***
— Мы не можем изменить то, откуда мы пришли. Но мы можем выбрать, куда идти дальше. Хорошо быть тихоней (The Perks of Being a Wallflower) — Дабы не потерять человеческий облик, зверя убивать надо в себе, а не в ком-то. Люди сами решают, кем им быть — монстром или человеком.
1971 год, август — Альбус, вы не находите, что это… это… я даже слова подобрать не могу. Просто за гранью добра и зла. Невероятно. Вы действительно понимаете, на что собираетесь пойти? Мне ли объяснять, насколько это может быть опасно? Тем более теперь? — Теперь? Что вы хотите этим сказать? — Вы прекрасно знаете, что! — разозлилась Минерва. Она невольно понизила голос: — Эти теракты… — Что? — Нападения, — раздраженно поправилась Минерва. — Участились нападения, волшебное сообщество взбудоражено. Если кто-то узнает… — То я с гордостью сообщу им, что Хогвартс, как и люди, работающие и обучающиеся в его стенах, остаются нейтральны к любым провокациям, и всегда готовы протянуть руку помощи абсолютно всем, не оборачиваясь ни на звание, ни на сословие, ни на чистоту крови. — Но мальчик болен, Альбус. Опасен для окружающих… — Раз в месяц. И случается это ночью. Минерва, — новый Директор Хогвартса прямо и уверенно смотрел в глаза своей уже заместительницы и декана факультета Гриффиндор. Друга. — Я никогда бы не стал подвергать риску детей, если бы не был уверен в том, что смогу защитить каждого ученика. Я давно знаю этого мальчика, его семью. И я верю, что ты поймёшь, почему я так настаиваю на его обучении, как только его увидишь. Он и так много натерпелся, пусть ему всего одиннадцать лет… *** 1971 год, август — Неприятное место. — Всего на одну ночь в месяц. — Я всё ещё не уверена… Впрочем, вам виднее. — Спасибо, Минерва. Поппи согласилась помогать. — Мерлин, вы и её в это втянули? — Минерва опустилась на потрепанную софу. Вид в окнах был довольно безрадостный. — Мальчику нужно будет отлежаться хотя бы день-два после превращения. — Сложно представить, что это кто-нибудь не заметит, — вздохнула Минерва. — Не подумайте, Дамблдор. Я не оспариваю ваши решения. Наверное, мне просто нужно время, чтобы принять это… Все эти неприятности… Отдел правопорядка почти до основания разрушен… А ведь мы столько сил потратили на то, чтобы хотя бы стабилизировать его работу, набрать сотрудников… — Я вас понимаю, Минерва, — мягко улыбнулся Дамблдор. — И не виню. Отнюдь. Я очень рад, что несмотря на сомнения, вы продолжаете меня поддерживать. Минерва не ответила. Она смотрела на моросящий за окном дождь. *** 1977 год, сентябрь Полыхнула молния, расчертив чернильную темноту за окном. Жестокий ливень вколачивался в землю, ветер сгибал деревья и кусты. Буйство стихии за окном полностью передавало душевное состояние волшебника, рассеянно поглаживающего перья огненно-золотой птицы, сидящей на столе перед ним. Он ждал. На вид Дамблдор был как всегда задумчив и рассеян. Он не хмурился, не вздыхал. Сидел неподвижно и спокойно. Очки-половинки съехали на переносицу, в голубых глазах отражались рыжие всполохи от оперения феникса. За грозой не было слышно ни единого шороха, поэтому скрипа отодвигаемой горгульи и скрежета ступеней слышно не было. Когда в дверь постучали, Дамблдор поднялся на ноги и разрешил войти. — Минерва? Женщина шагнула в кабинет, скидывая капюшон мокрого насквозь плаща. Она затворила за собой дверь и, не здороваясь, сообщила: — Мы не нашли их. Дамблдор опустился обратно в кресло с резной спинкой, указал МакГонагалл на стул перед собой. Та прошла внутрь, выхватила из рукава мантии волшебную палочку и высушила мокрую одежду. Присела на стул. — Я вижу, вы испытали облегчение, профессор, — съязвила