***
В воскресенье вечером Маттиас позвонил деду, поинтересовался его самочувствием. И пока Олаф охал в трубку, в очередной раз жалуясь на подагру, Маттиас обдумывал, как бы так между прочим, будто невзначай, спросить про соседей. И Олаф, сам того не ведая, пришел внуку на помощь. - А я ведь с похорон сегодня… - тяжело вздохнул старик, - Ты ведь помнишь моих соседей, Ханниганов?.. Я познакомил вас в парке. Так вот бедняжка Ханна умерла… - Да ты что?!. – Маттиас на секунду представил, что сейчас чувствует Клеменс, и боль парня отозвалась в сердце Маттиаса, пронзив его, точно иглой. - Знаешь, у меня двоякое чувство… - продолжил дед после некоторой паузы, - С одной стороны, жаль ее – молодая ведь совсем! А с другой стороны (прости меня, Господи), я за нее рад... Не столько за нее, сколько за Клеменса! Отмучилась наконец-то! И бедного Клеменса освободила. А то ведь совсем стал тенью самого себя – круги под глазами, эти изнуряющие ночные дежурства, недосып… А сейчас необходимость столько работать отпала, и, глядишь, свою личную жизнь устроит! Он ведь всё своё время Ханне посвящал, не до амурных дел было… Несправедливо, что такой хороший парень - и один!..***
Бросив Кристлин торопливое: «Деду плохо. Поеду, навещу», Маттиас выбежал из дома, ринулся в гараж, немедля завел машину, и, на предельно допустимой для города скорости помчался… Нет, не к деду! Выразить соболезнование – чем не повод для визита? А что такого? – дед ведь их познакомил! Непреодолимое желание видеть Клеменса и попытаться хоть как-то облегчить его боль заставило Маттиаса наплевать на приличия – уже ведь почти одиннадцать вечера, и время для визитов, мягко говоря, не самое подходящее.***
Автомобиль домчал его по опустевшим улицам минут за пятнадцать. И вот Маттиас стоит в нерешительности у заветной двери. Чуть подрагивающая рука жмет на кнопку звонка… Дверь отворилась не сразу. Стоя у порога, на Маттиаса смотрел то ли юноша, то ли призрак – мертвенно-бледная кожа, темные круги вокруг глаз, искусанные в кровь губы и отсутствующий, расфокусированный взгляд. «Милый, если бы ты знал, как мне больно видеть тебя таким!» - Клеменс… - полушепотом нарушил тишину Маттиас, - Здравствуй. Ты помнишь меня? Я Маттиас – внук господина Густавсона. Мой дед представил нас друг другу в парке. Я могу войти? Клеменс на автомате сделал несколько шагов назад, и Маттиас вошел в скромное жилище. Он последовал в комнату за двигающимся, как сомнамбула, Клеменсом. - Клеменс… - Маттиас пощелкал пальцами перед уставившимися в пустоту глазами парня, - Дед мне рассказал… Прими мои соболезнования. Может, это и слабое утешение, но я уверен – Ханна прожила последние месяцы в любви и заботе, чувствуя себя нужной… Прости – я не умею подбирать нужные слова… Да и что тут ещё скажешь… Маттиас несмело взял ладонь парня в свою и некрепко сжал. Не встретив сопротивления, он перешел к более решительным действиям – заключил Клеменса в объятия, прижав его голову к своей груди. Судорожно вцепившись пальцами в свитер Маттиаса, парень разрыдался: - Почему Господь забрал ее?! Она ведь никому не сделала зла, только добро!.. - Мы никогда не найдем ответа на этот вопрос, Клеменс. Возможно, его и не надо искать, - Маттиас обнял Клеменса за сотрясающиеся в рыданиях плечи, сел на диван и бережно усадил парня рядом с собой. Клеменс бессильно уронил голову Маттиасу на плечо. Рыдания мало-помалу прекратились. - Она была таким светлым человеком!.. Такая хохотушка… Так любила жизнь… до всего этого… - после нескольких минут молчания Клеменс пустился в воспоминания. Он делился с Маттиасом счастливыми моментами из совместного прошлого с родителями, семейными праздниками, отдыхом всей семьей у моря, рыбалкой с отцом, общими с сестрой детскими шалостями – всё то, что так бережно сохранила память в потайной шкатулке, сокровища которой открывают далеко не для каждого. Веки Клеменса тяжелели. Паузы между фразами становились всё длиннее, а сами слова становилось всё сложнее разобрать. Его голова клонилась всё ниже и ниже, пока не упала Маттиасу на колени. Клеменс рефлекторно подобрал ноги на диван, взял руку Маттиаса в обе ладони и по-детски прижал к своей груди. Он провалился в неспокойный, поверхностный сон, о чем свидетельствовало рваное дыхание и бегающие под опущенными веками глазные