— Тайна и ложь — это то, что мы принимаем, став взрослыми.
© Джоан Роулинг, «Гарри Поттер и Дары Смерти».
***
Перед глазами проносится жизнь. Казалось бы, чужая и далëкая, какая-то невообразимая, но отчего-то отзывающаяся тянущим чувством в груди. Мысли приходят непрошено, разум строит свои перспективы, сплетая чувства и воспоминания воедино, порождает смысл. Он просмотрел, будто старую киноленту на быстрой перемотке, уже многие годы своей-чужой жизни, но, словно наткнувшись на непреодолимое препятствие, память сворачивает, уходит на другой путь, туда, где всегда вечер, а перед взором стоят стеной деревья Запретного леса: «— Но это ужасно, Рон! Необходимо, но ужасно! — Горячий, возбуждëнный шëпот Гермионы, доносящийся из туалета Плаксы Миртл, прервал его шаги, заставив остановиться. — Дамблдор, конечно, великий волшебник, он знает, что делает… — Но? — Устало вздохнул рыжий, прекрасно понимая, что речь ещё не окончена, а ей нужно выговориться, иначе ведьму «прорвëт» в самый неподходящий момент. Гарри затаился, сильнее кутаясь в мантию-невидимку и стараясь дышать через раз. А ведь он решил всего-то пройтись по ночному Хогвартсу, привести в порядок мысли перед грядущей битвой. Возможно, ему стоило бы показаться друзьям, так было бы честно и правильно, однако интуиция нашëптывала, что лучше подождать. Мордредово поттеровское везение, не иначе. — Но это сильно ударит по Гарри! — Поспешно заговорила вполголоса Грейнджер, размахивая руками для большей убедительности. — Когда он вернëтся после битвы… — Если он вернëтся! — Перебил её Уизли, хмуро глядя на ведьму, а после поспешил добавить: — Я верю в Гарри, также как и ты! Как все мы! Но ты ведь знаешь, что он должен сделать! — Хорошо, Рон, если — она выделила интонацией последнее слово, — он вернëтся после битвы и узнает, что Сириус и Дамблдор живы… боюсь, он отреагирует не совсем… не совсем… верно, — наконец, ей удалось подобрать подходящее слово. Гарри стоял, как громом поражëнный. Сириус и Дамблдор были живы. Живы, чёрт побери! Что всё это значит?! Он закусил губу, чтобы не выкрикнуть эти вопросы вслух, и прислушался: — Гермиона, директор сказал, что у Гарри не должно остаться таких сильных привязанностей, иначе есть шанс, что он не сможет… — рыжий нервно сглотнул, решив опустить формулировку «пойти прямиком на смерть», но был уверен, что подруга поймëт его. — Ты дурак, Рон Уизли! — Возмутилась девушка. — Мало кто вообще осмелится стоять спокойно, когда в него летит третье непростительное! Хуже всего, что его должен убить Тëмный Лорд лично! — Но лучше ему не знать про Сириуса и Дамблдора, — удручëнно прошептал подросток, качая головой. — Директор сказал, что, возможно, это сломит его решительность, а если не уничтожить крестраж, то всегда будет шанс, что Волан-де-Морт может воспользоваться Гарри! Мы даже не будем знать, наш ли это ещё Гарри или уже чужой! Ты же знаешь, что Тёмный Лорд может влиять на его сознание! — Но это предательство, Рон! — По щекам ведьмы побежали слëзы. — Он не простит нам этого! Мы лгали и продолжаем лгать ему сейчас! Я так устала… — Скоро всё закончится, Гермиона, — отозвался Уизли, обнимая подругу за плечи, — я уверен, Гарри поймëт нас, ведь это всё ради общего блага… Он не дослушал, разворачиваясь на пятках и срываясь на бег. По щекам текли злые слëзы, что мальчишка небрежно и торопливо стирал рукавом мантии. Ему нужно подумать в тишине и спокойствии. Ему нужно время. Хотя бы несколько часов, чтобы всё осмыслить. А дальше он примет решение сам, ни на кого не полагаясь и не оглядываясь. Кажется, Астрономическая башня как нельзя кстати подходит для его целей…»***
