В заботе о

Волшебник может стать анимагом одним из двух способов: благодаря трансфигурации или анимагическому зелью. Джеймс Поттер, который был особенно одарён в трансфигурации, выбрал этот способ для организации собственной трансформации и для его друзей. Они совершили преобразование незаконно и с большим личным риском для себя. Трансформация Северуса Снейпа была так же незаконной – и опасной – как и у Мародёров, но на этом сходство с их выходкой кончалось. Одарённый в зельях, Снейп выбрал этот (возможно, ещё более опасный) путь, чтоб совершить изменение. Также он был взрослым, вполне квалифицированным волшебником, когда он прошёл трансформацию в более безопасных и ответственных условиях, с могущественным и более опытным волшебником, готовым помочь, если что-то будет не так. Кроме того, мотивы у Снейпа для прохождения трансформации очень отличались от тех, чем у Мародёров. Джеймс Поттер, Сириус Блэк и Питер Петтигрю (подстрекаемые Ремусом Люпином) были легкомысленны со своим талантом и стремились заняться небольшим подростковым восстанием. Снейп, с другой стороны, движимый отчаянной необходимостью искупить ошибки юности, надеялся использовать собственное преобразование для расширения своих шпионских возможностей для Ордена Феникса. Альбус Дамблдор был очень серьёзным, когда Снейп впервые предложил план. - Ты же понимаешь, Северус, что это очень рискованная процедура, - мягко напомнил он своему бывшему ученику. – Помимо незаконности этой вещи, что не следует упускать из виду, если министерство узнает об этом, многое может пойти не так. - Я готов, - спокойно ответил Снейп. Его чёрные глаза, как обычно, ничего не выдавали. Пронзительные синие глаза Дамблдора были более открыты, показывая его явное беспокойство. - Помни, также, что риск может оказаться бесполезным, в конце концов, - добавил старый волшебник. – Ты не можешь выбрать форму, которую примет твоё животное. Следовательно, если результатом будет что-то вроде, скажем, тибетского яка, ты подвергнешься опасности, которая – прости меня – будет очень незначительной для подпольной деятельности. - Мы можем только попробовать, - ответил Снейп, его чёрные глаза странно блестели. И без дальнейших церемоний он за раз выпил дымящиеся зелье. В его взгляде было что-то почти фаталистическое, что беспокоило его наставника, но теперь уже не было пути назад. Как оказалось, новая форма Снейпа не могла быть более благоприятной для шпионажа. Маленькая, ночная, тёмного цвета, способная летать и обладающая очень чувствительным слухом, его животная сущность казалась специально сделанной для подпольной деятельности. Дамблдор был в восторге (не в последнюю очередь потому, что Снейп благополучно прошёл через мучительную трансформацию), и Снейп был доволен. (Хотя он мог бы иметь более… достойную форму животного. И не ту, с которой его неоднократно неблагоприятно сравнивали его недоброжелатели). Тем не менее, это уже было сделано, и, будучи летучей мышью и двойным агентом, он смог бы собрать больше ценной информации о Волан-де-Морте и его последователях, чем все Невыразимцы в министерстве вместе взятые. Этому способствовало то, что только один человек – Альбус Дамблдор – знал, что он анимаг. Даже сам Волдеморт не подозревал. Снейп иногда думал, невесело улыбаясь, что его ученики могли бы догадаться, если бы попытались. Они уже называли его за спиной летучей мышью-переростком (а также сальноволосым мерзавцем). Но как бы заманчиво это не было, он никогда не использовал свою животную форму, чтобы попытаться поймать студентов на проступке. Даже Поттера. Нет, он совершил трансформацию по одной причине, и только по одной – чтобы помочь в его попытках низвергнуть Волдеморта. Пусть Мародёры соблазняются ночными набегами на кухню и запретными прогулками; ему, Снейпу, нравилось думать, что у него больше самодисциплины. Ничто не должно помешать свержению Волдеморта. Дамблдор понимал его лучше, чем кто-либо другой, - что не ради Ордена