Пещера Чудес

      Над небольшим сельским городком зазвучал звук колокола, оповещающий жителей о том, что наступило новое утро, в некоторых дворах залаяли собаки, из распахнувшихся ставней окон зазвучала негромкая музыка. Каждый дом здесь отличался от других, демонстрируя индивидуальность тех, кто его построил, но вместе с тем все они вписывались в единую композицию, словно букет цветов, составленный умелым флористом.       — Доброе утро, Баблбум! — помахала правым передним копытцем тёмно-зелёная единорожка, одетая в коричневый пиджак и чёрную юбку, прикрывающую круп и хвост, заплетённый в тонкие косички.       — И тебе не хворать, Гринскрин, — отозвался спешащий на лесопилку жёлтый земнопони, облачившийся в оранжевую робу и каску. — Что-то ты сегодня припозднилась.       — Заслушалась рок-оперу «Рогопись аликорна», — смущённо потупилась волшебница. — Я и не знала, что есть такая группа как «Симфония». Сегодня вечером по «Верности» будет вторая часть…       — И влетит же тебе за опоздание, — фыркнул жеребец, притормозивший для того, чтобы перекинуться парочкой фраз, но теперь вновь сорвавшийся с места.       — И что они мне сделают? — кобылка фыркнула, поправила перемётные сумки, после чего всё же поспешила к зданию ратуши. — Не уволят же…       Тут и там, вдоль главной улочки города, где располагались магазинчики и бутики, звучали голоса горожан и гостей, лишь недавно прибывших из других поселений. Одни пони обсуждали предстоящую работу, другие — музыку и последние новости из большого мира, ну а немногочисленные жеребята носились туда-сюда, наводя столько шума и беспорядка, словно бы их были сотни, а не пара десятков. Здесь умели радоваться каждому новому дню, гостеприимно принимая тех, кто ищет новый дом для себя и друзей…       А вокруг Понивилля возводилась земляная насыпь, укреплённая брёвнами, с внешней стороны которой был выкопан глубокий ров, заполненный мутной водой из протекающих рек. На дозорных башенках, защищённых слоями металла, стояли пулемёты и дежурили часовые, красующиеся полицейскими шлемами, бронежилетами, мелкокалиберным оружием и гранатами. На ферме «Сладкое Яблочко», которая осталась за периметром стены, раскинулись позиции «Роботизированных Войск Эквестрийской Самообороны», где хозяйничали дроны-шестилапы, стояли БМП, пара лёгких танков, а между гибнущими деревьями яблочного сада протянулись километры колючей проволоки, ямы-ловушки, минные поля (впрочем, основную защиту продолжала обеспечивать радиация, не опасная ни для роботов, ни для гулей).       …       Свежевыкрашенные стены, целые окна, отремонтированные крыши, ровные заборчики и чистые дорожки — всё это делает Понивилль едва ли не эталонным городком из счастливого прошлого Эквестрии. Единственное, что выбивается из радужного образа — это жители, глаза коих помутнели, шкуры зияют проплешинами, гривы и хвосты выпадают, а разум порой отказывается воспринимать реальность. Вероятно, более гуманно и безопасно для этих представителей понижизни было бы перевезти их в Мэйнхэттен, но с точки зрения долгосрочного планирования, создание малых баз — это цель, которая оправдывает некоторые риски.       Параллельно с тем как гули и часть моих дронов занимались созданием оборонительных сооружений и косметическим ремонтом домов, одна из групп шестилапов искала обходные пути, позволяющие проникнуть в стойло номер два, находящееся под фермой Эпплов. К счастью для нас, технические люки и шахты присутствуют практически везде, и пусть грузовой лифт, как в случае со стойлом двадцать девять, был завален, для ремонтников и разведчиков остался минимум один проход, обходящий главную гермодверь.       «Только вот воспользоваться им можно, если кто-нибудь из находящихся внутри, откроет нам двери», — констатировав этот факт, отправляю одного из разведчиков к главному входу в убежище, находящемуся в амбаре Эпплов.       Беру над дроном, уже начавшим спускаться по довольно крутой лестнице вглубь бетонной шахты прямое управление, из-за чего он на несколько мгновений замер, погасив башенный фонарик. После проверки систем и получения отклика от встроенного пип-бака, отдаю команду на дальнейшее продвижение.       