Космос. Недалеко от планеты-колыбели. Военный крейсер «Лик Иши». Мутно-белый пустой стакан из высокопрочного пластика с хромированной широкой полосой вдоль наружной стенки всё ещё хранил тепло напитка и запах кофе. Коричневые разводы по краям складывались в затейливый рисунок, и если дать волю фантазии, можно увидеть скалистые горы или морской прибой. Кройд не был из тех, кто включает воображение, а потому тëмные разводы так и оставались просто разводами. Болотные глаза невидяще смотрели на остатки жидкости: мыслями он был далеко. — Не спишь? — Сзади раздался знакомый глубокий тембр с чуть протяжной шипящей «с». Что, в общем-то, неудивительно: команда, пусть и редко, но заглядывает в ночное время суток в обеденную зону. Голос же принадлежал старпому. — Снова видение? — И да, и нет, Харим, — надломленно донеслось в ответ без привычной манерности, что являлось весьма скверным показателем. Эшра был одним из немногих, кому пророк доверял, и единственным из оставшихся в живых, кто знал всю силу его дара. Способность не только увидеть будущее на грядущие пару часов, но и сны. Вещие сны. Изматывающие своим постоянством. — Что тебе снилось? — Брови сошлись к переносице, а рука легла на его плечо, сжимая. Кройд вздрогнул. — Бойня. — Пальцы пророка задрожали, и он усилил хватку на стакане. — Кровавая бойня… — он склонил голову, а привычный баритон перешёл в охрипший шëпот: — …нас всех пустили под нож, как овец на забой. Всех, Харим, всех! Всю команду! — Кто? — Собеседник нервно сглотнул. — Ты не понимаешь… — стакан выпал из враз ослабевших рук и с раздражающим стуком покатился по столу, разбрызгивая остатки чëрной жижи. — Не понимаешь! Мы ничего не сможем сделать! Ничего! — Приди в себя, Кройд! — Брюнет обошёл его, чтобы заглянуть в лицо, и, признав явно неадекватное состояние визави, встряхнул за грудки. Когда не помогло и это, щëку обожгло ударом, от чего голова безвольно мотнулась в сторону, а в ушах нашёл своё пристанище тихий навязчивый звон. — Кто?! — Ищейки — императорские следователи. — Глухое бормотание стало ответом. — Нужно убираться отсюда, но сказать Саяру о видениях — подписать себе приговор. Снова. Я меньше столетия назад едва вытащил шею из петли. Вновь затягивать удавку в лице власть имущих не желаю. Но капитан слишком честен, слишком правдолюбив, несмотря на весь его ум… — А не сказать — объявить себя дезертирами и врагами Империи. Нас вздëрнут, как предателей. Мы не заслужим лëгкой смерти от бластера. — Хмуро отчеканил рептилоид, стискивая пальцы в кулаки. Провидцу он верил, как себе. И если уж тот в ужасе, то он не мог вообразить, как будет на самом деле. — За что они нас? Хамелеон поднял взгляд, всматриваясь в холодную синеву радужки с тонким росчерком вытянутого зрачка напротив, и, зарывшись пальцами в короткий ëжик волос, выдохнул: — Всё было смутно, словно в тумане. Что-то мешало рассмотреть. Или кто-то. Помню только взрывы и огонь, пожирающий плоть команды; предсмертные крики, хрипы, раздирающие душу вопли. Горел корабль. Мои руки в крови. Мы были, кажется, в капитанской рубке. Я зажимал распоротое обломком горло капитана. Ты был недалеко. Мëртв. Кажется, нас перебили изнутри. Словно мы пустили врага на крейсер, приветливо распахнув двери. Доверились, не ждали подставы, а нас поимели, будто дешëвую шлюху на одной из людских планет. Помню голос, отдающий приказ добить свидетелей, и нашивку следственного отдела Империи на одном из скафов. Ещё были волосы. Они запомнились особенно сильно: ярко-лиловый цвет на фоне огня и крови. Мы сгорим, Харим, все сгорим. И этот клятый крейсер станет братской могилой. — Кройд умолк на несколько мгновений, делая паузу, а после спросил: — Что будем делать? — Всё, чтобы выжить. — Старпом твëрдо посмотрел в болотные глаза. — Нужно всё проанализировать. Поднимайся: продолжать разговор здесь неуместно, нужно быть осторожнее. Даже у стен есть уши. — Осторожнее? Когда я уже выложил всё разом? — Он скептически вздëрнул бровь, криво усмехаясь. — Нам остаётся уповать только на мою грандиозную удачу, чтобы наш разговор остался без свидетелей. А теперь пошли. Необходимо вспомнить всё до мелочей, а дальше мы подумаем, как избежать столь «почётной» смерти.***
