Волшебная палочка

Спустившись по лестнице, они оказались в уже знакомом Енджуну магазинчике. Получается, что семейство Кимов расположилось весьма удобно. Мысленно послав респект находчивости, Енджун пожелал доброго утра проходившему мимо Сокджину и выскользнул на улицу вслед за своим младшим приятелем. — Мы идем пешком или как нормальные волшебники? — спросил Джун, догоняя Кима, который своими длиннющими ногами убежал далеко вперед. Народу вокруг практически не было, поэтому Чхве лишь немного понизил голос. Субин неопределенно пожал плечами. Конечно, перспектива пилить через пол города не казалась заманчивой, поэтому, скрепя сердце, он ответил: — Если ты знаешь, куда можно трансгрессировать, не напоровшись на лишние глаза, то жги, — брюнет резко свернул в первый попавшийся проход между домами. Возмущенно фыркнув, Енджун опять ускорил шаг. — Знаю… — пробурчал он на ходу, — Да подожди ты, я же не успеваю! — не то, чтобы Чхве был сильно ниже, он просто не привык ходить на таких скоростях. Старший хочет одернуть своего спутника за плечо и уже поднимает руку, но тот резко разворачивается, заставляя пальцы хватать воздух вместо ткани футболки, из-за чего Чхве теряет равновесие и уже, зажмурясь, готовится повстречаться как минимум ладонями, а как максимум — носом с не особо приятным, не особо чистым и достаточно неровным подобием асфальта. — Я же говорю, тебя нельзя одного отпускать, — слышится над ухом, когда Джун чувствует сильную руку, обхватившую поперек торса, и прижимающееся сзади горячее тело, — Обязательно убьешься ведь. Чхве немного виснет и несколько секунд хватает ртом воздух, потому что каждая клеточка тела так и кричит о том, что сейчас происходит что-то определенно не то. — Если бы ты был чуть менее резким, — возмущенно начал синеволосый, придя в себя, — Все было бы нормально. Это вообще ты виноват, а меня выставляешь неуклюжим дураком, — распалялся парень, а потом понял, что, наверное, стоит выпутаться из лапищ этого чудовища, — А ну отпусти сейчас же, мы не в тайском BL-лакорне! — Ммм, — мычит Ким, все же убирая свою руку и отлипая от спины парня, прежде все же убедившись, что тот твердо стоит на ногах, — Хорошо, Рапунцель, в следующий раз я буду нежнее, — паршивец ехидно лыбится и проходит дальше в переулок, оставляя старшего захлебываться в возмущении. — Да я твой хен вообще-то! — негодовал Енджун, опять начиная догонять брюнета, и переходя уже на недовольное ворчание, — Как только смелости хватает, совсем никаких рамок приличия. «Считай до трех, Субин, раз-два-три, ванна с уточками, внутреннее умиротворение, » — Ким закатил глаза. С одной стороны, ему нравилось подбешивать хена, потому что тогда он походил на недовольного лисенка, что с точки зрения Субина было весьма мило забавно, но с другой стороны тогда Енджун начинал слишком много говорить, что, в свою очередь немного подбешивало самого Субина. Вдох-выдох, спокойствие… спокойствие? — Ты только при смерти меньше болтаешь? — спрашивает брюнет. — Прости, заюш, нечем рот занять, — в тон отвечает Чхве. Нет, ну тут он сам напросился. Ну скажите же, да? Это же не только Субин расценил как прямое приглашение? Ким опять резко разворачивается и в следующую секунду Джун прижат к бетонной стене без возможности на бегство. Ну блеск. Знал ведь, что так получится, но все равно не удержался от комментария. Он определенно точно не хотел этого. Не хотел же? И у него определенно точно сейчас не остановилось сердце от таких близких… чего? Да он даже сам не может понять, что заставляет его так реагировать. Весь Ким Субин (да тем более так близко), как один большой раздражитель, который заставляет каждую мышцу напрячься. Это определенно точно ему не нравится. Нет. Абсолютно. — Звучит, как вызов, — щурится брюнет. — Только. Блять. Попробуй, — цедит старший, — Я