Это наше лето

Спустя пару дней. Ёнджун сидел на диване, думая о жизни. Он не пошёл в школу, не сказав об этом своей тётушке, –слишком уж важными были его мысли. Только что он перекусил остатками клубничного мороженого, мол, лень было подниматься и топать на кухню (а то и в магазин). Через какое-то время он брал в руки телефон и намеревался позвонить Субину, но откладывал это дело. И вот он опять взял предмет в руки, но на этот раз нажал на кнопку вызова. — Да, Ёнджун? — Слушай, Бомгю… Нам надо поговорить. Ты можешь сейчас прийти ко мне? — Да, конечно… По окончанию учебного дня буду у тебя.

***

— Так зачем я тебе понадобился? - спросил Чхве-младший, стоя в дверном проёме. Он не выглядел особо довольным. На его ключицах под рубашкой была какая-то неестественная бледность, и у Гю не было рюкзака с собой. Также была странные складки на спине, а волосы растрёпаны. Парень держался за левую руку, запихивая остатки синей изоленты в карман. «Бежал, наверное». — Мне надо тебя кое о чём спросить. Чего стоишь, как не родной? Ну заходи уже. Разувшись, младший по-королевски запрыгнул на диван, где недавно рассиживался Джун. На вопрос Бомгю есть ли что-нибудь поесть, старший ответил, что нет. Тот лишь вздохнул и достал чупа-чупс из кармана. — Хочешь? - Бомгю протянул ещё один другу. Ёнджун отказался, ведь был не голоден. - Тогда давай приступим к нашему разговору. — А, да. Так вот. - старший нервно заламывал пальцы. - Как бы ты отреагировал на то, что кто-то сказал тебе, что ты ему нравишься? — Я… я бы порассуждал, нравиться ли мне этот человек. Если нет, тогда ты так и должен ответить. Зачем же лгать? — А если он сказал тебе это, а ты убежал от ответа, как трус, то… что делать? — Извинись перед ним, конечно же. Твой же совет. - из носа младшего начала капать кровь. Он помчался в уборную, параллельно зажимая левую руку. - А теперь я попрошу меня извинить. — Хей, тебе нужна… - старший не договорил, увидев нечто, склонившееся над раковиной. Чёрные вороньи крылья продырявили школьную рубашку со стороны спины, а с другой её залило алой кровью. Пепельного цвета рога ещё больше растрепали и без того не расчёсанные волосы, кожа посерела и стала похожа на бетон, зрачки сузились в маленькую щёлочку, как у котов. - Бля, ты вообще видел свою рубашку? Теперь это даже не рубашка, а тряпки половые. — Дерьмо. - это «нечто» начало царапать кожу на шее из-за волнения. Оно утёрло кровь тыльной стороной ладони, она почти перестала хлестать ручьём из носа, однако рубашку жалко.  — Б-бомгю? - старший в недоумении изогнул бровь. — Не представляешь. - он заговорщицки подмигнул старшему. Откуда-то выпал нож, испачканный в крови. «Это не его кровь. Она светлее», - с опаской подумал Ёнджун. -Ох ты ж. Та, не обращай внимания на это. Щас и пол помою. - он запихнул ножичек куда-то за пояс. — Блять, пора записаться к психиатру. — Не стоит. Ты не первый, кто видел меня… таким. -умывшись, он снял рубашку (вернее, дорвал её, ведь крылья не пролезли бы), и Ёнджун увидел неглубокий порез на том самом месте на руке, за которую держался его друг, когда пришёл к нему, и Бомгю перевязал рану. — Кто ты? — А? Ангел смерти. — Чего? — Смерти. - младший посмотрел на Ёнджуна, как на законченного идиота. - Если ты хочешь, чтобы я рассказал тебе свою историю, так и скажи. — Пожалуйста? — Хорошо. Присядем. - Бомгю вздохнул, и ребята сели на диван, заварив по чашечке чая.