— Сколько уже прошло, как думаешь? — Хриплый от жажды голос старпома звучал глухо и еле слышно. В пределах видимости Кройда были лишь слабо мерцающее силовое поле и смутно освещëнный коридор, а потому разобрать что-то бóльшее, нежели туманный силуэт старого знакомца, он был не в состоянии. Всё же их посадили по разным камерам, пусть и места заточения находились напротив. — Не имею ни малейшего понятия, — его губы едва шевелились в ответ: спëкшаяся кровь неприятно тянула кожу, разбитый нос едва ли помогал сделать вдох, отчего приходилось глотать кислород ртом и малыми порциями (рёбра однозначно были сломаны, а регенерация не справлялась). Хамелеон устало прикрыл глаза, уперевшись затылком в стену. — Прости меня… — Эшра закашлялся. Видимо, его состояние было не лучше, если не хуже. — За десяток лет мирной службы расслабился. — От меня тоже не было толку, — фыркнул провидец. — Когда перед глазами стоит картина полыхающих в огне людей, сложно сосредоточиться и просмотреть вероятность разговора с капитаном. А как боец, я бесполезен. Да и понимаю твои мотивы… — Неужели? — В голосе визави отчëтливо слышался скепсис. — Знаешь, капитан… — начал было Рорш. — Я давно не капитан: меня разжаловали, если ты не забыл. И забросили в это болото. — Для меня ты всегда останешься капитаном, — ухмыльнулся разбитыми губами провидец. — Когда мы служили на «Элькадре», то каждый из нас гадал, проснëтся ли он утром, проживëт ли ещё хоть один день или же этот станет последним. — Тебе-то чего гадать? Ты знал. — Заблуждаешься. Будущее изменчиво. Я вижу лишь наиболее возможные вероятности его проявления. — Самые близкие к реализации, — бросил старпом. — Именно поэтому за тобой послали тогда ищеек? — И я тоже могу ошибаться, — он пожал плечами и улыбнулся, вспоминая их первую встречу. — Правительство не любит терять столь ценные ресурсы. Особенно те что редки. Близких разумных у меня не было — давить нечем: я последний из рода Рорш. И путь был либо прямиком к Императору, либо безбилетником на один из кораблей, в космос. Там легче затеряться. — И из всего многообразия в космопорте ты выбрал именно мой, — хмыкнул Харим. — О, твою персону просто обходили по широкой дуге, и я счёл тебя достойным кандидатом для перевозки ценного груза в моём лице. — Хохотнул пророк и тут же закашлялся, но спустя несколько минут, отдышавшись, продолжил: — А что до нынешней ситуации, то, как и говорил, могу понять: относительно мирная жизнь расслабляет. Ты привязываешься к команде, ведь здесь мыслящие не мрут, как мухи; постепенно проникаешься уважением к вышестоящему по званию, да и Саяр действительно неплох в качестве капитана… хотя, я был лучшего о нём мнения. — Иногда страх за свою шкуру затмевает даже самые гениальные мозги, — презрительно процедил Эшра сквозь зубы. — О-о-о, Хари-и-им. — Привычным мерзким тоном протянул рептилоид, однако вновь закашлявшись, перешёл на обычную речь: — Йорк ведь и вникать в ситуацию не стал: только прозвучало «вещие сны», и его туша затряслась от ужаса. Видимо, представил, что его ждёт за укрывательство на своей дряхлой посудине не просто штатного провидца, а целого оракула. Ещё и следователи должны со дня на день нагрянуть, дабы