Тур-менеджер

В холле здания звукозаписи повисла напряженная атмосфера. Никто не мог представить такой исход событий. Казалось, часы на стене перестали тикать. Группа застыла в немом изумлении. Даже техники, снующие туда-сюда с аппаратурой и прочими штучками, были в шоке. Глеб чувствовал, как внутри него закипает ярость. Он в душе начал покрывать трехэтажным матом Снейка и его тупую идею, а Змей уже успел 100 раз пообещать самому себе, что уволит менеджера по лотам нахрен. Приветливая улыбка спала с лица Вадима, Алексей замялся и, видя злющие лица Самойлова-младшего и Хакимова, поджидал момент, чтобы смыться, лишь бы ему не влетело, хотя он знал, что кары за этот казус ему не избежать. В голове Глеба все зазвенело, злость сдавливала виски, мужчина стиснул зубы и сжал руки в кулак. Глеб достаточны быстро очнулся от шока, в ту же секунду подлетел к брату и, схватив его за кофту, прижал к стене. - Ты… ты… ты что тут делаешь? – прошипел он. Глаза горели яростью, внутри бушевали ненависть и жуткая агрессия. Младший думал, что хуже бессмысленных развлекушек от Хакимова для фанатов быть уже ничего не может. Нет, оказывается – может. Он мысленно готовил для Змея и его идеи котел с лавой в своем персональном аду. И в данный момент хотел в туда еще и Вадима засунуть, так, на всякий случай. – Отвечай, сука! Отвечай!!! - Я? Помогать приехал, как видишь. Даже деньги за это заплатил. А ты что, не в курсе? Глебушка, я соскучился… - растерянность на лице Вадима сперва сменилась дерзкой ухмылкой, затем мужчина расплылся в улыбке, сказав последние три слова. - Это что? Прикол, блять, такой? Шутка?! Очень смешно! Своего тура давным-давно нет, решил и мой сорвать? Совсем скучно стало? – злостное шипение превратилось в крик. – Или Агатовские песни надоели? Решил новые спиздить?! Ааа, соскучился он? А по кому? По песням моим?! А ты не ахуел ли?! Предчувствие Вадима оправдалось: он боялся именно такой реакции, но она была ожидаема. Конечно, музыкант не надеялся на теплый прием со стороны Глеба, но и не ожидал, что его со всей дури впечатают в стену. Хакимов тем временем отчитывал бедного Алексея. Тот не знал, куда бы деться, лишь бы весь гнев директора не выплеснулся на него. - Ну ты же знал, ты знал! Почему ты не сказал мне? Почему ты это вообще допустил? - Я… Он… он… - голос парнишки дрожал – он п-п-просил н-н-не г-г-говорить вам. Сказал, что сам все разрулит… - А у тебя что, своих мозгов нет? Ты не знаешь про отношения Самойловых? А может ты это все устроил? - Н-но… Разве вы не хотите, чтоб они пом-м-мирились? – Леша начал ужасно заикаться. - Ну, а тебе какое дело? Я, как директор, в первую очередь забочусь о группе. Он же нам может концерт сорвать! А ты, дурак такой, по сути помогаешь ему в этом! – Дима моментально начал закипать. К нему тут же подскочил Валера и, приобнимая коллегу за плечи, при этом поглаживая их, попросил успокоиться. Змей начал остывать. – Так, ладно. Иди, помогай загружать аппаратуру, все равно ты в тур не едешь, спроси у ребят, с чем надо помочь. Вернемся и будем решать, увольнять тебя или оставить. Алексей грустно кивнул и поплелся к трансферу. Дима окликнул музыкантов, сказав, что можно уже идти с чемоданами к машине. Еще минуты две Глеб испепелял взглядом Вадима, яростно прижимая его к стене, затем хватка ослабла. Он услышал слова Снейка, отпустил брата и отошел к вещам, тихо процедив Старшему что-то вроде “пойдем, блять, поможешь”. Вадим, постепенно отходя от случившейся ситуации, пошел за братом. Взяв свою сумку, он подошел к Глебу. Потянувшись за сумкой брата, мужчина достаточно больно получил по руке. - Отвали, я сам справлюсь! - Глеб, у тебя спина больная. Все-таки я тут теперь помощником, так сказать, работаю. Давай помогу сумку донести. - Не делай вид, что тебе вдруг стало важно мое здоровье. Оставь свою заботу для семьи и фанаток. – с долей равнодушия прошипел Самойлов-младший, злость постепенно утихала. Схватив свои сумки, они направились к выходу, зло поглядывая друг на друга. Остальные музыканты Матрицы были уже на улице.

