— Не забывайте о том, что все великие волшебники в истории в свое время были такими же как мы — школьниками. Если у них получилось, то получится и у нас.
© Джоан Роулинг, «Гарри Поттер и Орден Феникса».
***
Неделя, отпущенная на восстановление его организма, по скромному мнению капитана, пролетела слишком быстро. Ещё несколько дней назад он с опаской вглядывался в зеркало, подмечая малейшие изменения в своей новой-старой внешности, а сейчас сидит на жёстком, выстланном каким-то композитным материалом и облицованном органикой полу в безуспешной попытке изучения ментальных наук: блок на сознании никуда не делся, Ааро не растворился в небытие, а база знаний первого уровня так и не усвоилась. К слову, изменения были, однако на фоне того потрясения, что испытал Поттер, узрев вместо ног чешуйчатый змеиный хвост, прошли как-то фоном. Шевелюра, наконец, приобрела относительно привычную длину — до середины шеи (рваные, обожжёные концы не в счёт); радужка могла похвастаться едва светящимся инфернальным зелёным цветом; кожа стала ещё бледнее и несколько посерела; а губы будто обвели графитом: привычный вишнёвый оттенок канул в лету… с таким колором он напоминал недавно поднятый из могилы труп. Тени, что залегли под глазами после «веселья» в глубинах собственной памяти, завершали гротескную картину. Но Гарри лишь пожал плечами. Единственным, что, пожалуй, действительно вносило смуту в его восприятие, была метка: множество фигур слились монолитом, выстраиваясь одним большим треугольником во всю спину. И всё бы ничего, не просматривайся внутри этого треугольника едва заметный круг. Он прекрасно знал, что будет дальше, к чему всё идёт, но гнал в шею эти мысли, уповая на удачу и привычное «может, обойдётся». Бледные, словно чистый лист для принтера, пальцы периодически скользили по пластиковым страницам выданной новоиспечённым отцом книги, а серые ногтевые пластины утыкались в одну из строчек древнего трактата по ментальной магии. Один глаз был крепко зажмурен, а второй приоткрыт, подглядывая, чтобы убедиться в правильности своих действий. Однако результат был нулевым. Мысли, будто сорвавшиеся с цепей псы, сновали в черепной коробке. Перед глазами раз от разу вставало лицо покойного Снейпа, от чего мальчишка с силой стискивал зубы: он не виноват в его кончине. Впрочем, оглядываясь назад, прокручивая в памяти прожитую когда-то жизнь, разглядывая её через призму взрослого (относительно людей) существа, Поттер с прискорбием должен был признать правоту профессора в оценке своей персоны. Он был идиотом. Наивным и доверчивым оленем без зачатков критического мышления. Впрочем, чего ещё ожидать от ребёнка, который всё детство провёл в треклятом чулане под лестницей? Которого отучили задавать вопросы и искать помощи у взрослых? Вздохнув, мальчишка закусил губу и вновь попытался сосредоточиться, однако в вихрастой чёрной макушке засел вопрос: как здесь применяют магию? Признаться, он не видел ни у кого неоотъемлемой для любого волшебника его мира атрибутики — волшебной палочки. И, давая Солдану клятву в первые несколько часов после ритуала, он сам пользовался беспалочковым «Люмосом» — тем, что осваивают даже третьекурсники при должном усердии. А остальные заклинания и чары? Могут ли они работать здесь? Или же придётся забыть об этом пласте знаний? Тогда данное обернётся колоссальным расточительством! Да, он не был отличником, как Грейнджер, однако и неучем назвать не поворачивается язык: сколько он освоил, скитаясь по лесу, когда они укрывались от ПСов, и всё это канет в небытие?! Безусловно, могущественные чародеи его мира при многолетней практике могли пользоваться беспалочковым волшебством. Иногда — беспалочковым и невербальным. Например, тот же Волан-де-Морт или же Альбус Дамблдор. Дамблдор… Поттер тряхнул головой, прогоняя непрошенную апатию: мысли о бывшем наставнике вызывали горечь, а в горле вставал ком. Так или иначе, директор признавал, что он, Гарри, довольно сильный волшебник. Следовательно, при должном старании… «Стоп», — капитан резко распахнул глаза, — «А если взглянуть на ситуацию с критической точки зрения? Мало ли что нам, неоперившимся птенцам, вбивали в головы. Плевать с какой целью. Есть, как минимум, две одиозных личности, что колдовали напрямую, так чем я хуже? Только великие волшебники? Смешно. Скорее, есть ряд причин, по которым беспалочковая магия не даётся каждому второму. И у меня просто колоссальное количество времени, чтобы проверить одну теорию за другой…»***
