Афенфосмофобия

Это так странно — ощущать легкость с приходом рассвета, который я обычно пропускаю в силу своей лени. Собираю сумку, полную тетрадей и ручек, которыми обычно не пользуюсь. Вчера я так и не застала маму, хотя мы с Эллисон сидели чуть ли не до полуночи за просмотром фильмов и разговоров ни о чем. Я, почему-то, не рассказала ей о встрече с брюнетом. Мое нутро еще не до конца осознало тот поступок, когда я пригласила его переступить порог моего дома. — У тебя сегодня второй сеанс, — как бы невзначай говорит Натали, пока я накладываю завтрак. Стоило мне только почувствовать себя свободной, как все вокруг начинает твердить об обратном. Молчу, потому что мне нечего ответить ей. В какой-то период моей жизни эта идея показалась действительно рабочей, но сейчас ощущаю лишь отвращение ко всему. Когда наши отношения натянулись, словно гитарные струны? Когда умер отец, или это случилось еще раньше? Помню лишь ее испуг и глаза, полные слез, когда она поняла, что причиняет мне дискомфорт своими касаниями, которых я всячески избегала. Первое время мама думала, что это все подростковое, сейчас я убеждена — она просто отрицала очевидное. В нашем мире гаптофобия является редкостью, с которой могут справиться не все специалисты, но Натали не покидала фанатическая идея отыскать того, кто избавит меня от недуга. А хочу ли я? Я уверена, что можно быть счастливой в одиночестве. Была уверена. — Лидия! Время! — Слежу за тем, как она хватает сумку, направляясь к выходу. — Не забудь про Луизу. Смешно, что она думает, будто об этом можно забыть. Игнорировать, делать вид, отрицать, но не забыть. Лишь наблюдаю за ней и молчу, все так же мешая чай, в котором даже сахара нет. Разблокирую телефон, смотря на время, которое и вправду близится к началу уроков. Сегодня решила поехать сама, поэтому скорее закидываю остатки завтрака в рот и бегу к машине. Тепло. Что-то внутри трепещет от мысли о сегодняшней прогулке. Не знаю, есть ли у меня определенные критерии, чтобы вешать ярлыки или давать названия выходу из дома. Подъезжаю к школе, замечая знакомую машину. Темная макушка мелькает передо мной, и я улыбаюсь. Делаю шаг за шагом, пока Арджент что-то бурно обсуждает со Скоттом. Его рука аккуратно держит черный шлем, и я невольно вспоминаю, что он безумно хотел мотоцикл. Может, это фильмы подтолкнули его к дикому желанию покорять скорость, или он такой же, как я? Она стоит ко мне спиной, когда я воспроизвожу дефолтный сценарий романтических сериалов. Хотела бы я подбежать сзади, прикрывая ей глаза, чтобы она угадала, кто участник этого сопливого дерьма? Нет. Молча подхожу ближе, мягко улыбаясь. Брюнетка, как обычно, рада меня видеть и по-детски строит глазки. Все же решаюсь спросить насчет МакКолла. — Теперь летаешь? — киваю на шлем, переводя взгляд на парня. Мне слишком нравится все это, поэтому не села бы на железного коня добровольно. Парадокс. — Знаю, ты хочешь увидеть его. Юноша хитро улыбается, дергаясь в мою сторону, от чего я отступаю назад. Словно что-то вспомнив, он сжимает губы в тонкую полоску, произнося еле слышное «пойдем». Я знаю, что он хотел взять меня за руку, дабы провести на парковку, и я так же понимаю, как сложно дается держать в голове коробочку под названием «Лидия Мартин», которую нельзя трогать ни при каких обстоятельствах. Направляюсь за другом в сопровождении Эллисон, которая уже давно смирилась с моим странным существованием. Замечаю огромную темно-фиолетовую махину. Мне определенно нравится, как он выглядит. Конечно, Скотт следовал многим критериям при его выборе, в которых я не разбираюсь, поэтому изволю себе просто любоваться. Обхожу мотоцикл вокруг, проводя пальцами по металлу, который сегодня отблескивает на солнце. — Нет слов, Скотт. Их просто нет. Если бы я была не я, то, скорее всего, давно умчала в закат. Неслась бы на бешеной скорости, проезжая мимо города, от которого уже тошнит. Вздыхаю от своих мыслей, поздравляя друга с исполнением заветной мечты, которой у меня, кстати, нет. Где-то сзади раздается еле слышный звонок на урок. Мы с ребятами уверенно шагаем внутрь под обсуждения все той же покупки. МакКолл уговаривает меня сесть на байк после школы, и я вспоминаю про Стайлза, а затем и про гребанного психолога. Никто не сомневался в моих умственных способностях относительно школьных знаний, поэтому чаще всех остальных я проводила время у доски. Решив очередную