его руках

С ночной охоты Саша возвращается на взводе. И это не как в момент после получения приглашения на Бал, тогда чувствовались лишь паника и непередаваемый страх. Сейчас в чарующих глазах плескается гнев. Подобное случается обычно лишь тогда, когда он сталкивается с хейтом в сторону Ярика. Ярик уже решает, что Саша сам не в себе именно из-за этого, собирается встать и крепко обнять за плечи, прижаться со спины, чтобы кожей ощутить сначала тяжёлый вздох, а потом — успокоение, но на стол с еле слышным хрустом приземляется газета. Самая обычная, бумажная. Они разве ещё не вымерли в двадцать первом веке? — Полюбуйся, — почти рычит Саша. — Последний абзац. Однако, внимательно вглядевшись в печатный текст, глаза в итоге читают окончание вполне себе невинной истории о том, как мужик на рыбалке спас раненого зайчонка. Почти как дед Мазай, да. Ярик честно признаётся самому себе, что ничего не понимает. Что именно могло выбесить Сашу? Личность этого доброго рыболова? — Но Саш.., — тихо подаёт он голос. — Я ничего не… Вампир, будто что-то осознав, вздрагивает. Раздражённо машет рукой, еле слышно шипит, когда удлинённые клыки протыкают кожу мизинца, и оставляет кровавый след Ярику где-то на щеке. Кивает на всё ту же газету и выходит из комнаты, хлопает дверью ванной. А буквы на бумаге тут же начинают меняться местами, словно живые, некоторые пропадают, некоторые появляются, и в конце концов складывается совершенно другой текст. Текст статьи о прошедшем Бале Вампиров. Судя по всему, у вампиров есть способ скрывать свою сущность даже в корреспонденции, чтобы какой-нибудь случайный человек не смог узнать об их существовании. А пароль, видимо, — кровь, полная вампирской энергии. Абзац действительно вводит инъекцию тревоги. А ещё Александр Казьмин, известный как мальчик со связями, пользующийся хорошим отношением к себе руководства вампирских обществ обеих российских столиц, прямо во время танцевального блока нарушил круг, выскочив из него, словно ошпаренный. Прошу заметить, что в тот момент его партнёром был никто иной, как глава петербургского общества Иван Геннадьевич Ожогин. Как заявляют наши источники, они за весь танец и словом не обмолвились, а Александр избегал смотреть Ивану в глаза, что является верхом неприличия, даже если ты у главы до сих пор в любимчиках. Что же заставило Александра так трусливо убежать? Неужели морок? Если так, то получается, что слухи об их непростых взаимоотношениях, начиная с обращения, всё же могут быть правдой. Я считаю, что такую версию сбрасывать со счетов нельзя, ведь побороть ритуалы магов-иллюзионистов может только обративший в отношении обращённого, к тому же, мы не знаем, что произошло перед отъездом Александра в Москву. А пока мы можем только гадать, я продолжу добывать для вас только самую свежую и интересную информацию.

Автор текста — Василиса Майданская

Для Ярика слухи о том, что именно Ожогин мог обратить Сашу, не являются новостью — об этом уже упоминала Даша на балу. Также не удивляют и слова о хороших отношениях с руководством питерских вампиров — ближе к концу мероприятия к ним присоединилась Агата, и у них с Сашей действительно не чувствовалась разница статусов, они выглядели, скорее, как лучшие друзья. Удивляет пренебрежение, с которым автор статьи, некая Василиса, говорит о Саше. Очевидно, именно из-за этого он и злится. Слухи мало того, что живы, но ещё и немного перекрывают почти безупречную репутацию, которая строится спустя годы до сих пор. Название газеты, «Вампирский сплетник» с потрохами выдаёт её желтушность и скандальность, однако воистину огромный тираж помогает понять, почему Саша не забил. Судя по всему, её распространяют и в Петербурге, и в Москве, а потому даже не особо интересующиеся вряд ли будут относиться хорошо к «мальчику со связями». Да уж, положение не самое лучшее. — Ну как тебе? — ехидно интересуется Саша, вернувшись. Он уже немного успокоился, дышит заметно ровнее, а глаза почти потеряли блеск огня эмоций. Ярик вздыхает, пытаясь подобрать правильные слова, чтобы случайно не распалить его снова. — Саш, но это ведь обычная жёлтая газета со сплетнями. В ней не больше правды, чем в «Сумерках» каких-нибудь. Не стоит так переживать, — Ярик пожимает плечами, чуть сжимая бумагу в руках и потирая пальцем мелкие чёрные буквы. — Таким даже люди уже не верят, что уж говорить о вампирах, которые научены опыту