она. — Не скрою, — вздохнул директор. — Я рад, что вы не стали мишенью для безумных чёрных магов. — Мы в любом случае не были мишенью, — отрезала Минерва. Она хмуро наблюдала, как Дамблдор кипятит воду в чайничке. — То, чем занимаются эти люди — преступно. — Минерва, вы знаете мою позицию, — покачал головой Дамблдор. — Ловить преступников — дело Министерства. Отдела Правопорядка и Мракоборческого центра. — Я имею право помогать Министерству, если они обращаются. Вам ведь тоже предлагали, да? — Предлагали, да, — задумчиво кивнул Дамблдор, огладив бороду. — Увы, я не в силах оказать помощь, которую ждёт Министерство. Минерва кивнула. Не соглашаясь, но уважая точку зрения наставника. — А мне вот есть, что предложить, — фыркнула Минерва. — Я анимаг. Никому не удастся разведать что-либо также тихо, как анимагу. — Что об этом думает мистер Ургхарт? Минерва окинула своего бывшего профессора подозрительным взглядом. — Почему вас это так волнует? — Мне он показался довольно рассудительным джентльменом… Минерва фыркнула. — Он офицер, Дамблдор. Борец с тёмными силами. Не как мракоборцы… Но очень близко к этому. Ему хватает ума просчитать вероятности. — Вероятности и тревожат… — Профессор, вы знаете, что я не могу отказаться от этого. Дамблдор окинул её одним из самых тяжелых своих взглядов. — Отказаться от чего? От мести? Минерва не ответила. В глазах у неё стоял пылающий дом брата, кричащие в огне родные. Беспомощные. Обречённые. — Время позднее. Я хотела бы отправиться к себе. Она поднялась, Дамблдор встал вместе с ней. — Минерва, — окликнул директор её у самой двери. Она обернулась. — Не держите в сердце эту ненависть. Она жжёт изнутри. *** 1975 год, март Минерву разбудил стук в дверь. Хотя стуком эту беспорядочную нервную дробь назвать было нельзя. Ещё немного, и ночной визитёр грозил выломать дверь. — Что случилось? — уже вскочив с постели и накинув на плечи халат, бросила Минерва. — Профессор, мэм! — заголосил из-за двери пискляво домовой эльф. — Директор срочно — срочно! — послал Вэнса за мадам профессор! Минерва плотнее закуталась в тёплую шотландку и открыла наконец дверь. — Что случилось, Вэнс? — Плохо, мадам, плохо! Директор просил не задерживаться! — дергая себя за большие уши, частил эльф. — Да что плохо-то, Вэнс? — внутренне Минерва похолодела. Не это обычно хочется слышать в два часа ночи. Но домовик замотал головой и исчез, причитая. Минерва выругалась сквозь зубы. Сразу в памяти всплыли номера ежедневного пророка, где печатали новости о нападениях на маглов… Палочка скакнула в руку, на автомате она запечатала покои. Путь до директорского кабинета словно растянулся вдвое — Минерва обернулась кошкой, чтобы быстрее покрыть это невыносимо огромное расстояние. Сна уже не было ни в одном глазу. Пароль горгулье она бросила не заметив. Ясность вернулась в голову, когда она уже закрывала за собой дверь. — Директор, вы… — она осеклась. На диване, скрючившись и вцепившись пальцами в обивку, сидел мальчишка-слизеринец Снейп. Его колотила сильная дрожь, но взгляд был ясен, направлен в противоположную часть кабинета и полон такой жгучей ненависти, что Минерва вздрогнула. Объектами испепеляющего взора были… Минерва подавила в себе желание зашипеть разъярённой кошкой. Двое студентов, до того выглядевшие несколько обеспокоенными, теперь откровенно стушевались. — Я рад, что вы пришли так скоро, профессор МакГонагалл, — сказал Дамблдор. Она с трудом отвела взгляд от нервно притопывающего ногой Блэка и хмурого Поттера. Дамблдор поглядывал на гриффиндорцев поверх очков-половинок. В голубых глазах отражалось разочарование. — Эльф частил о каком-то