Интегрированный попаданец

      — Я жду ответа, — хмуро сдвигаю брови, на что получаю взгляд-улыбку от грифины, явно наслаждающейся эффектом. — Уволю.       — Злой ты, — буркнула насупившаяся Фригга, страдальчески вздохнула, продолжая веселиться внутри (или это Баттерфляй?), но прежде чем мой рот открылся для очередной фразы — в останавливающем жесте подняла левую переднюю лапу. — Ты был настолько кислым, что даже у меня зубы сводило. Вот я и решила тебя немного взбодрить. Тебе, что… не понравилось?       — …У меня нет слов, — отвечаю совершенно честно, так как после заявления крылатой хищницы в голове установился удивительный штиль.       — Гордись: ты один из немногих, кому довелось испытать грифоний поцелуй, — торжественно, будто вручала медаль, а также гордо, словно чемпионка мира по жутко сложному виду спорта, птица-тигрица вскинула голову и выпятила грудь.       — Гордись, — поддержала чейнджлинг, после чего полыхнула ехидством: — Грифоний поцелуй — ритуальное заявление о доверии. Правда, идут на него, обычно, добровольно и полностью осознавая происходящее.       — Это всё детали, — отмахнулась грифина от слов кобылки. — Впрочем, мы можем и повторить.       — Спасибо, не хочу, — выставив перед собой раскрытые ладони, тут же опускаю руки на подлокотники сидения. — Давай останемся друзьями.       — И это после всего, что между нами было? — Фригга округлила глаза, в её голосе прозвучали драматичные нотки, а вот эмоции говорили о том, что она едва сдерживается, чтобы не расхохотаться. — Не бойся: несмотря ни на что, я — честная грифина, а потому сохраню нашу общую тайну.       В памяти как назло всплыли не столь уж и давние события, отчего моё лицо начало пунцоветь, с чем ничего не удавалось сделать. Все попытки очистить голову не приводили к желаемому результату, чему совершенно не способствовала вспышка искреннего любопытства.       — Мя чего-то не знаю о вас? — осведомилась Сабира, успевшая подкрасться со спины, чтобы, сев на корточки, положить голову мне на плечо.       — Очень многого, — заверила птица-тигрица, подалась навстречу котжитке и, понизив голос, заявила: — Ночами мы… играем в настольные игры.       — А ещё… спим, — поддержала подругу перевёртыш, весело подмигнув.       — А-а-а… Я-то думала, — сделала вид, что поверила госпожа посол.       — Вас не смущает, что за нами наблюдают? — выразительно обвожу взглядом других посетителей столовой, некоторые из коих и вправду следили, но после моих слов поспешно уткнулись в свои тарелки.       — Пусть завидуют моему великолепию, твоей удаче… ну и Баттерфляй, которая к нам примазалась, — отозвалась крылатая хищница.       — Это кто ещё примазалась! — возмутилась жёлтая крылатая кобылка. — Только и делаешь целыми днями, что спишь, ешь и лежишь.       — Я экономлю силы, — грифина почесала шею когтями. — А то вдруг бой, а я устала?       — Хи-хи-хи… — негромко рассмеялась котжитка, прикрыв мордочку правой ладошкой, затем потёрлась щекой о мою щёку и заявила: — Вы здорово ладите. Я даже завидую… чуть-чуть.       — Мы не ладим, а терпим друг друга, — возразила Фригга.       — Стерпится-слюбится… Гхм, — хлопнув ладонями по коленям, медленно и тяжело поднимаюсь со своего места за столом, чувствуя полное отсутствие аппетита. — Пойдёмте. Мне совершенно не хочется становиться причиной для сплетен.       — Ты думаешь, что после вчерашнего подобная мелочь кого-то заинтересует? — изобразила интерес на мордочке белая кошка.       — Да и пусть уж лучше обсуждают личную жизнь единственного на Эквусе человека, чем нападение на принцесс в самом сердце Эквестрии, — неожиданно серьёзным, тихим голосом заявила крылатая хищница. — Да и чего такого уж скандального мы сделали?       — Демонстрировали близкую дружбу на публике? — предположила перевёртыш.       — Ты не помогаешь, — насупилась грифина.       Выйдя из столовой, мы оказались под прицелом четырёх пар глаз гвардейцев в позолоченной броне. Впрочем, узнав нас, они быстро потеряли всякий интерес и снова стали изображать статуи самим себе.       — И куда пойдём? — спросила посол Северного Котжита, буквально повиснув у меня на локте правой руки, всем своим существом излучая довольство и безмятежность.       — А тебе не нужно… ну… своей работой заняться? — с намёком в голосе и вызовом в эмоциях осведомилась Фригга.       — Не-а, — беспечно ответила Сабира. — Вся посольская деятельность сейчас заморожена. Мя могла бы записаться на приём к принцессе, ну или принцу, чтобы высказать своё негодование или затребовать каких-нибудь преференций в торговле… но это было бы глупо и грубо. Сейчас, когда Шторм схвачен, а его флот, скорее всего, рассеян, Северному Котжиту уже не грозит вторжение. Мя уже отправила письмо с описанием основных событий на родину и теперь должна ждать указаний.       — Хм… Вот это работка, — проворчала вполголоса птица-тигрица, тут же поворачиваясь к Баттерфляй. — А ты ещё меня бездельницей называешь…       Слушая своих спутниц, я как-то неожиданно понял, что от тягостных дум не осталось и следа. Осознанно или нет, но грифина, чейнджлинг и котжитка, действительно, сумели вернуть мне бодрое расположение духа (не уступающее тому, что было с утра).       «Нет, Шоу. Я не смогу предать друзей. Не из-за того, что не люблю свой дом, просто… не по мне это. Не гожусь я для работы шпионом», — стоило сформироваться этим мыслям, как вспомнилась другая тема, поднятая минотавром, что вновь заставило настроение опуститься.       — Жора, ты опять? — голос грифины ввинтился в уши, возвращая меня к реальности, в которой мы встали перед очередным перекрёстком, из-за чего спешащие по своим делам пони оказались вынуждены нас огибать.       «Надо со всем разобраться. Чтобы не было недосказанностей», — стоило принять решение, как стало значительно легче и я продолжил путь, направляясь в сторону своих покоев.       — У меня есть важный вопрос, на который я хочу получить честный ответ, — как и после выхода на сцену, меня буквально наполнила какая-то бесшабашная уверенность, похожая на эффект лёгкого опьянения. — На кого вы работаете?       — На тебя? — после короткой паузы, предположила Фригга.       — На Северный Котжит, — констатировала барс, после чего добавила: — Я же посол, глупый.       — Жора, у честных чейнджлингов такое не спрашивают, — укорила меня Баттерфляй, поравнявшаяся с белой кошкой. — Это, между прочим, неприлично.       — А-а-а… Поняла, — крылатая хищница высоко подняла голову и выгнула шею, заглядывая мне в лицо. — Думаешь, что мы можем поступить, как Биг Шоу?       Мы вновь остановились, в очередной раз перекрывая часть коридора, но к нашему счастью, в этот момент поблизости никого не было. Вопрос же повис в воздухе, создав крайне неуютную атмосферу.       «Только что сам себя терзал вопросом Макбета, а как только более или менее в себе разобрался — решил нагрузить других. Молодец, Жора, ничего не скажешь», — однако не смотря на мысли, слова были уже сказаны, и забрать их не являлось возможным.       — В общем… я вам доверяю: всё же уже многое пережили вместе… Кроме Сабиры, — шутливо встряхиваю рукой, за которую держится котжитка.       — Мя обиделась, — госпожа посол сердито засопела и отвернулась, но даже не сделала намёка на желание отстраниться.       — Я не хочу, чтобы вам приходилось делать выбор, как Биг Шоу: друзья или родина, — продолжаю вновь серьёзным тоном, в то время как сердце ускорило ритм от волнения. — Честно говоря, я никому такого выбора не хочу.       — Жора, если ты не замолчишь, я тебя ударю, — предупредила крылатая хищница без тени веселья в словах, а в эмоциях всколыхнулась злость, заставившая напрячься и меня, и Сабиру, и Баттерфляй, как-то неожиданно оказавшуюся напротив птицы-тигрицы на расстоянии полутора шагов. — Тц… Время от времени я докладываю в посольство о вещах, происходящих вокруг тебя. Но тем, которые ты бы хотел сохранить в тайне, мы ни разу не касались. Я — воин, а не шпион… Понятно?! И у меня есть принципы, которые я не собираюсь переступать даже по приказу.       