Интегрированный попаданец

      Свежий ночной воздух врывался в приоткрытое окно просторной спальной, обставленной высококачественной, но на вид довольно простой мебелью без лишней роскоши, которую можно было бы назвать вульгарной. Тонкая тюль из невесомых нитей, переплетённых в причудливые сложные узоры, ловила лунный свет и будто бы светилась сама по себе, беззвучным колыханием напоминая иллюзию… или гриву принцессы.       Внезапно, но при этом и вполне ожидаемо для обладателей часов, ночное светило начало быстро двигаться к горизонту, пока наконец полностью за ним ни скрылось. Прошла ещё примерно минута темноты, разгоняемой лишь далёкими звёздами да искусственными светильниками, прежде чем над краем Эквуса показалось золотое солнце, словно бы неохотно поднимающееся всё выше и выше, будто бы демонстрируя своё недовольство от прерванного сна. В один момент его лучи прорвались сквозь тонкую преграду, чтобы подобно невесомым и нематериальным копьям обрушиться на широкое ложе, окутывая сиянием лежавшую на нём крупную белоснежную кобылу.       — Ммм… — недовольно промычала большая пони, после чего попыталась нащупать копытцем сползшее на пол одеяло, но не добившись в этом успеха… жалобно захныкала и спрятала мордочку в подушку. — Каденс злая.       К сожалению, а может быть и счастью, для случайных свидетелей с ранимой психикой, никто эту ежедневную сценку, превратившуюся за минувший год в своеобразный ритуал, помогающий проснуться и набраться сил для новых свершений, так и не застал. Сама же хозяйка шикарных покоев понимала, что стенания дело не спасут, а потому медленно вытянулась во всю длину, перевернулась на живот и потянулась, широко расправляя белоснежные крылья, сопровождая это широким зевком.       «Однажды я жестоко отомщу. Например… запрещу клубнику со сливками во всей Эквестрии», — обдумав эту мысль, крылато-рогатая кобыла была вынуждена признать её несостоятельной, так как данное лакомство нравилось и ей, а принимать закон и тут же его нарушать — попросту глупо, да и на вредительство похоже.       — Всё равно я что-нибудь придумаю, — проворчала белая пони, принимая сидячее положение с поджатыми под себя задними ногами. — Только дай время…       Пряди колышущейся гривы, распутавшиеся под действием простенького заклинания окружили голову хозяйки покоев, сонным взглядом окинувшей свои владения. От деревянных резных панелей, коими были обшиты стены помещения, слабо пахло древесиной и особым прозрачным лаком; на прикроватном коврике стояли четыре пушистых следка, отдалённо напоминающие розовых ёжиков с отверстиями для копыт сверху; на прикроватной тумбочке справа лежала корона и прочие регалии, а на левом столике стройными рядами выстроились бутылочки с духами, косметика и бижутерия.       Вдохнув полной грудью, наслаждаясь тишиной и покоем, обладательница рога и крыльев стала осторожно спускаться на пол, тут же вдевая ноги в следочки. Едва она перенесла весь свой вес на прикроватный коврик и убрала заднюю правую ногу от матраса, как постель издала тихий щелчок, а затем резко захлопнулась, словно мышеловка, превратившись в зеркальный шкаф.       — Я не встречалась с тобой лично, Жора, но ты мне не нравишься, — произнесла большая белая пони, шёрстка коей встала дыбом, а крылья непроизвольно приняли атакующее положение из боевого стиля пегасов. — И почему я вообще согласилась на то, чтобы нормальную мебель поменяли на эти новинки?       «Это модно; это стильно; это сделает рекламу для мебельного производителя и пополнит казну», — голосом Блюблада прозвучал в голове «Селестии» ответ на её метафорический вопрос.       Развернувшись мордочкой к шкафу-кровати, действительно ставшей чем-то очень популярным сперва в Кантерлоте, а затем и других крупных городах, исполняющая обязанности принцессы дня была вынуждена признать, что в этой идее действительно что-то есть. Всё же возможность освободить довольно большое пространство в условиях, когда каждый свободный метр на счету — это дорогого стоит, но…       — Я почти уверена, что эта штука не должна пытаться меня съесть, — проворчала фальшивая аликорница.       