чрезвычайном происшествии, — резко выговорила она. — Что случилось? Дамблдор не успел ответить, потому что в этот момент полыхнуло пламя, на мгновение погружая комнату в изумрудно-зелёные отблески, и из камина шагнула мадам Помфри с чепцом набекрень. Она поздоровалась с директором и после короткого «где?», обернулась на лёгкий взмах головой профессора и подошла к Снейпу. Тот нехотя протянул ей руку. Рукав был разодран, из-под чёрной школьной мантии выглядывал глубокий порез. — Что это? — изумилась Минерва. — Как вы получили такую рану, мистер Снейп? Парень осклабился. — Это всё они, — он снова бросил гневный взгляд в сторону гриффиндорцев. Блэк дёрнулся было, но сказать ничего ему не дал Поттер. Он цапнул товарища за локоть, встряхнул и что-то шепнул на ухо. Сириус слегка расслабился, но на Снейпа смотрел по-прежнему враждебно. Слизеринец, тем временем, продолжал: — Они натравили на меня Люпина! Люпин — оборотень! Он выпрямился и засверкал чёрными глазами, ожидая чего-то. Но… Никакой реакции со стороны профессоров не последовало. Минерва просто застыла, не в силах осознать обрушившуюся новость. Сегодня ночью мог погибнуть студент… погибнуть по их вине… Это был её самый страшный кошмар. Она подозревала, что с некоторых пор у них с Дамблдором он один на двоих. В голове пронеслась предательская мысль о том, что она же говорила, но тут же была с позором отброшена. Минерва напомнила себе, что речь всё же идёт о Люпине. — Сидите смирно, юноша, — проворчала мадам Помфри, поливая порез жидкостью из мутной коричневой баночки. Бадьян. — Люпин — оборотень! — снова повторил Снейп. Он переводил взгляд с Дамблдора на МакГонагалл и обратно. — Да, мистер Снейп, мы знаем, — кивнул Дамблдор. Он пристально смотрел на ошарашенного слизеринца. Серьезно и задумчиво. — И мы надеемся, что вам хватит благородства не распространять слухи о его болезни. — Болезни? — в интонации стали проскакивать истеричные нотки. — Да, мистер Снейп, болезни, — подтвердил Дамблдор. — Он чуть не убил меня! — И всё-таки вы сами пошли туда, нарушив правила школы, — Дамблдор был неумолим. — Вы вышли из гостиной после отбоя и отправились в Визжащую хижину, куда студентам ходить запрещено. Снейп выпрямился на диване. — Я понял, директор, — каким-то деревянным голосом сказал Снейп. Он почти побелел от ярости и унижения. — Славным Поттеру и Блэку опять сойдёт всё с рук, даже покушение на убийство. Назначьте мне отработку, сэр. Я ведь ее заслужил. Я нарушил правила. — Не ёрничайте, мистер Снейп, — попросила МакГонагалл. — Никто не станет вам ничего назначать, а мистер Поттер и мистер Блэк, — она окинула студентов своего факультета суровым взглядом. — Ещё получат своё наказание. — Но их не исключат, — не спросил, констатировал Снейп. — Конечно, кто исключает за попытку убийства? — Достаточно, мистер Снейп. Коли на то пошло, вспомните, будьте любезны, что именно мистер Поттер спас вас, вывел из хижины, — впервые Минерва слышала, чтобы Дамблдор говорил подобным тоном со студентом. Ей стало не по себе. — Спас? Да он… Да вы!.. — парень гневно сжал кулаки, весь побелел от нахлынувшей на него ярости, но… В следующий момент он горько рассмеялся, поняв, видимо, окончательный расклад. На мгновение Минерве даже стало его жалко. Честно говоря, она до конца не понимала, почему Дамблдор… — Я не хочу ломать жизнь мистеру Люпину, только и всего, — уже мягче сказал директор. — Сегодня его друзья поступили очень подло по отношению к нему. Мне очень жаль, что так вышло. Поверьте, мистер Снейп, меньше всего на свете мне хотелось, чтобы вы пострадали. — Вы оправдываете их, — гадюкой прошипел Снейп. — Они этого не