Величайшая слава не в том, чтобы никогда не ошибаться, а в том, чтобы уметь подняться каждый раз, когда падаешь… Конфуций
***
1956 год, Сентябрь. «Скоро это свинцовое небо свалится на наши головы» — сварливо подумала Минерва, укрывая голову папкой для бумаг. Идея пройтись пешком, казавшаяся сперва столь привлекательной, на поверку оказалась самой паршивой из всех, которые только могли бы прийти в голову всякому разумному существу. Мелкий моросящий дождь забирался даже за воротник, а холодные порывы ветра с Темзы продували насквозь. Такая погода не проветривала разболевшуюся от усталости и напряжения голову, расслабляя тугой железный обруч, сдавивший виски, а лишь в довесок заставляла напрягаться остальной организм. В очередной раз поскользнувшись на осклизлом тротуаре, Минерва всё-таки сдалась и стала искать тупичок понеприметнее, намереваясь трансгрессировать домой, а не тратить кучу времени и сил на преодоление этого пути пешком. Когда перед носом выросла входная дверь собственного жилища, Минерва облегченно выдохнула и, недолго порывшись в складках пальто, вытащила ключ и даже со второго раза попала в замочную скважину. Изнутри дверь она закрывала уже волшебной палочкой. Сбросив кожаные ботинки в прихожей и повесив пальто, Минерва прошла в гостиную и, не раздеваясь, бухнулась на диван, безучастно глядя в камин, где золы было гораздо больше, чем это было бы допустимо для дома респектабельного горожанина. Как же она устала. Бесконечные бумажки, косые и завистливые взгляды коллег и её собственное разбитое сердце. Кому есть дело до неё? Никому. Совершенно ни одной живой душе на этом белом свете нет до неё дела. Кроме родителей, разумеется, но они-то чем могут ей помочь? А она устала. Просто устала. Иногда очень хотелось вернуться в босоногое детство, когда не было никаких «должна», давящих со всех сторон. Не было ненависти в глазах окружающий, презрения, обиды. Ты не замечал в людях плохого, а они не замечали плохого в тебе. И никогда в детстве не ныла душа. Минерва очень хотела вернуться к истокам. Очень. Но её реальность состояла из стылой серости Лондона и полного золы камина. А ещё в прихожей на зеркале покоилась папка с документами, ждущих, чтобы их кто-то заполнил. А ей уже осточертели эти документы. Даже отец с матерью её не понимают… Отец, конечно, догадывается, но что он может сделать? Разве что молиться… Минерва очень сомневалась, что это поможет. И всё-таки, здорово было в детстве… Да и на школу жаловаться не с руки. Там прошли самые счастливые годы её жизни. То, что происходит сейчас, больше смахивает на какое-нибудь чёрно-белое, совершенно безвкусное кино. Она вздохнула. Что ж, как бы не было хорошо в детстве, завтра её ждал новый выход на сцену. А именно туда она выходила каждый день по утрам. Под свет воображаемых софитов, вынужденная постоянно бороться с ненавистными мнениями, презрительным отношением и сложными делами. Впереди её ждал новый скучный день, как осточертевшая традиция. Вся жизнь англичан складывалась из традиций. А она скучала по Шотландии…***
— Доброе утро! — Доброе утро, мисс МакГонагалл. Вас искал мистер Бэкстер. — Ему-то что ну… — Минерва осеклась. Вздохнула. — Спасибо большое, что передали, я немедленно к нему зайду! — Поторопитесь, — обвела девушку не очень довольным взглядом её собеседница. — Он посылал за вами ещё час назад. — В таком случае ему должно быть известно, что рабочий день у меня начнётся только через десять минут, — проворчала себе под нос Минерва, заворачивая за угол и теряясь из вида. — Доброе утро, мисс МакГонагалл. — Доброе утро, мистер Грэгсон. Опять разбираетесь со своими мелкими мошенниками? — Они не мои, — огрызнулся мужчина. — Вас Бэкстер искал. — Да, спасибо, мне уже передали, — в некотором недоумении кивнула Минерва. — Поторопитесь. Что-то мне подсказывает, что у него для вас хорошие новости. Не медлите, пока он не передумал. Минерва ничего не ответила, продолжив свой путь в кабинет Главы