Интегрированный попаданец

      Весь Эквус знает о том, что Эквестрия — мирная страна. К сожалению, раз в пятьдесят-двести лет появлялись те, кто путали слово «мирная» со словом «беззащитная». А ведь ещё принцесса Луна одиннадцать веков назад говорила, что пони должны быть настолько миролюбивыми, чтобы никто не осмеливался на них напасть.       …Плавно взмахивая крыльями, холодным взглядом глядя на линию горизонта, до предела раскрыв свою магическую ауру и ускорив мышление, Селестия вслушивалась в завывания ветра, скручивающегося спиралями под усилиями погодных команд пегасов. Несмотря на то, что она уже провела ритуал смены ночи на день, небо было тёмным от тяжёлых туч, то и дело сверкающих вспышками нетерпеливых молний, за которыми, словно утята за мамой-уткой, следовали сердитые раскаты грома.       Тем временем впереди показались дирижабли, хищные корпуса коих украшали гербы Шторма, ныне заточённого внутри кантерлотской горы в одной из камер для опасных преступников. Их борта ощетинились метательными машинами, по палубам бегали сатиры в чёрной броне и коты из Южного Котжита, исполняющие роль матросов и обслуживающего персонала. Но основную надежду адмирал флота возлагал на некие артефакты, создающие зону искажённого эфира, гораздо более слабую, чем от устройства в Кантерлоте, но при этом сохраняющуюся постоянно (что делало абордаж — очень плохой для пони идеей).       …Все, кто хоть раз слышали об Эквестрии, знают, что ей правит кобыла, прожившая гораздо больше тысячи лет. Однако же из-за миролюбия, в обыденной жизни демонстрируемого пони, регулярно находятся те, кто забывают историю о былых военных конфликтах, одни из коих длились годами, тогда как другие завершались за дни. А ведь во всех них участвовала Селестия, которой после исчезновения сестры пришлось взять на себя роль верховного главнокомандующего.       Не всё и не всегда у белой аликорницы получалось хорошо: она совершала ошибки, за которые приходилось платить высокую цену, иногда просто не успевала принять решение, а в других случаях торопилась. Однако же шли века и многое менялось, но одно оставалось неизменным — правительница Эквестрии училась на своих и чужих ошибках, чтобы больше никогда их не допускать. Ну а так как сталкиваться ей приходилось с самыми разными существами, одним из коих был пожирающий эфир на расстоянии сотни шагов кентавр, то и жаловаться на нехватку разнообразного опыта не приходилось.       «Значит, они проигнорировали слова о том, что Шторм схвачен, а диверсия провалилась. Или же они знают, что из аликорнов в строю нахожусь только я, а потому надеются победить в открытом сражении, чтобы потом беспрепятственно захватить столицу? Смело и заслуживает уважения. Но… много сотен лет в Эквестрии был только один аликорн. И пони ещё не забыли о том, что нужно делать, если меня не станет», — мысли Селестии текли ровно, а эмоции были спокойны, как озёрная гладь в безветренную погоду.       Тем временем крылотворные смерчи сформировались, образуя собой единый фронт завывающего ветра, отчаянно рвущегося выйти из-под контроля пегасов. Только вот погодные команды, созванные на эту операцию, были крайне опытными, а потому успешно сдерживали стихию, словно дрессировщики, успокаивающие хищных зверей.       …По мере приближения флота Империи Шторма, состоящего из порядком устаревших однотипных небесных кораблей, адмирал эскадры начал понимать размеры неприятностей, которыми ему грозила попытка прорваться. В конце концов пусть искусственные смерчи и являлись относительно небольшими, но стоит летунам отпустить их на волю, то всё может мгновенно измениться.       Принцесса дня специально выбрала именно это место для встречи противника, так как отсюда до ближайших поселений достаточно далеко, да и приказ об эвакуации уже должен был разойтись по всем ратушам. Она, разумеется, не сомневалась в своей способности остановить разбушевавшуюся стихию, как и была уверена во втором эшелоне летунов, наблюдающих за происходящим через бинокли, но не хотела рисковать в случае непредвиденной ситуации (слишком уж часто стали всплывать устройства сфинксов, способные навредить эфирным существам).       