достойны. — Уверьте же меня в том, что вы не бесчестны, — глаза сверкнули за стёклами очков. Дамблдор слегка склонил голову. — Покажите, что вы достойнее прочих. — Я не расскажу не потому, что вы меня попросили. И даже не для того, чтобы что-то вам доказать, — брезгливо поморщился Снейп. Он поднялся с дивана, чуть покачнулся, но тут же выпрямился и с шипением отстранился от протянутой руки мадам Помфри. — Если бы на месте Люпина был Блэк, — он снова сверкнул глазами в сторону неприятеля. — То я ни на секунду бы не задумался. И мне плевать, что после этого было бы со мной… — Мистер Снейп… — ахнула Минерва. Но тот ничего не добавил. — Я рад, что мы поняли друг друга, Северус, — кивнул Дамблдор. — Вы можете быть свободны. Снейп вышел, не попрощавшись. Даже не кивнул мадам Помфри. Дамблдор всё также стоял, неподвижный и печальный. — Профессор Дамблдор, мне… нам очень жаль, — не выдержал тягостного молчания Джеймс, чуть выступая вперёд. Он дёрнул Сириуса за рукав мантии. Тот хмуро кусал губы. Дамблдор посмотрел на них. — Доверие… — задумчиво пробормотал он. — Доверие, мистер Блэк… Это словно обоюдоострый меч, что находится между двумя людьми, — Сириус поднял глаза и посмотрел на Дамблдора. У него был взгляд побитой собаки. — Обе его грани должны быть наточены. Иначе нельзя. Доверие – это когда знаешь, что тот, кто стоит напротив, не направит этот меч на тебя. Как и ты… — Мне… Профессор, мне так жаль… Дамблдор покачал головой. — Не мне вы должны говорить эти слова. Не мне. Сириус снова уставился в пол. *** 1977 год, ноябрь — Мистер Поттер, Мистер Блэк. Ещё раз увижу вас в коридорах после отбоя, и даже мисс Эванс с мистером Люпином не смогут вам помочь — отправитесь прямиком к директору! Что за наглость? Раньше вам хоть хватало совести не попадаться! Джеймс с Сириусом переглянулись. — Виноваты, профессор. Исправимся. — Только не надо переиначивать мои слова, мистер Блэк. Вы знаете, что я имею в виду. — Извините их, профессор, — вмешалась хмурая Лили, стоящая чуть позади однокурсников. Рядом с ней неловко переминался с ноги на ногу Люпин, и всё поглядывал на часы. — Я обещаю, что больше они без нашего с Римусом ведома не покинут гостиную после отбоя. Римус согласно кивнул. Джеймс расплылся в совершенно дурацкой улыбке влюблённого идиота. Сириус закатил глаза. — Я очень на это надеюсь, мисс Эванс. А теперь идите все спать. Я снимаю с вас сегодня обязанность патрулировать коридоры, — Минерва вышла из-за стола и махнула в сторону выхода из кабинета. — И не дай Мерлин ещё хоть кто-то покинет гостиную факультета. Когда четверо выпускников свернули за угол, Минерва закрыла кабинет и, обернувшись кошкой, побежала по коридорам. Как не вовремя они подвернулись под руку. Буквально минут семь назад все деканы получили извещение патронусом от директора о том, что в Хогсмиде беспорядки. Сама Минерва не знала, что творится в деревне, но чувствовала, что базовая защита замка активируется. Дамблдор поднимал щиты. Если буквально в конце прошлого года шайка бандитов, называющих себя Пожирателями Смерти, вели подпольную борьбу против правительства, наращивала ряды, то теперь их наглость и чувство вседозволенности достигли предела. Они стали нападать сперва на маглов. Простых маглов, обывателей, ничем не примечательных людей. Но в один момент и этого им показалось мало — они выбрали мишенями родных маглорожденных волшебников, а следом стали нападать уже на них самих. Минерва чувствовала жгучую ненависть к этим людям. Теперь их террор распространился не только на тех, кто, по их мнению, не достоин жизни из-за другого набора генов, но и на просто несогласных с политикой