Как приручить Дракона

      Я открыла дверь так порывисто, что казалось, меня обдало прохладным потоком воздуха, который пах этим чёртовым морем. Мои помыслы оставили голову и улетучились в направлении низа живота, закручиваясь в вихрь дикого возбуждения.       — Привет, проходи, — я пригласила войти моего гостя, от которого перехватывало дыхание, и подкашивались колени.       Майкл, оглядываясь по сторонам, прошёл внутрь, останавливаясь в конце небольшой прихожей возле межкомнатного проема. Я всё ещё стояла, как вкопанная, не смея сделать шаг куда-либо. Всё, на что была способна сейчас — лишь запереть входную дверь и потупить взгляд.       — Вкусно пахнет, — неловкость ситуации, судя по всему, ударяла не только по мне.       — Пять лет не прошли даром, научилась готовить, — неудачная шутка вырвалась наружу раньше, чем я смогла её осмыслить, но было уже поздно.       — Мне повезло чуть меньше, — он грустно, но беззлобно ухмыльнулся в ответ.       Мы стояли в метре друг от друга, не понимая, с чего вообще стоит начать разговор. Это было так странно: зная друг о друге всё, два человека не могли найти слов. Между нами висело гнетущее чувство неловкости и воцарилось почти что гробовое молчание: было слышно, как бегут стрелки таймера на духовке.       — Мне кажется, это была не самая хорошая идея, — Тёрнер практически несся к выходу, не глядя в мою сторону.       «Сейчас или никогда», — подумала я и выставила обе руки вперёд, преграждая ему путь.       — Майкл, прошу, останься, — его сердце стучало так громко под чёрной футболкой, что я чувствовала его.       — Остаться, чтобы что, Сара? — он поднял на меня взгляд, обхватывая мои запястья и достаточно крепко сжимая их своими руками. — Чтобы заменить тебе Хьюза? Не с кем было скоротать вечер? — его хватка становилась сильнее, и я видела, как глаза цвета лесного мха становятся почти чёрными.       — Зачем ты так? — мне было плевать на обжигающую боль на коже рук, плевать на всё, кроме этого человека напротив. — У нас с ним ничего нет…       — Уже нет? С сегодняшнего дня нет? Когда, Сара? — он перешёл на низкий и пугающий тон.       — Ты можешь обвинять меня, сколько угодно, Тёрнер. Я не святая. Но умоляю, побудь со мной. Не обманывай себя, что не хочешь того же, — хватка на запястьях немного ослабла, а в зелёных глазах загорелся настоящий огонь. Майкл приблизился, нависая надо мной, как скала. — Возможно, ты никогда не впустишь меня в своё сердце, не подпустишь к себе ближе.       Я любовалась этим лицом, как в последний раз, пытаясь отпечатать в памяти каждую его черту, каждый взмах ресниц, взгляд, движение губ и тепло его тела. Я аккуратно освободила одну руку и прикоснулась к родному лицу, проведя от непослушных медных волос ниже по острой скуле, чуть колючей щеке и оглаживая волевой подбородок.       — Подари мне одну ночь. Всего одну, — моё сердце колотилось так, словно готово было выпрыгнуть из груди.       Майкл молча стоял, не пытаясь прервать меня, но его глаза изучали моё лицо, и я никак не могла понять, какого ответа мне ожидать. Его ноздри раздувались, словно у быка, готовящегося к схватке с тореадором. Освободив вторую руку, я начала стягивать с его плеч чёрную кожаную косуху.       — Не люблю повторять, но это не лучшая идея, — его голос такой низкий, отдающийся вибрацией внутри меня, звучал уже не так категорично. Оборона рушилась с каждым моим движением.       — Останови меня, — я прикусила нижнюю губу, продолжая стягивать с массивных плеч куртку.       Его грудь вздымалась, дыхание становилось чаще. Тёрнер был взволнован и возбуждён: красноречивая выпуклость в районе ширинки окончательно убедила меня в моём успехе.       — Одна ночь, Сара, — он навис над моим ухом и практически прорычал.       Наш настрой поменялся, мы оба это чувствовали. Напряжение становилось настолько сильным, что, казалось, может произойти взрыв. В какой-то момент я поняла, что не буду жалеть о том, что произойдёт между нами сейчас, и будет ли что-то после. Если у меня появилась хоть призрачная возможность быть с ним вместе, то я хотела использовать её без остатка, сгорая в этом мужчине дотла.       В его взгляде всё ещё читалась нерешительность, будто он колебался. Я решила, что буду действовать напролом: опустила ладонь на его возбужденный пах и несильно сжала пальцы. Майкл откинул голову и прорычал:       — Чёёёрт, маленькая!       