***
Стоя в парадной мантии, которая и на десятую долю не сидела на нем так же хорошо, как на брате, Гарри мял в руках приглашение. Вчера вечером умер его дедушка, Флимонт Поттер. Испытав лишь лёгкий прилив раздражения, парень принял решение посетить мероприятие. Он плохо знал дедушку, почти совсем не знал бабушку, поэтому не мог чувствовать горечь утраты или что-то подобное. Было немного жаль папу, потерявшего своего отца, но ведь это все равно когда-нибудь произошло бы, верно? Весь последний день лета — именно тогда была запланирована церемония — он провел перед зеркалом: ни внешне, ни внутренне волшебник не должен выдать то, что он совсем не Чарльз Поттер. Учитывая количество приглашенных Юфимией гостей, это будет непросто: в лицо Чарли знала каждая собака магического мира, знакома — добрая половина, близко общалась — здоровая треть. — Уверен, что хочешь пойти? — тихо спросил Гарри, привычным уже жестом цепляясь под руку Тому Реддлу, который, стоит отметить, выглядел на все сто. — Конечно, — мужчина покровительственно коснулся руки Гарри. — Ты — мой будущий супруг, твоя семья — моя семья. К тому же нам нужно чаще появляться вместе, змей Люци прав, людская молва — страшная сила. Гарри мысленно содрогнулся, представив, как эта сила обратится против него, если хоть кто-нибудь заподозрит в его поведении что-то неладное. — Мы буквально на полчаса, — успокоил сам себя Поттер, бросая в камин горсть летучего порошка. На самом деле опасения парня во многом были напрасны. Тома Реддла и его важного спутника сопровождали чуть ли не четверо авроров, в том числе их доблестный начальник Долохов, Эдвард Пьюси, ставший главой департамента безопасности, и сам Министр Магии Освальд Нотт. — Три пастуха на две овцы, — едва слышно усмехнулся Гарри, оглядывая их кортеж. — К чему этот цирк, Том? Боишься, годы уже не те? — Лучше перебдеть, чем недобдеть, — улыбнулся мужчина. — Слишком ценно золотое руно. Курс золотых овечьих шкурок к галеону Гарри был неизвестен, зато он отлично видел, как внушительность их процессии отпугивает прочих желающих «поздороваться». Это было на руку, потому как бабушка разошлась не на шутку, решив, что последний прием в честь ее мужа должен стать самым роскошным. Скорбные лица людей, черные детали декора, общая атмосфера сожаления, все это заставляло Тома Реддла угнетаться. Давно уже он не был так близко к своему главному врагу, последнему врагу. Из любого уголка зала отлично просматривалось возвышение, на котором громоздился шикарный мраморный гроб, где возлежал ныне почивший виновник торжества. Смерть Флимонта Поттера была удручающе внезапной: перепутал зелья, жена недоглядела. И вот она, старая подруга с косой, улыбнулась и ему. Бессилие перед мгновением, невозможность предусмотреть все случайности, коварство безумной Судьбы: у Тома просто сердце заходилось от мысли, что он сам может погибнуть прямо сейчас. Когда заветный ритуал наконец найден. Когда в его жизни вдруг возник такой замечательный во всех смыслах человек. А ещё сильнейшего волшебника столетия не покидало чувство подставы, словно паззл сложен не до конца, словно не все детали на месте. Том распорядился аврорам перейти в режим наступающей опасности, а приближенным Пожирателям приказал достать палочки. Тем временем Гарри подошёл к телу своего деда. Худое лицо, бледное сегодня как никогда, испещеренное морщинами. Редкие седые пряди раскиданы по подушке последнего ложа старшего Поттера. Странно, но никаких особенно сильных эмоций эта картина не вызывала, а восковая кукла, лежащая в гробу, совсем не ассоциировалась с живым подвижным старичком, каким помнил Гарри Флимонта. На плечо парня опустилась сухонькая ручка в черной перчатке. — Он всё-таки умер раньше меня, — Юфимия Поттер невидящим взглядом уставилась в лицо мужа. — Тяжёлый момент, очень тяжёлый для меня. Мы с Филли прожили вместе полвека. Обычный договорной брак, не думаю, что это станет новостью в наших кругах, — здесь она печально улыбнулась. — Я благодарю Мерлина за то, что мои родители выбрали для меня именно Филли. До