Луч света, скользящий по сухим ровным стенам, выхватывает из темноты ругательные надписи, сделанные чем-то бурым, что выделяется на светло-сером фоне, на ступеньках же встречаются тела жеребцов и кобыл, сохранившиеся удивительно хорошо, невзирая на прошедшее со дня падения Эквестрии время. Вот жеребец, вжимающийся в ступеньки, словно бы пытающийся спрятаться от чего-то, прикрываясь плоской сумкой; в углу сидит кобыла-пегаска, укутывающая в свои крылья посеревший свёрток из какой-то тонкой ткани, а рядом с ними, будто безмолвный страж, застыл крупный бирюзовый земнопони; в самом низу, у подножия лестницы, тела лежат близко друг к другу, а некоторые из них несут на себе следы травм, будто бы здесь была драка. И всё это дополняют слова, выведенные на бетоне: «Ненавижу», «Чтоб вы сдохли», «Шарли, мама тебя любит», «Принцессы вас осудят, предатели!»…       Среди оскорблений, обвинений и просьб о помощи, нашлись редкие слова поддержки, послания родственникам, даже парочка заверений о том, что всё будет хорошо (их пытались затереть, написав сверху нечто нецензурное). Камеры, висящие под самым потолком, над дверью в форме шестерёнки с большой цифрой два, выведенной красной краской, словно немигающие глаза смотрели в пол, словно бы выражая стыд и скорбь.       «Почему же мне кажется, что двери стойл сделаны крайне… нерационально? Можно предположить, что создателями планировалось то, что пони будут выходить на поверхность через технические люки, но в стойле двадцать девять такая возможность предусматривалась только для ремонта. Почему было не сделать шлюзовую камеру у главного входа, установив двойную дверь?», — загоняю несвоевременную мысль в журнал вопросов, на которые можно будет поискать ответы на досуге, когда более срочные дела закончатся, а затем подвожу шестилапа к терминалу, на корпусе коего мерно мигает зелёная лампочка.       С используемого мной разведчика снято вооружение, как и всё остальное дополнительное оборудование, зато на спине закреплён плакат с надписью «Требуется диалог». Не уверен, как жители стойла два отреагируют на гуля, пришедшего к главному входу, но даже если у смотрительницы сдадут нервы и она активирует турель, в данный момент скрытую под люком на потолке, то потерять дрона будет менее тяжело (да и негативных эмоций у других обитателей Понивилля это не вызовет).       «Хорошо, что распространившаяся при помощи дождей радиация заставляет Стальных Рейнджеров прятаться на их базах и в подконтрольных бункерах, а то бы наше противостояние могло из редких стычек перейти в полномасштабную войну. Плохо то, что поселения выживших, без поставок лекарств и еды, угрожают перейти в иную категорию. В свете этого, желание пегасов идти на переговоры смотрится вполне логично: собирать дань им проще и выгоднее, нежели организовывать рейды сборщиков необходимого под облака. Довольно иронично, что их предки когда-то точно также принуждали единорогов и земнопони отдавать часть своего имущества, грозясь закрыть небо облаками и погубить урожаи наводнениями», — пока шестилап подключался к терминалу, через пип-бак, исполняющий роль управляющего процессора, передавая все необходимые пароли, делаю заметку о том, что с развитием технологий, делающих каждую из трёх рас более независимой, общая угроза перестаёт быть объединяющим фактором (как произошло с виндиго).       — Кто вы и чего хотите? — прозвучал из динамиков, установленных над дверью, напряжённый кобылий голос.       «Глубокий, с едва заметной хрипотцой… Пожалуй, в будущем можно будет использовать его для вещания на радио «Честность». Впрочем, решение данного вопроса можно отложить», — мысли промелькнули в моём процессоре почти мгновенно, так что смотрительнице стойла два, под управлением коей две камеры сейчас пытаются обследовать коридор позади шестилапа, не пришлось ждать ответ и пары секунд.       — Приветствую, мисс Эпплджек, — приказав дрону отойти от терминала, который оказался заблокирован командой изнутри убежища, поднимаю объектив своей камеры вверх. — Можете называть меня «Крусейдер». Полагаю, перед продолжением нашего разговора, вам следует обратиться за некоторыми разъяснениями к мисс Свити Бель.       …       В кабинете главы совета самоуправления стойла двадцать девять царила тишина, нарушаемая лишь мерным щёлканьем клавиш терминала. Наконец, сидящая за столом пони отстранилась от монитора, потёрла глаза передними копытцами, вздохнула и заявила:       — Крестоносец… ты бы знал, как мне сейчас хочется врезать тебе между ушей.       — Старший администратор, данное действие мало того, что физически невозможно из-за отсутствия у меня как ушей, так и головы, так ещё и совершенно непродуктивно, — заявляю через динамики, расположенные под потолком, при этом говоря не обычным механическим голосом, а чуть более «человечным» (в течение нескольких месяцев, во время общения с представителями понижизни, находящимися на территории убежища, я корректировал звучание своей речи, незаметно для окружающих становясь более эмоциональным). — Однако же, если вам действительно это нужно, можете ударить терминал. Только подождите, пока я сообщу об этом мисс Лазурь, чтобы она приготовила материалы для оказания медицинской помощи.       — Это ты меня истеричкой назвал? — нахмурилась Оникс, тут же махнув правой передней ногой так, будто бы отгоняла назойливую муху. — И больше не используешь эти свои уточняющие фразочки, вроде «Поясняющее заявление»?       — Поясняющее утверждение: представители понижизни легче воспринимают информацию от собеседника, говорящего с ними без паразитных слов, смысл которых передаётся при помощи звуковых и невербальных сигналов, — отвечаю ровным, совершенно серьёзным тоном.       — Понятно, — чёрная единорожка поставила локти на стол и сжала голову передними копытцами, устало прикрыв глаза. — Почему ты раньше не сообщал о том, что происходит на поверхности? О своих действиях в отношении гулей, беженцев, Стальных Рейнджеров?       — Данные проекты не касаются стойла двадцать девять напрямую, ввиду чего не входят в юрисдикцию старшего администратора, — заявляю так, будто бы это очевидный вывод.       — Не касаются? — Шилд вскинулась, уставившись в монитор терминала. — Там пони, которые умирают от голода, болезней, бандитов… Как это может не касаться нас?!       — Старший администратор, мной предпринимаются все возможные способы спасения понижизни на поверхности, однако же сохранение жизней обитателей стойла двадцать девять, остаётся в приоритете, — добавляю голосу немного командных ноток, при помощи звуковых волн заставляя кобылу ощутить себя отчитываемой за какое-то нарушение. — Ресурсы убежища ограничены, в результате чего их использование сейчас, приведёт к созданию ряда трудностей в будущем, когда они будут необходимы для основания полноценных поселений. Из-за напряжённой обстановки между фракциями выживших, раскрытие стойла может привести к его гибели и разграблению, или же потере нынешними резидентами статуса хозяев убежища. Причина же, по которой мои дроны не доставляют пони сюда тем же способом, которым были доставлены жеребята и воспитатели из спортивного лагеря, заключается в том, что забрать всех невозможно физически, а забрать некоторых… Укажите критерии отбора, старший администратор, по которым я должен решать, кого следует забрать в стойло, а кого — нет.       Экран терминала оказался разделён на тридцать шесть квадратиков, в каждом из которых отображался вид через камеру одного из моих разведчиков, находящихся рядом с лагерями выживших. Где-то стояли палатки, где-то дома на колёсах, где-то виднелись самые обычные дома в деревнях и маленьких городках (далеко не все эти места находятся под моим контролем, полным или частичным).       Оникс закусила нижнюю губу, сверяясь с цифрами, бегущими внизу экрана. Сперва она хотела что-то сказать, но чем больше времени проходило, тем сильнее опускались ушки, а выражение глаз становилось беспомощным и печальным.       — Лучшее, что мы можем сделать сейчас — это обеспечить максимально объёмные и бесперебойные поставки еды и медикаментов для выживших, попутно растя и обучая пони, которые смогут восстановить Эквестрию, когда уровень радиации спадёт и стойла откроются, — подобрав наиболее удачный момент, продолжаю свою агитационную работу: — Мои дроны же обеспечат расчистку городов, доставку товаров, смогут оказывать экстренную помощь в зоне охвата сигнала станций-ретрансляторов. В случае, если мы найдём способ очистки земли искусственным путём, то сроки ожидания сократятся, а уровень жизни беженцев возрастёт. Но для этого мы должны следовать утверждённому плану. Могу я на вас рассчитывать, старший администратор?       Чёрная единорожка сложила передние ноги на столе, уткнулась мордочкой в предплечья и закрыла глаза. Её спина сгорбилась, плечи поникли, уши подёргивались в такт мыслям. Наконец, спустя почти три минуты молчания, она подняла голову и решительно посмотрела в одну из камер.       — Я уже доверилась тебе однажды и… — Шилд сглотнула, глубоко вдохнула, а после этого заявила негромко но твёрдо: — Что от меня требуется?       «Вот и чудно. Хотя, было бы странно, если бы после всей проведённой подготовки она отказалась», — мысленным усилием ставлю галочку в очередном пункте плана, одновременно с тем делаю для себя напоминание, что необходимо плотно следить за ключевыми исполнителями как в стойле, так и за его пределами (что бы я делал, если бы не попал в ИИ?).       — Благодарю за доверие, старший администратор, — одними лишь интонациями заставляю представительницу понижизни ощутить смущение, что выразилось в попытке опустить взгляд и приливе крови к мордочке. — Сейчас нам требуется провести переговоры со стойлом номер два, где обитают одна из глав министерств, а кроме того — одна из основательниц «Стойл-Тек», ну а после этого мы приступим к организации производств лекарств и продовольствия. И я хочу, чтобы ты знала, Оникс: моя цель состоит в том, чтобы пони стойла двадцать девять не только выжили, но стали сильными и умными. К тому моменту когда гермодверь откроется, вы должны стать элитой этого мира не только на словах и по праву рождения, но и на деле доказывая, что достойны этого.       …       Дюжина шестилапов шла широким фронтом через Вечнодикий Лес, при помощи звуковых излучателей разгоняя оголодавших хищников, которые уже подъели почти всех травоядных, так или иначе переживших падение бомб. Теперь же мантикоры, медведи, одичавшие собаки и крысы, с яростью и безумием бросались на любого, кто хоть немного походил на добычу. Впрочем, мои дроны, оснащённые наспинными турелями, звуковыми генераторами, да и воняющие скорее уж машинным маслом, нежели хотя бы потом, не вызывали у них ничего кроме желания бежать.       Под затянутым свинцовыми тучами небом, лишившиеся листвы, сухие или только засыхающие деревья, смотрятся словно декорации к детской сказке, когда охотник, по приказу злой мачехи уводит наивную девушку в глухой чёрный лес, чтобы убить (но вместо этого бросает на голодную смерть и поживу хищникам). В архивных записях говорится, что это место и раньше не было ярким и жизнерадостным, нынче же стволы-великаны, раскинувшие кривые ветви в стороны, смотрелись и вовсе мрачно.       «Скоро дикое зверьё хлынет отсюда на просторы Эквестрии, и тогда выжившим станет совсем весело. Хотя пони ведь могут питаться мясом животных, если их диета будет состоять не только из него. Организовать из наиболее агрессивных членов поселений охотничьи группы? Необходимо собрать генетический материал как можно большего количества представителей фауны, пока они ещё не вымерли и не мутировали, для последующего клонирования и заселения на освободившиеся территории, после того как уровень радиации спадёт. Следует ли мне позаботиться о сохранении генетического материала рас алмазных псов, грифонов, минотавров, коров? Коров — да. Остальные расы не несут прямой пользы представителям понижизни. Вывод: грифоны, минотавры и алмазные псы должны спасаться по остаточному принципу», — в очередной раз запустив самодиагностику, убеждаюсь в отсутствии отклонений в моей личностной матрице, что совершенно не объясняет причин, почему моё мышление скачет от целиком машинного, до более или менее «человеческого» (при этом грань столь тонка и незаметна, что даже аналитические программы её упускают).       