— Акцио трактат по ментальной магии, — вытянутая в направлении вожделенной книги детская рука дрожала от напряжения. Пот застилал глаза, а мышцы сводило судорогой. Предмет не двигался с места. — Акцио… трактат по ментальной… магии, — голос охрип, слова выходили с изрядной задержкой на выдохе. — Акцио… дьявол! Капитан тяжело дышал, волком глядя на ненавистный пластмассовый фолиант буквально в нескольких футах от него. Грудь сдавило в тиски: магическое ядро болезненно пульсировало, словно ядерный реактор в преддверии непоправимой катастрофы, и Поттер прекратил попытки (только стихийного выброса не хватало для полного счастья). На подкорке вот уже несколько часов кряду вертелась единственная мысль: «Мордред и Моргана, почему ни черта не выходит?». Ответа на этот сакральный вопрос не было. Фыркнув, мальчишка уселся там, где стоял, тогда как глаза цвета «Авады» задумчиво скользили по помещению, не останавливаясь на какой-либо детали интерьера дольше, чем на несколько секунд. Сколько времени он уже пытается освоить простейшее беспалочковое заклинание? Неделю? Две? Каждый день проходит по одному сценарию, словно застрявшая на повторе виниловая пластинка: подъëм, завтрак в компании эола и Леи; обучение премудростям некромантии у наставника и отца в одном лице; занятие с Шохи, где ворчливая голограмма вбивает в его голову основы (базу знаний первого уровня) по старинке; и свободное время, что он тратит на самостоятельные занятия ментальной магией и пока что безуспешные попытки освоить школьную программу Хогвартса без привычного концентратора. И в этом плане помощи ждать бесполезно: как сказал Мишлоу, у сайшес нет собственного магического ядра, только каналы по всему телу, позволяющие проводить через себя потоки силы, эфир, и преобразовывать их в нужный вид энергии. Посади такого мага в вакуум, лиши его подпитки природной магией, и он будет абсолютно беспомощен. Естественно, эта информация не распространяется, о ней не говорят открыто, но факт остаëтся фактом. Другое дело псионики: там всё завязано на мозговую активность. Впрочем, капитан не вдавался в подробности: для него бесполезны что одна методика обучения, что другая. Сам он оказался исключением из правил. Что, в общем-то, неудивительно: когда это у Гарри Поттера было, как у нормальных разумных? «Здесь более слабый магический фон, — отстранëнно размышлял ребëнок, — поэтому у сайшес каналы по всему телу, дабы собрать из пространства как можно больше энергии. Они работают, как пресловутый насос: тянут силу из окружающей среды, перерабатывают и выдают результат тем или иным заклинанием. И все их кланы — не направление магии, как таковой, а способ «переваривания» нейтральной энергии. Могут, конечно, выдать и другой результат, другую направленность силы, однако основа всё равно присутствует, она глушит остальные. Поэтому и идут разделения. А в моём мире? Как было в моём?» — Акцио трактат по ментальной магии, — результат нулевой, лишь яркая вспышка боли, пронзившая рëбра, заставившая ртом хватать воздух, словно рыба, выброшенная на берег. Из глаз невольно брызнули слëзы, и капитан устало смежил веки. Необходимо отдышаться перед очередной попыткой. «Более слабый магический фон… более слабый… — мысли пчелиным ульем роились в черепной коробке. — А что если?.. Да нет, это безумие! Ну а всё же? Может, дело в потоках? У сайшес нет ядра, сила циркулирует по всему телу. Возможно ли раздуть магический базис по всему телу? Или же равномерно «размазать» тонким слоем? Идиотизм, конечно, но попробовать стоит». Он старался дышать ровно, сконцентрировав внимание на пульсирующем шаре в своей груди. Тот сокращался судорожно и резко, в такт биению сердца. Постепенно ритм выравнивался, замедляясь, и мальчишка мысленно потянулся к сгустку энергии, старался вообразить, как тот плавно растекается по всему телу: от волос до кончиков пальцев ног. Медленно и неспешно, миллиметр за миллиметром заполняет каждую клетку его организма. Ощущения были откровенно паршивые: будто лава растекается от груди, обугливая, превращая в пепел то, что попадалось у неё на пути. Первыми начали гореть плечи, кости ломило, а плоть, казалось, не выдержит. Ощущение, что его заживо сжигают на костре, будто он вдруг каким-то немыслимым образом очутился в средних веках и по неосторожности попался в руки Святой Инквизиции, затопило сознание. Капитан лишь сильнее сжимал зубы и старался дышать. Боль пульсировала, мигала красными всполохами на обратной стороне век, выбивала из глаз слёзы и заставляля кусать губы в кровь, лишь бы не заорать во всю глотку. Казалось, время остановилось, замерло на одной отметке, а поганое мгновение растянулось вечностью, но тут на смену огню пришёл холод. Сырой могильный холод, окутавший усталое, измождëнное тело, дарующий спокойствие и надежду. Гарри медленно открыл глаза, тогда как мутный от пережитой агонии взгляд зацепился за чёртов фолиант. «Если сейчас этот кусок ветоши будет всё также не сговорчив… — мысленно проворчал он, тогда как дрожащая рука потянулась в сторону предмета, — …сожгу его к варгам». Мальчишка не успел открыть рот, когда его магия уже вырвалась на свободу: температура в помещении упала на добрый десяток градусов, повеяло мхом и полынью, а пастиковые страницы занялись чëрным пламенем, плавясь на глазах и растекаясь отвратительной лужей на полу. Стойкий запах гари и вонь опалëнной пластмассы забились в нос. — Мордред, что сейчас-то я сделал не так?! — тихо простонал Поттер, пытаясь погасить огонь, пока он не перекинулся на остальные вещи.