задачу, вытираю руки от мела, разводы которого необъяснимым образом очутились на моих темных джинсах. Разглядываю настенные часы, тиканье которых отлично слышится в аудитории. — Эй, Лидия! Подруга тычет мне в спину карандашом, от чего я шарахаюсь, как волчонок, привлекая внимание некоторых одноклассников. Наклоняюсь в ее сторону, чтобы лучше расслышать шепот. — Ты, как всегда, лучшая! Я знаю, она гордится мной, хотя сама ничем не уступает. Довольно улыбаюсь комплименту, рассматривая класс. Очередной звонок заставляет содрогнуться от неожиданности. Мои будни настолько рутинные, что иногда хочется блевать прямо посреди школы. Замечаю на себе пару голубых глаз и стараюсь скорее выйти из помещения. Арджент вяло тащится за мной, хватая Скотта за руку. — Он смотрит на тебя, — подруга хитро смотрит за мою спину. Почему-то мне даже не нужно спрашивать «кто?». Я раньше не замечала Джексона на совместных занятиях. Мы часто виделись на вечеринках, которые он никогда не пропускает — и не только их, еще женские юбки, конечно. Мне не нравится его дешевый пикап, поэтому я всячески избегала столкновений с этим парнем. И даже сейчас стараюсь особо не двигаться, чтобы не привлекать лишнего внимания. МакКолл смеется, и я ужасно хочу пихнуть его в бок. Замечая это, брюнетка все делает за меня. — Он ушел, расслабься, — долгожданные слова от подруги дарят мне второе дыхание, и я шагаю к выходу. — Джексон меня пугает. Мне приходится констатировать это вслух, чтобы дать понять друзьям мое странное поведение. Вообще, многое пробуждает во мне тревогу, но вид русоволосого парня — особенно. Слышу тихие смешки со стороны ребят и уже было хочу запротестовать, но мой телефон начинает вибрировать, как сумасшедший. На экране высвечивается совсем новое имя моей телефонной книги. Останавливаюсь, чтобы набраться смелости ответить на звонок. Парочка прекращает идти вперед, вопросительно глядя на меня. И мне совершенно нечего им сказать. — Алло? — подношу гаджет, крепче прижимая к уху. — Без пяти, — он говорит это совершенно спокойно, и я чувствую, что его не волнует мой ответ. Растерянно смотрю на одноклассников, которые продолжают цедить меня взглядом. У меня внутри ураган эмоций и нарастающая паника, которую мне сложно контролировать. Заставляю себя успокоиться и быть для него обычным подростком, без ряда психических проблем. — Мои уроки… Они только закончились, — мямлю оправдания, теряясь даже в собственных мыслях. Эллисон подходит ко мне, хмуря брови. Она серьезно хочет объяснений прямо сейчас? Ее поза не добавляет поддержки, а лишь ощущение приближающегося хаоса, который она устроит мне, узнав, что я скрывала все это. — Ага, я так и понял. Это замечательно, но что я должна ответить? Умоляюще смотрю на брюнетку, которая вслушивается то ли в мое дыхание, то ли в шёпот ветра. Она пожимает плечами, и я осознаю, что подруга даже не понимает, чем может помочь. — Господи, да развернись уже! Испытываю странное чувство во всем теле. Оборачиваюсь, замечая его на стоянке, в совершенно непринужденном виде. Серьезно? То есть, это нормально — вот так врываться в мое личное пространство, не предупреждая меня. Слышу гудки на том конце и наблюдаю, как парень садится в машину. Словно в замедленной сьемке поворачиваюсь к Эллисон, которая удивлена не меньше меня, но в то же время обижена, что ли. — Вечером я наблюдаю тебя у себя дома, Мартин! — ее тон по-дружески гневный. Немного успокаиваюсь, но на кончиках пальцев остается все тот же холодок. — Мне страшно, — шепчу так, чтобы услышала только она. Не понимаю, как это работает, но Арджент тепло улыбается, кивая мне, и я делаю первый шаг в его сторону. Иду медленно, считая каждый чертов шаг. Их осталось так мало, а я не успела даже представить наш диалог, который все равно не произойдет. Открываю дверь машины, аккуратно присаживаясь на сидение. Здесь пахнет не так, как обычно в салонах. Все смешалось, в добавок, с моими эмоциями, которые так и норовят вылезти наружу, сложно разобрать аромат, но один я отчетливо слышу — его одеколон. — Привет. — Сжимаю губы, теребя ремень, который оказался слишком длинным для моей талии. Очевидно, что мне ужасно страшно, мое сердце делает по три удара в секунду, а это больше, чем когда я вижу Джексона. Мы, почему-то, стоим на месте, и паника накатывает еще больше. Черт! Ведь я села в машину к почти незнакомому парню, который может оказаться кем