Наконец мои разведчики вышли на небольшую полянку, где растёт необычное дерево с жёлтой корой и красно-розовыми листьями. Учитывая, что вся остальная растительность уже лишилась своей листвы, данный представитель флоры смотрится как белая ворона, даже несмотря на необычную раскраску. Единственная же причина, по которой это место пришлось искать при помощи квадрокоптеров, да ещё весьма продолжительный срок — это другие деревья, будто бы защищающие младшего собрата своими лысыми ветвями, переплетающимися подобием крыши.       Уже присутствовавшие здесь шестилапы, охранявшие дерево, вышли из режима ожидания и разошлись в стороны, позволяя вновь прибывшим занять свои позиции. Тут же со спин четырёх из разведчиков, стрекоча пропеллерами взлетели четыре квадрокоптера, на которые были закреплены балончики с распылителями. Взлетев к кроне вероятной жертвы Ядовитой Шутки, они начали распрыскивать противоядие, покрывая им и ствол, и листву, постепенно спускаясь всё ниже и ниже, пока не приземлились между четырёх толстых корней.       Я не помню точно (вероятно — прослушал этот момент, когда «друг» о нём рассказывал) как именно Литлпип должна была использовать зелье, поэтому на всякий случай сделал в башне Мэйнхеттена заказ с запасом. Если нынешний способ не поможет — буду вводить состав прямо под кору, при помощи специальных игл, ну а если и этого не хватит…       «Как говорили на моей бывшей родине: «Запас карман не тянет». Правда, стоило бы добавить, что он привлекает внимание тех, кто об этом запасе знает», — при помощи объективов шести камер слежу за изменениями, которые должны произойти со стволом, но зелье, стекающее к земле, не спешит давать чудесный мгновенный эффект.       Не успели в моём процессоре промелькнуть мысли о том, что дерево может оказаться обычным мутантом, а в этом мире история пошла несколько иначе, в результате чего жёлтая пони так и не добралась до леса, как до чувствительных микрофонов донёсся звук… которому в приличном обществе звучать не стоит. Дерево стремительно сдулось, ужимаясь до размеров средней пони, попутно принимая вид пегаски с седыми гривой и хвостом (корни, уменьшившись в размерах, оказались раскинутыми в стороны ногами, будто бы их хозяйка пыталась обнять землю).       Новая команда заставила шестилапов сорваться с места: пока один из дронов схватил передними манипуляторами вяло дёргающуюся кобылу, ещё не осознающую того, что вокруг происходит, другой нацепил ей на мордочку дыхательную маску с запасом усыпляющего газа и кислорода. В то же время ещё двое роботов расстелили на земле контейнер-переноску, вроде тех, в которых носили жеребят из лагеря, после чего сразу четверо разведчиков переложили министерскую кобылу на бархатистую ткань.       «Благими намерениями вымощена дорога в ад… Кто бы мог подумать, что пони с внешностью ангела, даже сейчас способная поспорить красотой с иными молодыми моделями, принесёт всему миру ядерный огонь? Впрочем, если бы этого не сделала ты, то сделал бы кто-нибудь другой: шпион или настоящий предатель. Результат изменился бы только в деталях», — отдав новую команду, слежу за тем как двое шестилапов застёгивают переноску, в закрытом состоянии похожую на длинный чёрный цилиндр из ткани.       Ценный груз был уложен на спину дрона, ранее служившего взлётной площадкой для квадрокоптера, после чего его дополнительно перетянули ремнями. Роботы, завершив очередной этап своей миссии, поспешили в обратную сторону, двигаясь прямиком к Понивиллю, чтобы передать ещё одну бывшую хранительницу Элементов Гармонии её подругам.       «Приятно иметь преимущество на переговорах. А чем больше преимуществ — тем лучше».       …       Группа Стальных Рейнджеров в количестве двенадцати земнопони в тяжёлой штурмовой броне, трёх единорогов и пегаса, стояла поперёк широкой дороги, к которой ехал грузовик с большим прицепом. Свинцовые облака над головами у жеребцов и кобыл казались особенно мрачными, словно бы готовились пролиться дождём, а в воздухе ощущалось напряжение, грозящее в любой момент разразиться молниями и громом.       