взять показания по делу мелкого О’сэ. Вот и вылилось всё… — Это не повод выдавать тебя им! — Рыкнул мужчина, и со стороны чужой камеры послышался глухой удар кулака о стену. — Сколько раз ты спасал наши задницы своими видениями?! Мы могли уже раз семь сдохнуть, попав под раздачу пиратов! Могли гнить на чëрном рынке Варстурга! Или умереть при том прорыве людского флота! Эти разумные не намного лучше варгов, пусть и не столь воинственны, а технические достижения оставляют желать лучшего… и после всего этого, после того, что ты сделал для нашей команды, этот трусливый шакал намерен сдать тебя властям! — Ну, и тебя заодно, как соучастника, если ты не забыл. — Нервно усмехнулся Кройд, вглядываясь куда-то вдаль. — Мы не доживëм до суда. — Ты что-то видишь? — Ищейки уже здесь.***
Первый помощник — Айдер Фосса, — временно повышенный до звания старшего за отсутствием на свободе господина Эшры, стискивал с силой зубы и волком смотрел на гору отчëтов, присланных на нейросеть. И как Харим справлялся с таким объëмом обязанностей и не свихнулся? Всё чаще киборг понимал несносный и взрывной (по малейшему поводу) характер старпома и всё чаще погружался в апатию. Вот уже два с половиной месяца он занимает его должность, вот уже два с половиной чëртовых месяца на борту крейсера вынюхивают ищейки, периодически совершая вылазки на межпланетном флайере на Саашь, и вот уже два с половиной месяца он вертится, как белка в колесе, где остаëтся слишком мало времени на базовые нужды, такие как сон и еда. Рыжий гигант впервые в жизни умудрился похудеть и слечь на два дня (больше ему не позволил капитан) с истощением в медблок. И всё чаще его посещала идиотская и неразумная мысль спуститься на нижние палубы, к камерам предварительного заключения, чтобы бывший начальник пролил свет на некоторые аспекты, ведь у Йорка на это не было ни времени, ни желания. Каким бы гениальным мыслящим ни был Саяр, социальные контакты и разъяснение материала не являлись его сильными сторонами. Вздохнув и приняв решение, очевидно, не самое разумное в его жизни, рыжий рептилоид поднялся с насиженного места. Путь до камер прошёл в сомнениях, тревоге и навязчивом чувстве совершения непоправимого. Где-то на середине он нагнал прислужника, что нёс обед арестованным, и, перехватив железный поднос с пропуском, отпустил парня восвояси, уверив, что его работа будет выполнена. Зелëный свет на панели оповестил о том, что проход на одну из нижних палуб открыт, дверь с шелестом отъехала в сторону, и тëмный зев коридора распахнул свою пасть. Рассеянное освещение периодически зловеще рябило, а гулкие шаги эхом отражались от металлической обшивки стен. — О-о-о, Хари-и-им, — хрипло и как-то особенно мерзко протянул Кройд, — да у на-а-ас сегодня высоча-а-айшее обслу-у-уживание! Сам старпо-о-ом загляну-у-ул на огонëк! — Господин Эшра, господин Рорш, — тут же обозначил своё присутствие Фосса. — И что привело тебя к предателям Империи? — Криво усмехнулся брюнет. Послышался тихий шорох и шаркающие, грузные шаги. Тусклый свет выхватил белое, осунувшееся лицо мужчины, а силовое поле заискрило, предупреждая, что ещё один шаг к направлению выхода, и его поджарят. — Ни за что не поверю, что ты решил нас просто проведать и справиться о здоровье. Айдера затопил стыд: он столько лет служил под командованием этого разумного, столько раз тот прикрывал его спину… — Я не считаю вас предателем! — Горячо воскликнул киборг. — А Кройда? — Холодные синие глаза бывшего старпома, что в приглушëнном свете ламп казались почти чëрными, впились в чужое лицо изучающим взглядом. — Господин Рорш сам виноват в данной ситуации, — хмуро отчеканил рептилоид. — Он не должен был