своим бессмертием. Саша качает головой и прикрывает глаза. Тело чуть дрожит. Видимо, злость уступила законное место матушке-панике. — Ты не понимаешь, — говорит вампир с еле слышным хрипом, прикрыв глаза ладонями. Он в ответ лишь угукает, ожидая более развёрнутого монолога. — Для человека в вампирском мире главное для спокойной жизни, да даже просто для жизни — это репутация. А я её тебе безнадёжно испортил. — Но ведь в статье даже моего имени нет. — Но ведь ты был со мной. Наверняка тебя запомнили. Тем более, ты из-за меня нарушил правила бала, — Саша отнимает руки от лица и со всей серьёзностью смотрит в глаза своими, наполненными отчаянием и личной драмой. Личной драмой. Личной. Ярик чуть улыбается несмотря на обжигающую горечь внутри. В любой другой момент он бы просто обнял своего горе-парня, шепча различные глупые поддерживающие нежности, однако сейчас, как он думает, лучше показать своё понимание происходящего. — Ты не обо мне беспокоишься, Саш. А о своём выстраданном образе идеального пай-мальчика, прям принца на белом коне. О кошмарах и панических атаках не рассказываем, роли, похожие на Альфреда отвергаем, нервничаем из-за обычных сплетен в обычной желтухе, сильно переживаем во время ссор и первыми просим прощения почти сразу, на репетициях убиваемся. Но зато мы идеально вежливы, идеально голосисты, идеально верибельны, идеально шутливы, идеально красивы и всё в таком духе. Тошнит уже, — Ярик произносит это максимально обеспокоенно-ядовито (удивительно, как данная смесь из эмоций вообще получилась), последнюю фразу невольно выделяя шёпотом. Он не хочет любить персонажа из манги или аниме, он хочет любить человека. Тогда почему Саша делает всё, чтобы обеспечить обратное? Какого рода эти комплексы? — Ярик, это не так! — громко возражает он, чуть не отшатнувшись. Понятно. Всё именно так. — Причём тут какие-то образы? О чём ты вообще? — Саш, — Ярик ловит его руку, поглаживает пальцы, костяшки, мягко прощупывает каждый миллиметр грубоватой холодной кожи, которая, кажется, сохранила совсем немного жизни и юношеского огня, обводит очертания каждой вены и прекрасно понимает, что внутри кровь течёт лишь благодаря вампирской энергии. И слегка неровное дыхание тоже существует из-за неё. — Что случилось? — Я всегда был таким, — голос ложится на уши тяжело, словно мешок кирпичей. Так и хочется язвительно ответить мемом: «Ты за меня придурка не держи». — Тогда что за триггер ты словил с Ожогиным? Почему ты тогда так сильно цепляешься за возможность казаться лучше, чем ты есть на самом деле? — Ярик знает, что неосознанно повышает голос. Знает, что ответом будет тишина. Так и случается. Саша молчит. Анна Гром, назвавшая Александра Казьмина по краткому имени с явной насмешкой. Иван Ожогин, на чьём лице мелькнуло пренебрежение. Растерянная Дарья Январина. Неизвестно, кто вообще прямо сейчас тянет Ярика за язык. — Я просто хочу знать правду. Я не стану тебя осуждать, какой бы не была история, из-за которой ты так страдаешь. Да даже если ты был… не знаю… проституткой Ожогина, я бы принял это. — Спасибо. Я понял, как ты ко мне относишься и каким видишь, — ледяной кинжал разочарования в голосе Саши отрезвляет тут же, заставляя осознать, что Ярик только что сказал. Чёрт. Нет-нет-нет. Как он мог сказать такое? Откуда вообще такие выводы?! Он закрывает лицо руками, в лёгких кончается воздух, сердце сострясает грудную клетку. Решается посмотреть в родные глаза, но в них лишь разочарование. Договорился. Хочется раскаиваться, объясняться, просить прощения. Но сейчас это абсолютно бесполезно. Саша в эмоциях не поймёт и не услышит. Остаётся лишь загнанным животным наблюдать за тем, как с резкостью в движениях он уходит из кухни в прихожую. Одевается, потому что на улице прохладная ночь, а вампиры, несмотря на мёртвое тело, всё ещё чувствительны к температурам, совсем как живые люди. — Ты куда? — Ярик не может не говорить шёпотом, но дрожь слышна и так. — Проветрюсь. Лишь когда Саша заканчивает завязывать шнурки, Ярик решается снова подать голос. — Саш… — Завали. Ебало. В тишине квартиры хлопок двери звучит как взрыв бомбы. ****** Он садится на лавочку в парке недалеко от дома, чувствуя, как буря внутри постепенно успокаивается, превращаясь почти даже в штиль. Вокруг тихо, и лишь редкие компашки и владельцы собак проходят мимо. Одна из них, раздражённо рыча, подбегает к чёрной кошке у