***
После спонтанного возвращения Поттеров в Англию, самый старый дом в Паучьем Тупике внезапно превратился в военный штаб. Так как жилье самих Поттеров было опечатано аврорами, семейство с неизменным придатком в виде Сириуса расположилось именно у Снейпа — отказывать Лили Поттер тот так и не научился. Поэтому, несмотря на пассивно-агрессивное недовольство хозяина, каждый день на кухне стабильно собирался военный совет и стабильно мусолил одни и те же вопросы. Однако сегодня накал страстей достиг каких-то невероятных значений. — Пап, ты сошел с ума! — выставив указательный палец в обвинительном жесте, словно наставляя палочку, Чарльз возвышался над отцом, который сидел в дряхлом кресле, укрыв лицо руками. Джеймс смертельно устал спорить со старшим сыном. С возрастом моральный выбор даётся все труднее: если в шестнадцать белое кажется кристально чистым и светлым, а темное не имеет никаких оттенков, то к четвертому десятку — то ли зрение подводит, то ли мир на самом деле становится глубже и сложнее. — Следи за языком! — осадил парня Сириус. Он стоял позади дряхленького кресла и время от времени теребил пачку сигарет в кармане. Он понимал расклад, и конечно у него было свое мнение на этот счёт. Но Джеймс — отец и глава. Поэтому Сириус готов был до последнего защищать решение друга. — Но я говорю по фактам! Вы все сошли с ума, вы предлагаете чуть ли не штурмовать Министерство, свергать правительство. Пап, я просто пойду и сознаюсь во всем. Это будет в миллиард раз проще, как же ты не понимаешь! Альтернатива — война! — Чарльз принялся мерить шагами комнату. — Мы бежали от этого, придумав хитрый план, но от судьбы не сбежать! Гарри и так отсрочил мой приговор на полгода, давайте хотя бы из уважения к нему не пустим все псу под хвост! — Лонгботтомы поддержат нас, — Джеймс не обращался ни к кому конкретному, просто рассуждал вслух. Чарльз, понимая, что никто не слушает его, взвыл. — Лавгуды и Уизли, думаю, тоже. Малфои — если сможем предложить больше. Блеки разделятся, Сириус, как там Рег? Ответить мужчина не успел: взрослых прервал Чарльз, и на этот раз он говорил особенно тихо, отчего никто в комнате не мог его проигнорировать. — Извини за резкие слова, отец. Ты не слушаешь меня, и быть может ты прав. Одно прошу: объясни мне, почему я не прав? Ведь ты воспитывал меня, твоя мораль — моя мораль. Так почему мне кажется верным принять свой рок, а тебе — нет? Только сейчас Джеймс отнял руки от лица, и всем стали видны покрасневшие, опухшие от недосыпа глаза Поттера-старшего. — Глупый, — подала голос Лили, все это время сидевшая на подоконнике и наблюдавшая за пустынным тупиком. В голосе ее было столько нежности, что одним словом она будто обняла сына и погладила его по голове. — Ты не хочешь войны, не хочешь чужих смертей. Решил пожертвовать собой, чтобы защитить остальных. Но ты не знаешь, что быть родителем — совершенно особенная, самая древняя магия. Не понимаешь, что как бы ни складывались обстоятельства, что даже если бы Волдеморт ворвался бы в наш дом и предложил оставить нас в живых в обмен на вас с Гарри, мы с отцом без малейших сомнений отдали бы свои жизни за вас, наших детей. Мы уже совершили ошибку, послушав Гарри — его план не сработал. Проклятье Лорда действительно могущественно, никакой семнадцатилетний недоучка не снял бы его без последствий. И теперь ты угасаешь, медленно, но верно! А теперь подумай, что нам остаётся? Только вынудить Реддла снять его. Ослиное упрямство озарило лицо Чарльза, но он не успел ничего возразить матери: хлопнула входная дверь и в комнату влетел хозяин дома, Северус Снейп. Молча он прошел к столу, сжимая что-то в кулаке. Какое-то время он просто стоял, раздумывая, словно представлял реакцию своих сумасшедших гриффиндорцев и думал, нужно ли оно ему. И, видимо придя к какому-то заключению для себя, аккуратно положил на стол набросок злополучной броши. Даже в небрежных линиях удивительным образом угадывалось белое золото. Сириус затрясся, Лили охнула, а Джеймс неверяще покачал головой, словно надеялся, что это глюки от долгой бессонницы. — Откуда это у тебя? — прошептал старший Поттер, убедившись, что его галлюцинацию видят все. — Она же пропала с тех пор, как… Как он умер…***