***

Это было давно, но люди уже умели писать и читать. Я был обычным мальчишкой - гулял по лесу, тренировался стрелять из лука, пока моя младшая сестра Шин Рюджин собирала клубнику. Ей было девять лет, мечтала много читать и отправиться в кругосветное путешествие. Вот она отошла вглубь леса, найдя кустик побольше. (— А почему Шин? Ты же Чхве. - в недоумении прервал его Ёнджун. — Позже я решил, что буду Чхве. - ответил Бомгю.) — Смотри, Бомгю! - крикнула она и улыбнулась, начав собирать ягоды. Сзади зашевелились кусты, начали ломаться ветки. Она не обратила внимания, я тоже. Когда матушка позвала нас обедать, я повернулся в сторону леса и не увидел там сестры. «О нет», - подумал я и бросился на поиски. Да, она оставила следы из ягод, по которым я мог её найти. И я нашёл. Притаившись в кустах, я наблюдал за её похитителями. Это были обычные охотники, которые пытались выживать. Рюджин не кричала, она была без сознания. Из шалаша вышел лысый качок с ужасными шрамами на лице и часах на груди, развёл руками и начал орать: — Вы чё, серьёзно? Если я сказал «найти добычу», это не означает, что вы должны были притащить девку! — Но кушать—то хочется… - промямлил мужчина лет тридцати. Видимо, он боялся того, который вышел только что. Скорее всего, это был главарь той банды. - Тем более, мальчишка ничего не заметил. — Какой мальчишка? А если заметил?! — Ничего он не видел, ТикТак. Пока Самуэль хватал её, я смотрел за пацаном. - вмешался в разговор тот, что постарше. Его волосы уже тронула седина, но он был в расцвете сил. По крайней мере, я так думал. И тут до меня дошло, что Самуэль - самый младший из троих. Значит, так называемый ТикТак точно главарь этой троицы, а человек Х - это средненький из них. — Ладно, иди разжигать костёр. Сегодня на ужин – шашлык из ребёнка. Мне было всего двенадцать, поэтому я не раздумывая помчался домой, чтобы предупредить матушку. Но не тут-то было – у нашего крыльца стояли королевские стражи. Сновазасев в кусты, я начал слушать: — Вы обвиняетесь в убийстве мэра города. — Это невозможно! Я целый день провела на кухне, чтобы подготовиться к Празднику Цветения! - и это была правда. Моя мать ни в чём не была замешана. А Праздник Цветения всегда прекрасен для людей, однако не для меня. Я испытываю ужас, когда вижу горящих соломенных пугал. — Пройдите со мной во дворец, а потом посмотрим. - мою мать увели. - Но вас всё равно казнят, я уверен. В тот момент, когда один из них это произнёс, я застыл как вкопанный. Это как же так вышло? Я лишился матери и сестры в один день! Пришло время принять решение –спасти либо мать, либо Рюджин. Не раздумывая, я выбрал сестру. Незаметно пробравшись в дом через окно, я зашёл в комнату отца и заглянул в сундук. Он умер недавно, но времени прошло достаточно, чтобы забыть его смерть. Внутри него лежали всякие клинки и ножики, но самое интересное было ниже… револьвер. Осмотрев барабан, я понял, что он заряжен. Также я взял один из любимых ножей отца (именно его Бомгю сейчас держал за пазухой, сидя на диване рядом с Ёнджуном). Револьвер я положил в кобуру у правой руки на всякий случай, решив обходиться одним ножом. И направился обратно в лес. Самуэль уже ворошил уголь палочкой, и я решил напасть на него прямо в этот момент. Подкравшись сзади, я зажал его рот рукой и пырнул ножом. Лезвие прошло насквозь, запачканное алой кровью. У меня кишки свернулись в судороге, и я думал о том, чтобы не сблевать прямо здесь и на него. Не получилось. Тот явно не ожидал такой атаки. Мне было смешно и страшно одновременно, и я пытался не смеяться вслух. (Ёнджун смеялся до коликов в животе. Утирая слезу, показавшуюся в уголках глаз, он обратился к Бомгю: — Это б-было твоё п-п-первое убийство? - заикание даже после пяти минут не прошло. — Э-эй, не издевайся! Ты не поверишь, но я всегда смеюсь при убийстве. Такая уж у меня привычка. - он развёл руками, как бы говоря «Ну а что ты хотел? Драться и оставаться без ссадин?» — Что? - от улыбки не осталось и