Вот дирижабли уже приблизились настолько, что крылато-рогатая пони могла рассмотреть стоявшего на палубе флагманского корабля адмирала. Представитель редкого на Эквусе народа дикобразов, низкорослый и толстый, с короткими относительно тела лапами, облачённый в красный мундир с золотыми наплечниками… в другой ситуации он мог бы выглядеть комично.       «Необычный выбор подчинённого. Обычно правители предпочитают держать рядом с собой представителей собственного вида», — отметила про себя белая аликорница, тут же задвигая несвоевременные мысли подальше.       …Незнакомому командующему стоило отдать должное: несмотря на стену из смерчей, каждый из которых мог бы переломать его флагман, словно жеребёнок-земнопони соломенную куклу, он стоял на задних лапах с похвальной невозмутимостью. Мысль же о том, что его попросту сковал страх, после секундных колебаний крылато-рогатая пони отбросила как несостоятельную (сам Шторм, находясь в ничуть не менее сложной ситуации, страху так и не поддался).       Прикрыв глаза и погрузившись в ощущение окружающей её магии, принцесса дня вдохнула полной грудью и зажгла рог, чтобы применить усиливающее голос заклинание. В следующую секунду над полем грядущего боя разнёсся её голос, послуживший толчком для пробуждения песенной магии…             Слышишь предков голоса: твой черёд пришёл разить врага.             Будь хоть чёрный властелин, мы позиций не сдадим.             За спиною два крыла — недруг зря пришёл сюда.             Оглянись — ты не один; вместе мы их победим.             Огонь в сердцах — не проникнет в душу страх!             За нами дом — не отступим не уйдём!             Наступит час, воспоют в легендах нас!             Настал… час… сокрушить… вас.       Едва отзвучали последние строки, как смерчи двинулись навстречу флоту дирижаблей, что заставило сатиров начать бегать с удвоенной скоростью: одни из них что-то носили, другие заряжали, третьи подтягивали верёвки… а затем дикобраз упал на спину, словно деревянная фигурка. Члены экипажа флагманского корабля замерли, их взгляды скрестились на адмирале, но вопреки ожиданиям, в том числе и Селестии, старший офицер даже не пошевелился, не говоря уже о попытке встать.       Прошла секунда, вторая, третья… сатиры закричали (во всяком случае так казалось принцессе из-за открытых ртов и искажённых в ужасе морд), начали бегать и размахивать руками. Затем один из них нацепил на спину какой-то мешок с лямками и спрыгнул с борта, после чего дёрнул за верёвку и открыл клапан, чтобы высвободить купол из ткани, замедливший свободное падение.       Следом за первым беглецом дирижабль стали покидать остальные: из-за спешки на палубе даже началась потасовка между сатирами и котами, хватающимися за одни и те же мешки. Небесный корабль же, потеряв какое-либо управление стал поворачиваться к смерчу боком, при этом под действием ветра начав приближаться к воронке. Но хуже всего оказалось то, что паникёров, так и не долетевших до земли, тоже подхватило стихией…       — Остановите их! — крикнула опомнившаяся принцесса дня, только сейчас до конца осознавшая тот простой факт, что переоценила гениальность и смелость адмирала воздушного флота Шторма (если он, разумеется, не задумал усыпить бдительность пони столь экстравагантным способом, чтобы нанести удар в спину при попытке своего спасения).                   ***       В янтарной столовой, куда меня и моих спутниц отправили слуги после вопроса об обеде, было тепло, светло и тихо. Кроме нас за длинным Т-образным столом сидели ещё около дюжины пони, лошадей и грифонов (бросающих на Фриггу многозначительные взгляды), но никто из них не шумел, да и заговорить не пытался. В самом воздухе чувствовалась густая задумчивость, которую, наверное, при определённой доле мастерства можно было пощупать руками.       