— Мне жаль, что я не смог уберечь тебя, — чуть хриплый голос из-под капюшона черной мантии звучал с искренним раскаянием. — Я не должен был лезть в структуру проклятья настолько высокого уровня… Теперь, облажавшись, я подставил всю семью. Ты зачахнешь без Тома, а род Поттеров зачахнет без тебя! — Что-то ты совсем расклеился, брат, — улыбка на лице Чарльза сменилась беспокойством. — И вырос за полгода. И… Потускнел, что ли? — Это все освещение играет, — попытался улыбнуться Гарри, но вышло ещё хуже. В темном промежутке домов предметы на самом деле казались более печальными, чем были на самом деле. Но безграничную тоску на лице младшего из Поттеров не различить было сложно. — Как там… Родители? — Все ещё грезят битвой, — поморщился по-настоящему рыжий из братьев. — Собирают силы, чтобы штурмовать поместье Реддла, вызволять тебя и заставлять его снимать помолвочное проклятье. Они совершенно не хотят слушать меня! Никак не могут осознать, что их план — полная клиника! — Это правда, — серьезно согласился Гарри. — Я рад, что ты обратился именно ко мне, брат. Только нужно успеть придумать что-нибудь до того, как отец достанет штурмовое копьё. — Да чего тут думать?! — Чарли взмахнул руками, и в черном плаще это должно было выглядеть устрашающе, но Гарри против воли улыбнулся. Впервые с тех пор, как Северус сказал, что Поттеры возвращаются. Как же он всё-таки скучал по брату… — Я просто пойду к Волдеморту и расскажу все как было! — Нет, — вздрогнул младший. — Не вздумай правду. Лучше так: я уйду, исчезну, и Том это заметит. Аврорские или темномагические поисковые приведут к тебе — нужно только уничтожить все мои биологические компоненты, которые могли бы остаться в доме Тома… — И так мы просто поменяемся местами, притворившись, что ничего не произошло! — Чарли сиял: наконец-то толковый план! — Гарри, ты чертов гений… Только покажи мне воспоминания этого полугодия, чтобы я не совершал совсем уж глупых поступков! — Э, нет, — смутился Гарри. — Над этой частью плана мы ещё поработаем.***
Лишь нога Гермионы сошла с Хогвартс-экспресс на грешную лондонскую землю, как девушка тут же аппарировала. Нельзя было терять ни секунды. Но и в одиночку ломиться в поместье Реддлов дураков не было — девушке нужны были союзники, желательно из числа взрослых. Поттеры черт знает где, Ксенофилиус — слишком специфичный маг, а вот Лонгботтомы — неплохой вариант. И, в силу их с Невиллом близкого общения, не прошло и получаса, как Гермиона пила чай в гостиной поместья своего друга. Принять гостью вышла сама Августа — почтеннейшая матриарх семейства Лонгботтом. Она искренне улыбнулась девушке, не дав той начать бесконечную тираду: — Узнаю этот взгляд. Гриффиндорский. Всё-таки странно, что шляпа отправила тебя не туда… — Она предлагала, — хмыкнула Грейнджер. — Но я пришла поговорить о другом. Простите, у меня нет времени на вежливые раскачивания. То, что мне удалось выяснить, перевернет весь политический ландшафт Магической Британии. А ещё это ставит под угрозу, страшную угрозу моего близкого друга! Вы должны помочь мне. — Что же ты такое выяснила, юная дочь Ревенкло? — Том Реддл — нежить. Лицо Августы окаменело. — Полагаю, у тебя есть веские основания для подобных заявлений, юная леди! — Само собой, — кивнула Гермиона. — Мне посчастливилось наткнуться на очень странное дело с грифом секретности, проходное, если бы им не занимался лично Темный Лорд. Фигурирующая там некромантия, в частности, артефакт, зачарованный на поиск частичек души и их упокоение — все это как будто напугало Реддла. Понимаю, звучит сумасшедше. Но в библиотеке Хогвартса я нашла все подтверждения. Лорд Волдеморт создал крестражи, причем, судя по гипертрофированной реакции, даже не парочку, а куда больше. Он — высшая из форм нежити, причем неконтролируемая, безумная! Что означает, что он не способен ни на какие человеческие чувства, вы понимаете? Ни любви, ни сочувствия, ни элементарного интереса к жизни! А ведь он помолвлен с Га… Чарли Поттером, и пока условия ритуала не позволяют им вредить друг другу, но ведь скоро этот год истечет! Я стала искать, для чего нежити могла понадобиться пара, и нашла: ритуал воссоединения души. Лорд решил снова стать человеком, но для этого нужна жертва — жизнь второй половинки. Вы понимаете? Он хочет принести Гарри в