её отдела. — Мисс МакГонагалл! Рад вас видеть, — перед девушкой откуда ни возьмись образовался высокий мужчина, шатен с легкими намеками на морщины вокруг тёплых глаз. — Здравствуйте, мистер Урхарт. — Слышал, вас искал… — Мистер Бэкстер, — вздохнула Минерва. — Об этом что, знает весь отдел? Вокруг чего сплетни? — А вы не догадываетесь? Минерва на мгновение застыла, будто обдумывая слова старшего офицера. — Боюсь, что нет, мистер Урхарт. — И вам даже ничего не говорит уход мистера Глосса? — Мистер Урхарт, если вам что-то известно, то говорите, а если нет, то попридержите свои мысли при себе. — Ходят слухи, что Глосса поймали на взяточничестве, — оглянувшись по сторонам и сделав шаг в сторону собеседницы, прошептал Урхарт. — Думаю, не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы прогнозировать ваше повышение. Минерва застыла. Ни один мускул не дрогнул на её лице. — Повышение? Вот как. — Да, думаю, Бэкстер хочет посмотреть, как вы справитесь с новыми обязанностями. И я не сомневаюсь, что вы справитесь с ними на высшем уровне. — Разумеется, — бесцветным голосом ответила девушка. — Минерва, вы в порядке? — озадачился мужчина. — Я вас чем-то обидел? — Нет, мистер Урхарт, — она подняла взгляд, и в её глазах мелькнул благодарный огонёк. — Правда, Элфинстоун, спасибо, вы оказали мне огромную услугу. — Таки уж огромную, — усомнился Урхарт. Он осмотрел коллегу с ног до головы. — Вы не представляете, насколько огромную. С этими словами Минерва резко развернулась на каблуках и быстрым шагом направилась уже в противоположную сторону, к своему кабинету. «Поймали на взяточничестве… поймали на взяточничестве…» — мысль крутилась в голове, как колесо, внутри которого разгонялся грызун. «Поймали на взяточничестве…» Как ни странно, Минерве было почти больно это услышать. Конечно, для её карьеры это было несомненно большой удачей. Шансом прорваться вперёд, дальше, выше. Но и глубже. Минерву покоробила эта фраза. Так сильно, что потрясло даже её саму. Не разоблачили. Поймали за руку. Словно это было нормальным. Все берут взятки. Абсолютно все нормальные чиновники. Но если их ловят на взяточничестве… Минерва поморщилась так, словно у неё разом заболели все зубы. Ей показалось, что в тот миг, когда Урхарт произнёс эту фразу, у неё вдруг открылись глаза. Постоянно она словно спала, ходила по грани между сном и реальностью. Играла в чужие игры, хотела иметь карьеру. Мерлин великий, да всё это время она покорно, в каком-то оцепенении шла ко дну. Снова погружалась в пучину и бездействовала, словно парализованная и привязанная к креслу сидела в одном из множества ненужных никому из обывателей отделов Департамента Магического Правопорядка. Опять. Это опять повторилось, как когда-то, в далёком уже, казалось, пятьдесят четвёртом, когда она чуть не утонула в реке Кейтнесса. Омут тянул её, затягивал с головой. Он манил. И ей даже не на кого было опереться, не на кого положиться, чтобы разорвать этот круг. Она была один на один с этой тяжестью в груди. Но сейчас она поняла, что даром ей эта карьера не сдалась. Эта лестница для неё теперь была ограждена. В этот омут отныне она больше не сунется. Карьерная лестница загорожена многими нечистыми на руку людьми. Она не может. Не может в одиночку противостоять этому злу. И смотреть на него тоже не может. Девушка открыла дверь своего кабинета и вошла внутрь. Шлёпнула папку важных бумаг на стол, а затем одним резким движением вытащила из-под кипы пергаментов чистый, неисписанный лист. И принялась писать. Когда письмо было закончено, она аккуратно сложила его пополам и запечатала в конверт, стопка которых тоже лежала на рабочем столе. В строке адресата вывела аккуратными витиеватыми буквами: «Директору школы чародейства и волшебства «Хогвартс», А. Диппету». Привязав конверт к лапе дремавшей на насесте совы, Минерва сказала: — Знаю, обычно получатели находятся в этом здании, но ты же не будешь против небольшого приключения? Сипуха