брака я была девушкой, во всем подчинённой отцу, который диктовал мне ежедневное расписание занятий, меню, даже взгляды, которых я должна была придерживаться. Филли, он напротив слушал меня. Впервые именно с ним я совершила осмысленный, собственный выбор. Только с ним я была собой, а не той, кем меня хотели бы видеть окружающие. И я уверена, он сказал бы то же самое сейчас. Мой муж прожил долгую и счастливую жизнь, но самое главное, это была его жизнь, от начала и до конца. Потому что я поддерживала его во всем, так же как и он поддерживал меня. О да, я любила его… Здесь ее нервы не выдержали, и Юфимия заплакала. — Чарли, жизнь так… Стремительна. Вот раз ты ограничил себя, два — запретил себе что-то, и вот ты уже и мертв. Милый, будь счастлив вопреки, будь счастлив в память о своем счастливом и свободном деде. Гарри никогда не был близок с дедушкой. Он и с отцом-то был не сказать, что хорошо знаком. Но торжественность момента и неясное волнение на лице Тома заставили проникнуться и его. Он заставил себя услышать слова бабушки и был поражен до глубины души. А что он сам из себя представлял? Неужели самые лелеемые мечты его души — чтобы никто не догадался о его даре? Ведь все, что он делал в своей жизни, было так или иначе подчинено этой цели. Все его увлечения и навыки, даже круг общения исходили из одного — он темный, и никто не должен знать об этом. А что ещё — он? Кроме того, что темный маг. Ведь кроме этой тайны у него ничего не остаётся в сухом остатке. Никаких целей или стремлений. Что скажут над его хладным трупом? Гарри представил надпись на своем надгробии: «Человек, который лучше всех на свете притворялся». От таких перспектив становилось страшно. — Уйдем, — попросил парень, легонько сжимая предплечье Тома, за которое держался. Мужчина кивнул, жестом указывая сопровождению на камин, которым они покинут прием. Гарри уже ступал в зелёное пламя, когда уловил на себе болезненный взгляд Драко Малфоя. Ах да, ему же никто не сказал.***
Вечером оба обитателя дома Реддлов собрались в маленькой гостиной, как привыкли это делать за последний месяц. И Гарри, и Том ценили это время особенно, поскольку вечер — всегда особая атмосфера. Когда ты устал, сложно врать даже самому себе. Можно было обсуждать пережитый днём опыт не только для того, чтобы самому переосмыслить его, как часто бывает в ежедневных разговорах. Можно было найти здоровую и интересную переоценку этого опыта в собеседнике. Гарри думал о том, кем он мог бы стать, если бы все пошло по-другому. Если бы не его дурной дар, он мог бы учиться в Хогвартсе, они с Чарли и Драко, ну и каким-нибудь условным Ноттом были бы лучшими друзьями, королями школы, задирали бы какого-нибудь условного Невилла или Луну, или даже Герми. Но им бы обязательно все сходило с рук. Были бы рождественские свитера, а потом попойки со сверстниками, была бы какая-нибудь рыжая красотка с Гриффиндора, в которую он влюбился бы. Он был бы счастливым и свободным. А если бы Волдеморт не победил, что тогда? Все боеспособное население того времени было бы мертво, его родители скорее всего тоже, вместе с Сириусом и Северусом. Их с Чарли отдали бы каким-нибудь условным Дурслям, но братья все равно пошли бы в Хогвартс в одиннадцать. Было бы тяжёлое взросление без устойчивой модели для подражания, были бы друзья, но из близких, настоящих, только брат. Были бы тайные вылазки в Хогсмид, прогулки по ночам, была бы рыжая красотка, а потом отчаянная драка за нее. Он был бы свободным, но не счастливым. А сейчас? Он не счастливый, не свободный. Темный. — Почему ты решил возглавить Магическую Британию? — первым нарушил молчание Гарри. — Неожиданный вопрос, — приподнял брови Том. Некоторое время он молчал, а потом перевел взгляд на огонь в камине. — Просто амбиции. Чего ещё может хотеть одинокий сирота, отчаявшийся найти хоть кого-то, кто его полюбит? Мирового господства, чтобы заставить всех себя любить, конечно. Ты к чему-то ведёшь или это пространное рассуждение? — Второе, — ответил Гарри. — А как ты пришел к этому? Учитывая, что ситуация