I just wanted to be (like) you

Питер просит Хэппи отвести их домой к Старку, после того как они кратко прощаются со Мстителями. Тони уверяется, что они непременно известят их, если появятся новости об асгардце, поэтому едет в свой пентхаус почти со спокойной душой. Почти — потому что вроде как все кончилось. Почти — потому что, с другой стороны, все только начинается. Привычный дом отдает холодной пустотой, когда Старк оказывается в нем наедине с Питером. Приходится взглянуть на Паучка прямо — и пусть он делает это не впервые за сегодняшний день, дыхание все равно сбивается вместе с сердцебиением, а голова гудит. Он видит себя и в то же время видит Питера. Видит свою оболочку и его черты лица. Видит, как неуверенно подрагивают губы Паркера и как пронзительно смотрят его собственные глаза. «Мы пробыли не в своих телах почти девятнадцать часов и так привыкли к новой оболочке, однако все еще путаемся», понимает Тони, прикинув, насколько сложным предстоит их выяснение отношений. Хотя бы потому, что он попросту не знает, что сказать. Не знает, куда должен привести их диалог и как поступить — вновь закрыться в себе или говорить прямо. — Может, выпьем? — ляпнув, не подумав, он прикусывает язык и слегка вжимает голову в плечи. Питер вскидывает голову, распахнув глаза. Теперь он смотрит на Старка гневно-потрясенно. — А что? Тебе восемнадцать. После обмена тела по закону можно пить, хотя разрешено только на следующий день, но мы можем сделать маленькое исключение ради тебя, ведь в моих запасах есть прекрасный… — Заткнись, Тони! — внезапно зло выкрикивает Питер. — Нет, просто помолчи! От неожиданности Старк закрывает свой рот, поразившись этим строгим, не терпящим возражения ноткам в своем голосе. «Я всегда так с людьми разговариваю?» сетует он, покачав головой. «Неудивительно, что Питер раньше не общался со мной после крупных ссор так долго». Затем происходит что-то странное — Тони буквально чувствует поднимающуюся под кожей волну раздражения, которая накатывает мощно, внезапно, заставляя кулаки сжаться сами собой. «Ох нет, вот этот подростковый максимализм очень жутко реагирует на мои крики» понимает Старка, прежде чем слова вырываются сами: — А то что? — Тони задирает подбородок, но это выглядит крайне жалко, потому что он все еще смотрит на Питера снизу вверх. — Получил мое тело и возомнил, что сможешь на меня кричать? Не слишком ли ты часто пользуешься своей властью сегодня? Корона не жмет? — Твое тело тут не причем! — ощетинивается Паркер, сверкнув глазами, а затем еще больше мрачнеет. — А хотя знаешь? Еще как причем! Потому что только будучи тобой можно еще больше прочувствовать весь твой высокомерный характер и пагубность такой жизни! — О, у тебя есть претензии ко мне и к моему образу жизни? — Тони разводит руки в стороны. — Ну давай, выскажи мне все, что думаешь! — Я всегда хотел быть тобой! Понимаешь? — Питер распаляется все больше, и Старк отводит взгляд. Его не покидает сумасшедшее чувство, что он говорит сам с собой. — Всегда мечтал быть похожим на тебя, потому что видел достойного человека, а в итоге… — Он начинает задыхаться, не подобрав нужных слов, — в итоге… я ведь так хотел быть как ты… — И ты стал мной, — неожиданно тихо отвечает ему Старк. — Как поразительно действует судьба, правда? А я всегда хотел, чтобы ты был лучше меня. Они оба замолкают, переводя дыхания и предаваясь приятным воспоминаниям о совместном прошлом. — Я всегда хотел, чтобы ты был лучше меня, потому что видел все свои пороки и знал, что их слишком много для такого юнца, как ты, — продолжает Старк. Сейчас, в такой момент, он смотрит не на Питера, а на себя. Словно глядит в зеркало