Как приручить Дракона

      Будильник пищал настолько противно, что хотелось убивать, но я просто нажал на кнопку сброса и накрыл голову подушкой. Вчерашний вечер словно был вычеркнут из памяти, и все воспоминания сводились к обрывкам событий, пока недающих чёткой картины. Одно было кристально ясно: голова раскалывалась на части, и, казалось, мозг начнёт вытекать через уши, если на них не надавить ладонями, что я и сделал.       Единственным чётким воспоминанием был разговор с Сарой: её признание и моё молчание в ответ. Её слова вскрыли застарелую рану в душе, сковырнув корку, которой она успела покрыться, острым ножом, заставляя снова кровоточить и ныть. Я и понятия не имел, что так отреагирую, но факт оставался фактом — я был благодарен за её честность и до ужаса напуган тем, что эта девушка снова сделала со мной. Всего несколько слов, и я готов был голову потерять, прижимая её к себе, теряя чувство собственного достоинства.       Меня будто током ударило, когда я коснулся её мокрой от слёз щеки, а в области сердца, казалось, загорелся живой огонь. О’Нил оказалась намного смелее меня, чёрт бы её побрал. Хрупкая, маленькая и надломленная внутри — больше всего на свете мне хотелось снова почувствовать её тепло и забрать всю её боль, не взирая на свою собственную. Там, наедине в салоне её машины, все маски были сброшены, и я видел, сколько страданий принёс своим существованием в её жизнь. Она смотрела на меня тем же взглядом: извиняющимся, слегка наивным, но при этом пытаясь казаться дерзкой и взрослой, а я не мог оторвать глаз. Мой разум рвало в клочья, и я попросту не знал, как нужно себя вести, что говорить, поэтому за меня сказала моя обида. Мерзкое чувство, копившееся годами, словно вода в сточном желобе, переливающаяся через края и несущаяся грязным потоком по венам.       Только сейчас, выслушав извинения Сары, я на самом деле понял, каким был кошмарным эгоистом, думая лишь о себе. Я — единственный, кто должен был просить, нет, вымаливать прощение за то, что не бросил всё и не уехал с ней тем же вечером, минуя своё честолюбие. Этот вариант был единственно правильным, как и предупреждал Вишня. А я прогнал жизнь восемнадцатилетней девочки через ад, обвинив её в этом.       С больной головой и тяжёлым сердцем, я уселся на кровать, попутно задевая босыми ногами пустые стеклянные бутылки, которые, сталкиваясь, создавали самый отвратительный шум в мире, во всяком случае, сейчас. Взглянув на пол, осознал, что мои предположения о вчерашнем загуле подтвердились. Чёрт, сначала бурбон, а следом пиво? В этот момент джинсы, валявшиеся так же на полу, начали светиться и вибрировать в районе переднего кармана. Держась за виски, пальцами ног я притянул свою одежду, которая, к слову, была в какой-то пыли: видимо я вчера, куда-то ещё выходил и не слишком удачно преодолевал препятствия. Добравшись до телефона, я взглянул на звонившего и сбросил вызов. Это был Адам. Перезвоню позже, всё равно у меня сегодня выходной.       Как только телефон оказался у меня в руках, на него, как из рога изобилия, посыпались уведомления и сообщения. Последнее было от Вишни — какой-то адрес в промзоне за городом и подпись: «Единственное место, где гоняют каждую субботу. Не просри свой шанс». Я практически съехал с кровати, оказываясь на полу, совершенно не понимая, что происходит. Чтобы хоть как-то начать соображать, мне было необходимо избавиться от ноющей головной боли, поэтому я собрал волю в кулак и отправился на кухню за анальгетиком.       Спустя один час, один холодный душ, одну чашку крепкого кофе и пару сигарет я понял, что частично ожил, и мой мозг способен устанавливать причинно-следственные связи. Из того, что я помнил, и того, что потом обнаружилось в телефоне, понятно лишь одно: после нашего с Сарой разговора я отправился домой, где напился в лютый хлам и вывалил все свои душевные метания на ничего не подозревающего Вишню. Тот, не взирая на возмутительно поздний час и пьяный голос в трубке, в очередной раз выслушал меня и прислал адрес места, где я мог встретиться с О’Нил.       