Снейп снова и снова подвергал себя опасности, не специально. И даже не для того, чтобы помочь волшебному миру в целом. За исключением, возможно, Дамблдора, он не любил других людей, не желал похвал и не интересовался тем, что другие думают о нём. Его единственной мотивацией было уничтожение человека, убившего Лили Эванс, и он был так же целеустремлён в этой цели, как и в том, чтобы защитить сына Лили – не ради самого мальчика (которого он искренне не любил), а только ради Лили. Преданность Снейпа одинаково впечатлила и опечалила Дамблдора, но Снейп не желал меняться. По правде говоря, то, что только Дамблдор был осведомлён о его анимагических достижениях, устраивало Снейпа… это знание не только давало ему преимущество над Пожирателями Смерти; оно защищало его от благонамеренных комментариев Ордена. Орден знал, что кто-то был там во время случайных дежурств Снейпа на Тисовой улице; они просто не знали кто, или что, и это вполне устраивало его. Снейп предпочитал, как всегда, оставаться в одиночестве. Он не хотел и не чувствовал, что заслуживает дружбы. Лили была его единственным другом; он предал её до смерти. Опять же, это было так давно, как он дружил с Лили, что забыл, как быть другом (несмотря на Пожирателей Смерти – если бы можно было считать друзьями такую разношерстную шайку подозрительных, ревнивых, злобных подхалимов, даже когда он чувствовал себя одним из них). Для Снейпа дружба Ордена была бы столь же нежелательна, как и их оскорбления. Он отвергал благонамеренные попытки Молли Уизли привлечь его к себе приглашениями на обед и любезными расспросами, находя, что с ними справиться труднее, чем с явными подозрениями Муди. Их уважения (хотя и неопределенного) было вполне достаточно. Он ничего больше не хотел. Это было то, почему он решил исполнять свои обязанности охранника в качестве летучей мыши. Строго говоря, конечно, номер 4 не нуждался в том, чтобы кто-то охранял его: кровная завеса была более мощной, чем любое заклинание Фиделиуса. Хотя точное местоположение его летней резиденции было неизвестно Волдеморту и его Пожирателям Смерти, Поттеру действительно требовалось сопровождение, когда он покидал защиту завесы– то есть, когда он выходил из владений. Конечно, такое случалось нечасто – после нападения дементоров прошлым летом мальчик беспокоился о странствиях больше, чем раньше. Но факт оставался фактом: он время от времени (чудо из чудес, саркастически заметил Снейп) посещал местную библиотеку, и тетя тоже иногда посылала его с поручениями. Таким образом, возникла необходимость в охранном сопровождении, хотя мальчик и не знал об этом. Наблюдение за Поттером было скучной работой, подумал Снейп. Мальчик проводил большую часть времени в помещении, где его, без сомнения, дожидались любящие родственники, так же как и его покойного отца до него. Когда он все – таки выходил на улицу, то только для того, чтобы поработать - его маггловская семья была, по-видимому, сведущее, чем семья старшего Поттера, когда дело доходило до попыток привить ответственность подростку. Не то чтобы они имели большой успех, основываясь на том, что Снейп видел в школе – и на чрезмерно большом, противном кузене Поттера. У Поттера, похоже, не было друзей – магглов, и он не проводил много времени со своим кузеном, насколько мог видеть Снейп, хотя они были близки по возрасту - очевидно, Поттер чувствовал, что он выше таких знакомств. Снейп не стал зацикливаться на этой особой слабости характера, учитывая, что он сам был таким же в возрасте Поттера. Однако его отвращение к магглам было результатом сурового воспитания. Он должен был как-то успокоить дух, подавленный его алкоголиком, жестоким отцом, и чувствовать себя выше и обособленно от маггловских школьников, которые дразнили его из-за его жалкой одежды, пьяного отца и ужасной бедности, было одним из способов сделать это. Не то чтобы у него, Снейпа, был выбор в том, как он выглядел для других в то время. Поттер, как он заметил, одевался