и говорит сам с собой, признаваясь себе в своих грехах. И Паучок чувствует это — поэтому вздрагивает, и его брови летят наверх. — Всегда осознавал свои недостатки, оттого и желал тебе лучшей жизни. — Голос Паркера подводит его и звучит слишком жалобно и высоко. Питер теперь тоже смотрит в сторону, кусая губу. Краем глаза Тони отмечает, что это зрелище нужно видеть — серьезно, не каждый день можно увидеть робеющего и стеснительного Старка. — Признаю, я тоже никак не ожидал, что в какой-то момент окажусь в теле подростка. В твоем теле, — исправляется Тони, понимая, что лучше изъясняться как можно конкретнее. Он оглядывает свою простую помятую одежду, усмехнувшись. — И мне было в новику чувствовать себя нестарым и таким сильным. — Паучок не смеется его шутке, только шмыгает носом и упорно глядит в пол. — Но это было довольно… неплохо. — Да, опыт пребывания в чужом теле это тоже опыт, бла, бла, бла. — Паркер закатывает глаза совсем в манере Старка. — Тетя Мэй говорила мне это сто раз, и я не могу с ней не согласиться, но мы можем перейти к обсуждению более насущной проблемы? Тони не ожидал такой прямолинейности. Честное слово, он планировал пойти издалека и подбираться к Питеру осторожно, медленно, чтобы не спугнуть, но Паучок неожиданно выбрал точно противоположную стратегию. — Например? — Тот факт, что мы — соулмейты. Не кто-нибудь. Мы.

***

Питер думает, что это правильно. Так будет лучше. Выбрать стратегию идти прямо и не сходить с пути на кривые дорожки, вследствие чего говорить четко и по делу — да, определенно хороший вариант. Выигрышный ли? Паркеру все равно. Ведь в груди что-то неприятно напоминает о той фразе Старка «и что, мы теперь должны зажить счастливой семейной жизнью?», ведь Тони никогда не захочет признать своего соулмейта, так что надеяться не на что. Как бы Паучок не хитрил, как бы не пытался наладить со Старком отношения — все придет к одному неизбежному финалу, поэтому лучше Питер уйдет после того, как все выскажет. — Хорошо. — Тони выглядит удивленным. Паркер все еще никак не может привыкнуть к тому, что его собственное тело выдает все настоящие эмоции Старка, потому что тот так и не научился держать мимику лица под контролем. Карие глаза так распахнуты, брови подняты наверх, а губы приоткрыты — Паучок отводит взгляд в сторону, словно устыдившись самого себя. Он знал, что наблюдать за собой со стороны и видеть свои недостатки, непросто, но чтобы это было так неловко… — Что ты хочешь от меня услышать? Питер по привычке кусает губу, но тут же ее отпускает, едва видит, как Тони замечает этот жест и расплывается в улыбке. Это окончательно выбешивает Паркера, схватившегося за голову в новом приступе мигрени: — Даже не знаю! Можешь повторить ту замечательную фразу о семейной жизни, а потом мы разойдемся как в море корабли! — Господи боже! — Тони возводит руки к небу. — Ты все еще злишься на меня за ту фразу? Признаю, я бросил ее, не подумав, и очень об этом пожалел! Питер! — добавляет он чуть строже, видимо, заметив, что Паркер ему не верит. — Я здесь не для того, чтобы с тобой ссориться, ясно? Я хочу поговорить об этом, очень хочу, потому что мы должны все прояснить и понять, как действовать дальше. — Я тебя не понимаю. — Паркер качает головой, а рука сама ползет к бородке, чтобы почесать ее, и этот жест приносит странное успокоение. — Сначала ты не хочешь никому о нас говорить, потом мисс Поттс говорит мне, что у тебя ко мне особые чувства, и этот чертов пароль! — Он смотрит на опешившего Старка. — Ты серьезно поставил «паучок» и «классный выстрел» как подсказку? Как можно вообще… — Ох, черт, — против воли вырывается у Старка, — я не