тени. - Ты это серьёзно? — Да, я же Ангел Смерти. А ты думал, откуда у меня нож, перепачканный в крови, и порез на руке? — Это ты в драке так? — Ага.) — Лежи тихо. - сказал я уже мёртвому телу. Лихорадочно вытерев нож о его одежду, я спрятал его в штанине, заглянул в палатку. Там никого не было, даже Рюджин. — Ну как поиграл, малявка? - меня схватили, и я отрубился. Очнувшись, я лежал на земле, связанный. Рядом со мной была Рюджин, тоже в сознании. — А-А-А-А!!! - она начала кричать. Ей дали смачную оплеуху по щеке. — Молчи, мелюзга. А тебе, пацан, придётся посмотреть на меня. - я перевёл взгляд на человека Х. Он плюнул мне в глаза. - Это ещё не всё. Ты поплатишься за Самуэля. — Ты серьёзно? Не надо было забирать Рюджин, и этого бы не случилось. - нет, мои коленки не тряслись, я говорил на полном серьёзе. Я не боялся смерти, я боялся за Рюджин…Он занёс кулак, чтобы ударить меня, но лидер остановил его: — Хватит! Лучше помоги мне, идиот. Человек Х отвернулся, и я напряг все свои мышцы, чтобы дать ему хорошего пендаля под зад. Мои связанные ноги попали прямо в цель - он кубарем покатился к хозяину. — Чтоб быстрее дошёл. - сказал я, и сел как ни в чём не бывало. Тот лишь повернулся, бросив на меня взгляд полный ненависти и потёр больные ягодицы. Кажется, его друг ничего не заметил. Пока эта парочка химичила что—то с костром, я осмотрел карманы. Револьвера не было, что не удивительно. Зато я нашёл нож у себя в штанах. Даже не знаю, чья там была кровь - то ли Самуэля, то ли моя. Разрезав верёвки, я помог выбраться и Рюджин. — Беги. Только не домой - туда нельзя. Лучше иди на «наше место». - мы обычно называли так конюшню дядюшки Вончёля. Чаще всего он не замечал нас, поэтому мы без разрешения могли проехаться на его лошадях. Но когда замечал… он рвал и метал, мечтая, что мы взяли самых непристойных обществу лошадей. Пока Вончёль сидел в ожидании, он выпивал успокоительное и засыпал. Я с Рюджин обычно прокрадывались туда, оставляли лошадей и мчались со всех ног домой. — Почему? — Потому что я так сказал. Я вернусь. - она убежала. Прилично так замахнувшись, я пустил нож в спину ТикТака. Повезло – не промахнулся. Он изъял нож. На том месте зиял небольшой, но глубокий порез, а когда он повернулся – я увидел красное пятно, которое распространялось по одежде. В глазах застыл неподдельный ужас, он так и умер, смотря на меня. Его друг – человек Х –остался стоять на месте, придерживая кастрюлю. Только и произнёс: — Батюшки, да ты Ангел Смерти... Выглядишь смазливо, однако убиваешь, как… - около моей ноги и лежалревольвер, который мне очень пригодился. Этот мужчина тоже упал, рядом со своими двумя соратниками. — Ещё увидимся, аллигатор, пока, крокодил, не забывай, пиши! - в шутку сказал я. – М-м, неплохо звучит. Направляясь в город, я заглянул на рынок. Повсюду были подвешены соломенные чучела, что меня всегда пугало. А самое страшное - это то, что они одеты, как настоящие люди, а ночью... люди должны будут сжечь их. Большая часть народу знала меня, как самого паршивого мальчишку. Люди шарахались от меня, как от Сатаны… ну или его сына. Купив пончо чуть больше моего размера, доходившее мне до колен, я спрятал всё оружие под него и направился в конюшню. — Рюджи-и-ин... - тихо позвал я. - Ты где? — Бомгю! - она бежала ко мне с распростёртыми объятиями, пока не заметила кровь на моей шеке. - Т—ты их убил? — Что? Пф-ф, нет. - я отмахнулся от вопроса. Но она не поверила. — Да! Ты убил их! - я начал лихорадочно смотреть по сторонам, дабы кто не услышал. Но, видимо, удача была не на моей стороне – тут были местные фермеры и рыбаки. -Ты убийца! БОМГЮ УБИЙЦА!!! Только предоставь возможность этим зевакам посмотреть на какое-нибудь шоу, они сразу же разнесут свежие новости по всему городу, добавляя что-то от себя либо же полностью изменяя контекст. Толпа собралась вокруг нас, кто-то начал швырять еду. — Сестра, я же спас тебя! — Я ненавижу тебя! НЕНАВИЖУ! - зрение полностью отшибло, как и слух, ведь… я