жертву! — Понимаю, — серьезно кивнула Августа, намеренно игнорируя последнюю оговорку девушки. — Ситуация действительно критическая. Помню, в свое время, Альбус Дамблдор — великий человек! — говорил о чем-то таком, но у него не было ни доказательств, ничего. Его тогда посчитали маразматиком. Однако у тебя не вся информация, дорогая. У Тома уже была пара. Раньше. — Быть может, первая попытка провести ритуал, — забормотала Гермиона, потянувшись к своим заметкам в сумке. — Получается, неудачная, или частично неудачная, особенно если совпадет с датами первых эпизодов ремиссии… Стойте! Спасибо, конечно, за информацию, но мне нужна помощь в спасении Чарльза Поттера, а не его, не дай Мерлин, чокнутого мужа. — Не торопись, девочка, пока это ни к чему, — нахмурилась леди Лонгботтом, — есть человек, который может тебе помочь. Проблема в том, что лишь крайне узкий круг людей знает, что он на самом деле жив. Если Том узнает об этом — бедняге не долго коптить белый свет. Это талантливый юноша, ведущий свою войну. Думаю, никто не поймет тебя лучше, чем он. — Поверьте, — в глазах Гермионы Грейнджер сосредоточилась вся душа ее: искренняя, жаждущая справедливости. — Гриффиндор — мой настоящий дом. В любой другой вселенной я попала бы именно туда. Гриффиндор — это отвага и верность, которые для меня — не пустой звук. Я сохраню в тайне личность моего помощника, клянусь. Только позвольте мне спасти друга. — Я верю тебе, — немного грустно отозвалась Августа. — Найди Регулуса Блека. Он считается давно мертвым, но на самом деле он жив. Более того, он первый, кто хотел бы, чтобы в Магической Британии наконец-то сменилась власть.***
Невысокая фигура в серой мантии, куда более неприметной, чем черная, следовала по маггловскому кварталу Лондона. Ее в упор не замечали обитатели, даже прохожие, обходя ее, не понимали, зачем это они сейчас сделали странный полукруг на совершенно пустом тротуаре. Только собаки, редкие в этом районе, увлеченно облаивали полы мантии. Некто свернул с главной улицы, оказавшись на границе студенческого городка местечкового колледжа. Уверенно перемахнув через ограду, словно она не была под два метра высотой, этот кто-то целенаправленно двинулся к кампусу общежития. Охрана на входе проигнорировала серую фигуру, продолжив разгадывать хитрый кроссворд. Некто проследовал основные коридоры, остановившись возле двери с табличкой «403.Дадли Дурсль» Палочка рассекла воздух Алохоморой, дверь легко поддалась, словно не была запертой вовсе. В комнате было пусто. Неизвестный вздохнул и уселся на диванчике, решив дождаться мальчишку именно здесь.***
Рыжие пряди, глаза ярко-зеленые, как весенняя листва. Те же черты, та же фигура, та же поза. Том смотрел на человека, которого под руки привели двое дежурных авроров, и никак не мог поверить, что это — Чарльз Поттер. Невыносимая фальшь сквозила во всем, хотя внешне рациональных признаков отличия не было. Том покачал головой: кажется, он действительно снова сходил с ума. — Ну и что это был за странный побег? — холодно спросил мужчина. Он с ног сбился, когда на третий день Чарли так и не вернулся со своих «да всяких… разных дел». Воображал себе самые страшные исходы. Боялся худшего. — Я… Не помню, — выдавил парень, который совершенно, абсолютно точно не был Чарльзом. — Ничего не помню. Глухое раздражение. Слишком знакомое, а оттого чрезвычайно опасное. Реддл стиснул зубы, глуша опасные чувства. Короткое легилименционное заклинание показало, что парень не врёт — он действительно не помнил. Ничего, что касалось бы последних шести месяцев. — Бред какой-то, — поморщился мужчина. Он вновь вскинул палочку и попытался снять иллюзию с плеч Чарли, которую обнаружил в Гринготтсе. Том не придавал этому значения, решив, что у мальчика таким образом проявляются подростковые комплексы. Но сейчас иллюзия особенно раздражала Реддла, его Чарли казался слишком большим и в плечах, и по росту. Но ничего не произошло. Том Реддл застыл, вглядываясь в пустые зелёные глаза и словно вспоминая что-то. Что-то, что так волновало его на похоронах Флимонта Поттера, что не давало покоя в подземельях Гринготтса, что смущало во время допроса по делу незаконной торговли темными артефактами, что мозолило глаза на балу в честь совершеннолетия близнецов Поттеров. Близнецов.