думал, что тебе потребуется это знать… — И главное — поставить это на пакет «златовласка»! Может, мое имя еще где-то используется как код? Ничего не хочешь сказать? — Что ты еще сегодня узнал? — На лице Тони видна какая-то обреченность, а руки нервно залезают в волосы. Совсем как это делает Питер, когда хочет успокоиться. — Мне лучше знать обо всем, что произошло. — О, ничего особенного, — фыркает, качнув головой, — всего-то Стивен узнал по моей ауре, что ты не в своем теле, потом я пытался спасти мир от Локи в твоем костюме, что было весьма интересно, чуть не погиб, — он вспоминает про бок и машинально хватается за него, — поговорил со Стивеном… — Вот тут приходится прикусить язык, потому что в голове всплывает диалог со Стрэнджем и их маленький секретик. — А еще наладил твои отношения с Барнсом? — С Барнсом? — Лицо Старка вытягивается. — О… — Да, — мстительно прибавляет Паркер, — Стив был очень рад, что мы поладили. Весь светился от счастья, так что только попробуй его разочаровать! — Ты… молодец, — все еще потрясенно выдавливает из себя Старк. Честное слово, Питер видит на его лице странное изумление, и это заставляет все внутри сжаться от сладкого приторного чувства. — Ты довольно неплохо… справился. Если бы не тот случай, когда ты сказал Наташе, чтобы я шел на экскурсию! — все-таки справляется с собой и снова идет в атаку. — Если бы не ты, я был бы вместе со Мстителями, и Локи был бы побежден гораздо быстрее… — Если бы не ты и твои дурацкие предрассудки, мы бы вообще не притворялись друг другом весь день! — вскипает Питер, топнув ногой. Они оба замолкают, переводя дыхание. Атмосфера в комнате словно сгущается, становится тяжелой и напряженной, будто вот-вот заискрит от одной вспыхнувшей пылинки. Питер уже не чувствует прежнюю уверенность — кажется, что он просто кричит на Тони, вываливая все свои чувства, и даже не хочет привести это к какой-то логической развязке. — А я почти освоил Железного Паука, которого хотел подарить тебе на день рождения. Но забыл, когда он у тебя, — отчего-то грустно протягивает Старк, — вот с этого все и началось. Если бы я помнил о твоем восемнадцатилетии, то хотя бы не удивился… А еще Наташа узнала о нас, — облизывает губы, вяло усмехнувшись, — потому что я снова сглупил и слегка облажался. Но… зато Флэша на место поставил. Вряд ли он тебя тронет. Между прочим, довольно хороший парень. — Знаю, — буркнув это себе под нос, Питер скрещивает руки на груди, — и что теперь? Наташа узнала о нас, она всем расскажет об этом или станет еще одной хранительницей секрета? — Она не будет ничего говорить… наверное. — Блестяще. — С губ срывается почти истеричный смешок. — Ну разумеется. Легко заткнуть всех вокруг себя, использовать влияние, связи, деньги, чтобы никто не узнал одну простую истину — твой соулмейт… В глазах внезапно темнеет, и Паучок, охнув, припадает на стену. «Рана слишком пагубно влияет на общее состояние организма?» сквозь мутную пелену проносится мысль, когда Питер пошатывается. — Твой соулмейт сейчас грохнется в обморок по твоей вине! — резюмирует, закрывая глаза, прежде чем чувствует чужие руки у себя на талии. — Не трогай меня! — слабо бормочет он, явно не желая, чтобы Тони его сейчас жалел или осматривал. — Я сам… — Черт возьми, Паркер, какой врач тебя зашивал? — где-то далеко-далеко слышится возмущенный голос его самого. Питер зажмуривается — галлюцинации слишком сильные. — Я положу тебя на диван и схожу за медикаментами, Дубина меня не раз залечивал и вытаскивал с того света, так что… — Не надо… сейчас все пройдет… Питер не договаривает, потрясенно застонав, когда Тони легко поднимает его на руки и несет в комнату.