массового геноцида. Месяц назад произошёл первый рейд — напали на семью полукровного чиновника из Министерства, одного из судей Визенгамота, который выступал против Пожирателей Смерти и их лидера — Лорда Волан-де-Морта, как тот себя называл. После этой трагичной смерти переполошился весь Визенгамот — его Глава струсил и подал в отставку. Какое-то время место пустовало — никто не хотел брать на себя ответственность за всю судебную систему в такое неспокойное время. Дамблдора выдвинули на пост Главы Визенгамота. Большого выбора у него не было — согласиться пришлось. Кроме него некому было открыто и без оглядки продолжить поддерживать нынешний курс Министерства Магии. Его эти люди боялись. Назначение Дамблдора приободрило общественность. Стали ловить преступников, а не мелких мошенников для статистики. И вот. Очередное нападение. И где? Под носом у Дамблдора. В Хогсмиде. Минерва миновала несколько лестничных пролётов. Факелы не загорались перед ней, да и не нужно было кошке освещение. Она и так прекрасно видела остроконечную шляпу и мантию с голубыми звёздами директора двумя этажами ниже. Спрыгнув с последних ступеней, она подбежала к директору и первым делом выглянула на улицу. Из-за озера, за кронами небольшой рощи, отделённой от основного массива Запретного леса, в небо поднимался дым. Облака отражали огонь, полыхающий в деревне, в воде озера плясали отблески пламени. — Мы должны помочь им, профессор, — сказала она, обернувшись обратно человеком. Дамблдор хмурился. — Все студенты в гостиных факультетов? — Я только что разогнала своих. Мисс Эванс с мистером Люпином никого не выпустят, не сомневайтесь. — А другие факультеты? — Все деканы предупреждены. Я сомневаюсь, что кто-то из профессоров допустит, чтобы студенты бродили по замку этой ночью. Дамблдор кивнул. — Это ведь провокация, профессор, — нахмурилась Минерва. — Нам действительно нужно помочь. Дамблдор внимательно посмотрел на свою заместительницу. — Несомненно. — Я пойду с вами, Дамблдор. Минерва смотрела прямо в голубые глаза своего старого школьного учителя, ставшего за последние годы не просто наставником и коллегой, но и другом. Уже седые кустистые брови сошлись на переносице. Он хотел что-то сказать, но в этот момент из стены выплыл призрак. Это была Серая Дама. Она остановилась рядом с профессорами и доложила своим равнодушным потусторонним голосом: — Господин Директор, профессор Флитвик направил меня к вам. Он велел сообщить, что не досчитался одного студента. Мистера Грегори Уилстона нет в общежитии. Минерва ахнула. Но тут же попыталась взять себя в руки и отбросить наползающую панику. — Спасибо, миледи, — слегка поклонился Дамблдор. Он достал палочку из рукава. Выглядел при этом совершенно спокойным. — Передайте остальным приведениям, что необходимо патрулировать замок всю ночь. Если вы кого-то увидите — срочно зовите профессоров. Минерва, идёмте. И он шагнул в ночь. Минерва поспешила следом, высвобождая волшебную палочку из складок мантии. Внутри бурлила смесь тревоги и нетерпения, надежды и почти отчаяния. Только бы никого из студентов не было сегодня в деревне… У ворот они аппарировали, в один миг оказавшись у границы поселения. Хогсмид пылал. Люди кричали, рыдали, выскакивали из домов и судорожно разбегались в разные стороны, не заботясь о направлении. Кто-то пытался отбиваться, но их было меньшинство, драться они не умели. По улицам носились чёрные фигуры — то взлетали бесформенными тёмными пятнами, то оседали на землю, оглядывали улицы сквозь глазные отверстия костяных масок. Дамблдор поднял руку в одном мощном замахе, и двое Пожирателей, ещё не заметивших их появления, ничком