ухнула, а следом взмахнула сильными крыльями и взлетела, стремительной стрелой выпорхнув из кабинета. Минерва спиной облокотилась о рабочий стол и сложила руки на груди. Кажется, впервые в своей жизни она совершила верный поступок. То утро она просидела в своём кабинете, приводя дела в порядок. Странно, но за всё это время к ней так ни разу никто и не зашёл. Возможно, дело было в том, что за эти два года она так и не завела в Министерстве друзей, как таковых. Знакомых, хороших приятелей — не более. И вряд ли кто-то из них, за исключением быть может Урхарта, искренне желали ей место Глосса. К счастью, в этом она с ними была единодушна. Не нужен ей был этот пост. Только поняла она это спустя два не самых счастливых года своей жизни. Обычно говорят, что нужно что-то потерять для того, чтобы понять, как это было важно. У Минервы всегда было всё не как у нормальных людей. Ей было необходимо добиться желаемого, чтобы понять, что ей это не нужно. Сова вернулась через несколько часов. Честно говоря, Минерва не ждала такого скорого ответа, но так было даже лучше. Не придётся тянуть. Встав из-за стола и мимоходом поправив стопки бумаг, Минерва подошла к двери своего кабинета. Огляделась, проверяя, не оставила ли чего из своих личных вещей или какой-то беспорядок, убедилась, что всё было на месте и почти в таком же состоянии, как в своё время досталось ей. А потом повернула ручку двери и вышла в коридор. В руках у неё был пергаментный лист, исписанный аккуратной уверенной рукой, на плече висела небольшая сумка с вещами и греющим душу вскрытым конвертом с письмом-ответом из Хогвартса.***
Увольнение молодого перспективного сотрудника, сильного волшебника-анимага, подавшего заявление об уходе в день, когда предложили повышение, долго ещё являлось темой для пересудов в стенах её теперь уже бывшего отдела. Минерву это всё волновало второстепенно. Пока в стенах Министерства мыли ей косточки, девушка уже переступала порог древнего величественного замка, ощущая то замирание и трепет в груди, какой ощущала, будучи когда-то студенткой Хогвартса. Колокол с уроков ещё не прозвонил, поэтому коридоры были пустынны. Минерва добралась до кабинета директора беспрепятственно, лишь портреты оборачивались ей вслед. До сегодняшнего дня она ни разу так и не попадала в директорский кабинет, поэтому шанс увидеть круглую комнату с висящими по всей стене портретами бывших директоров школы ей представился только сейчас. Кабинет вряд ли было можно назвать слишком уж примечательным. Красивым, сделанным со вкусом — да, было видно, что здешний обитатель весьма умный человек, образованный, заинтересованный, но примечательным хоть что-нибудь здесь назвать было трудно. Вряд ли бы Минерва оценила убранство помещения, да и вообще заметила что-то интересное, если была бы вызванной на ковёр за проступок ученицей. — Мисс МакГонагалл? — спросил стоявший на втором ярусе кабинета, ведущего в личные покои, Диппет. — Здравствуйте, господин директор, — вежливо поздоровалась Минерва, поставив у своих ног небольшой саквояж с вещами. — Вы писали, что я могу приступить к выполнению обязанностей как только смогу. И вот, я здесь. — Не стану отрицать, что ваше предложение стало для нас спасительным кругом, — сразу поблагодарил директор, спускаясь вниз к рабочему столу и желанной визитёрше. — Вы готовы начать уже завтра? Оплата за усилия, которые я могу вам предложить, достаточно скромна, особенно после поста в Министерстве и, в частности, в сравнении с платой, которую вам предложили на… — Эта оплата меня более, чем устраивает, — заверила Минерва. — И я согласна подписать договор. Копия, что была в вашем письме, полностью оправдывает мои ожидания относительно работы в Хогвартсе, профессор Диппет. — Да, — старик, уже стоявший напротив МакГонагалл, улыбнулся, глядя на Минерву с заметным одобрением. — Дамблдор нисколько не ошибся в вас. Нисколько. — Профессор Дамблдор? Он, что же… всё преподаёт трансфигурацию? — Преподавал