***

В это мгновение Старк ощущает всю прелесть паучьей силы во всей ее красе. Питер совсем легкий, и нести его на своем плече ничуть не тяжело, хотя он всячески изворачивается, пытаясь слезть и идти самостоятельно. Когда окрыленный таким событием Тони осторожно опускает Паучка на диван, он даже не чувствует усталости или боли в руках — и только сейчас вспоминает, что не чувствовал их даже вовремя битвы. «В этом дне определенно есть плюсы» ухмыляется он про себя, все же с тревогой наблюдая за охающим Паучком. Несколько минут уходит на то, чтобы найти нужные лекарства и бинты. Питер, которому становится лучше, приходит в себя и перевязывает открывшуюся вновь рану сам, обмазывая ее края целительной смесью и тихо бормоча ругательства. Белое сухое лицо вновь приобретает розоватый оттенок, служащий сигналом постепенного выздоровления, и Старк почти облегченно выдыхает. — Жжется! — жалуется Паучок, откинувшись на спинку мягкого дивана и зажмурившись. Тони скользит взглядом по своему телу и бинтам, слегка улыбнувшись. — Зато действует. Боль скоро уйдет. Ему вовсе не хочется, чтобы вновь повисала тишина, но вот они снова замолкают, а Старк не находит слов, бесшумно наблюдая, как Питер заканчивает возиться с раной. — Мы так и не сдвинулись с одной точки, — все-таки мягко начинает он. — Что ты предлагаешь? — Паучок теперь не звучит жестко или гневно, в его голосе лишь банальная усталость. — Через несколько часов мы поменяемся обратно, и… все. Можем больше не видеться, можем видеться только на миссиях, можем… — Я хочу с тобой видеться! — слишком поспешно и горячо перебивает его Старк. — И не собираюсь тебя избегать только из-за того, что ты оказался моей родственной душой! — Но ты делал это целый день. — Пожимает плечами и легонько усмехается. — Весь день меня игнорировал и пытался решить свои вопросы и проблемы. Тони понимает, что Питер говорит чистейшую правду. Если бы не его упрямство, всего этого не было. Питер бы не думал, что Старк хочет отдалиться от него навсегда. Так что же делать? Старк неизменно возвращается к этому вопросу, безуспешно пытаясь найти на него ответ. Он вспоминает совместную работу с Паучком в лаборатории. То, как Пеппер видела его насквозь, поэтому не одобряла его влечение к Паркеру. То, что он едва не потерял его сегодня и думал о том, как вообще возможно жить без такого чудесного человека рядом. Питер всегда был ему дорог. Питер всегда был его соулмейтом, и Тони подсознательно это знал. В памяти так вовремя всплывают слова Наташи — их примут в любом случае, в любом случае не осудят. Потому что они не виноваты в происходящем. Питер не виноват. — Мы… можем попробовать? — Проговаривает это быстро, почти за секунду, задыхаясь, краснея, мучаясь сомнениями и тем, что голос звучит слишком тонко и неправильно. Питер давится воздухом, поморщившись. — Попробовать что? — Быть соулмейтами? Не знаю, — теряется, — быть парочкой? — Ты смеешься надо мной? — Паркер зажмуривается. — Вовсе нет! — оскорбленно хмурится. — В чем проблема? Ты любишь меня… любишь-любишь, не отнекивайся, мне ЭмДжей все рассказала. — Теперь Старк наблюдает едва заметный румянец на лице Паркера. — Я… я к тебе привязан. Нет, не так. Я тебе симпатизирую. Очень. Черт. — Едва ли не стонет. — Я влюбился в тебя, когда тебе едва ли было семнадцать, поэтому тщательно пытался отказаться от своих чувств, но у меня ни черта это не выходило, поэтому я так расстроился, когда узнал, что мы соулмейты! — наконец выговаривает он. — Чего-о-о? — Питер аж подпрыгивает на диване. — Нет, он точно издевается, — говорит в пустоту, будто обращаясь к невидимому другу. — Как мне уверить тебя в искренности своих слов? Да, признаю, в начале дня я не знал, что делать, потому что находился в глубоком шоке и вообще не думал, что у меня есть вторая половинка! А в итоге ей оказался тот, с кем я провожу все свое свободное время… — В перерывах между свиданиями со Стрэнджем? — ядовито звучит, мрачнея. — Со Стрэнджем? С чего ты… — Да я видел, как он на тебя смотрит! — А-а-а! — Тони хватается за голову как ребенок, затыкая уши. — Что ж ты такой… нет у меня ничего со Стивеном! С чего ты