жил ради Рюджин, она всё для меня. Если бы вчера мне сказали, что Рюджин будет меня ненавидеть, я бы им не поверил. - Я ХОЧУ, ЧТОБЫ ТЫ УМЕР!!! - она наносила мне удары по лицу, рукам и телу, но я не чувствовал. В голове красным мигало «она тебя ненавидит, ты ничто», но всё вмиг потемнело. Полетели звёздочки перед глазами. Вскоре я очнулся. Вокруг было так же темно, но вскоре зрение стало привыкать, спасибо полной луне, стоявшей в небе, и я увидел соломенные пугала. Посередине было пусто, но я же знал, что там должно быть ещё одно. Я был привязан к какой-то палке, руки и ноги затекли. Люди обступили меня, кто с факелами, кто с вилами, кто с протухшими овощами. Наконец, я начал понимать, что происходит… Видимо, народ захотел устроить свой Праздник Цветения. — А теперь стой и не рыпайся. - меня переложили на место отсутствующей соломенной головы, облили каким-то неприятно пахнущим маслом, потом листьями, при этом люди кричали «убийца!» Передо мной появлялись люди, некоторые давали пощёчины, другие бросали в меня помидоры, третьи вообще опустились до того, что начали харкать в глаза. В конце подошла Рюджин и сказала: — Гори огнём. - и бросила в меня горящий факел. Её стеклянные глаза говорили о полном отсутствии понимания происходящего. Может, разум моей сестры витал где-то там, около луны. — Что ты делаешь, Рю? Ты же никогда не желала мне смерти, ты… самый близкий мне человек! - но уже было слишком поздно. Веточки под моими ногами вспыхнули, и язычки пламени стали переходить на мои штаны, рубашку, волосы. Теперь казалось, что я как будто светился изнутри, как приходящий бог на землю, спешащий поздравить людей с Праздником Цветения, вручить всем подарки за ответы на мои лучшие загадки, поучаствовать в разных конкурсах. — Гори огнём, Ангел Смерти!  В последний раз набрав полную грудь холодного воздуха, я прокричал: — Я люблю тебя, Рюджин. - слёзы катились по моим щекам. Пока моя кожа плавилась, а сердце леденело от её взгляда. Она не должна была допустить такого, чтобы в её голове прочно засела мысль об убийстве неизвестных. - И всегда буду любить. Вскоре я открыл глаза. Оказавшись в неизвестном месте, паника накатила на меня. Сердце сильно билось, но вспомнив последние события, оно стало биться быстрее. — Бомгю? - ко мне подошла женщина. Высокая длинноногая блондинка, с глазами цвета моря в непогоду. -Тебя сожгли на костре, верно? — Поправочка – на Празднике Цветения вместо пугала. — Добро пожаловать в ад. Это заявление слишком развеселило меня. Я прямо-таки прыснул в кулак, из моих глаз полились слёзы. — Прямо-таки в ад? Не верю. — Ты умер, Бомгю. Обратной дороги нет. - смех как рукой сняло. Не осталось никаких эмоций, даже грусти или злости. - Только вперёд. Пройдём со мной. Она повела меня вглубь здания, по коридорам. Она предложила зайти, я повиновался. Пройдя метр вперёд, дверь сама по себе захлопнулась. Я представлял Ад как только можно, но только не так - шёлковые шторы, мягкий коврик на полу, стеллажи с книгами. Посередине стоял стол, а за ним находилось кресло, в котором сидел человек (или нет?) в деловом чёрном костюме с белой рубашкой и с рогами. Не поднимая головы, он спросил: — Кто там? — Э-э-э, это я? - я старался сдержать смех, ведь его реакция бесценна - округлившиеся глаза на вытянутой физиономии, а с этими дурацкими рогами он точно походил на барана. Но его лицо вмиг повеселело, заметив во мне старого знакомого. — О-о-о, Бомгю, здравствуй! - он поднялся со стула, чтобы пожать мне руку. - Я не представился - Люцифер, управляю Адом. Извини, работы много… — Что-то вроде Сатаны? — Да. Давай откинем формальности и стеснение в сторону, я знаю, что ты сделал. Вкратце, теперь ты Ангел Смерти, и должен будешь жить на земле. Сначала ты должен пройти обучение, а потом… — А моего мнения Вы не спросили? А что если я не хочу быть Ангелом Смерти? - я невольно поморщился, вспомнив события прошлой ночи. — Хочешь-хочешь. А теперь иди, работа не ждёт. - и он выставил меня за дверь.