рухнули на землю, как подкошенные. Минерва сделала резкий выпад и поставила щит от атак, посыпавшихся на них частой очередью. Довольно успешно она отбивала заклинания, в промежутках использовала трансфигурацию для атак. Она прикрывала Дамблдора, который совершенно незнакомым ей заклинанием усмирял пламя. И оно переставало распространяться, уменьшалось, почти сходило на нет. Минерва пробежала вперёд, ставя протего между Пожирателем и жителем деревушки, скорчившемся жалко у стены тлеющего дома. Она вступила в бой. Заклинания летали над головой, свистели мимо. Пару раз её всё-таки задело, но по касательной, поэтому не нанесло значительного урона. В какой-то момент она потеряла Дамблдора из вида. Когда её соперник пал, оглушенный, Минерва помогла подняться пожилому мужчине. Тот тяжело облокотился о стену собственного почти сгоревшего жилища. Когда тот более-менее пришёл в себя, Минерва двинулась вглубь деревни. Почти сразу из ниоткуда на неё налетел ещё один чёрный вихрь, сбил с ног. Палочка вылетела у неё из рук, и Минерва резко перекатилась в сторону, уходя от разноцветных лучей заклинаний. Сердце застучало где-то в горле. Она обернулась кошкой и припустила к палочке. Пожиратель попытался кинуться ей наперерез, но шансов у него было немного — кошка куда проворнее человека. Мгновение, и она снова стоит на ногах, палочка зажата между пальцами и уже пляшет, плетя заклинания. Пожиратель рухнул ничком на землю, как марионетка, у которой перерезали нити. Она побежала дальше. Рядом с пабом Розмерты Минерва увидела Дамблдора. Он бережно поддерживал какую-то женщину, ласково поглаживая её по плечу. У противоположного дома без сознания лежали две чёрные фигуры. — Остальные аппарировали, как только увидели меня, — объяснил Дамблдор. Он смотрел, как бесцельно бродят по улице люди, собирая какие-то ещё уцелевшие вещи. Кто-то что-то кричал, кое-кто тушил все ещё горевший местами огонь, матери прижимали детей к себе. А кто-то рыдал над неподвижными тёмными телами. Минерва судорожно вздохнула. — Они… мертвы? Дамблдор не ответил. Вдруг где-то за углом раздался взрыв, и из-за поворота в переулок выскочили шесть фигур с палочками наизготовку. Минерва моментально вскинула своё оружие, но в следующий момент… Её охватил такой жгучий гнев, что она почти почувствовала, как быстро контроль над эмоциями исчезает, погребенный под лавиной ужаса, злости и негодования. — Поттер! Лонгботтом! Блэк! Люпин?! — она ахнула, не в силах унять дрожь в руках. Минерва опустила палочку. — Мисс Эванс, мисс Вуд! Вы… Что вы здесь делаете?! Как вы посмели… — у неё стучали зубы. Студенты, мгновение назад выскочившие из-за угла с грозным выражением на лицах, выглядели испуганными. Она обернулась. — Дамблдор… — Минерва осеклась. Директор присел на корточки рядом с одним из тел. Она почувствовала, как ноги немеют. Ей были знакомы угловатые черты и белобрысая макушка. Минерва быстро преодолела разделявшее её и Дамблдора расстояние, присела рядом, пощупала пульс тихо лежащего когтевранца. Его не было. Мир словно осыпался ледяными осколками. Она вцепилась в плечо Дамблдора, чувствуя, что сейчас упадёт. Директор ласково провёл ладонью по волосам мальчика. Четвёртый курс. Ребёнок. Он помог Минерве подняться. Та всё ещё тяжело дышала, глядя на неподвижные черты. — Профессор… — позвал Фрэнк Лонгботтом, опасливо приближаясь к директору и декану. — Мы… Дамблдор обернулся. — Мы позже обсудим ваш вопиющий поступок, молодые люди, — сурово сказал он. Под строгим серьёзным взглядом всегда мягких доброжелательных глаз все провинившиеся как-то разом оробели. — Но коль вы уж здесь оказались, помогите