тебе в глаз плюну. И честно, чтобы не заржать, Субину пришлось напрячь все свое самообладание. И вот это вот создание, которое сейчас буквально выглядит как птичка в клетке, считает это весомым злом, да причем с таким серьезным лицом заявляет, будто говорит, что вода — мокрая. Самому хоть не смешно? Просто очаровательно. — Ммм, — спустя несколько секунд тянет Бин, — Вот это угроза уровня Мстителей, конечно. — И зачем только привязался? — шипит Чхве, пихая собеседника в грудь, — Пусти. Если хотел меня побесить, поздравляю, у тебя получилось. Я хочу домой. Извращенец. Пиздит, как дышит. Он никогда туда не хотел, но выбора особо не было. — Да ладно, не кипятись, — как ни в чем ни бывало отвечает Субин, делая шаг назад. — Угу, как же, не кипятись. Я человек вообще-то, а не очередная из твоих игрушек, — грубо бросает Джун, отходя на несколько шагов и уже доставая волшебную палочку, чтобы свалить. Ауч. Почему-то мысль о том, что Енджун почувствовал себя одной из субиновых, как он сказал, «игрушек», ранила что-то между ребер. Захотелось дать себе пощечину, да и в целом пересмотреть свое отношение к окружению. Нахмурившись, парень мотнул головой, отгоняя всякие глупости. И почему он только зацепился за это? — Подожди, — непроизвольно бросает Субин. Подожди. Подожди чего? — Ладно, извини, перегнул, — горько признает Ким, не глядя в глаза. — Вау, не знал, что ты знаешь такое слово, — обиженно буркнул синеволосый, но так и не трансгрессировал, гордо глядя на обидчика, — Иди сюда, так уж и быть, позволю тебе загладить вину покупкой кофе. — Как великодушно с твоей стороны, хен, — сказал брюнет, делая несколько шагов к старшему. — М, как накосячил, так сразу хен. Змеюка ты, вот кто, — прищурился Чхве, но руку на чужое плечо все же положил. Хлопок, и парни оказываются в практически идентичном переулке, но Джун убирает волшебную палочку обратно за пояс джинсов и целенаправленно идет в одну из сторон. Спустя пару поворотов двое выходят на широкую улицу, по сторонам которой были разбросаны кафешки. Как и в прошлый раз, выбор пал на Старбакс. Эти корейские хипстеры, что с них взять. — Как ты пьешь эту гадость? — все не мог понять Субин. — Ну с тобой же как-то общаюсь, — съязвил Енджун, — И честно, американо приятнее, чем твои мерзкие выходки. Субин лишь усмехнулся. Если шутит без вот этого «ну ты и уебок» тона, значит, остыл. — Все, ты прощен и, надеюсь, сделал выводы, так что можешь идти домой, — говорит Енджун. — Говорю же, мне скучно, — Субин все еще шел следом за своим собеседником. — М, и поэтому ты решил действовать мне на нервы. Великолепный план, просто ахуенный, если я правильно понял, надежный, блять, как швейцарские часы, — констатировал Чхве, после чего опять потянул свой холодный американо через трубочку. — Да ладно, я же больше не паясничаю. — Ну еще бы ты паясничал. Предупредил же, в глаз плюну, — с абсолютно невозмутимым лицом говорит Енджун, все же заставляя Субина улыбнуться. - — Мне это не нравится, — медленно проговорил Чхве, глядя на машину скорой помощи рядом со своим домом. — Это, — Субин кивнул, вскинув брови, — Объяснимо. Тяжело вздохнув, Еджун ускорил шаг по направлению к своему дому. Взвесив все «за» и «против», Ким решил, что живет он один раз, поэтому проследовал за своим спутником, догоняя его на полпути. — Есть идеи? — Ни единой, — похоронным голосом бубнит старший. Да, у него не было теплых отношений с семьей. Да, он всегда чувствовал себя чужим, коим и являлся. Но эти люди (по крайней мере, приемная мать) вырастили его, за что Енджун был благодарен. Был благодарен и желал им всего самого наилучшего, только давайте как-нибудь разойдемся по своим дорогам. Я вас не трогаю, вы меня не трогаете — природный нейтрализм. И сейчас, стоит признать, в сердечке неприятно кольнуло, потому что скорая помощь — это уже ничего хорошего. Когда на крыльце появились накрытые простыней носилки, Джун перешел на бег. Субин старался не отставать, хотя все еще не очень понимал, что он тут забыл. Но, видимо, старший пропустил то, что как раз заметил Ким. В суете медиков из-под простыни «выглянула» рука, и брюнет готов был поклясться, что именно этим ярко-розовым маникюром два дня назад хвасталась Мэй какой-то подружке с соседней парты. Он запомнил, потому что спустя несколько минут ожесточенного спора две девушки решили, что Субин прекрасный независимый эксперт, который должен рассудить, это все же неоновый-розовый или пурпурный. И вот сейчас, когда внутри все похолодело, он готов был проклясть свою память. Лучше бы не запоминал. К горлу поступил комок, потому что тело явно признаков жизни не подавало. Казалось, что время начинает потихоньку замедляться, как в чертовом кино, но тут из мыслей выдергивает крик. — ТЫ! Субин взлетает по ступенькам и заглядывает в коридор, где Енджун еле уворачивается от летящего в лицо кулака. — Воу, что произошло? — недоумевающе, но в то же время обеспокоенно протянул Чхве. — Что произошло? — переспросил мужчина, переходя на злой шепот, что, по опыту Бина, было гораздо хуже криков, — Это у тебя стоит спросить. Где ты шатаешься по ночам, чем занимаешься там в своей Америке. Я всегда знал, что ты не просто псих. — Так. Кто-нибудь объяснит мне, что происходит? — Джун пытался сохранить голос максимально ровным, — И где Мэй? — Не смей произносить ее имя, гаденыш! — он снова замахивается, но Енджун опять быстро ретируется из-под линии огня, будто занимался этим всю свою жизнь. — Да в чем я виноват на этот раз?! Помимо своего существования, конечно же. Тут, вопрос спорный, но этот пункт мы уже проходили, — Чхве был бы не он, если бы оставил дело без едкого комментария. И Субин тут же понял, что ой как зря он это сделал. В глазах мужчины, который, видимо, был, по сути, его отчимом и отцом его сводной сестры, даже издалека стали заметны адские искры, готовые вот-вот перерасти в самый настоящий огненный смерч. — Из-за тебя моя дочь.! — громко начал мужчина, но голос сорвался, опять превращаясь в исполненный ненависти шепот, — Из-за тебя моя дочь связалась с этим. Из-за тебя ее больше нет. Видишь, Юна, он даже не признает своей вины, — только сейчас Субин заметил заплаканную маленькую женщину чуть дальше по коридору, — А я говорил, что в желтых домах водится один мусор. На щеках Енджуна заиграли желваки, а ладони сжались в кулаки. Он сделал глубокий вдох и медленно прерывисто выдохнул. — Мам, может, хоть ты объяснишь мне, почему твой мужчина сейчас абсолютно бездоказательно обвиняет меня? — громкость его голоса тоже пугающе понизилась. Женщина лишь закрыла рот рукой, очевидно, предотвращая очередной всхлип. У Субина в голове более-менее сложился паззл. Не хватало всего одной детали… — Это ты дал ей наркотики! — мужчина опять закричал, его лицо побагровело, а на висках и шее вздулись вены. — Что? — непонимающе нахмурился синеволосый. «Так, пахнет жареным, » — Ким уже почти сделал шаг в коридор, готовый вмешаться, но тут же в него впился пригвождающий к земле взгляд мужчины. — А это еще кто? Твой дружок наркоман? — Ким замер с открытым ртом, даже не зная, что и сказать, — Да, давайте, поглумитесь над смертью моей девочки, — в его голосе начали слышаться безумные нотки. Ну да, кто же еще, если не наркоман. Варианта всего два — наркоман и сатанист, а иногда и все сразу. Именно за эти две категории людей магглы принимают волшебников. Именно поэтому те маги, которые оставляют своих детей на пороге обыкновенного детского дома, являются, по мнению Субина, самыми ужасными людьми на земле. Ведь они всю жизнь живут вот так. Слушая о том, что они ужасны, зависимы от веществ и поклоняются самому Дьяволу, принося