вообще взял! — Как это нет? — Питер открывает рот. — А как же… Ой. — Как можно узнать о моих чувствах от Поттс, от паролей, от Джарвиса, но все еще думать, что я люблю этого заносчивого мага? — Тони так и не открывает глаза, качая головой. — Господи, Питер, мы еще не начали встречаться, а я уже почти свихнулся с тобой! Внезапно он чувствует чужие ладони на своих щеках, поэтому моргает, уставившись на Паучка. Его глаза также широко раскрыты, а на лице застыло странное выражение, когда он осторожно оглаживает щеки замершего в ступоре от такой ласки Старка и тянется к нему, сокращая расстояние между ними. Пульс резко учащается, отдаваясь в ушах, а все тело резко потеет, и Тони буквально чувствует, как горит его алый румянец на носу и щеках. — Что ты делаешь? — шепотом пищит он. Питер останавливается в паре сантиметров от его лица, хлопнув ресницами. — Я… черт, я хотел поцеловать тебя. — Видно, решимость характера Старка начинает стремительно его покидать, поэтому он отклоняется назад, впрочем, не отпуская Тони. — Заткнуть как в этих романтических фильмах… черт, так глупо, мы ведь не в своих телах… Тони понимает — терять такой момент не стоит — поэтому окончательно освобождается от всех рамок в этот момент, когда со вздохом подается навстречу, приникая к губам Питера в поцелуе. Первой мыслью, которая приходит ему в голову в такой момент, была «а можно ли это считать селфцестом?». Потом Тони раздраженно пытается выбросить эти назойливые вопросы из головы и сосредоточиться на ощущениях. В нос ударяет горьковатый запах дорогого парфюма — видимо, Паучок не упустил возможность пахнуть его одеколоном — и этот аромат смешивается с запахами лекарств, пота и губ Старка. Целовать «самого себя» очень странно, особенно когда «он сам» не отвечает на этот поцелуй, испуганно замерев на месте. Потом приходит осознание, что Питер, вероятно, никогда не целовался, и это его первый поцелуй, поэтому Тони решает действовать — закрывает глаза, пододвигаясь поближе, и старается губами раздвинуть губы Паучка, чтобы углубить поцелуй. Когда не видишь перед собой свое тело, а в мыслях находится лишь Паркер и его удовольствие, целоваться гораздо легче и приятнее — по венам бежит адреналин электрическими разрядами, устраивая в грудной клетке крохотные взрывы и окончательно разрушая все барьеры, что освобождает истинные чувства. Тони целует Питера аккуратно, почти целомудренно, неторопливо, чтобы он расслабился, и так и происходит — он наконец-то приоткрывает рот, позволяя Старку протолкнуть язык между его губами и легонько обвести им нижние зубы, тихо стонет, явно не ожидав такого напора, но машинально ластится к нему, льнет к груди и не хочет отрываться. Старк не думает о том, что чувствует свои губы, что по факту целует себя самого — когда глаза закрыты, ощущения дарит лишь душа, которая связана с душой Питера с самого начала времен. И плевать, в какой оболочке она находится, потому что все равно прекрасна. Все еще красива. Все еще принадлежит Питеру Паркеру. Старк отрывается от Паучка, только когда чувствует, что возбуждение накатывает слишком резко и внезапно, а он так и не научился контролировать это в чужом теле. Питер еще пару мгновений слепо тычется в его губы, пытаясь урвать поцелуй до последнего, но потом со вздохом отстраняется. Оба открывают глаза и всматриваются в лица друг друга обеспокоенно и со страхом. Пусть это и самый странный поцелуй из всех, которые были у Старка, он остается им довольным. — Я влюбился в тебя в первую секунду нашей первой встречи, — внезапно ляпает Паркер и тут же прячет взгляд на своем костюме. — Ой… — Долго же тебе пришлось ждать, а? — ухмыляется, а затем морщит лоб. — Пит… почему у тебя такой странный пароль от телефона. Четыре-пять-восемь-семь. Я так и не понял, искал скрытый смысл, но… К его губам прикасается палец. Питер смотрит на него игриво, с легкими смешинками в глаза. Он растрепан, взъерошен, его взгляд все еще выражает все его чувства, будто бы перед ним находится картина их недавнего странного поцелуя. — Не цифры, а буквы. I L T S, — просто говорит и улыбается. Слов больше не нужно. Все понятно и без них.