Перезванивать старинному другу после такого ночного душевного стриптиза мне было крайне неловко, и я решил просто коротко отблагодарить сообщением. Чёртовые технологии.       В телевизоре бубнили утренние новости, за стенкой снова кто-то орал, выясняя отношения, а в моей квартире и душе было абсолютно пусто, словно эмоциональные воры вынесли всё самое дорогое, оставив внутри вязкий комок сожалений и тоски.       Я устало выдохнул, опираясь локтями о прохладу кухонного стола, утопая лицом в своих ладонях, пропахших табачным дымом. Я находился в подвешенном состоянии, совершенно дезориентированный честностью и прямолинейностью Сары. Все мои стены, тщательно выстроенные и казавшиеся крепким фортом, способным выдержать любые испытания, рушились по кирпичику от одних слов этой девушки. А я снова убивал её своим молчанием, эгоизмом, разрушительной жалостью к себе.       Как бы там ни было, и что бы ни вышло между нами дальше, я остро ощущал потребность что-то сказать в ответ на её исповедь. Объяснить ситуацию так, как видел и пережил её я, рассказать, что сделал Аарон и чего стоила эта игра, которая оказалась мне не по зубам.       Время на телевизоре показывало далеко за полдень, и оставшееся время, вплоть до наступления темноты, я решил провести с пользой для своего отравленного неприличными дозами алкоголя тела — просто поспать. Делиться всем этим духовным дерьмом стоило, как минимум, на свежую голову. Допив остывший кофе, я выключил бубнящий ящик и, развалившись на диване в гостиной, провалился в благостный сон.       Проснулся я уже в темноте квартиры, за окном было слышно, как проехала патрульная машина, а где-то вдалеке сверкнула молния, проносясь яркой и мгновенной вспышкой, разрезающей небосвод. Было в этой атмосфере что-то, так яро отзывающееся внутри меня.       Наспех собравшись, я сгрёб со столика в прихожей ключи от своего нового байка и сигареты. Не знаю, чего на самом деле хотел от Сары, от этой случайно-неслучайной встречи, если она вообще состоится, но я знал, что моё место сегодня там.       Я включил свет в комнате, оглядев своё лицо в зеркале рядом с входной дверью и поправляя растрепавшиеся волосы. Накинув косуху и повесив шлем на руку, я вышел в нервирующую неизвестность.       Ночь уже окутывала Балтимор, который загорался тысячами разноцветных огней, сливающихся на скорости в сплошную искрящуюся цепь. Я ехал по шоссе в сторону выезда из города и улыбался самой мысли, что мог бы просто выжимать акселератор на полную и уноситься прочь отсюда. Скорость всегда дарила мне крылья и уносила все мысли, освобождая разум от назойливых идей. Но с одной назойливой идеей она справиться, определенно, не могла, как и я сам.       Три не слишком высоких промышленных здания стояли параллельно друг другу, недалеко располагалась водонапорная башня, возвышающаяся над всем этим ландшафтом. Небо было тёмным и плотно подёрнуто грозовыми тучами, которые всё никак не решались разверзнуться и пройтись проливным холодным дождём.       Я притормозил у одного из бежево-серых зданий, наблюдая за тем, как вереницы машин съезжаются в одну точку — место сегодняшних гонок. За строениями открывалась невероятных размеров открытая площадка с искусственно выстроенными препятствиями и поворотами, располагающимися под различными углами. Я снова ухмыльнулся, держа губами сигарету и подкуривая — как беззащитная маленькая девчонка выросла в сексуальную, уверенную в себе гонщицу. Да уж, она больше не желторотик из Сентфора.       