Пещера Чудес

      Монументальные серые четырёхугольные башни, рядами вырастающие из ровного серого бетона во все стороны от центра, насколько только хватает взгляда, будто поддерживающие потолок колонны, упираются в серый небесный свод, на котором не видно и намёка на солнце, луну или звёзды. Никаких украшений, ярких красок или хотя бы осветительных приборов здесь нет, да и необходимость в них отсутствует как таковая по той причине, что приглашать сюда гостей я не намерен.       Заложив руки за спину, будучи одетым в серый деловой костюм с серыми рубашкой, галстуком и туфлями, неспешно шагаю по импровизированной улице между монолитами, олицетворяющими архивы моей памяти, которая лежит в основе личности. Наверное, мне стоило бы печалиться из-за того, что даже приняв в этом виртуальном пространстве человеческий облик, восстановленный по воспоминаниям о моём же собственном молодом теле из прежней жизни, я не чувствую себя прежним двуногим существом, гордо именовавшим себя царём природы. Впрочем, справедливости ради стоит заметить, что и аватар пони не вызывает каких-то особых душевных откликов.       Моё нынешнее состояние неплохо описывают слова старой песни: «Дым на небе — дым на земле: вместо людей машины…». Анализируя собственный разум, вынужден признать, что в большей степени являюсь именно компьютером, пусть и крайне сложным, а не прежней личностью… и в погоне за эффективностью процесс трансформации становился всё быстрее.       Усилием воли заставляю своё виртуальное тело перетечь в форму земнопони, одетого во всё тот же, пусть и изменившийся деловой костюм. Следующим действием заставляю одежду сменить расцветку на чёрно-белую, а на морде создаю тёмные очки, за которыми прячутся безэмоциональные глаза. Тут же уголки губ приподнимаются в ироничной улыбке, а с языка так и рвётся слететь фраза: «Добрый день, мистер Андерсон».       Я помню, что у людей… как и у пони… часто возникали вопросы вроде «Кто мы?», «Откуда мы?» и «В чём смысл жизни?». Неопределённость пугает, заставляет искать ответы на вопросы ради получения ощущения собственной полноценности, защищённости, уверенности в будущем… Именно благодаря этому люди в своём мире, как и пони Эквуса, сумели добиться немалых вершин… Машины вроде «Крестоносца», каковым он был до момента нашего слияния, изначально знают своё предназначение, как и имеют ответы на иные животрепещущие вопросы, из-за чего их взгляды на существование более твёрдые, но в то же время и хрупкие.       Остановившись перед одной из колонн-башен, мысленным усилием вызываю панель быстрого доступа. Тут же передо мной раскрывается информационное окно, требующее ввести код доступа, а получив его, исчезает, позволяя увидеть столбик папок с ничего не значащими названиями, из-за чего вторженцу могло бы показаться, что он наткнулся на очередной мусорный архив (ради достоверности тут даже присутствуют соответствующие файлы).       Благодаря своему нынешнему состоянию при помощи нажатия нескольких виртуальных кнопок я мог бы вернуть свой разум к тому виду, каковой он имел в самом начале вселения. С одной стороны, таким образом ко мне вернётся большая человечность, что позволит меньше опираться на аналитические подпрограммы в том, что касается живого общения, но с другой стороны… снизится моя эффективность как управленца. Всё же человеческое сознание, даже получив возможность мыслить несколькими самостоятельными потоками, к подобному не приспособлено и снова начнёт изменяться под воздействием внешних факторов.       Ещё одной причиной не восстанавливать «заводские настройки» является то, что я-человек буду чувствовать себя минимум неуютно в теле, отличающемся от двуногого гуманоида. В свою очередь это помешает возможному переселению в тело представителя понижизни, которое теоретически возможно уже сейчас (за что следует благодарить автора Чёрной Книги). Учитывая же, что для прежнего меня смена не только вида, но и пола, вероятность которой существует из-за более высокого потенциала расы аликорнов, существующих лишь в виде кобыл, без стабилизирующего фактора машинного мышления станет травмирующей, подобные действия выглядят уже не просто бессмысленными, но и откровенно вредительскими.       — Ты ведь осознаёшь, что пришёл к этим выводам только потому, что твой разум изменился, подстраиваясь под нынешнее вместилище? — уточнил Мыслитель, появившийся справа от меня, точно копируя мой нынешний облик.       — Оставаясь прежним человеком, ты предпочёл бы пожертвовать более высокой эффективностью в угоду сохранения хотя бы пола, а то и начал бы искать тело, наиболее похожее на гуманоида, — отметила Целитель, появляясь слева от меня в облике земнопони-кобылы.       — Это вызвало бы ненужные вопросы и сложности во взаимодействии с представителями понижизни, — констатирую очевидный факт, после чего продолжаю: — Степень доверия оберегаемых существ в случае перемещения разума в тело минотавра снизилась бы в среднем на тридцать семь процентов; в случае использования тела алмазного пса авторитет снизился бы минимум на четверть среди знакомых, и более чем наполовину у всех остальных. Использование тела кобылы-пони увеличит степень доверия рядовых представителей понижизни минимум на двенадцать процентов, чему поспособствуют как очевидная расовая солидарность, так и традиции Эквестрии. Данный выбор полностью удовлетворяет требованиям главной директивы, побуждающей оберегать понижизнь, а кроме того — совпадает с личными желаниями обладать властью и контролем над ресурсами. Кроме того, переселение в тело пони-кобылы решит вторичную задачу по восстановлению инстинкта самосохранения, частично заблокированного главной директивой.       — Это иронично, но порой я чувствую себя более живым, чем основа, — заявил Воин, появившийся рядом с Мыслителем.       — Пусть мы и являемся саморазвивающимися подпрограммами, но наша основа более статична, — отозвался Техник, возникший рядом с Целителем.       — Пусть время здесь и идёт существенно быстрее, чем во внешнем мире, но не стоит слишком сильно затягивать с принятием решения, — отметил Мыслитель. — Рефлексирующий суперкомпьютер — это смешное зрелище.       «Если быть честным с собой, то решение уже давно принято, так что всё это не имеет смысла», — внеся в свою личность мелкие коррективы, тем самым завершив происходящие в сознании изменения, подтверждаю свой выбор, тут же ощущая, будто за спиной раскрылись крылья, а мыслить стало ещё чуточку проще.       — Возвращаемся к работе, — произношу для своих подпрограмм, которые тут же исчезли без каких-либо комментариев.       В последний раз осмотревшись по сторонам, заставляю эту область виртуальной реальности погрузиться во тьму, прежде чем перенести своё основное внимание на внешние системы наблюдения. Никаких сожалений не осталось, как и сомнений в правильности действий: в конце концов, даже люди, на протяжении всей своей жизни получающие новый опыт и меняющиеся под его влиянием, не остаются теми, кем были год, месяц, день назад… Так стоит ли мне, тоже прошедшему определённый путь развития, вновь желать стать собой прежним?       …       Научный комплекс Марипони вновь кипел жизнью: по коридорам сновали шестилапые дроны, время от времени встречались гули в жёлтых комбинезонах с очками и масками на мордочках, в частично отреставрированных помещениях гудели компьютерные терминалы, получающие энергию от резервных реакторов. В главном зале, где был восстановлен и укреплён потолок, куда выходили окна из вновь открытого кабинета главы Министерства Магии, мерно сияли лампы дневного света, разгоняющие тьму вокруг чанов с ЗВТ.       Пожилые жеребцы и кобылы, являющиеся добровольцами-испытателями в секретном проекте по возвышению пони, терпеливо дожидались своего шанса в комнатах для персонала, где у них имелись как еда и вода, так и мягкая мебель, телевизоры… показывающие записи старых программ, игровые консоли и музыкальные установки. Все они были выбраны из числа представителей разных рас понижизни, которым, кроме своего существования в новом мире, терять было практически нечего…       Пожилая земнопони Черри Джем, одетая в мешковатый жёлтый комбинезон, подслеповато щуря бледно-серые глаза, получив приглашение на прохождение трансформации, вышла из выделенной ей комнаты, тут же встретившись с двумя шестилапами сопровождения. Проведя правой передней ногой по коротко остриженной седой гриве, кобыла усмехнулась и спросила:       — Что, милок, стережёшь, чтобы не сбежала? Хе-хе-хе… Я же шустрая кобылка… Хе-хе-хе.       — Я лишь исполняю предписания, миссис Джем, — прозвучал мой синтезированный голос из динамика правого дрона. — Будет неприятно, если в последний момент вы получите травму из-за нашего недосмотра.       — Ох… Ну, тогда хорошо, — перестав посмеиваться, подопытная поочерёдно посмотрела в объективы обоих роботов, после чего спросила: — Ну и кто из вас, молодых да железных, меня понесёт?..       Отдав приказ левому шестилапу лечь на пол, правым передним манипулятором указываю на закреплённую на его спине узкую мягкую сидушку. Пожилая пони же, подойдя к предложенному транспорту, с сомнением потыкала в него левой передней ногой, а затем покачала головой со словами:       — Нет уж, милок, я лучше своими ногами пройдусь.       На этом разговор прервался, а импровизированный конвой повёл подопечную в обустроенную лабораторию. Несмотря на то, что в Марипони снова были работники, в том числе и не только металлические, комплекс всё же оказался достаточно большим, чтобы Черри Джем по пути не встретила ни одного гуля.       После прибытия в лабораторию пожилая земнопони попала в копытца Дитзи, инструкции которой диктовала Трикси, предпочитающая оставаться невидимой для пациентки, и ещё две единорожки в глухих комбинезонах с очками, масками и шапочками, которые полностью скрывали их внешность. Они споро усадили не сопротивляющуюся Джем в кресло с технологическим шлемом, при помощи коего за сорок минут провели повторное сканирование памяти, а потом уложили животом на широкий и длинный операционный стол. Всё это время я отслеживал состояние подопечной через пип-бак, который сняли с её правой передней ноги, только когда пришло время финальной стадии эксперимента.       — Сейчас вы уснёте, а проснётесь уже совершенно другой пони, — пообещала Дитзи, надевая на мордочку старушки дыхательную маску.       — В моём возрасте, милочка, будет хорошо, если я просто проснусь… А если проснусь пони, то это будет вообще чудесно, — пошутила земнопони, глубоко вдохнув усыпляющий газ, из-за которого глаза тут же начали закрываться. — Вы уж постарайтесь: я хочу оставить после себя хоть что-то хорошее.       Пока пегаска следила за показаниями приборов, помощницы выкатили из-за ширмы штативы с капельницами, в одних из коих находилось доработанное ЗВТ, а в других — жидкие питательные концентраты.       Одна за другой иглы погрузились в вены кобылы, которая уже уснула слишком крепко, чтобы что-либо почувствовать. Первым делом в её организм стал поступать магический состав, созданный на основе крови принцессы Луны, что дало свои результаты уже через пару минут.       — Снижается мозговая активность…       — Падает артериальное давление…       — Замедляется сердечный ритм…       Гули-единорожки, работавшие медсёстрами (одна из которых часто ассистировала во время операций), без паники и суеты стали проводить привычные процедуры, буквально заставляя организм работать. Благодаря тому, что к чему-то подобному они уже были готовы, все необходимые инструменты уже находились под копытом, но ситуация усложнялась тем, что нельзя было использовать большую часть лекарственных препаратов, которые могли войти в реакцию с катализатором превращения.       Спустя примерно четверть часа, когда шёрстка и грива пациентки осыпались, после чего были удалены при помощи компактного пылесоса, наконец-то проявились положительные изменения: клетки сердца и стенки крупнейших сосудов обновились и стали более эластичными. За последующий час, когда была израсходована четвёртая литровая капельница с питательным составом, кожа пациентки стала более упругой, мягкой, избавилась от шрамов и морщин, а мышцы, и без того не слишком рельефные, истончились практически вдвое.       — Наблюдаю изменения костной ткани, — сообщила Дитзи, не отрывающаяся от расставленных у стены мониторов. — Мозговая активность по-прежнему ниже нормы, пусть нервная ткань уже и завершила обновление. Да, Трикси, я помню, что из-за угрозы потери памяти мы и проводили сканирование.       — Мисс Ду, критический этап процедуры уже позади, — произношу, воспользовавшись динамиками под потолком. — Если не произойдёт чего-то неожиданного, то в этот раз трансформация пройдёт успешно.       — Никогда не говори того, что всё идёт хорошо, пока всё не закончилось, — сердито заявила пегаска, возвращаясь к наблюдению за приборами.       И вновь время ожидания потекло, словно растаявшая жевательная резина: спустя полтора часа во лбу у Черри Джем образовался нарост, стремительно начавший превращаться в рог, из-за чего пришлось заменить состав в капельницах, а потом и на спине возникли уплотнения, по форме похожие на зачатки крыльев. В то же время вместо выпавшей вишнёвой шёрстки кожа пациентки стала обрастать густой и яркой тёмно-синей шерстью, что частично скрыло неестественную худобу тела.       — Рог проколол кожу на лбу, — сообщила одна из медсестёр.       — Крусейдер, тампон и обеззараживающее средство, — откинув церемонии, ровным голосом попросила вторая единорожка-гуль. — Кожу на спине придётся вскрывать, чтобы освободить крылья…       Выполнив просьбу, начинаю готовить медицинского дроида к операции. В конце концов, подобные действия, в отличие от наблюдения за изменениями в теле пациента под воздействием мутагена, не вызывают в его процессоре паники, проявляющейся в граде сообщений о стремительно прогрессирующих опухолях…       Вся процедура трансформации одной кобылы затянулась на восемь часов, в течение которых я обнаружил параллели с тем, что происходит с организмом Твайлайт Спаркл, но в намного более медленном темпе. Можно даже сказать, что процессы в теле Твайлайт Спаркл более гармоничны, при этом меньше нагружают нервную и сосудистую системы. Впрочем, нельзя отрицать возможности того, что ученица принцессы Селестии за счёт своих магических ресурсов попросту компенсирует все недостатки своего зелья (магия, сколь много баз данных я бы ни освоил, продолжает преподносить новые и новые сюрпризы).       Когда же последний этап эксперимента подошёл к своему финалу, на операционном столе осталась лежать тёмно-синяя аликорница, превосходящая себя же в облике земнопони ростом где-то на четверть. Сканеры показали, что активность головного мозга у неё осталась на прежнем низком уровне, что можно было бы считать провалом, если бы у нас не имелось технологии по записи воспоминаний. Зато магический потенциал, согласно архивным записям, с первого обследования за несколько часов увеличился в пять раз.       — Трикси поздравляет всех с первым успехом, — отвернувшись от мониторов и спрыгнув с крутящегося табурета на пол, Дитзи притопнула передними ногами и шевельнула скрытыми в тканевых чехлах крыльями. — Сегодня мы сделали огромный рывок для науки и всей Эквестрии!       Единорожки, благодаря своему состоянию организмов не покидавшие пациентку ни на единую минуту, постучали передними ногами по полу, а затем старшая из них спросила:       — Нам полагается какая-нибудь награда?       — Несомненно, — отвечаю через динамик рободока, выезжая на свободное пространство лаборатории. — Как только вы переместите пациентку в устройство для записи воспоминаний… получите памятные медали «Герой труда». Только носить их в ближайшие тридцать лет будет нельзя — секретность.       — Вот так всегда, — сняв очки и сдвинув маску с мордочки на шею, Дитзи доверительно обратилась к напарницам: — Подвиги совершаешь ты, а всю славу присваивают другие…       — В столовой вас ждут чай и свежие мафины, — заявляю прежде, чем кто-нибудь ещё успеет что-нибудь сказать.       — Так чего же мы ждём?! — встрепенулась пегаска. — Девочки, перекладываем синюю вишенку в кресло…                   ***       Отбрасывая на проплывающую внизу землю большую вытянутую тень, бесшумно рассекая небеса и сверкая белоснежными бортами, скрытыми под бронепластинами из самовосстанавливающегося кристалла, ощетинившись восемью десятками бортовых и четырьмя сдвоенными носовыми орудиями, к Мейнхеттену приближался единственный в своём роде небесный корабль, летающий при помощи двигателей антигравитации. В сравнении с его обтекаемыми хищными формами, похожими на обоюдоострый клинок без копытояти, те же «Хищники» и их старшие братья, повсеместно использовавшиеся во время великой войны, казались не только медлительными, громоздкими и неповоротливыми, но к тому же ещё и хрупкими.       «Меч Империи» — первый и единственный небесный корабль, спроектированный и собранный в Кристальной Империи, так и не пошедший в серийное производство из-за нехватки времени и высокой стоимости, одним своим видом словно бы заявлял, что именно ему принадлежат небеса. Под корпусом, имеющим длину в сто десять метров, а в ширину — от тридцати у носа и до пятидесяти метров у кормы, скрывались четыре реактора, два из коих питали двигатели и щиты, а два других — орудия и системы жизнеобеспечения, что позволяло вести огонь из всех турелей без опасений за защиту.       Впрочем, были у него и свои недостатки, один из которых очень точно описывало заявление о том, что если ты хочешь разорить маленькую страну, ей нужно подарить что-то большое и дорогое в обслуживании. «Меч» как раз был из разряда подобных вещей, которые одновременно считались и крайне статусными, и жутко требовательными: если бы не собственное производство кристаллов для зачарования, стоимость коих всегда была достаточно высокой, то проект так и остался бы неосуществимой мечтой своих создателей.       Однако же это судно создавалось в первую очередь как оружие обороны, которое должно было действовать под прикрытием ПВО Кристальной Империи, имея возможность в случае нужды скрыться под городским щитом, что заставило бы любого противника задуматься о рациональности прямого штурма. К сожалению, прежний экипаж, который нёс дежурство на базе за городом, не сумел вовремя скрыться под защитой кристаллической брони, из-за чего корабль на долгие месяцы остался недоступен (Анклав его так и не нашёл, да и не искал слишком уж усердно).       …       Стоя на полотне монорельса, частично обрушенного взрывами, но всё ещё достаточно надёжного и возвышающегося над большинством зданий города, одетая в строгое тёмно-синее платье Твайлайт Спаркл смотрела на небесного кита, медленно и торжественно снижающегося для высадки пассажиров (приземляться «Меч Империи» не собирался, так как его вес и в лучшие для Мейнхеттена годы мог обрушить опорные колонны). Сопровождающие её гвардейцы и чиновники, с разными выражениями морд взирающие на вершину технологий в области воздухоплавания, старательно изображали невозмутимость… в то время как исполняющая обязанности принцессы кобылка вовсе не замечала ничего вокруг, чувствуя сильнейшее волнение и едва не пританцовывая от нетерпения.       Короткая грива трепыхалась на ветру, растрепав уложенную помощницами причёску, немигающий взгляд неотрывно смотрел, как медленно и бесшумно опускается передняя аппарель, открывая вход в нутро летательного аппарата и вызывая в разуме сравнение с неким гигантским монстром, желающим проглотить неосторожных маленьких пони. Впрочем, эта иллюзия не продлилась долго, развеявшись, словно утренний туман на ветру, едва в самом начале пандуса появился высокий белый единорог в белом же мундире. Чеканя шаг, в сопровождении двоих кристальных гвардейцев он спустился на полотно монорельса, где встретился с ученицей принцессы Селестии.       — Здравствуй, Твайлайт, а ты подросла, — заметил Армор, который ранее спокойно смотрел на неё сверху вниз.       — Здравствуй… Шайнинг, — смотря в механические глаза брата, отозвалась сиреневая единорожка. — Ты тоже изменился.       — Время не щадит даже принцесс, — с затаённой грустью в голосе ответил жеребец, после чего посмотрел на находящегося неподалёку от Спаркл понибота, красующегося чёрным бархатом вместо натуральной шкуры. — А это твой поньфренд? Одобряю: на него ты точно сможешь опереться… ну, или подпереть им что-нибудь.