ближайшего дерева, на что та громко мяукает и срывается с места, не теряя своей грациозности. В беспородной собаке просыпаются инстинкты, потому она начинает гнаться за кошкой так, что даже совсем молоденькая хозяйка оказывается не в силах удержать питомца. Девушка успевает перехватить покрепче поводок как раз в тот момент, когда кошка устало сворачивается клубочком у него на коленях, а собака уже готова наброситься на ноги. Хозяйка, извиняясь, уходит вместе с животным. А вот прекрасная леди на коленях лежит неподвижно. Прогонять её нет ни сил, ни желания — в голове всё равно все мысли совершенно не об этом. Они о том, как он по-еблански наехал от испуга на Ярика, человека, которого, он по идее, должен вообще на руках носить. О том, почему он вообще так испугался. В конце концов, Ярик вообще не это имел в виду. О том, что он не заслужил такого прекрасного парня, который не кричит и не разбрасывается оскорбительными словами, а пытается понять и сопереживать. Плохо и глупо он поступил. Недостойно. Рука осторожно поглаживает притихшую кошку меж ушей и невольно читает её. Этому приёму его в Петербурге учила Агата, но из-за переезда занятия приостановились. Он умеет не так много, но достаточно, чтобы узнать, что прелестное животное на коленях — это оборотень-вампир, истощённый: вампирской энергии так мало, что обернуться обратно человеком невозможно. Единственный выход — кровь, однако и охота, судя по всему, у кошки не удалась. Он цепляет вену на тыльной стороне ладони зубами, вскрывая её, и подносит кровоточащую рану к мордочке. Та чуть ведёт усами, распахивает свои большие золотые глаза, пару секунд смотрит на него, будто спрашивая разрешения, и начинает шершавым языком слизывать алые подтёки. Подобное — обычное дело для вампиров. Они спокойно «одалживают» друг у друга кровь в критических ситуациях, чаще всего в первый день пробуждения (Агата, помогающая новичкам Питера, в этом вообще профессионал), хотя бы до уровня, когда уровень энергии сможет начать восстанавливаться самостоятельно. Донору обычно подобное не вредит. Через несколько минут кошка довольно облизывается и спрыгивает на асфальт. Моргнув, он видит на её месте высокую девушку с тёмными волосами крупными кудрями, падающими на плечи. Она оборачивается, и из-за морока маски на лице различимы лишь карие глаза, излучающие внутренний свет. Девушка молча посылает воздушный поцелуй и убегает. Белое платье, будто живое, танцует, развеваясь, следом. Тут же звонит телефон. Даша. — Привет? — неуверенно тянет он, слыша тихий всхлип на другом конце провода. — Привет, Саш. Ты не занят? — её голос дрожит. После короткого «угу» она молчит пару секунд, прежде чем ответить. — Я могу приехать? — Поздно, Даш. Ты будешь мотаться ночью ко мне? — он качает головой случайно, будто девушка может его увидеть. Усталый вздох рвёт сердце. — Ладно. Только давай я сам тебе такси вызову, чтобы отслеживать. А то мало ли что случится, Игорь мне голову открутит, — он сдаётся невероятно быстро, и ему не стыдно. В конце концов, просто так Даша не будет проситься приехать посреди ночи. Она хихикает. — Я же ведьма, что со мной может случиться? — И ты будешь жечь боевые травы в чрезвычайной ситуации? В машине? — иронично замечает он, стараясь тоном не обидеть. Девушка хмыкает, и в показном раздражении слышна улыбка. Приехав, Даша тут же падает в объятия. Она выглядит в целом обыкновенно, но её светлая энергия на исходе, как у той кошки. Должно быть, сказался тяжёлый день на работе и не только. Он сажает её на скамейку, придерживая за талию и аккуратно передавая свою энергию — она же живёт с вампиром, потому это может временно помочь. Однако девушка встряхивает головой и, как только положение становится устойчивым, отодвигается. — Не стоит, Саш. Я в порядке, — мягкий высокий голос звучит твёрдо, но где-то глубоко слышна боль. — Вижу я, в каком ты порядке, — фыркает он, притягивая её к себе снова, на этот раз в обычном объятии. Даша невесело смеётся, прижимается, ложится осторожно спиной на колени. Он вздыхает. Она тянет руку вверх, улыбаясь, нежно касается щеки чуть холодными пальцами. В этом жесте отчётливо читается: «Может, я просто тут полежу и не буду ничего рассказывать?» Он не может сдержать ответную улыбку и преданно, словно верный пёс, потирается о ладонь. Даша — самая потрясающая девушка за всё время его существования, и он за неё готов с кем