Проехав ещё чуть вглубь всего этого разноцветного океана, грозно рычащего и отливающего хромированными дисками, я увидел Шеви, принадлежащий Саре — белый, с двумя алыми, как её губная помада, полосами на капоте. Она стояла недалеко от машины, непринуждённо болтая с каким-то холёным азиатом с квадратной челюстью. Одета была во всё чёрное: джинсы, будто вторая кожа, облепляли каждый волнующий мой разум изгиб её тела; кожаная куртка, застёгнутая до груди, открывала вид на треугольную горловину футболки; её волосы сегодня были собраны в высокий хвост, а губы как и прежде, украшала помада цвета свежей крови. На контрасте с её светлой кожей всё это выглядело дьявольски прекрасно. Сара излучала уверенность, опасность и будила какое-то нереальное вожделение. На неё смотрели все, без исключения, мужчины, и это начинало меня раздражать. Хотя, если разобраться, я был ей никем — лишь призраком прошлого, да и её новый образ волновал меня совсем иначе. Она стала женственной и опасной, чем-то отдалённо напоминая мне об Элис.       Сидя на байке, я наблюдал за последними приготовлениями перед заездом. Три круга, несколько крутых поворотов, победитель забирает десять тысяч долларов — неплохо для подработки офисного клерка, Сара.       — Эй, будешь делать ставки? — массивного вида латинос изучающе смотрел на меня, покручивая во рту зубочистку.       — Сегодня просто присмотрюсь, — с максимально возможной серьёзностью пробасил в ответ. — Ты же не против, я уверен, — лениво затянулся только что подкуренной сигаретой, выпуская дым рядом с назойливым парнем.       — Нет проблем, мужик, — пожав плечами, здоровяк смешался с разношёрстной массовкой.       Впереди послышалась какая-то возня, и я увидел, как Сара бодро запрыгивает на водительское. На небольшом передвижном табло пошёл обратный отсчёт, и как только цифры достигли нулевой отметки, прозвучал громкий сигнал, оповещающий участников и зрителей о начале гонки. Рёв моторов перекрывал гул толпы, и я ощутил, как по телу пробежали мурашки. Я слишком давно не чувствовал этого волнительного ожидания перед стартом, когда под тобой мурлычет байк, готовый выдать всю свою мощь и силу на трассе.       Помимо Сары участвовали ещё пять тачек, причём их владельцы были сплошь парни. И мне хотелось узнать хоть у кого-то, насколько успешна здесь О’Нил. Любопытство, вот что привело меня сюда, в первую очередь. Хотел ли я лучше узнать новую Сару или же просто побыть сторонним наблюдателем — это было загадкой даже для меня самого.       Шеви прекрасно ощущал себя на трассе, входя в повороты и снова набирая скорость на прямых участках под раскаты криков возбуждённой толпы. К моему удивлению, к началу финального круга, Сара шла вровень с каким-то блондинчиком на Mitsubishi Eclipse. До финиша оставалось два довольно крутых поворота, и я слегка напрягся, ощущая некоторую нервозность — кажется, я искренне желал победы для О’Нил. Вот Шеви ударяет по тормозам, включается ручник, машина входит в идеальный по траектории занос, как вдруг что-то идёт не так. Парень, идущий следом, намеренно подрезает, вырываясь вперёд. Следом я вижу, как машина Сары летит в бетонный отбойник, прокручиваясь вокруг своей оси, и удар приходится на водительскую часть.       Не знаю, чем я руководствовался в этот момент, но, не мешкая ни секунды, я уже бежал сквозь толпу, распихивая зевак плечами и руками, пробираясь к месту аварии. Казалось, что я знал, что делал, но я ни черта не понимал, кроме того, что должен помочь ей выбраться. Преодолев расстояние в несколько метров, я пытался маневрировать между несущимися машинами, не обращающими внимание на произошедшее. Прозвучала сирена, разрезая пространство неприятным звуком, давая понять, что заезд окончен, и у него есть победитель. Мне было плевать, потому что кроме меня к машине бежало ещё четверо крепких парней, в отличие от меня вооружённых хотя бы огнетушителями. Я функционировал на адреналине, внезапно охватившем меня, и упрямстве. Расталкивая парней, я резко дёрнул ручку пассажирской двери, пока на меня кричали и сыпали какими-то ругательствами. Сара была в отключке. Голова её, словно у тряпичной куклы, повисла, но вроде была без видимых повреждений, благодаря сработавшей подушке безопасности, которая заполнила пространство в машине, разрастаясь большим белым пузырем. Я судорожно отстёгивал заедающие крепления ремней, освобождая хрупкое тело и вытаскивая её из салона Шеви.       