тащить вас за собой. — Что же, это хотя бы честно, — оскалился брюнет. — Так чего ты хотел? — Господин Йорк не счёл нужным научить меня работе с отчëтами, — скривился Фосса, тогда как руки киборга выполняли необходимую работу: он поставил супницу рядом с камерой хамелеона и, ухватив переносчик — длинную белую палку из ударопрочного пластика, — продвинул необходимое в камеру. Приближаться самому было запрещено: на его нейросети не стоял «красный код», что могло послужить сигналом к отключению силового поля. — Господин Эшра, отойдите, пожалуйста, от входа, я передам вам обед. — И тебе требуется моя помощь? — То ли утвердительно, то ли вопросительно произнëс Харим, отступая на несколько шагов назад. Недостаточно далеко, однако рыжий гигант уловил краем зрения начало движения, а потому, выставив посуду на пол, со всей осторожностью двинул её в сторону собеседника: ему не хотелось, чтобы порция при неаккуратном обращении пролилась на пол. Тут и там были видны потëки от предыдущих приëмов пищи. Видимо, некоторые прислужники были недостаточно щепетильны в вопросах обслуживания арестованных. Дальше произошло три вещи: где-то сверху раздался взрыв; Харим, отошедший лишь на пару шагов, ухватился с той стороны за переносчик и дëрнул со всей силы его на себя; а Фосса, инстинктивно сжавший предмет крепче, полетел прямо в камеру. Силовое поле, мигнув, отключилось. И жилистая, на удивление твёрдая ладонь узника железной хваткой сдавила его шею. У киборга потемнело в глазах, собственные пальцы впились в чужую руку в безуспешной попытке оттянуть в сторону, чтобы сделать хоть один спасительный судорожный вздох. Когти раздирали плоть до крови, от чего на породистом лице старпома проскальзывали омерзение вперемешку с жалостью и брезгливостью. Лëгкие горели в агонии, на висках вздувались вены, а эпидермис стремительно краснел. Кислород быстро заканчивался, Айдер сучил ногами по полу в попытке сдвинуться с места, однако все потуги обращались фиаско. В ушах поселился белый шум, сознание уплывало куда-то в темноту, и лишь голос старпома, повторяющий, словно мантру, «извини, парень, либо ты, либо я», звучал слишком отчëтливо. Когда последние конвульсии уже мëртвого тела сошли на нет, мужчина отдëрнул ладонь, внутренне содрогаясь и борясь с несвоевременным приступом самобичивания. — У него против тебя не было шансов, — тихо послышалось из соседней камеры. — Сеанс психотерапии отложим на потом. Нужно уходить. — Отрезал старпом. — Надеюсь, ещё не уничтожили спасательные капсулы. Впрочем, если нет, то они самонадеянные идиоты. — Вот сейчас и проверим, выпускай. Мы и так загостились на нижних палубах.***
Кройду казалось, что на крейсере разверзся ад: коридоры заволокло непроглядным тяжёлым дымом; и смог раз от разу окрашивался в тошнотворный кроваво-красный от мигания ламп оттенок. Он забивался в лëгкие, не давая вдохнуть полной грудью. На фоне раздирающим барабанные перепонки звуком завывала сирена, а механический голос искусственного интеллекта безымоционально сообщал о повреждениях «Лика Иши», оповещая, что система жизнеобеспечения отключится ровно через два часа в связи с неисправностью оборудования. Гремело и пылало тут и там: звуки пальбы из бластеров раздавались из каждого второго коридора. Под ногами разливалось алое море. В нём лежали тела, и провидец иногда спотыкался о них, поскальзываясь, пачкаясь в бурой жиже, но упорно поднимался вновь. Его мутило от запахов гари и железа, мочи и палёной плоти. Старпом следовал за ним, отставая лишь на несколько шагов. Иногда вдалеке слышались крики предсмертной агонии, тихие надрывные стоны и мольбы. В этой какофонии звуков отчëтливо выделялся спокойный и властный