чувак, эта вечеринка - отстой!

Нужно взять себя в руки. Нет, как тут взять себя в руки, когда ты, кажется, влюбился в тихого, приличного, красивого, ещё и мальчика? И сейчас он у тебя дома. Чем ты, блин, думал, когда звал его? Почему ты сначала открываешь рот, а потом уже включаешь голову? Доминик потёр виски и поднялся на ноги, направляясь дальше по коридору. Как каждый приличный англичанин, попавший в трудную ситуацию, он дошёл до кухни и поставил чайник. Кухня не была разделена с гостиной, так что после он упал на диван, чуть было не сев на лежащую там гитару. В его голове крутилась песня, которую он слышал, кажется, от компашки девочек-тиктокерш своего класса. Он машинально, не задумываясь, брал аккорды и... у него получалось. Три аккорда, простая песня, как же тут не получиться. Только вот мысли его были заняты совсем другим. Тем временем Том стоял перед скромным набором косметики Доминика, но даже с ним его глаза разбегались. Он совершенно ничего не знал о косметике. Ну, помнит, как его мама красилась. Он как-то, будучи совсем маленьким, стал спрашивать, что для чего в её косметичке. Тушь - для ресниц, тени - для век, а дальше "какая тебе разница, это не для тебя и никогда тебе не будет нужно". Ну, и еще помада, это все знают куда. Том решился взять в руки первый предмет, который показался ему более-менее знакомым на вид. Открутил крышку и потянул. На конце отказалась не щёточка, как у туши, а какая-то кисточка. Несмотря на то, что краска чёрная, как и положено туши, он не представлял, как красить этим ресницы, потому он закрутил всё обратно и отложил. А вот тени, кажется. Раскрыв небольшую палетку, он провозился с нею несколько добрых минут и вдруг понял: ему ужасно хочется пить. Так, кухня, кажется, на первом этаже... Том вышел из комнаты и пошёл вниз по лестнице. Перед дверью в кухню он остановился и прислушался к странным звукам, которые доносились из кухни. Потом он распознал в этих звуках голос Доминика. Он пел. Пел и играл на гитаре. Твои синие глаза - чудеса... Синие глаза. Всё становится интереснее. Отстань, ты болезнь! Ты есть, меня нет... Это была та самая песня, которую пела та странная компания девчонок в розовых очках, кроп-топах и коротких шортах, которые вызывали у Тома иррациональное смущение. Кажется, они называли себя тиктокершами... Том не знал, что такое тик-ток и знать не хотел. В компанию пацанов он не вписывался, в компанию девчонок - тоже. Так сказать, волк-одиночка. И только находясь рядом с Домиником Харрисоном, этим странноватым мальчишкой, который не может выдержать ни минуты покоя, Том чувствовал себя в безопасности. Почему-то. Он вышел из комнаты и направился к лестнице. Тихо спускаясь, он все прислушивался к поющему голосу. Он такой... мягкий? И чуть хриплый. И всё равно очень мягкий. Таким даже песня из тиктока звучит по-особенному. Том чуть ли не застыл на месте с раскрытым ртом. Вроде бы ему надо было на кухню, но как-то неловко было заходить, пока Дом поёт. Он что, специально для этого отошёл? Том решил ещё чуть подождать для приличия, но Харрисон всё мурлыкал себе под нос, а стоять на ступеньках было очень неудобно. Сделав глубокий вдох, Том сошёл на пол и заглянул в гостиную. Именно в этот момент Дом замолк, только продолжая тихонько перебирать струны. — Водички не нальёшь? — пробормотал Том, прижимаясь к дверному косяку. Доминик вздрогнул, оборачиваясь и бросая испуганный взгляд на парня. И быстро опомнился и поднялся, прежде чем Том успеет как всегда подумать, что он что-то не так сделал, задавать дурацкие вопросы о том, что уместно или, чего хуже, извиняться. — Конечно, вон, на столе вода, — суетясь, он подскочил к столу, потом достал чашку и протянул её Тому. Подумав, что ещё и наливать воду ему в стаканчик будет странным, он вернулся к уже давно вскипевшему чайнику. А он и не заметил, витая в облаках. Сколько он так сидел? Он же припев не раз по кругу пропел, и не два. А учитывая его дурацкую привычку говорить вслух самому с собой... — Извини, что я надолго ушёл. Вот, чай думал сделать. Ты ведь будешь? — Давай, — кивнул Паллант, уже отставляя бутылку с водой и беря в руки наполненную чашку. — Гм. Как долго ты тут стоял? В дверях? — осторожно поинтересовался Доминик, наконец заканчивая с чаем и оборачиваясь лицом а Тому. Щёки его отчего-то порозовели. — Нет, я... Только пришёл, и ты сразу обернулся. Да. — Я ничего не говорил? — М? Ну, нет. Я издалека слышал, что ты пел. Может, и говорил, конечно, но я того не понял. — Ладно, — Дом тряхнул головой и взял в руки чайник и ещё одну кружку. — Пошли обратно. Будем обедать. — Обедать? — Том глянул на часы, а потом на чайник, но больше тактично ничего не сказал. — Ну или ужинать. Какая разница. Что тебя смущает? Кстати, неплохо накрасился. Для первого раза особенно. Я до сих пор всё вкривь иногда делаю. Том улыбнулся, очень довольный тем, что у него что-то классно получилось. "А Дом красивый", - подумал Том и почти сразу же отогнал от себя эту мысль. Он не может просто так взять и подумать о парне. А тем более влюбиться. Но как тут не влюбиться, если он такой красивый, такой добрый, такой... прекрасный?