ему в жертву девственниц и младенцев. — Я. Не. Наркоман, — отделяя каждое слово, как можно сильнее сдерживаясь проговорил Енджун. — Конечно. Ври дальше. Может, мою жену ты и провел, но меня не обманешь, — ну вот, теперь и эта маниакальная улыбка, — Я знаю. Я все знаю. Я видел ваши сатанинские книжки, — а вот и второй ярлык, — Я видел рецепты той дури, которую вы толкаете невинным детям. Субин немного поморщился, вспоминая, как Мэй зажигала в клубах, каждый раз под новым веществом и с разной дозой алкоголя в крови. Под понятие невинного ребенка она точно не подходила, и в этом виноват даже не Субин, и уж точно не Енджун. Ким только тяжело вздохнул, подходя к хену как можно аккуратнее. Если приглядеться, можно увидеть, как рядом с ним искрит магия, что точно не предвещало ничего хорошего. — Хен, ты сейчас ничего не докажешь. Он убит горем и пытается найти причину где угодно. Успокойся и пойдем отсюда. Вернешься, когда тут немного поостынут, — он попытался прикоснуться к плечу старшего, но тот лишь резко откинул его руку. — Мам, скажи ему. Скажи ему, что это не так. Расскажи ему правду, пожалуйста. Всю правду, — с надеждой в глазах парень посмотрел на женщину, но та лишь молчала, все так же зажимая рот ладонью. Если мы прибегнем к одному из простейших приемов психологии и перейдем на метафоры, то я скажу, что в данный момент Енджун чувствовал, будто его медленно, но верно протыкают ржавым куском арматуры, скрупулезно стараясь задеть каждый нерв, раздушить каждый кровеносный сосуд, чтобы испытуемый почувствовал как можно больше боли и потерял как можно больше крови. Повисла тишина, нарушаемая лишь приглушенными всхлипами и тяжелым дыханием. Секунда. А может, минута. — Мам? — дрожащий голос Джуна сочится отчаянием, что рвет сердце Бина на кусочки. — Она тебе не мать! И должен был случиться момент, когда кошачья изворотливость Чхве даст промах. Субину показалось, что от такого звонкого хлопка, могла бы разбиться пара бокалов. Не мудрено, что после этого парень, и без того не очень прочно стоявший на ногах от переполняющих эмоций, отлетает в стену. Ким думает, что у него остановилось сердце. Он несколько секунд не может пошевелиться и просто смотрит на стекающего по стенке хена, обеими руками держащегося за голову. Потом будто перед глазами что-то щелкает, и он уже сидит рядом с синеволосым парнем, аккуратно касаясь плеча, будто боясь сделать еще больнее. Плечи Енджуна вздрагивают в беззвучном всхлипе, после чего он еще несколько секунд сидит без движения. Отмирает он с болезненным шипением, но тут же гордо заявляет: — Все нормально. По скуле, куда пришелся удар, стекает струйка крови, взгляд расфокусирован, а подняться без опоры на стену он не может. Да, как же, нормально. Двенадцать из десяти баллов по шкале нормальности. В следующую секунду Ким видит, что рука Енджуна тянется к поясу джинсов, и тут же перехватывает его запястье. — Ты не сделаешь этого, — тихо, но убедительно констатирует Бин. — А что мне остается, Субин-а? — дрожащий голос режет слух. — Точно не то, что ты собираешься сделать, — отвечает младший, — Ты же знаешь, что будет, если что-то пойдет не так. — Что, там у тебя? — усмехнулся мужчина, до этого молча наблюдавший за двумя парнями, — Ствол? Ну давай, пристрели меня, может, зачтется, когда будешь перечислять свои достижения Сатане, — он начал нездорово смеяться. — Так, пора заканчивать этот цирк, — с этими словами Субин крепко берет старшего за руку и тащит не сопротивляющегося парня из дома. - — Эй, ты слышишь меня? — перед глазами щелкают пальцами. — А? — отмирает Енджун. Он пытается оглядеться, но все равно не понимает, где он и как сюда попал. Он сидит на диване, а прямо перед ним с озабоченным взглядом стоит Субин. — Сколько пальцев? — брюнет вытягивает руку. — Два? — больше спрашивает, чем