Проследовав в ванную комнату, смежную со спальней, большая пони умылась и почистила зубы, а когда вернулась в спальню, обнаружила, что её уже ждут две служанки, одна из которых была единорожкой, а другая являлась пегаской. Белые кобылки с красной и синей гривой соответственно, церемонно поклонившись и пожелав доброго утра, на что получили привычное приветствие, принялись за свою работу: волшебница заставила воспарить в воздухе многочисленные щётки, гребешки и губки, в то время как летунья сама зависла под потолком и стала ухаживать за гривой и крыльями.       «Всё же некоторые плюсы в моём положении есть», — наблюдая при помощи зеркала за мельтешением молодых кобылок, искренне увлечённых своим занятием и гордых оказанным доверием, подумала про себя поддельная Селестия.       Год… много это или мало? Кризалис затруднялась дать однозначный ответ: когда она стремилась накормить свой улей любой ценой, спасая от голодной смерти ещё не прошедших линьку малышей целые месяцы пролетали совершенно незаметно, ну а сейчас дни тянулись словно резина, пока учёные дорабатывали технологию пересадки эфирного тела. Впрочем, её народ устроили бы успехи даже в первом этапе процедуры, заключающемся в извлечении магии.       «Только вот думать нужно не только о сородичах. М-м-м… Любовь — странное чувство, вынуждающее опираться в своих решениях не только на рациональный расчёт», — всплывшие в памяти события дня, когда многое изменилось не только для пони, но и для чейнджлингов, вернулись с такой чёткостью, будто бы это произошло только вчера…       …       Слова розовой аликорницы ещё не затихли в Коралловой Гостиной, а надевшая на себя личину белой аликорницы Кризалис ощутила, как тонкое магическое воздействие вонзается ей в голову сотнями иголок. Защита, которую она устанавливала против атаки молодой принцессы, оказалась обойдена, так как та действовала куда тоньше, нежели ожидалось.       — Ш-ш-ш… — оскалившись, Кризалис подалась вперёд и правой передней ногой схватила соперницу за шею, контактным телекинезом передавив её дыхательные пути. — Маленькая дрянь…       Молодая пони схватилась передними копытцами за её предплечье, упала на круп и попыталась отползти, одновременно помогая себе взмахами крыльев, но всё это было бесполезно. Магическая аура королевы чейнджлингов, окутав её рог плотным коконом, лучше всякого блокирующего кольца лишала возможности колдовать, что великолепно демонстрировало разницу в силе и мастерстве.       — Всё ещё считаешь себя самой хитрой? — прошипела фальшивая Селестия, приблизив свою мордочку к принцессе любви. — Тц…       Досадливо цыкнув, правительница перевёртышей ослабила хватку и оттолкнула розовую аликорницу, заставив её упасть спиной на пол. Впрочем, Каденс не стала разлёживаться и извернулась так, чтобы вновь оказаться на ногах, попутно отскакивая от явно разозлённой Кризалис.       — Ты… — попытавшись что-то сказать, принцесса любви закашлялась, при этом скривив мордочку от неприятных ощущений.       — Я, — не стала спорить с очевидным фальшивая Селестия, чувствуя как из-за вспышки злости уйма магических сил ушла в пустоту, что заставило взять эмоции под строгий контроль. — Вот значит… что вы чувствуете, пони? Желание обнять и удушить, вкус горечи и тепла… Не удивительно, что вы совершаете столько противоречивых глупостей.       — Что ты собираешься делать? — спросила розовая аликорница, наконец-то показавшая истинные чувства (к удивлению, страха в ней почти не было, а вот готовность драться ощущалась легко).       — Ничего не изменилось, — с максимально возможным безразличием заявила Кризалис. — Я сделаю вид, что этого маленького недоразумения не было. Но если что-то подобное повториться…       …       — Мы закончили, ваше высочество, — прощебетала пегаска, вырывая фальшивую принцессу из не самых приятных воспоминаний.       — Вам нравится? — с явной надеждой в голосе спросила единорожка, рядом с коей, будто верные солдаты перед командиром, застыли в воздухе её инструменты.       Осмотрев своё отражение с ног до головы, большая кобыла улыбнулась и медленно кивнула, полуприкрыв глаза со словами:       — Очень хорошо, мои маленькие пони.       — Рады стараться, — хором отозвались кобылки, когда летунья приземлилась на пол рядом с напарницей.       — Не буду вам мешать, — повернувшись к выходу, вновь заговорила Кризалис. — Занимайтесь своей работой.       — Ваше высочество! — всполошилась волшебница, заставив остановиться на первом же шаге и обернуться.       — Что-то не так? — исполняющая обязанности принцессы королева вопросительно изогнула брови.       «Пожалуй… моя ситуация единственная, когда понижение в титуле повышает статус», — промелькнула в голове отстранённая мысль.       — М… — единорожка смутилась, опустив взгляд к своим передним копытцам. — Ваша обувь не подходит к короне.       Посмотрев на свои ноги поддельная аликорница увидела… следки-ёжики, так уютно облегающие её копытца. На секунду она даже задумалась о том, чтобы отправиться на завтрак прямо так, сделав вид, будто изначально собиралась эпатировать публику своим стилем, но быстро откинула эту идею, памятуя о привычке пони видеть в некоторых шутках своей правительницы некий глубинный смысл.       «Как бы после этой моей выходки в моду ни вошли вечерние платья в комплекте с домашней обувью», — представив себе чванливых аристократов, расхаживающих по дворцу с гордым видом в обуви в виде улыбающихся черепашек, королева чейнджлингов усмехнулась.       — Спасибо, дорогая, — всё же произнесла вслух правительница перевёртышей, снимая удобные следки и направляясь к стойке с позолоченными накопытниками. — Теперь всё в порядке?       — Абсолютно, ваше высочество, — поспешно откликнулась волшебница.       — В полном, ваше высочество, — поддержала напарницу пегаска.       Наконец-то покинув свои покои, фальшивая Селестия поприветствовала гвардейцев, дежуривших у дверей (это были воины её улья, которых считали молодыми выскочками и подозревали в оказании принцессе дополнительных услуг), после чего направилась в большую столовую, куда уже должны были прибыть Каденс, Сансет, Блюблад, Нейсей и другие придворные, а также послы из соседних государств. По пути ей то и дело приходилось приветствовать жеребцов и кобыл, одни из которых оказывались рядом действительно случайно, а другие только и искали повод, чтобы завести разговор. Некоторым деятелям даже хватало наглости начать обсуждение своих дел вне всякой очереди, установленной во время приёмов…       «Селестия их разбаловала. С такими темпами не долог час, когда просители начнут забираться прямо в ванную», — с лёгкой досадой подумала поддельная аликорница, отделавшись от очередного хитрого предпринимателя формальным обещанием лично разобраться с его делом (ведь если она прикажет секретарю изучить проблему, а потом выдать свой вердикт, это всё ещё будет считаться?).       Кризалис понимала, что она слишком сгущает краски, так как принцесса дня всё же пользовалась слишком большими любовью и уважением, чтобы кто-то решился всерьёз ей докучать. Это подтверждалось хотя бы тем, что с момента «Чудесного спасения её высочества из ловушки древних руин», которые без устали изучает Сансет Шиммер, отчаянно жаждущая спасти свою наставницу, большая часть поднявшихся было волнений сама собой успокоилась. Конечно, последствия ещё остались, но с их решением постепенно справлялись принц-путешественник и принцесса любви.       Изначально принцесса перевёртышей не собиралась взваливать на себя сколь-нибудь серьёзную работу, попросту не желая увязать в этом болоте с головой. Однако же как бы она ни хотела показать обратное, но воздействие заклинания розовой аликорницы имело куда более серьёзные последствия, заставляя её во время принятия решений рассматривать каждую тему с самых разных сторон.       «Очень сложно сделать обычную еду из тех, кого действительно любишь», — констатировала большая пони, по инициативе которой был начат проект по выведению магических животных, у которых можно было бы забирать эфирное тело целиком.       — Ваше высочество, — рядом с поддельным аликорном появилась единорожка Сани, в поле телекинеза несущая свёрнутый свиток, записную книжку и несколько золотых чернильных ручек. — Список ваших сегодняшних дел готов. Желаете ознакомиться перед завтраком?       «До сих пор понять не могу: то ли она не верит, что я — не Селестия, то ли специально старается загрузить самой скучной работой, чтобы ни на что больше времени не оставалось», — мысленно вздохнув, Кризалис настроилась на рабочий лад.       — Здравствуй, дорогая. Перечисли самое основное, а с остальным разберёмся после еды…       «И как Селестия справлялась без помощников-чейнджлингов?».