Со свистом кончик хвоста рассёк воздух, хлестнув грифину по бокам, после чего она резко отвернулась, затем развернулась в противоположную сторону и пошла прочь быстрыми шагами, когтями клацая по полу. Я же тормозил ещё секунду, но затем встряхнулся и, высвободив руку из ослабевшей хватки Сабиры, развернулся на пятках и поспешил за подругой.       — Фригга, постой!       — Чего тебе? — остановившись, птица-тигрица повернула голову, дождалась, пока мы поравняемся, а затем полыхнула удивлением, когда я наклонился, чтобы обнять её за шею. — Ты чего задумал?       — Если честно… была мысль тебя укусить, — отвечаю с лёгкой усмешкой. — Но потом вспомнил твою реакцию на почёсывание шеи и понял, что это будет не самый умный поступок.       — То есть… ты начал думать, прежде чем делать? — изобразила голосом изумление грифина, от которой повеяло смущением, радостью и раздражением.       — И в кого ты такая язвительная? — попытавшись отстраниться, чувствую, что собеседница привстала на задних лапах, после чего обхватила меня передними, вместе с тем с шелестом распахнув крылья.       — В маму с папой, — фыркнув, ответила грифина. — И всё же, Жора, ты — идиот. Объяснить причину?       — Сделай одолжение, — отвечаю беззлобно, чувствуя только досаду от всей этой ситуации (хотя, сидящая на задних лапах Фригга, обнимающая человека как плюшевого мишку, со стороны должна смотреться забавно).       — Не верю, что это говорю именно я, но тебе нужно читать больше умных книжек, — констатировала птица-тигрица, после чего прижала меня к себе крепче и произнесла прямо на ухо: — Я сплю с тобой в одном гнезде, моюсь в бане, доверяю шею… Для грифонов каждого из этих пунктов достаточно, чтобы считаться близким другом. А ещё — мы ужасно… благородные существа, которым гордость не позволяет предавать, бить в спину и заниматься другими глупостями. Так что если Шторм и обращался к моему народу с предложением союза, то скорее всего, был послан… И вообще, пони, вы чего пялитесь?!       Последнее восклицание было адресовано явно не мне, что подтвердил дробный стук множества копыт. Отстранившись же от крылатой хищницы и посмотрев в сторону шума, я увидел, что за ближайшим поворотом скрылась группа горничных и чиновников. Лишь четвёрка гвардейцев, дежурящих на перекрёстке никак не отреагировала на произошедшее, словно бы они каждый день наблюдали такие сцены.       — Вот теперь сплетни точно будут, — улыбаясь, заявила Баттерфляй, подойдя к нам с молчаливой Сабирой. — Жора, я не воин… Так что, если ты хочешь, я уйду.       — И мы будем вынуждены питаться моей готовкой, — констатировала грифина, умудрившись одной этой фразой разрушить начавшую было сгущаться мрачность. — Что? Только не говори, что ты не знал о природе Баттерфляй. Не верю, что повторяю это: Жора, начинай читать умные книжки.       — Фригга, мне уже начинает казаться, что мы женаты, — закатываю глаза, а в следующую секунду чувствую смущение, веселье и предвкушение (даже гадать не хочу, какая эмоция кому принадлежит). — Так… Чего ещё я не знаю? Только не говорите, что по какому-нибудь древнему обряду мы стали мужем и женой.       — Хорошо, — покладисто кивнула чейнджлинг. — Не будем.       — Я завидую… чуть-чуть, — опустив ушки, котжитка зажмурилась и сцепила руки-лапки перед грудью.       — Нет, — вскинув руки, отступаю на шаг. — Я на это не куплюсь. И вообще… как-то тут стало холодно. Идёмте в гостевую комнату: может быть, там найдётся что-нибудь, чтобы утеплиться.       …       Человек, явно желая сбежать от пытающихся его разыграть подруг, развернулся и первым пошёл вперёд по коридору, оставив грифину, перевёртыша и котжитку позади.       — Рарити тебя убьёт, — заявила Сабира, глядя на голую спину Жоры, задняя часть костюма коего обзавелась «форточкой», вырезанной когтями крылатой хищницы.       — Это проблемы будущей Фригги, — беспечно усмехнулась птица-тигрица, последовав за человеком, весело помахивая кончиком хвоста. — Пусть поблагодарит, что я ему отверстие для проветривания крупа не сделала.