до сего дня, — пояснил директор. — В этом месяце он совмещал четыре должности: преподавание двух важных дисциплин, таких как ЗоТИ и трансфигурация, а также выполнял работу моего заместителя и декана факультета Гриффиндор. — Должна предположить, что это удавалось ему нелегко. — Он замечательно справлялся, но будет очень рад услышать, что вы готовы взять трансфигурацию на себя уже завтра. По замку прокатился гул колокола, сообщая об окончании занятий. — А вот и гонг, — усмехнулся Диппет. — Что ж, если всё так замечательно складывается, я действительно буду рад предложить вам подписать договор. Его подписывают каждые пять лет. Единственное условие, если захотите уйти — вы обязаны предупредить заранее и доработать учебный год до конца второго семестра, если только причины, по которым вам необходимо покинуть Хогвартс, не означены в исключениях из общего правила. — Знакома с этим пунктом, — сухо улыбнулась Минерва. — Отлично. Просто замечательно, — Диппет улыбнулся и предложил стул своей новой преподавательнице. Минерва присела и вытащила из сумочки перо. Сняла перчатки по локоть и вчиталась в любезно пододвинутый Диппетом экземпляр договора. Директор присел напротив. Поводив какое-то время взглядом по строчкам, Минерва подмахнула бумагу и спрятала свой экземпляр в сумку. — Счастлив, что нам удалось всё так быстро уладить, — улыбнулся Диппет. — Скажите, профессор, мне ведь положены свои покои, не так ли? — Всё верно, профессор МакГонагалл. — Профессор? Но… я не защищала ученую степень… — Это неважно, — покачал головой директор. — В Хогвартсе существует устоявшаяся традиция называть преподавателей профессорами. — Так себе традиция… — буркнула себе под нос девушка. — Вы что-то сказали? — Хотела узнать, в каком крыле буду жить. — С этим, думаю, вам поможет ваш старый знакомый, — профессор Диппет загадочно улыбнулся, почему-то вызвав этим глухое раздражение. Минерва терпеть не могла недосказанности. Однако сказать она так ничего и не успела, потому что дверь кабинета директора открылась за её спиной, и девушка услышала знакомый голос: — Добрый день, профессор Диппет, — поздоровался Дамблдор. Минерва обернулась. Её преподаватель мягко улыбался, а голубые глаза из-за очков сверкали по-прежнему ярко. Борода стала слегка длиннее с их последней встречи, а на висках прибавилось седины, но в целом профессор почти не изменился. Всё такой же худощавый, с прямой спиной, невероятно кривым носом и добрыми смеющимися глазами. — Как приятно видеть вас снова, Минерва. Очень давно не получал от вас вестей. Разве что от общих наших знакомых в Министерстве порой узнавал о вашей жизни, но мне очень радостно от мысли, что в конце концов вы оказались здесь. Минерва нахмурилась. Отчего-то её посетило чувство дежавю. Однако же параллельно с ним она ощутила жгучий стыд. С того самого момента, как в жизни её появился Дугал МакГрегор, а затем и новая работа в Министерстве Магии, девушка совсем забыла о своём старом преподавателе, которому обещала писать и с таким жаром доказывала, что меньше всего на свете желала бы терять с ним связь. — Да, профессор. Кажется, я наконец-то нащупала гравий той самой дороги… «Дороги домой, » — захотелось добавить ей, но отчего-то Минерва была уверена, что Дамблдор и так всё понял, а Диппету объяснять что-то она желала меньше всего на свете. Тем более сейчас. — Что ж, я вижу, что мы со всем разобрались, — хлопнул в ладоши Диппет. — Для нас ценно заполучить такого сотрудника как вы, Минерва, тем более, на должность преподавателя трансфигурации, — Минерва кивнула, понимая и принимая столь откровенный намёк на её умение превращаться в животное. — Уверен, профессор Дамблдор введёт вас в курс дела. Не смею больше задерживать, хочу лишь пожелать удачи. — Спасибо, профессор Диппет, — вежливо кивнула Минерва.***