угодно. И всем показалось это нормальным? Эллисон, куда делась твоя былая опека надо мной?! — Когда ты говорила, что боишься ездить на скорости, я не думал, что настолько. Осматриваю его лицо, которое изображает подобие улыбки или насмешки. И мне, черт возьми, нравится, когда надо мной могут шутить вот так, не боясь задеть. — Пристегнись. Проделываю манипуляции с ремнем, начиная улыбаться. Мы трогаемся с места и едем в противоположную сторону от моего дома. Частично смирилась с мыслю о маньяке, которым он может оказаться, но это не сравнится с тем, что я испытываю, находясь здесь. Мы выезжаем на пустую трассу, и в один миг мой мир обретает новые краски. Слежу, как его пальцы закрывают окно, и становится тише. Но только внутри машины. Во мне же бушует целая палитра чувств, которые я ранее не испытывала. Не думаю, что мы мчимся даже в половину, как на специально отведенных трассах, но все мое тело ощущает каждый оборот колес. Выглядываю в окно, не успевая разглядывать абсолютно ничего. Отчетливо слышу шум рева мотора и расслабляюсь. Мимо нас начинают проноситься машины, и мне кажется, что это целый мир, отдельный мир. Настоящие американские горки со скоростью почти двести километров в час, от которых чувства меняются посекундно. Наконец-таки, решаюсь взглянуть на брюнета. Мне кажется, он должен быть сосредоточен, крепко вцепиться в руль, ну, или хотя бы иметь серьёзное выражение лица. Увы, мама всегда твердила не судить всех по себе. Кареглазый абсолютно спокоен, легко придерживает кольцо управления. Не стесняясь, разглядываю его, восхищаясь такой отважности — покорять скорость. Замечаю умиротворение в его взгляде и действиях. Готова поспорить, я ни разу не вспомнила о свой болезни и, конечно, о записи к психологу. Парень сбавляет обороты, и я никогда бы не подумала, что это настолько ощутимо. — Не тошнит? Что? Тебя действительно интересует это после бури эмоций, которые я ощутила? Мотаю головой, растягивая ремень, и тру немного вспотевшие ладоши. — Ожидания оправдались? — Юноша останавливается около обочины, разворачиваясь ко мне. Его рука мирно расположилась на руле, пока он, сам того не подозревая, заставлял меня краснеть. Я действительно выгляжу настолько невозмутимо, ощущая восторг? — Спасибо. Теперь-то я могу хоть немного представить то, что ты ощущаешь на настоящей трассе, — стараюсь улыбнуться мило -- так, как обычно положено девочкам, но мне кажется, я облажалась. Слышу мелодию звонка и смотрю на экран. — Черт… Тихо шепчу под нос, стараясь придумать себе оправдание перед мамой. Боковым зрением замечаю, что он заинтересованно смотрит на меня, и мне ничего не остается, как ответить на вызов. — Да? Думаю, выгляжу я жалко. Меня саму порой смущает этот дрожащий от неизвестности голос. Я не знаю молитв, но сейчас — самое время выучить хотя бы половину. — И где тебя носит?! — слышу нотки раздражения, нет, ноты. — Ты можешь хоть раз в жизни сделать что-нибудь полезное, хотя бы для себя?! — ее голос переходит на крик, и я закрываю глаза, сползая по сиденью вниз. Поворачиваюсь к другу, понимая, что мама слишком громко отчитывает меня. Давлю на кнопку звука, чтобы вовсе не слышать ее, но такой функции, к сожалению, нет. — Я же для тебя стараюсь! Оплачиваю гребаных врачей, чтобы ты была полноценной, а ты вечно убегаешь от проблем, а в месте с тем, Лидия, и от своего нормального будущего! Она продолжает кричать, пока я жмурюсь от ее слов, вжимаясь в спинку кресла, усердно стараясь не расплакаться от всего дерьма, которое слышу. Мне нечего ответить, ведь, отчасти, мама права. Сжимаю телефон в кулаке, который скоро посинеет. Не могу сказать, что мне больно. Мне пусто, если, конечно, такое бывает. — Я так устала… — слышу вздох, он полон отчаянья, как и мой внутренний мир. Клянусь, Натали сейчас облокотилась на кухонную тумбу, свободной рукой прикрывая лицо. За все мои восемнадцать лет ее поведение было настолько предсказуемым, что мне хватило одной ссоры, чтобы запомнить его. Молчу и хочу игнорировать все вокруг до конца жизни, правда. — Прости, — пару секунд слушаю гудки, продолжая держать телефон в ладошке. Не понимаю, за что должна ее простить, ведь сейчас услышала лишь правду про себя. Неполноценная. Засовываю девайс в карман, сглатывая скопившуюся жидкость. Я не знаю, куда деть свой жалкий, глянцевый от подступивших слез взгляд. — Эй, ты чего? — он больше не тянется, не старается взять