голос, отдающий приказ: «Зачистить корабль. Добить свидетелей. Мальчишку забрать с собой, в лаборатории разберутся. Найдите мне этого зверëныша!» И тут он увидел его: на фоне огня и дыма реющим флагом развивались яркие лиловые волосы; большие миндалевидные глаза необычного жëлтого, так похожего на расплавленное золото, цвета широко распахнуты и со всепоглощающим ужасом рассматривают трупы; нежно-розовая чешуя на скулах отливает перламутром; а тонкие пальцы с силой впиваются в дверной проём. — Первозданный… — ошалело прошептал пророк, от чего мальчишка дëрнулся, как от удара, и со страхом покосился в его сторону, начиная пятиться. — Т-ш-ш, малыш, — заговорил Кройд вполголоса. — Мы тебя не тронем. — Он медленно поднял руки вверх, показывая, что у него нет оружия. Парень что-то пролепетал в ответ с истеричными нотками в голосе. Рорш не разобрал ни слова. — Эй, ты меня понимаешь? — Он сделал ещё одну попытку наладить контакт. Подросток тихо всхлипнул, отступая на шаг. — Кройд, нам некогда с ним возиться! — Рыкнул его напарник по несчастью. — Самим надо ноги уносить! — Это первозданный! — Попытался достучаться до чужого сознания провидец. — Именно этого пацана разыскивают ищейки! Поэтому здесь резня! Как только следователи его схватят, то свалят отсюда, напоследок разбомбив всё к варгам! Нам не хватит времени выбраться, если его сейчас повяжут! — Первозданный… — хрипло выдохнул мужчина, разрываясь на части: с одной стороны — величайшая ценность, с другой — лишние проблемы. — Ты не сможешь узреть будущее, если он пойдëт с нами. — Да я и так ни черта не вижу из-за присутствия пацана! — Варг с тобой! — Сплюнул старпом, огибая своего спутника и стремительно пересекая пространство. Звук глухого удара стал неожиданностью. — Ты что творишь?! — Змеёй зашипел Рорш. — Угробить его решил?! — Нам некогда налаживать контакт с ирими. — Харим хищно сощурил глаза, закидывая удивительно лëгкое тело на плечо. — Потом поиграете в недопонимание друг с другом, сейчас задача выбраться с крейсера и выжить. Нужно подняться в рубку… — Нет! — Вскинулся провидец. — Что «нет»?! — Не понял его собеседник. — Куда угодно, только не в рубку! — Ты думаешь?.. — Я хоть раз на твоей памяти ошибался? — Варга мне в жëны! План «А» отменяется! — И каков план «Б»? — Усмехнулся хамелеон. — Импровизация, мой дорогой друг, сплошная импровизация…***
Мирея — северная планета-столица Империи Саашь. Дом-на-костях — дом эола мëртвых, ритуальный зал. Сквозь поток давно позабытых, но таких родных лиц, меж важных лично для него эпизодов, среди десятков мелькающих где-то глубоко в подсознательном заклинаний, окрашенных в разноцветье ярких всполохов, через глубокий и чуть дребезжащий от натуги старческий голос, рассказывающий что-то совершенно удивительное и новое, а порой и утешающий после очередного приключения, минуя вытекающую единым организмом в удушливые объятия Косого переулка толпу школьников, впервые пришедших за покупками, брело его сознание. Оно с маниакальной жаждой хваталось за знакомое, чтобы выпить воспоминание до дна, восполнить утрату. И память раскинулась сетью, заполняя пробелы. Здесь и сейчас он вспомнил своё имя. Гарольд Джеймс Поттер — именно так его нарекли родители, именно с этим именем на устах его представили родовому алтарю, и именно будучи Гарри Поттером он погиб. Добровольно ушёл под руку со Смертью, чтобы сделать первый вдох уже в новом, не похожем на прежний, мире. Здесь и сейчас он вспомнил всё. И именно здесь и сейчас он, криво усмехаясь, мысленно проговаривал: «Повелитель Смерти, Гарри, Повелитель Смерти!» Каким же он был наивным идиотом… Мальчишеское тело, распятое на камне, выгибалось, а с