***
Доминик Харрисон давно уяснил для себя: если он будет носить юбку на улице по всяким мелочам, к нему будут приставать. Орать на людей он, конечно, умел и умел прекрасно, но зачастую не хотел. Так что растянутое кислотно-розовое худи, часто лежавшее в багажнике машины, оттого и насквозь пропахшее фруктами, которые Дом продавал в прошлом году, когда-то чёрная, но теперь тёмно-серая футболка с лого группы My Chemical Romance, чёрные обтягивающие рваные джинсы и, безусловно, бессменные розовые носки в сочетании с криперсами. За спиной — рюкзак, в котором лежали кошелёк, термос с горячим йоркширским чаем, запасные носки и коробка с новеньким смартфоном. — Хей, малышка, — крикнул кто-то. — Окажешься красивой… — Не окажусь, — с лёгкой улыбкой парировал Доминик. Собеседник слился. Харрисон это почувствовал. Чаще всего уличные приставалы сливались, когда узнавали, что милая девушка, которой они свистели на улице, оказывалась Домиником Ричардом Харрисоном. А вот и маленький аккуратный коттедж, расположенный по адресу, в котором жил Том. Харрисон постучался в дверь. Звук ключа, проворачивающегося в замке — и Дом увидел Палланта, сжимающего в руках кирпичного цвета записную книжку. — Привет, — Том смущённо улыбнулся, положил книжку на комод и заправил прядь волос за ухо. — Проходи. Только обувь сними, пол не запачкай. Тапки тут. Высокий и нескладный робкий парень казался Дому самым красивым среди всех людей, что он встречал. Неужели он всё-таки влюблён?***
— Тебе не стоило так на меня тратиться, правда, — Том в который раз робко улыбнулся, наливая Дому очередную чашку чая. — Я не достоин этого. — Достоин! — вспылил Харрисон. «Веди себя нормально», — произнёс голос в голове. — Что с тобой? — А? Нет, ничего, — Доминик заметил, что на его коленях растекается тёмное пятно от чая. — Ты пролил на себя чай. — Я не заметил этого. — Как ты мог, блин, не заметить то, что ты пролил на себя чай? — Я… я не знаю. — Ладно. Пошли, выберешь себе что-нибудь. Том взял Харрисона за руку и повёл в свою комнату. На Дома пахнуло холодом и запахом дорогого одеколона. — У меня большинство гардероба занимает деловая одежда и это… ну… не вяжется с твоим стилем, но… надеюсь, ты найдёшь себе что-нибудь… и да. Твой стиль мне нравится, но если меня увидят в школе к примеру в той штуке, которая типа футболка, которая надета на кофту и в дырявых джинсах… боюсь, меня не поймут. Выбирай. Но внимание Дома привлекла вовсе не одежда. На столе лежал небольшой бело-жёлтый пластиковый фотоаппарат. — Этот фотик на твоём столе, — сказал Харрисон. — Ты фотографируешь? — Да, балуюсь фотографией иногда, — махнул рукой Том. — Кстати, это не, как ты выразился, фотик, а полароид. Точнее, инстакс. Я довольно хорошо разбираюсь в этой теме и фотографирую тоже хорошо, но ведь это просто увлечение. Я собираюсь в будущем стать кем-то, кто не будет разочарованием семьи… а фотограф не входит в этот список профессий. Доминик обвёл взглядом стену над столом. Что ж, Том Паллант фотографировал действительно великолепно. Люди, выглядящие не как куклы с приклеенными улыбками, а испытывающие живые эмоции — радость, грусть, злость, раздражение; бабочка, которая, казалось, сейчас вспорхнёт с цветка и улетит прочь с фотографии; собака, несущаяся по направлению к камере по газону в парке после дождя и многочисленные виды города. — Ты чего застыл, — Том легко коснулся плеча Доминика. Тот обернулся. — Прости. Я случайно. — Ты просто офигенно фотографируешь! — Нет. Я не профессионал, я просто любитель… я просто фотографирую всё, что под рукой попадается. В школе втайне на кружок записался… как родители узнали, со скандалом увели меня оттуда. Мол, наш мальчик должен заниматься скрипкой и так далее… я эту вонючую скрипку в четырнадцать лет в канаве утопил. Так ты будешь переодеваться или что?