сейчас тебя совсем не устраивает? — Это не совсем корректный вопрос, но я понял, о чём ты, — усмехнулся Реддл. — В юности я сошел с ума. Да, звучит страшно, на деле было ещё страшнее: навязчивая идея, заправленная темной магией — в семнадцать мало кто устоит перед ее могуществом. Я плохо помню тот период, но именно тогда сформировался круг моих приближенных. Единственное, чем можно было объединить всю старую, сильную аристократию — идеей чистоты крови. А потом произошло чудо, мне помогли прийти в сознание, и я понял, в какой ловушке оказался. Многие лидеры попадаются в нее: огласив свои убеждения раз, их уже почти невозможно изменить. Люди не склонны идти за теми, чьи взгляды непостоянны, любые объединения в конечном счёте формируются ради стабильности. И уйти я уже не могу, поскольку реальной оппозиции у меня попросту нет, а ответственность за свое безумие нести нужно — но это мы уже с тобой обсуждали. — Какая ирония, — беззлобно улыбнулся Гарри. — Невольный диктатор, мечтающий о свободе, но вынужденный народом нести свое тяжёлое бремя. — Ты утрируешь, — отзеркалил улыбку Реддл. — Я скорее сильный автократ, а не диктатор. — Думаю, Поттеры с тобой не согласились бы, — засмеялся прямой представитель этой славной фамилии. А потом застыл, осознав, что именно он ляпнул. Застыл и Том, пораженный внезапной догадкой. Дурное чувство подлога сегодня на церемонии, причины которого мужчина не мог понять, хотя ответ был так близок и так очевиден — возможно, оттого так сложно было до него дойти. — А почему Поттеров не было на прощании? — напрямую, без ритуальных танцев вокруг да около спросил Том. — Думаю, они действительно испугались за Гарри, поэтому решили не возвращаться в Британию, — пожал плечами парень так легко и искренне, что Том Реддл не засомневался ни секунды, что это чистая ложь. Мужчина не мог бы сказать, что именно выдало эту ложь, какой маркер поведения промелькнул, в какой нотке сфальшивили. Уровня настолько идеальной игры серый кардинал Магической Британии не встречал ещё никогда, посему замешательству его не было предела. Не может же быть такого, будто мальчик хотел, чтобы его ложь была раскрыта? — Зачем же им бояться за Гарри? — вкрадчиво спросил Том. — Ну, вдруг я так понравлюсь тебе, что ты захочешь обоих братьев? — отшутился Гарри. Реддла это не удовлетворило. — С ним что-то не так? — вопросительная интонация утонула в попытке скрыть недоумение, отчего фраза прозвучала скорее как утверждение. Гарри сидел, ни жив, ни мертв. Идеальная маска рухнула на доли секунд, но Тому хватило и этого. — Чарли, может быть что-то скрываешь от меня ты сам? — Нет, что ты, — ложь-ложь-ложь. — Кстати, я недавно добрался-таки до Проклятий по крови, особенности ритуалистики. Там упоминаются проклятия на венозной крови мага, будто их действие много раз сильнее и темнее. Именно «на». Может быть, особенности перевода, но возможно это та самая «магическая основа», пусть для проклятья, а не зелья. Ведь принцип построения векторов для магического действа первого и второго идентичны. Как топорно. Очевиднее было бы только сразу ответить «да». Том откинулся на спинку кресла, в котором сидел, сцепляя пальцы в замок. Любопытно. Крайне занимательно. А мальчик хорош, больше месяца — ни малейшего подозрения. Так подорвала смерть родного человека? Что же он испытывает к этому талантливому врунишке? Вне всяких сомнений, это лучший собеседник, прекрасный сожитель, умный, гибкий в суждениях и убеждениях. Для его возраста — просто находка. Что же это тогда за странное желание найти его лжи причину и оправдание? Страсть? Да куда там. Будь это страсть, мальчишка уже давно протирал бы коленями его простыню, и не важно, как сильно это нравилось бы самому Чарли. Уважение? Возможно, но не только оно. Уважение может вызывать лёгкое, давно позабытое волнение, когда собеседник морщится или с трудом подбирает слова в дискуссии, но никогда не заставляет взгляд задерживаться на бликах огня на коже. Мысленно Том Реддл пообещал себе завтра же с утра досконально изучить досье этого самородка.