***

— Ну, потом я прошёл подготовку, стал лучшим из новобранцев, перебил половину населения Земли, и теперь я здесь. — Хладнокровный убийца. - его друг уже перебинтовал больную руку, и сейчас Ёнджун по-турецки сидел в обнимку с подушкой. В мыслях Бомгю быстро пронеслось «Я ненавижу, когда меня называют убийцей, это моя работа, а за столько столетий привыкаешь к этому». - А теперь скажи мне, как мне замутить с Субином? — С… Субином??? - младший вытаращился на синеволосого. - То есть это ты про него говорил? — Ага… - он неловко потёр шею. — За свою жизнь я повидал много людей, но ни один из них не похож на Субина. Извини, я не знаю, как тебе помочь. — Ладно, завтра что-нибудь придумаем… - он вздохнул. -Переночуешь у меня? — Ага… Идти домой в таком виде не ахти.

***

Парни заснули и проснулись в обнимку. Это вызвало смешанные чувства у Бомгю. Он не знал такого человека, как Ёнджун – ведь никто не принимал Бомгю таким, в каком обличии он сейчас находился. Джун знал, что Гю перебил тысячи человек, если не миллионы, и не винил в этом самого парня, а его начальство. Кажется, Ёнджун стал чувствовать себя лучше, и оба отправились в школу.