— Как видите, конь у меня тут ещё не валялся, — повинился Дамблдор, переступая порог класса трансфигурации. — Вы прибыли раньше, чем я ожидал. Но от этого я не менее рад нашей встрече. — Приятно, что вас ещё можно застать врасплох, — хмыкнула Минерва. — Ну что вы, Минерва, — покачал головой Дамблдор. — Я очень люблю сюрпризы. Минерва фыркнула. — Могу отдать вам планы занятий на ближайший семестр, — предложил профессор, выдвигая ящик за ящиком и вываливая всё содержимое на стол. — Чтобы вам было легче. Можете их подкорректировать под себя, но в целом… впрочем, вы сами прекрасно разберётесь. Вот, у кого был примечательный кабинет. Шкафы заставлены книгами и колбочками разных форм и размеров, на столе были размещены статуэтки и вазочка с конфетами, рядом со стопкой официального вида документацией нахально разместилась яркая обёртка от фантика, подобную которой Минерве ещё не удавалось встречать. По синей упаковочной бумаге туда-сюда шныряли рыбки, прячась в складках у концов. — Я каждый раз прошу эльфов-домовиков её не выбрасывать, — пояснил профессор, выкладывая на стол и уменьшая какие-то разномастные приборы из ящиков. — Замечательная обёртка, вы не находите? Эти конфеты мне прислал один знакомый, мы встретились с ним впервые на конференции алхимиков во Флоренции. Занятный человек, а конфеты просто исключительные… Словно и не было этих двух лет. Минерва сидела на одной из парт, слушала доброжелательную болтовню своего школьного профессора и чувствовала, как тяжелый камень, вставший на сердце уже настолько давно, что она привыкла считать его своей постоянной составляющей, принялся распадаться на куски и падать небольшими осколками, раз за разом освобождая дорогу кислороду. — …Вам так не кажется? Минерва моргнула, возвращаясь в реальность. — Простите? — Я спрашивал ваше мнение насчёт последней вышедшей статьи в «трансфигурации сегодня». Но, кажется, вас больше увлекают какие-то другие мысли. Расскажите, что вас тревожит? Дамблдор прекратил рыться в ящиках. — Я думала о том, как скучала по этому месту, — почти не слукавила Минерва. — И всё же, — профессор помолчал, но потом сказал: — Минерва, скажите, почему вы отказались от работы в Министерстве? — Я поняла, что то место не для меня. Дамблдор задумчиво погладил бороду. — Немногие отказываются от перспективного повышения. — Вы отказываетесь, профессор. Дамблдор не смог подавить смешок. — Поймали, — весело посверкивая голубыми глазами сквозь очки-половинки, повинился профессор. — И, конечно, на всё есть причина, — иронично поддакнула Минерва. — На всё. Они помолчали. Минерва задумчиво наблюдала за облаками, проплывающими мимо стрельчатых окон класса трансфигурации, Дамблдор смотрел на неё. — Минерва, — ласково позвал он. — Вы не хотите ничего мне рассказать? Девушка оторвала взгляд от неба и посмотрела на своего старого школьного профессора. — Нет, — покачала она головой. — Извините, профессор. Кажется, пора начинать готовиться к завтрашним занятиям. — Вы правы, — Дамблдор чуть склонил голову, в последний раз осмотрел Минерву пристальным взглядом, отчего её посетило чувство, что профессор знает каким-то непостижимом образом, что творится у неё в голове, видит насквозь всё через свои немного нелепые очки-половинки и никакого смысла в замалчивании чего-то нет… Профессор отвернулся, снова принявшись рыться в куче документации, извлекая только какие-то отдельные листы, видимо необходимые ему для работы в ближайшие дни. Последний извлечённый на свет пергамент был помещён на общую стопку довольно эксцентричных размеров, и лишь только после этого Дамблдор снова обернулся к всё также неподвижно застывшей девушке. — Ну вот, кажется, и всё, — заключил профессор, аккуратно складывая фантик и засовывая его в карман. — Буду рад увидеть вас на ужине, Минерва. Думаю, именно там директор Диппет представит вас ученикам и коллегам. Минерва кивнула. — Спасибо за помощь, профессор. Дамблдор снова оглядел свою бывшую ученицу с ног до головы, ласково улыбнулся и, вежливо качнув головой, удалился. Минерва вздохнула. Кажется, у неё начинается новая жизнь.