плохо, но поскольку кузен магглов всегда был хорошо одет, Снейп решил, что это можно объяснить либо плебейскими вкусами мальчика, либо желанием подражать моде маггловских банд. В любом случае, это было не его дело – ему нужно было только обеспечить безопасность мальчика во время его нескольких прогулок. *** Накануне утром Поттер нашел раненную летучую мышь, съежившуюся под капустным листом, а Снейп в своем зверином обличье сидел высоко на смоковнице перед домом миссис Фигг. Большим преимуществом его анимагического "я" было то, что ему не нужно было подходить слишком близко к номеру 4, чтобы понять, что там происходит. Как у летучей мыши, его исключительный слух был многократно усилен, и он мог легко различать голоса обитателей нормального дома, когда они были на кухне, и даже различать голоса, если не слова, когда они были в других частях дома. Именно так он узнал, что Поттера снова отправляют на улицу; он слышал, как какая-то женщина, вероятно, Петуния, кричала, что ей не хватает продукта, необходимого для вечерней трапезы, и кто-то должен принести его из магазина в нескольких кварталах отсюда. Поттер появился через заднюю дверь мгновение спустя, выглядя угрюмым – вероятно, испытывая отвращение от того, что его оторвали от бессмысленной телевизионной программы, подумал Снейп. Когда мальчик двинулся по тротуару, в дверном проёме появилась сама Петуния - тёмный силуэт, освещённый в сумерках светом кухонной лампы позади неё. - И сделай это быстрее, - крикнула она, ее голос был таким же раздражающим, каким Снейп помнил его с детства. - Или ты вообще ничего не получишь! - Хлопнула задняя дверь. Поттер что-то пробормотал себе под нос и ускорил шаг. Должно быть, у этой счастливой маленькой семьи сегодня выходной, усмехнулся про себя Снейп. Надо сказать, Петуния совсем не постарела. Он расправил свои кожистые крылья и мягко спрыгнул с ветки, за которую цеплялся, бесшумно паря над головой Поттера, пока сгорбленная фигура торопливо шла по тротуару. Снейп никогда особенно не чувствовал себя комфортно на метле, но это было все. Однако, будучи летучей мышью, он радовался полету, как и подобает настоящей летучей мыши. Единственная проблема была посадка - летучие мыши были грациозны в воздухе, но имели тенденцию к аварийной посадке. Потребовалось очень много практики, прежде чем Снейп смог преодолеть замысел природы до такой степени, что он мог перелетать с дерева на дерево, обнаруживая ветку, чтобы ухватиться за неё, а затем снова взлететь на следующем дыхании. Таким образом, ему удавалось не отставать от Поттера. Уже темнело. Уличные фонари уже мерцали. Эфемерная жара этого летнего дня быстро уступала место угасающему свету. Снейп чувствовал, как мостовая внизу сбрасывает с себя тёплую дневную мантию, готовясь к ночи. Со своим слухом летучей мыши он мог уловить множество звуков - далёкие машины, детей на детской площадке через улицу, мытьё посуды в домах, мимо которых он миновал, насекомых. Мягкое шлёпанье кроссовок Гарри по асфальту. Это казалось обычным ранним летним вечером в Литтл-Уингинге, и все же что-то было... не так. Только когда Поттер скрылся за углом бакалейной лавки в семи кварталах от дома номер 4, Снейп заметил Макнейра. Его товарищ Пожиратель Смерти небрежно стоял перед газетным киоском напротив бакалейной лавки, одетый в маггловскую одежду и курящий сигарету. Снейп почувствовал, как мех покалывает его спину и шею, когда его волосы встали дыбом. Он не знал ни о каких планах нападения на Поттера... но тогда Тёмный Лорд не сказал ему всего. И он уже некоторое время знал, что были планы, о которых он не знал. Как и Дамблдор, Волдеморт предпочитал не класть все яйца в одну корзину – особенно, возможно, когда эта корзина проводила так много времени в руках Альбуса Дамблдора. Снейп мрачно усмехнулся про себя иронии этой мысли. Пока Снейп цеплялся за уличный фонарь, обдумывая ситуацию, Поттер вышел из бакалейной лавки с коричневым бумажным пакетом в