утверждает. — Уже неплохо. После этого Субин куда-то отходит и возвращается с бинтом и каким-то флаконом. Это могла бы быть перекись водорода, но не забываем, что мы тут с вами в гп-кроссовере вообще-то. Промокнув бинт в непонятной жидкости, Ким аккуратно проводит по скуле старшего, стараясь касаться как можно нежнее, чтобы не было еще больнее, чем уже есть сейчас. — Скоро затянется, — говорит Бин и встает, дабы отнести медикаменты обратно. — Субин-а? — слышится где-то за спиной. Он оборачивается и тут же видит Енджуна, который тут же ловит его лицо в ладони и… целует? От неожиданности Ким роняет на пол все то, что было у него в руках. Ну точно головой ударился. Первые несколько секунд Субин в ахуе, а потом чувствует. Что же это? О да, то самое отчаяние на кончике языка, терпкими нотками отдающееся в сознании. Давно знакомый вкус. Ему остается лишь мысленно вздохнуть. Бин мягко опускает руки на талию парня, нежно и успокаивающе поглаживая через тонкую ткань футболки. Тело Джуна бьет мелкая дрожь, которая еле ощущается кончиками пальцев. Ким углубляет поцелуй, стараясь вложить в него все сожаление, которое испытывал в отношении сложившейся ситуации. Было больно. Больно, хотя Субин, по сути, не пострадал. Спустя несколько минут он медленно отстранился и подхватил Чхве на руки. Тот не сопротивляется, лишь обнимает руками за шею, утыкается носом в ключицу и ближе жмется. Вскоре Енджун чувствует, как под спиной оказывается мягкий матрас. Он немного приоткрывает глаза и видит нависающего над ним парня. Недолго думая, тянется за новым поцелуем и, получив на него ответ, уже намеревается снять футболку с Субина. Но тот только одной ладонью перехватывает тонкие запястья и мягко разрывает поцелуй. — Давай ты не будешь вести себя, как семнадцатилетка, которой только что разбили сердце, и которая пытается утопить это в похоти, — он тихо шепчет прямо в распаленные от поцелуев губы, но этот шепот как будто колокольным набатом отдается в мозгу, — Поверь, не получится. Я понимаю, тебе плохо. Но от этого лучше не станет. Ты ни получишь ни удовольствия, ни даже удовлетворения, чего уж говорить о том, что пустота внутри не уменьшится, а лишь захватит новые территории? Субин несколько секунд смотрит прямо в глаза. В полумраке комнаты его радужка кажется совсем черной, отчего неяркие блики становятся более заметны на темном фоне. Словно звезды на ночном небе. Если бы Енджун мог смотреть в эти глаза дольше, то в один момент попросту отыскал бы там галактику с тысячей мерцающих звезд и планет. Галактику, в которой всегда тихо, не бушуют штормы, заставляющие аккуратные созвездия перемешиваться и превращаться в непонятные кривые линии. Невероятно красивую, но, к сожалению, такую недосягаемую. А ведь так хочется просто взять и утонуть… Но он больше не может смотреть — глаза застилают слезы, которые тут же оставят две соленые дорожки на висках. — Прости, — шепчет старший, жмурясь. Ким отпускает запястья парня и аккуратно стирает большими пальцем слезы с его висков. — Все нормально, — отвечает так же тихо. — Нет, прости, — Енджун закрывает глаза тыльной стороной ладони, — Прости, я хотел воспользоваться тобой. Это отвратительно. Прости. Субин немного виснет. Он никогда не думал об этом в таком ключе. Отстраняясь, он садится на кровати, слушая доносящиеся до ушей всхлипы. — Все в порядке. Сейчас пройдет, — спустя какое-то время говорит Чхве. Он звучит максимально раздавлено, поэтому становится понятно, что все точно не в порядке. Вздохнув, Ким встает на ноги и выходит из комнаты. Скорее всего, Джун так просто попросил оставить его одного. Оно и понятно — проявление подобной слабости для него было неприемлемым. Весь такой холодный. Брюнет наливает себе чай и минут пятнадцать тупо пялится в кружку, даже не прикоснувшись к напитку. В