распухших, искусанных губ срывались болезненные стоны. Мышцы сводило судорогой, и ребёнок, свернувшись в позу эмбриона, затих, словно некий моллюск в своей раковине — скромный, но вполне удачный экземпляр подводной фауны. Его лицо периодически морщится от боли, а тело вздрагивает: обратная трансформация в антропоморфную форму едва ли способна доставить хоть каплю удовольствия. Ресницы дрогнули, и мутный от мигрени, сдавившей виски, взгляд зашарил по пространству. Где-то на расстоянии метра или двух расплывчатым маревом виднелся чёрный саван. Кажется, это был эол собственной персоной. Балахон двинулся в его сторону, и капитан ощутил прохладу чужой ладони на своей щеке, тогда как цепкий, не упускающий ни единой детали взгляд, сканировал его тело, задержавшись на лице, всматриваясь слишком долго. — Имрихт, твои глаза… — Мишлоу нахмурился, продолжая сверлить мальчишку пристальным взглядом. — Зелёные… — капитан закашлялся: в глотке першило, — …они всегда были зелёными. — Лежи, я принесу воды. — Прохлада чужого прикосновения исчезла, а шорох шагов оповестил о том, что магистр покинул помещение. — Ну ты и перепугал нас, паршивец! — Скрипучий старческий голос заставил передёрнуть плечами. Впрочем, голос был ему знаком. — Ааро? — Кто же ещё? — Ворчливо откликнулась голограмма. — Ты изменился, Имрихт. Даже у меня от твоего нынешнего вида мороз по коже, а я, между прочим, несколько веков, как мёртв! — Гарри, — произносит он с небольшой задержкой. — Что? — Меня зовут Гарри. — Мальчишеский голос звучит, словно наждачка. — Гарольд Джеймс Поттер. — А как же Ричард Брэнвинсон? Или Брэнсон? А, может, Бригстоун? — Это из второго перерождения. Изначально всё же Гарри, — охотно пояснил капитан. — Второго перерождения? — Кажется, голосом Мишлоу не проблематично заморозить сотню-другую акров земли, и если бы взглядом можно было убивать, то мальчишка однозначно был бы трупом. — И чего же я ещё не знаю, мистер Поттер? — Насколько помню, здесь к аристократии принято обращаться господин или госпожа. Я из древнего рода, эол, раз уж вы вдруг решили соблюдать все формальности, — его речь была строгой и сдержанной и, не закашлись он, как заядлый курильщик, в конце, возможно, она бы даже произвела эффект. Солдан скривил лицо, быстрым шагом пересекая ритуальную залу, и впихнул в чужие руки стакан воды: — Пей, несносный ребёнок. После я отнесу тебя наверх. Нас троих ждёт длинный и увлекательный разговор. — Тон не предвещал ничего хорошего, а заглянув магистру в глаза, Поттер предпочёл захлопнуть рот и молча следовать инструкции.***
— То есть ты утверждаешь, что в первом своём мире... — холодно выплюнул эол, — ...ушёл под руку со Смертью? Высшей сущностью, а не каким-то очередным божком, я правильно понимаю? — Угу, — подтвердил мальчишка, кивая головой в такт словам. — И она назвала тебя своим Повелителем? — Есть такое, — он взлохматил волосы забыто-привычным жестом. — И ты хочешь, чтобы я поверил в эту чушь?! — Взорвался мужчина, вскакивая с кресла и начиная мерить шагами комнату. — Вы только подумайте: сама Смерть, оказывается, существует, и у неё есть любимчик! Большего бреда я в жизни не слышал! И что ты там нашему покойному учëному наплëл?! Переход из одного мира в другой посредством какого-то древнего ритуала, который проводил не ты?! Что же мы тогда по другим вселенным радостно не скачем, а ютимся в одной?! Это просто невозможно ни с технической, ни с магической точки зрения! Нужно знать координаты выхода, это во-первых! А во-вторых, как минимум, больше тысячи магов потребуется, ведь это колоссальные затраты энергии, разрыв пространства! — Чужое негодование можно было черпать ложкой. Капитан вздохнул и вымученно