Не знаю как, но я вместе с ней на руках вышел за пределы трассы, оказываясь у бетонных блоков. Сара начала приходить в себя, а на левом виске была пара порезов от осколков стекла, но она дышала и тем самым успокаивала меня. Я поймал на себе расфокусированный взгляд, который сменялся искренним удивлением, затем уступал место панике. Сара сделала попытку подняться, но я продолжил мягко придерживать её.       — Стоять, ковбой, ты куда?       — Тёрнер, какого? Что ты тут делаешь?       — В данный момент держу тебя, пока ты была в отключке, — я слегка ухмыльнулся. — Голова кружится?       — Нет, всё в порядке, дай я, — она сделала очередную попытку встать, на этот раз я больше её не удерживал. Она села, сначала на моих коленях, затем, словно от огня, резко отскочила, усаживаясь рядом на холодный и шершавый бетонный блок. — Что с машиной?       — Как минимум, помята вся левая сторона, но надо смотреть, ты сама как?       — Жить буду, — она огрызнулась, но затем на секунду задумалась. — Ты меня вытащил?       — Да, — я достал сигареты: в пачке как назло осталась последняя. — Может, всё-таки в больницу?       — Не нужно, я правда в порядке. Тачку жалко, — она зажала переносицу, наклонив голову с растрепавшимся хвостом и тяжко выдыхая.       — Сейчас вызовем эвакуатор, и я отвезу тебя, куда скажешь, — глубокая затяжка, ещё одна, а сердце бешено колотилось, выпрыгивая из груди. Я старался не смотреть на неё, чтобы лишний раз не провоцировать себя, но краем глаз всё же следил за ней. Она выглядела подавленной, раздосадованной и такой беззащитной, что снова захотелось оберегать её от всего остального мира. Но этот мираж быстро рассеялся, как только она снова своим стальным тоном самоуверенной суки ни то просила, ни то командовала.       — С машиной я сама разберусь, отвези меня домой.       — Как скажешь, О’Нил, — я выдохнул струйку плотного дыма в темноту прохладной ночи.       Спустя минут тридцать я останавливался возле высотки в самом центре Балтимора. От неожиданности и удивления присвистнул, оглядывая эту величественную конструкцию из стекла и бетона. Всю дорогу Сара сдержанно придерживала меня за талию, стараясь не нарушать личное пространство друг друга. Она грациозно слезла с байка, снимая шлем и передавая его мне. Её взгляд задержался на моём лице чуть дольше, чем я бы этого хотел, но следом произошло то, чего я вообще не мог ожидать: она порывисто приблизилась ко мне, во взгляде читалась еле уловимая неловкость. Сара взяла моё лицо прохладными ладонями, а я уже знал, что произойдёт в следующую минуту, потому что моё сердце рвалось из груди, переходя на спринт. Наши губы встретились, сливаясь в поцелуе — нерешительном, робком, но слишком чувственном, от которого начинала уходить земля из—под ног. Я обхватил ладонью её шею, притягивая ближе к себе, углубляя поцелуй и проникая в её жаркий рот языком, не встречая никакого сопротивления.       — Чёрт, — оторвавшись от моих губ, она с ужасом смотрела на меня, осознавая, что только что произошло.       — Простого спасибо было бы достаточно, О’Нил, — я хватался за последние крупицы самоконтроля, пытаясь перевести дыхание и отпуская её.       — Чёрт, чёрт, прости, я не должна была, — в следующую секунду она неслась прочь к парадному входу своего дома, скрываясь за стеклянными дверьми.       Кажется, мы в полном дерьме, О’Нил.