Интегрированный попаданец

      — Что значит: «Мы не можем их найти»?! — буквально пылающая от обуревающих её эмоций единорожка, грива коей колыхалась, словно языки пламени, будто кошка выгнув спину и наклонив голову так, что рог смотрел точно на группу пегасов, сделала один маленький шаг.       — Мы обыскали все окрестности места крушения, но следов мисс Баттерфляй и мистера Жоры нигде нет, — попытался более или менее ровным тоном ответить светло-голубой летун, являющийся членом экипажа дирижабля. — Мы полагаем… что их могло выбросить за борт где-то на пути падения.       — Тогда… почему вы ещё здесь? — буквально прошипела Сансет, наклоняя уши вперёд и раздувая ноздри. — Где-то там находятся наши спутники, а вы, вместо их поисков выдумываете оправдания. Темно? Я обеспечу вас ночным зрением. Холодно? На этот случай у меня тоже найдётся заклинание, ну а лёгкий голод вы можете и потерпеть… Хотя, лучше уж возьмите с собой запас еды и воды.       В коридоре небесного корабля, крайне удачно (если подобное выражение вообще можно применять к сложившейся ситуации) застрявшего в узком ущелье, из-за бушующих эмоций волшебницы стало удивительно жарко. Двое крылатых пони из числа членов экспедиции и несколько матросов из экипажа судна, придавленные яростью и страхом, пятились, прижимаясь друг к другу боками, при этом не решаясь поднимать глаз от пола.       Все они были измотаны, истощены физически и морально, испуганы и растеряны из-за появления явно магического смерча среди чистого неба. В качестве дополнения же к тому, что их транспорт разбился, лопнул один из двух баллонов, а второй практически оторвался, удерживаясь исключительно на честном слове двух канатов, оборудование было сломано или потеряно, а магия телепортации (на которой было основано почтовое заклинание) оказалась заблокирована странной вибрацией эфира.       — Мисс Шиммер, мы… — начала говорить розовая пегаска, но замялась, встретившись со взглядом ученицы Селестии.       — Мы боимся, понятно! — воскликнул один из жеребцов, перебив явно готовую произнести очередную обличительную речь единорожку. — У меня крылья от усталости ломит… ноги гудят… Я до сих пор слышу, как завывает ветер в ушах, а ведь вокруг стоит Дискордов штиль! И… И этот штиль наступил столь же внезапно, как и появился смерч! Ты… Ты хоть понимаешь, что мы чувствуем?! Мы, пегасы, всю жизнь учимся управлять погодой… Я не вернусь туда до тех пор, пока не встанет солнце! С чего ты взяла, что я буду рисковать собой ради того, чтобы найти останки лысой выгоревшей обезьяны?       — С того, что это приказ ученицы принцессы Селестии? — прозвучал вежливый вопрос из-за спин летунов, которые воодушевились смелостью своего соратника и уже собирались перейти в контратаку на волшебницу.       Накал эмоций, готовых перерасти в откровенный скандал, а то и безобразную драку, резко утих от интонаций голоса, подкреплённого ощущением хмурой решительности и сосредоточенности. Шерсть на загривках пони встала дыбом, когда жеребцы и кобылы прижались к стенам и постарались сделать вид, будто они вообще ни при чём. Лишь Шиммер, да её крикливый оппонент остались на середине прохода, с некоторым оцепенением взирая на прихрамывающего пожилого жеребца, спустившегося по пандусу с палубы судна. В эти секунды профессор Шарм мало напоминал того беспечного, увлекающегося и добродушного учёного, внушая своим видом откровенную опаску.       — Возражения есть? — вскинул одну бровь земнопони, взглядом надавив на сглотнувшего летуна, тут же молча замотавшего головой. — Не вам одним страшно: я тоже боюсь. Страх — это абсолютно нормальное чувство, которое помогает нам выживать и не совершать откровенных глупостей… Однако же вместе с тем страх — это фактор, который побуждает нас совершать самые невозможные в иных ситуациях вещи: я лично видел, как пожилая пегаска, испугавшаяся за внуков, подняла ствол векового дерева, заваливший вход в землянку. И примеров страха, который давал невероятные силы может быть ещё много… А сейчас, друзья мои, я очень боюсь… Я боюсь того, что где-то там находятся наши друзья, у которых нет ни еды, ни воды, ни огня, ни даже тёплой одежды. И я очень боюсь, что если мы промедлим сейчас, то живыми их уже не найдём… Так что, юноша, ответьте на один вопрос… самому себе: боитесь ли вы за себя сильнее, чем за тех, кто нуждаются в нашей помощи? Сможете ли вы считать себя хорошими пони после того, как отказались даже попытаться помочь нуждающимся? Лично я собираюсь отправиться на поиски: всё равно в присмотре за раненными от меня будет мало толку.       — Хорошие слова, профессор, — едва наступила тишина, заговорил Бич, вышедший из столовой, которую превратили во временный лазарет. — Думаю, моя помощь тут тоже не нужна, а вот пара глаз да четыре ноги пригодятся где-нибудь ещё.       Шмыгнув носом, от стены отделилась розовая летунья, широко распахнутыми глазами осмотревшая присутствующих пони, чтобы заявить:       — Мне страшно. Я не понимаю, что тут происходит… Но Баттерфляй — моя подруга. Если у нас есть шанс помочь ей… помочь им, то я готова рискнуть.       Постепенно фон эмоций жеребцов и кобыл стал меняться, становясь более упорядоченным и твёрдым. Шарм, словно песчинка, вокруг которой формируется жемчужина, являясь островком спокойствия и уверенности, пользуясь богатым жизненным опытом, стал распределять обязанности между новоявленными подчинёнными.       Двух пегасов, на которых Сансет наложила заклинание временного ускорения обмена веществ, ночного зрения и бодрости, из-за чего добровольцы едва не подпрыгивали на месте от переполняющей их энергии, пожилой земнопони отправил на облачную заставу. Это своё решение он мотивировал тем, что экспедиции в любом случае понадобится помощь спасателей, так как сами они не смогут доставить пострадавших при экстренной посадке в ближайшее поселение.       Оставшиеся обладатели крыльев были разделены на тройки, коим предстояло пролететь несколько километров на юг, чтобы расставить сигнальные огни, которые должны быть особенно хорошо видны ночью, чтобы потерявшиеся пони и человек могли на них ориентироваться. На то, что их удастся увидеть с неба, надежды почти не было…       — Я могу использовать поисковое заклинание, — напомнила обладательница огненной гривы, когда большинство пони уже успело разойтись.       — На километр? — уточнил профессор, а получив утвердительный кивок, только виновато вздохнул. — Малышка Сансет, нас слишком далеко отнесло…       — Вы не верите, что мы их найдём? — опустив голову и прижав ушки к затылку, спросила ученица Селестии.       — Найдём, — твёрдо ответил земнопони, затем подошёл к подопечной и, усевшись прямо на пол, обнял её передними ногами, привлекая к себе. — Обязательно найдём.       — Я… — Сансет даже не пыталась сопротивляться, чувствуя как дрожат её колени и почти физически ноет эфирное тело. — Я ведь обещала, что буду его защищать… и… Это ведь из-за меня он здесь…       — Ш-ш-ш, — начав укачивать уткнувшуюся ему в грудь волшебницу, словно жеребёнка, протянул Шарм. — Не стоит винить себя во всех грехах, малышка Сансет. Это же совершенно непродуктивно.       Шиммер на это невесело фыркнула, а затем шмыгнула носом и заявила:       — Если бы я не оставила Жору без присмотра из-за того, что увлеклась подготовкой к раскопкам…       — То могло бы унести вас троих, — твёрдым голосом отрезал жеребец, но тут же смягчился и добавил: — Поверь, ни мне, ни твоей наставнице не стало бы легче, если бы в беду попала ещё и ты. Хватит уже и того, что мы застряли… во всех смыслах… рядом с работающей базой сфинксов.       — Вы думаете, что смерч?.. — волшебница замолчала, выжидательно уставившись снизу вверх на собеседника.       — Либо так, либо где-то здесь живёт второй Сомбра, — пожал плечами земнопони. — А теперь, Сансет, иди в комнату и постарайся поспать хотя бы пару часов. Если что-нибудь станет известно, то я тебе обязательно сообщу. И не спорь: чтобы наложить столько энергоёмких заклинаний… да-да, именно энергоёмких… ты едва из шкуры не вылезла. А ведь кому-то может ещё понадобиться твоя помощь.       В ответ на это огненногривая единорожка только обиженно засопела, не решившись продолжать спорить.                   ***       Хруст… Хруст… Хруст… Хруст…       Каждый мой шаг сопровождается хрустом снега под ногами, который, словно бы эхо в театре, разносится вокруг из-за давящей тишины. Белое полотно, освещаемое необычайно яркой луной, расстилается во все стороны насколько хватает взгляда, из-за чего порой складывается ощущение, будто мы вовсе никуда не движимся, а во всём этом мире-тазике не осталось ничего иного…       «Чувствую себя, как герой фильма-катастрофы с маленьким бюджетом», — промелькнула в голове невесёлая мысль.       Сколько я уже иду? Понятия не имею: никогда не умел ориентироваться во времени по луне и звёздам, а если учитывать умение местной правительницы двигать светила при помощи рога, то даже имейся у меня такой навык, то он был бы бесполезен. Таким образом, единственной доступной мерой остаётся усталость, которая постепенно накапливается с каждым новым шагом.       Придерживая тихо сопящую пони за спину и круп, радуясь хотя бы тому, что удалось застегнуть несколько нижних пуговиц белого мундира поверх тела пегаски, прижимающейся к моей груди и животу, чувствую, как начинают ныть руки, вовсе не привыкшие к подобной нагрузке. Вообще, логичнее было бы забросить её на спину, придерживая за передние ноги так, чтобы она не соскользнула, но…       «Понятия не имею, почему я так не сделал», — ворчу мысленно, в очередной раз останавливаясь, дабы поправить висящую на мне пони, обхватившую меня передними и задними ногами словно какая-то обезьянка, при этом так и не приходя в сознание.       Крылья Баттерфляй, лишившиеся части своего оперения и раскрытые под неестественным углом, продолжают высовываться из-за отворотов моей верхней одежды, покачиваясь справа и слева от моего торса. Возможно… следовало их как-то сложить, ну или закрепить, или сделать ещё что-нибудь, но… у меня попросту не хватило решимости экспериментировать.       Вообще, если уж на то пошло, то сам факт того, что я поднял на руки пострадавшую, у которой может быть сотрясение мозга, перелом позвоночника и ещё чёрт знает что сверх этого, уже нервирует меня до крайности. С другой же стороны… а какой у меня был выбор? Бросить замерзать ту, кто спасла мне жизнь ценой своего здоровья? Остаться с ней в надежде на помощь, которая вообще может и не прийти, чтобы замёрзнуть вместе?       «Последний вариант был бы очень романтичным, являйся мы героями дамского романа. Только вот роль героя Дикаприо, который тоже неудачно путешествовал на корабле, меня не привлекает», — вновь остановившись, присаживаюсь на корточки, чтобы дать рукам хоть немного отдохнуть.       Сквозь нижнюю кофту чувствую, как быстро бьётся сердце пони, от которой исходит удивительный жар. Пожалуй… только благодаря этой живой грелке я ещё и не окоченел (а ведь если бы нёс её на спине, то точно не обнаружил бы этого эффекта).       «Пегасы летают высоко, живут на облаках, так что логично, что они более тёплые, чем все остальные. Только вот почему при столь заметном отличии они легко скрещиваются с другими пони? Неужели снова магия во всём виновата?», — собравшись с силами, поднимаюсь в полный рост, чувствуя боль в бёдрах и голенях, которую стараюсь игнорировать (как и то, что стопы уже почти не ощущаются, что беспокоит куда сильнее).       Куда я иду? Примерно туда, откуда начиналась та воздушная труба, которая затянула дирижабль. Уж не знаю, уцелел ли корабль, но мне очень хочется верить, что экипаж выжил (не даром же пони — волшебные существа?).       «Да и это единственное направление, куда я хотя бы теоретически могу дойти. До ближайшего поселения на юге моих сил точно не хватит», — осторожно поправив вновь начавшую сползать пегаску, казавшуюся лёгкой только первые минуты пути, чувствую, как хватка её ног становится чуть сильнее, пусть и совсем ненадолго.       — Это хорошо… Если ты шевелишься, то позвоночник цел, — чуть улыбнувшись, останавливаюсь и, повернув лицо к голове летуньи, устроившейся на моём левом плече, носом зарываюсь в растрёпанную гриву, чувствуя лёгкий ягодный аромат. — М-да… Чувствую себя извращенцем.       Хмыкнув, отворачиваюсь от гривы пони, при помощи которой уже не в первый раз отогреваю собственную морду, а затем продолжаю путь. В глубине души же мелькает мысль, что ноги таким же способом не отогреть… что может стать проблемой в самое ближайшее время.