раненым. Мисс Эванс объяснит, что нужно делать. Лили всхлипнула, тоже глядя на неподвижно лежащего мальчика, и кивнула. Минерва подняла глаза к небу. Вместо бесконечной синевы, мерцающей звёздами, с вышины скалился зеленоватый череп с мутными глазницами, изо рта которого выползала змея… *** Несколько дней спустя… — Мне очень тяжело об этом говорить, — сказал Дамблдор. Его слова упали в тишину, наполнив её скорбью и болью. Минерва сидела, не в силах даже шевельнуться, нарушить эту атмосферу вязкого горя, проникшего в школу. Директор словно разом постарел лет на десять. — Тяжело говорить. Но молчать — ещё хуже. Вы учились с Грегори Уилстоном. Сидели за соседними партами, смеялись вместе, обсуждали домашнее задание. А сегодня он уже больше не войдёт в Большой зал. Тишину прорезали всхлипы. — И я… я хочу попросить у вас прощения. Я виноват. Дамблдор склонил голову. Минерва смотрела на его руки — длинные узловатые пальцы, вцепившиеся в постамент. Она подняла взгляд. Глаза профессора были закрыты, по длинному кривому носу катилась слеза. — Я страшно виноват перед всеми вами. Мне приходилось видеть ужасы войны. И когда-то я пообещал, что не пущу её на порог Хогвартса, даже если это будет стоить мне жизни. Что ж. Я не смог сдержать слово. И стою теперь здесь, в зале, где должен звучать детский смех, но ощущаю горе. Он снова замолчал. Даже шебуршания не было. Как в склепе. — Грегори Уилстон, — раскатисто и порывисто произнёс Дамблдор имя. — Я хочу, чтобы этого мальчика помнили. Я его никогда не забуду. И с этих пор… Я объявляю Хогвартс тихой гаванью. Здесь нет места политике, нет места слезам. Отныне Министерство не вмешивается в дела Хогвартса. Отныне это закреплено законодательно и прописано в кодексе школы. Хогвартс — не политическая арена. И отныне я лично отвечаю за безопасность в этих стенах. Война — путь тщеславия и жестокости. И этим качествам больше здесь не место. А теперь встанем. И пообещаем друг другу помнить. Помнить о любви и чести, о доброте и сострадании. Помнить о дружбе и преданности. Помнить о Грегори Уилстоне. Множество зажженных палочек устремились к потолку. Множество. Но не все. Минерва упрямо подняла руку выше. Она будет помнить. *** — Я не могу встать на сторону Министерства, ибо методы Барти Крауча также преступны, как методы Лорда Волан-де-Морта. Минерва вздрогнула. Она поспешно отвела взгляд. — Но мы не бессильны. Дамблдор улыбнулся, ласково поводя кончиками пальцев по рыжему оперению феникса. — Вы хотите вступить в борьбу? — спросила она. Директор слегка склонил голову. Его глаза блеснули поверх очков. — Минерва, пообещайте мне кое-что. — Да, профессор? — Откажитесь от мести. — Что? Минерва судорожно сжала в кулаке ткань мантии. — Не мстите за смерть родных, — мягко повторил Дамблдор. — Это не принесёт вам облегчения. Кровь не смывается кровью. Минерва склонила голову. — Я никогда не прощу то, что они сделали. Я всё ещё слишком хорошо помню, почему хоронила родителей в закрытых гробах. — Но это уже произошло, — Дамблдор протянул руку и сжал её плечо в знак поддержки. — Так не цепляйтесь. Боль сильна. Иначе быть не может. Ненавидеть легче, чем прощать. Но злоба — не тот путь, по которому следует идти человеку. Феникс под его руками вздрогнул, словно кашлянул и вдруг вспыхнул ярким пламенем. Минерва с трепетом и ужасом смотрела, как погибает в огне прекрасная птица, оставляя после себя лишь горстку пепла. А потом горстка зашевелилась. Маленькая головка птенца показалась на поверхности. Он подслеповато щурился и что-то щебетал на своём наречии. Минерва почувствовала, как слёзы наползают на глаза. Она всхлипнула. И улыбнулась.