руках. Он выглядел тяжелым – так много для "одной или двух" вещей Петунии, которые она забыла, сардонически подумал Снейп. Поттер осторожно огляделся, слегка нахмурившись. Его взгляд скользнул по Макнейру. Слегка пожав плечами, подросток повернулся и направился к дому. Снейп по-прежнему держался на фонарном столбе, внимательно наблюдая за Макнейром. Когда Поттер оказался примерно в полутора кварталах впереди него, Макнейр потянулся, отбросил сигарету и двинулся в том же направлении, что и мальчик. Но он не торопился. Снейп медленно полетел за ним. В этом были все задатки загадки. Неужели Макнейр был один? Если нет, то Снейп еще не нашел сообщника. И был ли Пожиратель Смерти один или нет, каков был его план? Если бы он хотел убить Поттера, то мог бы сделать это уже сейчас, когда ни один маггл не знал о его присутствии. Снейп все равно не мог поверить, что Волдеморт отдаст такой приказ любому Пожирателю Смерти. Схватить Поттера тоже было бы достаточно легко, подумал Снейп, на такой прогулке: он был один, и рядом, похоже, никого не было. Так чего же ждал Макнейр? Он должен был знать, что Поттер исчезнет у него на глазах, когда он окажется в непосредственной близости от своего дома. Возможно, он просто пытался составить карту местности, но Снейп был бы удивлен, узнав, что это еще не было сделано. Тем временем Снейп должен был принять решение: остаться и посмотреть, что задумал Макнейр, или дезаппарировать и вызвать подкрепление? Если он останется и нападение совершиться на Поттера, ему придётся иметь дело с этим в одиночку, и тем самым он должен будет скомпрометировать как свое положение двойного агента, так и свой статус незарегистрированного анимага (поскольку ни один волшебник не может заниматься магией, находясь в животной форме). Это был бы серьёзный удар по его полезности как разведчика. Но как он мог рисковать, оставляя Поттера одного разбираться с нападением? Он тихонько щёлкнул зубами - привычка, выработавшаяся у него как у летучей мыши, когда он напряженно думал. Они приближались к Тисовой улице. Макнейр держался на ровном расстоянии от Поттера, даже не пытаясь догнать его – просто держа в поле зрения. Он не заметил, как летучая мышь перелетела с дерева на фонарный столб и на телефонный столб у него над головой. С его очень чувствительным слухом Снейп должен был бы услышать то, что должно было произойти раньше, но он был так поглощен наблюдением за Макнейром и так уверен в непогрешимости своей маскировки, что стал беспечен. Очень, очень слабый шипящий звук, а также свечение воздуха позади него, заставили его, наконец, посмотреть вверх, как раз в тот момент, когда он готовился спрыгнуть с дождевого желоба. Он увидел нечто похожее на вращающееся круглое лезвие пилы, сделанное из огня, идущее прямо на него. С визгом Снейп бросился в сторону от водосточного желоба, но не смог полностью уклониться от несущегося огненного клинка. Он врезался в его перепончатую переднюю лапу, как раз там, где крыло встречалось с плечом. Не было времени чувствовать боль. Удар сбил его с ног прямо на мостовую, и больше он ничего не знал. Макнейр, услышав шум драки, обернулся как раз в тот момент, когда мальчик скрылся за кровной завесой. Он испуганно уставился на летучую мышь, затем поднял глаза, когда Беллатрикс Лестрейндж приблизилась. Беллатрикс направила палочку на неподвижное животное. - Animagus revelio! Но ничего не произошло. Она шагнула вперед и, не дрогнув, подняла его. - Белла? Что это? - Макнейр подошел ближе. - Всего лишь летучая мышь, - она сделала равнодушное пожатие плечами. - Я думала, может быть, аврор... впрочем, теперь это неважно. А мальчик? Макнейр ткнул большим пальцем через плечо. - Должен быть дома сейчас. - Хорошо. Мы доложим обо всем Тёмному Лорду, - Беллатрикс отшвырнула тело раненой летучей мыши подальше от себя, в направлении, которое выбрал сам Поттер. Оно также исчезло в пределах завесы. Два тёмных волшебника повернулись на месте и тоже исчезли.