***

Вскоре все вещи были погружены, музыканты и техники расселись по местам, трансфер отъехал от студии. Группу ждал поезд Москва – Ижевск. Машина была достаточно просторная. Сиденья шли в две колонны: слева – для двух человек, справа – для одного; между ними было пространство. Последний ряд кресел не разделял проход, на нем можно было спать, вытянувшись во всю длину. Стася заняла одиночное место справа у окна, тех. персонал сел кучкой в передней части автобуса, на последних креслах расположились Снейк и Валера, которые всю дорогу всячески обжимались. Глеб сел на одно из парных сидений и устремил свой взор в окно, надеясь, что после стычки в холле здания звукозаписи Вадик побоится к нему садиться. Но тот не побоялся, и, зайдя последним в трансфер, довольно плюхнулся на соседнее кресло рядом с братом. До вокзала ехали около часа. Вот вроде 8 утра, а ближе к центру города уже были жуткие пробки. Москва все-таки! Всю дорогу Самойловы молчали. Глеб угрюмо смотрел в окно на пролетавшие мимо дома и машины, пытался разглядеть людей на тротуарах города, правда, получалось не очень, плохое зрение и старые очки давали о себе знать. Вадим же сидел, уткнувшись в свой айпад, и что-то увлеченно читал, то и дело мельком поглядывая на соседа. На вокзале они шли порознь: Самойлов-младший держался рядом с группой, а старший болтал с техниками и тур-менеджером, узнавая о своих обязанностях, он обратился к ним по совету Димы. Ни один из них еще не догадывался о том, что билет, купленный Алексеем для Вадика, был в одно купе с Глебом. Закончив все махинации с багажом, музыканты и персонал зашли в вагоны и начали искать свои места. Дима и Валера ехали вместе, техники и менеджеры - в другом вагоне, Стася сначала должна была ехать с Самойловым и помощником, но из-за такого развития событий, перебралась к Хакимову и Аркадину, благо кроме них в то купе больше никто билеты не взял. Младший был не против "переезда" девушки к коллегам, порой Стася забалтывала его так, что хоть на стенку лезь – все равно достанет и продолжит говорить о какой-то ерунде. Частенько Младший с ней разговаривал на серьезные темы, которые заводил обычно он сам, в целом Самойлов не считал девушку дурой, но нередко Стася тараторила без умолку, и остановить ее могли лишь наушники в ушах у Глеба. А теперь, когда она поедет в купе с матричной парочкой (Самойлов знал об отношениях между Димой и Валерой, и даже как-то раз застукал их вместе после репетиции в мужском туалете), Глеб сможет спокойно поспать или попытаться написать новую песню. Нет, во время присутствии Стаси в одном купе с ним он тоже пытался что-то написать, правда, мужчина сам не понял, как на него повлиял монолог девушки, ведь песню со словами “поезда, поезда, поезда, поезда, каждый раз, как новая пизда” слушатели восприняли очень неоднозначно, Самойлову все же хотелось написать что-нибудь глубокое.* Но если Станислава едет с Димой и Валерой, то с кем тогда помощник? Глеб первый зашел в купе, Вадик задерживался, помогая загрузить гитары. Младший уже успел подготовить себе подушку, достал из сумки кружку, бутылку коньяка и бутерброды, которые ему с собой в дорогу дала Таня. Тут внезапно в дверях появился Вад. - Опять ты? Ты можешь меня оставить в покое, хотя бы в поезде? – Глеб снова закипал. Внезапно частое нахождение брата рядом с ним его отнюдь не радовало - Не знаю, что ты себе нафантазировал, но у меня билет в это купе. Уж извини, но тебе придется потесниться. Не волнуйся, я не буду тебя насиловать, я уже давно по девушкам. – Вадим положил сумку на койку напротив Глеба, достал оттуда все необходимое и закинул вещи на верхнюю полку. На столе остались термос с чаем и лоток с мамиными оладушками. - У мамы был чтоли? – Глеб посмотрел на до боли знакомую ему еду. - Да, недавно навестить приезжал. - Ну и как она? - Скучает. И очень переживает за нас. Ты же знаешь… Разговор хоть и был спокойным, но холодок между братьями очень чувствовался. Повисла напряженная атмосфера. Глеб опустил глаза. Он не помнил когда в последний раз разговаривал с Вадиком вот так, без ругани. Кажется, перед Ностальгическими они еще более менее нормально общались... Тогда, когда Самойловы приняли решение оставить Агату в прошлом, они разошлись мирно. Хоть младшего и бесило, что братец поет часть его песен на всяких политических сходках и выступает от имени мертвой группы, Глеб не спешил ругаться с ним. Он звонил, просил так больше не делать, однако для Вадима это было пустым звуком. С жизнью у Младшего тогда откровенно не клеилось, но, услышав от брата предложение поехать в тур, он дал отказ: Глеб был полностью погружен в свою группу - Матрицу. В итоге он пошел на компромисс и согласился на два концерта, в Питере и в Москве. Решил вспомнить молодость, отдать дань уважения фанатам и группе, да и большие деньги на дороге не валяются. Концерты отгремели, но музыкант не был доволен. Вадим постоянно тусил со своими музыкантами, поэтому спасением для Глеба стал Костя Бекрев. Они познакомились еще в Агате, когда пришло время тура Эпилог, группе нужен был клавишник. Самойлов-старший узнал о нем благодаря группе Мир огня, создателем который являлся Костя. Они с Глебом быстро сдружились, поэтому после распада группы Бекрев попал в Матрицу и проиграл там пять с лишним лет. Во время судов с Вадимом за неполученный гонорар и песни, он очень поддерживал Глеба. Вскоре дружба музыкантов сменила свой статус: друзья вдруг стали любовниками. Но вдруг Костик ушел к Лепсу, заявив в интервью, что хочет развиваться, а для него The MATRIXX потеряли свой вектор, Вадим "не дожал", а у Лепса зарплата больше и стабильнее. Конечно, Костя с уважением отнесся к творчеству Самойлова, но того этот факт не сильно обрадовал. Для Глеба это был сильный удар, он даже песню написал по этому поводу. С тех пор если он и общался с Бекревым, то не так близко как раньше, доверие пропало. Глеб сам не знал, зачем он это вспомнил. Внутри разливалось приятное, и в тоже время не очень, чувство ностальгии. Мужчину передернуло. Мельком посмотрев на Вадима, который продолжал залипать в свой планшет, он уставился в окно. Спустя минут десять поезд тронулся. До отправления они больше не разговаривали. Дорога до Ижевска занимала 17 часов.