Сам я, наверное, уровнем хмурости даже превосходил остальных, так как никак не мог отойти от разговора с Биг Шоу. И если в первые минуты после посещения темницы (которую впору называть светлицей) во мне ещё тлели злость и раздражение, то сейчас осталась только какая-то опустошённость.       …И вроде бы понятно, что минотавр — редиска, подставил подруг, пользуясь своим положением близкого к принцессе любви разумного, а следовательно, и наказания заслуживает соответствующего преступлению, но…       «А как бы ты поступил на его месте? Неужели отказал бы своему правительству ради друзей, тем самым став преступником и предателем для других друзей и семьи, оставшихся по ту сторону границы?», — ехидно осведомился внутренний скептик, вновь и вновь вынуждая прокручивать в голове всю встречу от начала и до конца.       Сейчас, когда на голову не давят чужие эмоции, скачущие от стыда и уныния до злости и едва ли не презрения, можно сказать, что самого двурога терзают не лучшие чувства. Пусть я и не умею читать чужие мысли, что, наверное, только к лучшему, но не нужно быть гением для таких выводов.       «Шоу и без меня было хреново, а после моего визита… М-да. Плоский хлебушек. Хотел, как говориться, сделать лучше, а получилось строго наоборот», — данный факт ещё чуть-чуть опустил моё и без того не самое высокое настроение.       Как бы я поступил на месте минотавра? Честно говоря… мне очень не хочется отвечать на этот вопрос даже себе самому. В конце концов, как подсказывает логика, какой ответ не давай — всё равно ошибёшься и станешь предателем если не для одних, то для других.       «Вот найдём мы путь на Землю. И что дальше? Если он одноразовый и односторонний — придётся распрощаться с Эквестрией, а потом, уже дома, пытаться доказать, что я… И ведь даже имени своего не помню. Но это, думаю, проблема решаемая: проверят мою физиомордию через базу данных, и всё отлично. В конце концов, не мог же я нигде не засветиться? В социальных сетях хотя бы. Жаль, конечно, что не смогу общаться с друзьями из Эквестрии, но… А что делать, если портал будет двухсторонний и стабильный? Убедить пони, что не надо к нам лезть… вряд ли получится. Да и эгоистично это. Об опасностях же Селестия и другие знают не меньше, а то и больше моего. Но вот какая загогулина: не сопоставят ли наши власти моё чудесное возвращение и выздоровление с появлением пони? Впрочем, будет глупо пытаться это скрыть. Лучше уж представиться как первый человек, вышедший на контакт с реальными инопланетянами… Инотазитянами? Какая чушь только не лезет в голову. В любом случае, допросов будет не избежать», — заставив себя остановиться и не прокручивать эти мысли в голове по десятому разу, чувствую сильнейшее желание дать одному минотавру по морде за то, что вынудил задуматься о таких вещах.       — Жора, отвлекись на секунду, — требовательным голосом обратилась ко мне грифина, сжав моё плечо когтистыми пальцами левой передней лапы.       — А? — поворачиваюсь к крылатой хищнице, сидящей за обеденным столом справа от меня. — Что?..       В следующую секунду Фригга подалась вперёд и кончиком клюва ухватила меня за нижнюю губу, немигающим взглядом впившись мне в глаза. В голове как-то разом опустело, а эмоции будто бы отрезало, из-за чего даже опаски или удивления действиями птицы-тигрицы не возникло.       Грифина же, чуть сжав клюв, словно бы пробуя меня на вкус… провела языком по моей губе. Только после этого она отстранилась, во всю излучая самодовольство, а затем ещё и заявила:       — Вот так-то. Я настолько великолепна, что у Жоры нет слов.       — Мне кажется, что ты его просто сломала, — заявила Баттерфляй со вздохом. — Эх… А ведь мне нравилось у него работать.       — Что это, вообще, было? — наконец отмерев, шокированно смотрю на крылатую хищницу, что в ответ лишь усмехнулась уголками рта и прищурила глаза.