голове белый шум, сквозь который периодически пробиваются слова Енджуна. Воспользоваться. Прости. И почему на них так переклинило? Обнаружив, что кружка в его руках находится под опасным углом, парень, чертыхаясь, ставит ее на столешницу. Выдохнув пару раз, он опять направляется в свою спальню, где ожидаемо обнаруживает свернувшегося в клубочек Енджуна. Бин подходит ближе и понимает, что парень спит, нервно сжимая в кулаке покрывало. Между бровей залегла морщинка, которую тут же захотелось разгладить. Волшебник опускается рядом и смотрит. Смотрит, думая о том, что очень опрометчиво отправил Джуна на факультет авантюристов. Наверное, ему все-таки больше подходит Вампус, где обучаются воины по натуре. Субин и представить не мог, каким духом надо обладать, чтобы терпеть такое отношение всю жизнь. Рука непроизвольно тянется к волосам парня, кончиками пальцев проходясь по мягким прядям. Ногти цепляют резинку и, стараясь не разбудить, Ким стягивает ее. Также нежно пальцами распутав все прядки, он еще раз касается синих волн, дергая уголком губ. Хочется дать себе пощечину, чтобы одуматься, но вот ладонь уже легко касается лица спящего. Тот тянется за прикосновением и перестает хмуриться. Одернув себя, Субин опять встает и покидает комнату, пока окончательно не потерял самообладание. Выйдя в гостиную, Субин подошел к кофейному столику, стоящему под телевизором и, открыв ящик, выудил оттуда пачку сигарет. И ведь бросил после второго курса, но сейчас в голове крутилось слишком много мыслей, мешающих сконцентрироваться на чем-то другом. Остановившись на балконе, парень поджег одну никотиновую палочку, впуская в легкие яд. От забытого вкуса табака в горле запершило, но Бин не обратил на это внимания, продолжая раз за разом травить организм. Почему он никогда не задумывался о своей роли в подобных ситуациях? Он всегда считал, что это он тот, кто пользуется людьми ради удовлетворения своих потребностей. Да, достаточно мерзко с его стороны, но он никогда никого ни к чему не принуждал, не пел баллады о высоких чувствах. Осознавал ли он когда-нибудь, что был такой же «игрушкой» в глазах окружающих? До этого момента даже не подозревал об этом. Ему много раз говорили, что он мудак, но Ким считал это просто своим образом жизни, в котором именно он потребитель, а все остальные вокруг — услуга. — Черт… — выругался брюнет, поднося зажигалку уже к третьей сигарете. И почему только сейчас его глаза открылись? Потому что человек в отчаянии извинился перед ним за желание затащить в постель? Да Субин и так понимал, что ничто, кроме минутного желания забыться, и не двигало его партнеров на one-night-stand. И в первый раз он не воспользовался этим. А почему? Потому что стал свидетелем того, как человека морально раздавили предательством, ножом в спину? Но он часто видел, как ссорятся друзья, расстаются пары, после чего одна из сторон конфликта оказывалась у него в постели — не важно, будь то девушка или парень. Его никогда не волновало, что он всего лишь способ отвлечься от реальности. Субин всегда считал себя хищником, а сейчас вглядывался в суету большого города и понимал, что всего лишь расходный материал. К горлу подступил горький комок, а в глазах предательски защипало. Злясь на самого себя за подобную беспечность, волшебник тушит сигарету о тыльную сторону ладони, немного морщась и смахивая накатившие на глаза слезы. Почему он остановился? Почему не продолжил? С самого начала не собирался, потому что в сердце загорелось что-то помимо потребности удовлетворить собственное желание. Что-то, что заставило отнестись к Енджуну по-особенному, предостеречь от глупого поступка, о котором он, скорее всего, пожалеет, испытает боль и отвращение к самому себе. «Мне определенно надо выпить, » — думает парень, кидая окурок в стеклянную пепельницу.