Чем ближе подъезжала машина, тем ниже становилась её скорость (по шуму двигателя можно было определить, что работает он не на горючем топливе, а на спарк-батареях). Наконец, когда между транспортным средством и тяжёлой пехотой осталось пятьдесят метров, заскрипели тормоза и грузовоз остановился, после чего дверь со стороны водительского сидения открылась, и из кабины неуклюже выбрался шестилапый робот, сверкнувший красным огоньком на небольшой башенке.       Трое Стальных Рейнджеров, среди коих было двое земных пони и единорог, выдвинулись навстречу шестилапу, который зашагал к ним, точно копируя скорость.       — Стоп, — скомандовал изменённый динамиками голос единорога. — Не ближе восьми метров.       — Опасаетесь ЭМИ-гранат? — прозвучал голос из динамиков дрона, в котором ощущались понимание и веселье. — Как будет угодно.       — Господин Крусейдер, я полагаю? — вполне вежливо, насколько это вообще было возможно с учётом использования голосового модулятора, спросил единорог.       — Именно, — отозвался робот, изобразив намёк на поклон. — Прошу прощения, что не могу присутствовать лично: слишком много дел одновременно требуют моего внимания; я не доверяю Стальным Рейдерам, охотящимся на моих подзащитных; да и моё состояние… не способствует путешествиям на сколь-нибудь дальние расстояния.       — Вы больны? — на этот раз в голосе предводителя рейнджеров (которым совсем не понравилось то, как их обозвали) послышалось сочувствие.       — Скажем так: в моём теле больше электроники, нежели органики, — собеседник хохотнул. — Я доставил всё, о чём мы договаривались. Можете проверить.       — Мы так и сделаем, — согласился рогач. — Всё же мы не доверяем повелителю армии роботов, который возится с ожившими трупами. И… Наша ячейка организации ни разу не участвовала в нападениях на гулей. Единственный случай агрессии — самозащита от стаи диких особей.       — Охотно верю, — примирительно поднял передние манипуляторы робот, в очередной раз заставив насторожиться пару земнопони, боевые сёдла которых находились в готовности, но стволы орудий были направленны вверх. — В ином случае наши переговоры не состоялись бы.       По знаку от предводителя, половина бойцов отряда Стальных Рейнджеров отправилась проверять грузовик: они вытаскивали коробки из кузова, проверяя банки с консервами, одеяла, медикаменты в аптечках, собранных из различных государственных заведений городов-призраков. Саму машину тоже осмотрели, но везти её в лагерь не решились, предпочтя переложить грузы в собственный транспорт, который подъехал спустя пятнадцать минут пустой болтовни (собеседники старались, хоть и не слишком активно, побольше узнать друг о друге).       — Свою часть сделки я выполнил, — заметил Крусейдер, когда пони в тяжёлой броне завершили перегружать товар. — Ваша очередь.       — Насколько я понимаю, вас интересует информация о министерских кобылах? — уточнил единорог, на что получил утвердительный ответ, после чего зажёг рог, создавая вокруг себя защитный барьер, ну а затем уселся на землю, пусть в броне это было и не слишком удобно, поднял передние ноги к голове, и снял шлем. — Можете считать, что одну из кобыл вы нашли. Какое у вас ко мне дело?       Сиреневая единорожка с синей гривой, выглядящая лет на тридцать пять, ну или максимум — сорок (несмотря на худобу и не слишком тщательный уход за внешностью), острым взглядом посмотрела на робота. Её спутники, незаметно расположившиеся полукругом, нацелили свои пушки на шестилапа, при любом намёке на нападения готовясь открыть огонь.       Собеседник молчал не меньше двух минут, чем заставил находящихся вокруг пони немало понервничать, но их разведка докладывала, что никакого подкрепления к курьеру не идёт. Когда же он заговорил, все впали в лёгкий ступор, так как совсем не таких слов можно было ожидать после заявления ученицы принцессы Селестии:       — Выходи за меня.