меня за плечо и, в целом, коснуться. Держит обе руки на руле, который выкручен немного вправо. Смотрю на него снизу вверх, понимая, что я никогда не была обычной и не смогу быть ею, даже для кого-то. — Ничего. Да, именно ничего. Как-то все приторно и жестоко, а мое внутреннее состояние и вовсе вопит во всю. — Ты можешь не рассказывать, если не хочешь, — юноша пожимает плечами, разваливаясь на месте, пока я не отрываю свой задумчивый взгляд от его рук. За окном прекрасный закат, который я усердно игнорирую. — Знаешь, что такое гаптофобия? — изгибаю бровь, задавая странный вопрос. По крайней мере, для него. Не знаю, во что мы играли, но я стремительно проигрывала, поэтому лучше сейчас раскрыть свои карты, где даже ни одного гребаного козыря. Мои глаза бегают по его задумчивому лицу, которое меняется в один миг, а мне становится не по себе. Дышу через нос, фильтруя весь тот воздух, которого не хватает. Жду, кода же он походит своим тузом, чтобы я окончательно потерпела крах. — Это же психологическое? — Разве имеет это значение, когда все вокруг построено на чертовых касаниях? Когда единственная цель каждого на этой планете — прикоснуться. Вижу, как он выстраивает невидимую для человеческого глаза цепочку, которую собирает по мелким деталям. — Да, — чувствую, как сама сдаюсь, когда еле выдавливаю ответ, смакуя его на вкус, и это отвратительно — разговаривать с ним об этом. — Тогда не парься. — Черт, я ведь уже сложила все оружие. Он поддается мне, без доли стеснения и задних мыслей. Парень расслабляется, словно речь шла о нем. Хмыкаю, отворачиваясь к окну и противореча своему желанию продолжать смотреть на него. — Ты странный, Стайлз. Это определенно так. Мои внутренности выворачивает наизнанку, пока то ли бабочки, то ли нечто побольше заставляет улыбнуться. — Перестань думать, что это приговор. — Его руки ложатся под голову, скрепляя пальцы в замок, и, черт, я не могу не проследить за ними. Внутри просыпается все тот же необъяснимый страх. Открываю двери и просто выхожу. Ветер резко обволакивает мои волосы, и я прикрываю глаза от удовольствия. Невероятный прилив энергии настигает меня, и я чувствую запах полевых цветов, слышу где-то вдали шум машин. Двери с его стороны хлопнули, но я не оборачиваюсь. Продолжаю стоять, облокотившись о капот и вдыхая свежий воздух. Стилински становится рядом, и вот оно — то липучее чувство страха, которое оказывается совсем иным. От осознания кидает в легкую дрожь, и я обнимаю себя руками. — Держи, — аккуратно кладет свою толстовку рядом со мной. Наклоняю голову, осматривая вещь, вернее, то, что она просто лежит на теплом металле. — Нет, — отрицательно мотаю головой, двигая ее хозяину. Парень вопросительно смотрит на меня, а я сама не знаю, почему так сильно хочу этого. Скорее всего, он думает, что мне не холодно или это от моей вежливости, но я, к удивлению, желаю чего-то большего. — Дай мне ее, как нормальному человеку, — говорю тихо, хотя мы здесь совершенно одни. Мне нравилось, когда он не знал, что я боюсь касаться. Нравилось чувствовать, что я все еще обычная, когда он стремительно и без лишних слов пытался дотронуться до меня. Кареглазый улыбается, беря в руки кофту, а затем протягивая ее мне. Медленно забираю вещь, смакуя каждую милисекундой. Дыхание, все еще тяжелое, пока мои ладони так близко к его. Клянусь, я чувствовала тепло, которое обжигало, даже не касаясь, и я позволяю себе на секунду представить, какая же горячая его кожа на самом деле. Смущенно поднимаю взгляд и встречаюсь с карими глазами, которые рассматривают мое лицо. Он делает это медленно, словно боясь не заметить нечто важное. И во мне появляется это гребаное чувство — желание. Сглатываю, все еще ощущая этих сказочных бабочек, и ненавижу себя за то, что опускаю взгляд на его губы. Нервничаю и панически боюсь пошевелиться, когда замечаю что-то вроде улыбки. Черт, ты облажалась, Лидия! Твержу сама себе, пока внешне выгляжу до ужаса смущенной и безобидной, хотя, я бы описала себя, как жалкую школьницу. Мнусь на месте, надеясь, что ничего такого не произошло, но готова умолять Стайлза отвезти меня домой, и чем скорее, тем лучше. — Тебе стоит чаще улыбаться. — Брюнет проходит к водительскому сиденью, а я остаюсь в неведении — что это за маневр такой? Я ведь проиграла в нашей игре, что за черт? — Прыгай в машину! — И я беспрекословно сажусь внутрь, ощущая гребаную улыбку на лице.