улыбнулся: — Магией клянусь, что все мои слова — правда. Люмос! — На подушечках хрупких изящных пальцев зажглись небольшие огоньки света. — Нокс! — Почему правда, а не истина? — Влез в диалог Ааро, пока Мишлоу, замерев памятником самому себе, во все глаза рассматривал ребëнка, вглядываясь в чужое лицо и анализируя его слова. Информация, что выбивает почву из-под ног, наносит удар под дых и глумливо скалится, сбивая носки ботинок о его мировоззрение. — Правда у каждого своя, а истина только одна, и я её не ведаю, — просто отвечает он. — В вашем мире магический фон более слабый, в моём родном — более насыщенный, сила разливается не морем, а океаном. Личное могущество каждого волшебника выше. Соответственно, и последствия за свои слова и поступки выражены куда ярче. Оттого и формулировки у нас жëстче. Так что если не хочешь лишиться силы, давая клятву магией, а то и вовсе жизни, нужно думать, что говоришь. — М-да, — скрипуче протянул старик. — Не хотел бы я оказаться в таком мире. — Всё не так уж и плохо, — Гарри грустно улыбнулся и переключил внимание на Мишлоу. — Что будем делать с вашей осведомлëнностью, эол? — Клятва молчания? — Глухо отозвался магистр. — Нет, — покачал головой Поттер. — Насколько я понял, она ограничивает, да, но под давлением всё же можно выдать информацию. Так что непреложный обет и только он. В данном случае даже веритасерум не поможет. — Веритасерум? — Сыворотка правды, — пояснил он. — Информацию не достать ни под пытками, ни ментальной атакой. Нарушение обета, в отличие от вашего аналога, ведёт клятвопреступника прямиком в могилу. Готовы к подобной ноше, эол? — Вполне, — его собеседник задумчиво кивнул головой. — Эта информация не должна выйти за пределы данной комнаты, слишком опасна. — Хорошо. Тогда нам понадобится третий. Тот, кто засвидетельствует обет. — Лея? — Подойдëт. — Что же... — Солдан хлопнул в ладоши, вновь усаживаясь в кресло, — ...раз этот вопрос мы решили, предлагаю перейти к следующему: что делать с тобой? — То есть? — Имрихт Даэ О'сэ — миловидный блондин с аметистовыми глазами, истинный наг; а вот Гарольд Джеймс Поттер — брюнет с яркой зеленью радужки глаз и, насколько я успел заметить, круглым зрачком, что для сайшес нехарактерно. — Полукровка? — Внёс предложение Шохи. — Допустим, — кивнул головой мужчина. — Откуда? Кто родители? — Есть предложение, но оно вам не понравится, — усмехнулся старик. — Зато вопросов к вам не будет. — И? — Твой ублюдок от человеческой женщины. В таком случае можно оставить имя: мол, жил до этого с матерью и отчимом на одной из планет Содружества. Родители погибли, и ты забрал мальчишку на своё попечение. — Хочешь повесить на него клеймо бастарда? Причём даже не знатного дома? — Взвился Солдан. — Ему житья не дадут! — Дадут. Если признаешь мальчишку своим эолаем. — Упëрся Ааро. Гарри же предпочëл не встревать и наблюдать за разгорающимся спором со стороны: глаза закрывались от усталости. — Принцем?! — Зашипел брюнет, злобно сверкая глазами. — А корону ему не подарить?! Он не достоин! Не справится! — А кто достоин, идиот малолетний?! — Кажется, оппонент вышел из себя, его голос набирал обороты. — Кто, как не любимец самой Смерти, достоин быть принцем некромантов и стать впоследствии их королëм?! За что-то же она его выбрала! — Варга тебе в посмертные спутники, старик! — Сдался магистр. — Гарри, что думаешь? — Он перевёл взгляд на мальчишку, но тот уже крепко спал, трогательно прижимая ладони к щеке. Мишлоу скривился, как от зубной боли. — И вот это — будущий принц некромантов! Поразительная беспечность! И просто невообразимая наглость! — Он будет лучшим, — тепло улыбнулся Шохи. — Откуда знаешь, старик? — Чувствую.