яблоки. Сердце Маттиаса разрывалось от нахлынувшей нежности. Он запустил пальцы свободной руки в мягкие светло-русые волосы. - Поспи, малыш… У тебя сегодня выдался трудный день… - чуть слышно прошептал Маттиас. Легкие сумерки белой ночи позволяли ему вглядываться в каждую черточку ставшего таким родным лица, очерчивая его изгибы нежными касаниями пальцев, стараясь запечатлеть их в памяти не только зрительно, но и на ощупь. Душа ликовала от осознания волшебного единения с любимым (О, Боже! Неужели?!.) человеком. Маттиас поставил мобильник на беззвучный режим. Он готов был просидеть так вечность, и плевать на то, что завтра новый рабочий день, а он и не ложился спать! От этого открытия было и сладостно, и страшно одновременно. Сколько прошло часов, прежде чем Клеменс открыл глаза, Маттиас сказать не мог, ибо окончательно потерял счет времени. - О, черт, пять утра… - смущенно пробормотал Клеменс и торопливо соскочил с дивана, - Маттиас, спасибо тебе… что помог пережить мне эту ночь… Кто знает – не позвони ты вчера в мою дверь, может я бы ушел туда… к маме, папе и Ханне… - Нет, Клеменс, не говори так! – с жаром воскликнул Маттиас и схватил парня за руку, - Ты хороший… Ты очень хороший! У тебя всё ещё будет – семья, любимый человек, дети… Любой был бы счастлив быть любимым тобой, ведь так, как умеешь любить ты – на это мало кто способен! Из тебя выйдет прекрасный муж и отец! Неожиданно лицо Клеменса исказила ассиметричная ухмылка ненависти. Он выдернул руку из ладони Маттиаса и зло выпалил: - Вот и женись на мне, раз такой благородный! Что?! Не прельщает перспектива женитьбы на проститутке?! Зассал перед страхом общественного порицания?! Или брезгуешь?! Волшебство этой белой ночи единения вмиг испарилось от жестоких, хлестких слов Клеменса. - Не в этом дело, - упавшим голосом тихо произнес Маттиас, - Я связан обязательствами… У меня есть девушка, с которой я помолвлен. День свадьбы назначен… И прошу тебя… Не произноси этого гадкого слова… Ты ведь не такой! - Да откуда тебе знать, какой я! – брызнув слюной, сощурил глаза Клеменс, - Хочешь знать, как я ступил на этот скользкий путь порока?! - Клеменс, прошу тебя… - Нет, ты всё же послушай! Или боишься разрушить созданный твоим воображением мой светлый образ приносящего себя в жертву мученика?! У меня был парень… Мужчина. На десять лет меня старше. Пылинки с меня сдувал. Его так умиляло то, что я маленького роста! Говорил, что ему хочется меня опекать и защищать. Вечерами садил меня на диван, подкладывал мне под спину подушку, говорил: «Отдыхай!», а сам готовил ужин. И вот однажды, ни с того, ни с сего, он мне заявляет, что больше меня не любит, и нам надо расстаться. При этом он рассмеялся мне в лицо, сказав, что я ему сэкономил кучу денег на проституток тем, что предоставил ему любовь по полной программе. Сказать, что мне тогда было нестерпимо больно – это ничего не сказать… Я подумал: «Ну что ж, проститутка так проститутка…» В тот вечер я совершил должностное преступление. У меня есть доступ к сильнодействующим препаратам. Я открыл запретный шкафчик и вмазался, так как будучи не обдолбанным, вряд ли смог бы решиться на такое… Зашел на сайт знакомств, нашел анкету какого «медведя»*, ищущего секс за деньги, и предложил ему свои услуги… Ну а потом болезнь Ханны – и понеслась пизда по кочкам!.. Ведь если однажды уже переступил черту, решиться второй раз гораздо проще. Так что, дорогой мой Маттиас, я не такой уж безгрешный ангел. Я занимаюсь этим, потому что порочен по своей сути. - Клеменс… - Маттиас сделал шаг к парню, но тот отпрянул, - Послушай… Только без эмоций, ладно?.. Мои слова могут показаться кощунством, но, прошу тебя, подумай над ними! Постарайся извлечь выгоду из ухода Ханны из жизни. Займись тем, о чем давно мечтал, но чего не мог себе позволить, пока она болела. Или же, напротив, прекрати заниматься тем, с чем давно хотел завязать... - А кто тебе сказал, что я хочу с этим завязать?! – глаза Клеменса метнули в Маттиаса молнии, затем он зажмурился, как от физической боли и сорвался на крик, - Прошу тебя, Маттиас!.. Вот Бог, вот порог… Уходи! Маттиас горько вздохнул и, опустив плечи, побрел к выходу… А ведь было всё так чудесно!.. ______________________________________________________________ *Медведь (Bear) - мужественно выглядящий гей