***

Субин появился в школе чуть раньше синеволосого, но решил не показываться ему на глаза и спустился в подвал. Уселся на пол, достал блокнот и начал рассматривать разрисованные страницы. Проводил пальцами по размывшейся краске, как будто они могли что-то напомнить. Да, и Субин вспоминал, как парень в кровь раздирал их, растушёвывая рисунок, как держал карандаши, как он бесился, когда линия выходила кривой. Но пришло ещё что-то… — Это моя мама… Да, точно! - он хаотично достал вырванный рисунок из рюкзака и подставил к блокноту. -Это она! Она! Субину захотелось вспомнить больше. Внезапно на ум пришла Хван Йеджи, которая однажды упомянула некую Ли Сонми. Это имя идеально подходило той, что на рисунке. Но его мать мертва. Как тогда?.. Дверь открылась (в подвал, в который заходит только Субин и дворник раз в полгода. И то, последний только рад обществу Бина), и зашёл Чхве Ёнджун. Субин прикрыл себе голову домиком из блокнота, будто это увеличить его скрытность на пять очков. Ёнджун, не заметив младшего, потому что тот сидел в тёмном углу под столом, что очевидно закрывало обзор, как и всегда, открыл маленькое окошко на улицу: — Гю, можешь заходить. - непонятная серая масса,сделанная из мрамора, похожая на статую, кубарем залетела в комнату и растянулась на полу. Хрустнули кости. - Ты как, бро? — Да вроде нормально… только крыло повредил… — М-да, с тобой одни проблемы. Где конкретно? - живая статуя указала на место, где болит, и синеволосый перебинтовал ушиб. - Так, ты давай аккуратнее в следующий раз. — Ага… Субин не мог наблюдать за сценой, он опирался только на звук, забыл о своём открытии. Позже, скульптура обернулась. Меж прядями волос красовались рога дьявола, лицо было даже не бледным – серым и сливалось с полом подвала. — Ты узнал, где находится Субин? - Ёнджун по-королевски развалился на стуле дворника и достал баночку энергетика. Окно не закрывал. — Нет, зато я знаю, что он в школе. — Понятно. Ты, это, превратись обратно. — Ага, сейчас. Отвернись. - Ёнджун повиновался. Субин тоже инстинктивно прикрыл глаза. Вспыхнула яркая искра. -Давай платок сюда. — Опять кровь пошла? Ты, давай, заканчивай свои фокусы! Мы пришли сюда говорить о Бине, а не чтобы любоваться тобой. — Ага-ага… зеркало как назло забыл. — Так вот… - Ёнджун хитро улыбнулся и заиграл бровями. - После школы я буду ждать его на крыльце, а потом приглашу в кофейню. Там я извинюсь перед ним и признаюсь в свои чувствах. - у Субина аж сердечко защемило. Ему никогда никто не признавался, и он сам случайно выкрикнул слова любви тогда, в мотеле. — Не, чёт не то… почему бы тебе не извиниться перед ним прямо в школе, а потом пойти гулять? Вдруг он не простит тебя? После такого заявления Ёнджун сразу же осушил банку. Он кинул её на пол и наступил. Хорошее настроение вмиг испарилось. Хотелось рвать и метать, лишь бы уйти от этой мысли. Субину было невмоготу смотреть на такого Джуна –одна капля злости и разочарования переполнила чащу терпения, сердце начало неистово болеть, при упоминании того времени, что они провели в мотеле. Зато хорошо помнилась поездка в такси перед этим роковым моментом –как Ёнджун держал руку Субина в своей, как тёплое бедро Чхве-старшего прикасалось к ляжке Бина. Но эти прекрасные моменты никак не могли затмить провал в комнате мотеля. Субин не выдержал. — Я прощаю тебя, Ёнджун. И ты правда мне нравишься. -донеслось из-под стола. Две головы сразу обернулись на источник голоса. - А я тебе? — О боже, Бин~и… - это было фиаско. Финиш. Ёнджун разговаривал о своей любви к Субину прямо перед Субином. Бомгю оказался третьим лишним и разразился смехом. - Слышь, Ангел Хранитель, завалитесь. — Во-первых, Ангел Смерти, а во-вторых… у меня нет слов, парень! - Ёнджун проигнорировал колкость друга. Только встал со стула, подбежал к сидящему на корточках Субину. Присев рядом с ним, старшему не требовались слова, чтобы описать свою чрезмерную любовь к человеку, сидящему напротив него. Заглянув в глаза, пара всё поняла. Они соулмейты, как и говорила Лия. Как будто Субин прочитать мысль старшего и спросил: — И как долго мы соулмейты? — Возможно, с самого рождения. - он не дал что-либо сказать Бину, заключив его в объятия. Нежно обнимая, он обрекал себя на провал из-за мыслей по типу «Это неправильно, ты не можешь так поступать! Хей, остановись, притормози». Но он думал не головой, он думал сердцем. И прямо сейчас оно велело сжимать хрупкую фигурку Субина, того, кто мог подарить Ёнджуну счастливую жизнь. А будет ли так..? Синеволосый приложит все силы для совершения этой мечты. А пока, он пытался постянуть время, чтобы потом упаковать эти воспоминания и закинуть их далеко-далеко, но чтобы можно было достать не разгибая руки. Пришло время отпрянуть. — Я тоже люблю тебя.