угодно выйти на дуэль. Видеть её сейчас в таком состоянии слишком больно, мёртвое сердце будто оживает, готовое в любой момент остановиться вновь. Девушка косится на кольцо. Забавно, насколько непоколебимую сильную ведьму может вывести из строя собственный муж. — Я заебалась просто, Саш. Я — ведьма-лекарь, одна из лучших в Москве, каждый день принимаю минимум один тяжёлый случай, на который трачу дохрена энергии. Мне двадцать пять, и я ещё не вампир. Я — всего лишь человек с магией. Но когда прихожу домой, должна сама себе и секретарю Игоря готовить поесть, должна убираться в доме, гладить одежду и зашивать её при необходимости. И всё прочее-прочее-прочее. Я же ведь женщина, а значит, наверное, имею нескончаемый источник сил на всякие «женские дела». Нет бы помочь хоть в чём-нибудь! Например, раз в неделю помыть хотя бы свой кабинет. Но это, видимо, слишком сложно, — под конец монолога у Даши глаза на мокром месте, она быстро моргает и дышит часто. Игорь и Даша со стороны выглядят для всех идеальной парой, где оба партнёра понимают, принимают и защищают друг друга. Однако это впечатление обманчиво, ведь между ними, банально, возрастная пропасть. Ей всего двадцать пять лет, а ему — больше двухста пятидесяти. Совершенно разное видение мира. Саша сжимает её руку в своей и оставляет по лёгкому поцелую на костяшках, успокаивая. Спускается к запястью, прижимается к коже лбом, слушая взволнованное течение крови. — Игорь консервативен. Мир в последнее время слишком быстро меняется. Женщины отказываются быть хранительницами очага, они работают, выражают свою независимость. Феминизм набирает популярность. Он не может привыкнуть ко всему этому, — он стремится не оправдать Игоря, а всего лишь объяснить его мотивы. Даша тяжело вздыхает. Губы чувствуют, посылая мурашки по телу, как она пальцами медленно их очерчивает. — Да уж, спасибо, что работать не запретил. «Хотя мог» напряжением повисает в воздухе. — Ты пробовала говорить с ним? — Пробовала. Как об стенку горох. Он меня не слышит и, судя по всему, не хочет слышать. Он раздражённо чуть кусает тыльную сторону ладони. — Ты же знаешь, что Игорь готов тебя на руках носить. Попробуй с ним максимально откровенно поговорить, я же знаю, что ты, боясь разозлить его, смягчаешь свои переживания. Расскажи, как сильно устаёшь и как много сил тратишь на работу по дому. Без прикрас. Даша молчит. История их с Игорем любви киношная до жути. Лет пять назад Игоря вызвали дуэлиться на мечах, и он, будучи одним их лучших в этом деле, согласился, думая, что всё пройдёт, как всегда, быстро и легко. Однако противника явно недооценил — того настолько переполняла ненависть и ревность (подозрение в измене девушки или жены с противником является самой распространённой причиной дуэлей), что сила энергии его меча серьёзно ранила Игоря и он потерял сознание. Даша выполняла роль секунданта со стороны инициатора поединка. Дальше она помнит только свою истерику (что привычно — все опытные секунданты проходят через это) и как тем же вечером они с секундантом Игоря отчаянно пытались его откачать в её кабинете. Он проснулся только через девяносто восемь часов. И тут же отключился снова. Алёша, второй секундант, который был вампиром и владел магией Тьмы, высох почти до смертельного порога, став для Игоря донором крови и энергии. Даша сожгла абсолютно все запасы трав и пережила ментальную остановку сердца от усталости. Они почти не спали и не выходили на улицу. На вопрос, что она чувствовала тогда, девушка отвечает: страх. Игорь очнулся спустя двести двадцать часов. И пока Алёша разбирался с бизнесом, Даша всё это время была рядом с пока ещё недостаточно восстановившимся вампиром. Он утверждает, что влюбился в первую очередь в её силу духа. Её в нём привлекло то же самое. Удивительно, как они нашли друг друга. Даша чуть приподнимается и, обхватив шею напротив руками, тянет её на себя. Ладони обнимают девушку за талию и осторожно отрывают её от коленей. Они прижимаются друг к другу, чувствуя приятное лёгкое тепло, успокаивающее, мягким ластиком стирающее волнения без следа. Запах лаванды пшеничных волос наполняет лёгкие. Надо будет обязательно помириться с Яриком. Он, должно быть, волнуется и уже кучу всего накрутил. Да и не такая буря теперь внутри. Хочется снова любить лучшего в мире парня, не вспоминая о чёртовой статье. И верить, что все невзгоды обойдут стороной.