Я почувствовала, как мои лопатки прижались к стене прямо в прихожей. Одна рука Тёрнера оказалась возле моей головы, а вторая — легла мне на грудь, сдавив совсем немного, но этого было достаточно, чтобы внутри всё разлилось приятной негой и теплом.       — Ты этого хочешь, Сара? — его почти зловещий шёпот маленьким торнадо прошёл по моей шее, заставляя выгнуться на встречу прикосновениям. Его рука переместилась от груди вниз, поглаживая мой живот и поддевая пояс джинс. Мой рот открылся, и из него вырвался жалобный стон. Это стало ответом на все его вопросы. Майкл снова посмотрел на меня, наши носы соприкасались.       — Ты хочешь почувствовать меня всего на одну ночь, так? — на лице проскочила самодовольная ухмылка, которую я не видела ни разу в жизни.       — Да, — мой выдох потонул в поцелуе, которым Тёрнер припечатал мои губы. Он схватил мои волосы на затылке и стянул их жгутом, отчего я откинула голову назад, открываясь для него. Нас полностью поглотил поцелуй, а я не могла пошевелиться, отдаваясь этому мужчине, и мне было мало. Поглощая мои стоны один за другим, Майкл подхватил меня за бёдра, обвивая моими ногами свою широкую талию.       Жестами я показывала, куда нам следует двигаться, практически не отрываясь от поцелуев, которые были везде — на моем лице, шее, мочках ушей, губах.       Майкл положил меня на кровать и стал раздевать, стягивая узкие джинсы, пока я сама стаскивала футболку с себя, а затем и с него. Когда он оказался передо мной по пояс обнажённым, я не смогла сдержать своего восхищения — ради такого тела стоило убивать. Мне хотелось попробовать его всего, прикасаться к этому рельефному торсу, высеченному из камня.       Под моим восторженным взглядом Майкл стянул с себя джинсы и боксеры, снова нависнув надо мной. Бедром я ощутила его влажную смазку, которая капелькой осталась на коже, и у меня свело низ живота. В нетерпении притянула руками Майкла за шею, обвивая, словно плющом, не выпуская из своего плена. Мы целовались так страстно, что губы саднили. Его язык кружил внутри моего рта, казалось, что я — его оазис в пустыне, прохладой которого он никак не мог насытиться.       Я оторвалась от сладких поцелуев и только хотела сказать, как сильно хочу его, как грубые пальцы легли на мою нижнюю губу.       — Чшш, маленькая. Не говори ничего, — он сказал это так тихо, словно испытывал физическую боль.       Я почувствовала жар его возбуждённого члена, упиравшегося в моё лоно. Поймав мой взгляд, он произнёс, прикасаясь губами к моим:       — Одна ночь… Как тогда, в доме у озера… — Майкл сделал движение бёдрами и аккуратно, но настойчиво вошёл в меня. Я непроизвольно закрыла глаза. — Открой их, — приказал он.       Наши взгляды встретились, и даже в темноте я видела, как на дне изумрудных глаз блестят искры пламени.       — Я хочу тебя запомнить, — он сделал несколько движений, я громко простонала, выгнувшись навстречу его бёдрам и впиваясь ногтями в мускулистые предплечья.       Майкл улыбнулся мне в ответ. У меня перехватило дыхание. Он был во мне и сейчас, пусть на одно мгновение; выглядел так, словно ничего в целом мире его не волнует.       Сильные и жёсткие руки подхватили под ягодицы, и Майкл приподнял меня, чтобы он смог войти ещё глубже. Улыбка исчезла с его пухлых губ, а лицо стало очень сосредоточенным.       — Чёрт! — хрипло вырвалось из груди Тёрнера.       Я дрожала от прикосновения его кожи к моему клитору с каждым новым толчком. Ни у одного из нас не было шанса продержаться долго. Моё тело напряглось, а ноги задрожали. Тёрнер начал двигаться всё быстрее и быстрее.       Когда волна оргазма накрыла меня, я простонала его имя. Ногтями впилась в широкую спину. На мгновение потеряла ориентацию во времени и в пространстве. Мне казалось, что мир исчез, и нет никого, кроме нас. Майкл посмотрел мне в глаза и позволил себе отпустить ситуацию. Когда моё тело, наконец, расслабилось, мой Дракон перестал сдерживаться. Его движения стали ещё сильнее, его тело напряглось, и он кончил в меня.       В голове всё взрывалось разноцветным фейерверком. После того, как всё закончилось, он ещё долго продолжал целовать меня. Майкл покрывал поцелуями мою шею, ключицы, щёки и даже мои веки. Потом, выйдя из меня, он встал с кровати. Не произнеся ни слова, Тёрнер начал одеваться под мой недоуменный взгляд.

Майкл

      Она лежала на кровати, её волосы были влажными и водопадом падали на плечи и обнажённую спину, когда она приподнялась на локте, глядя на меня.       — Уже уходишь? — в вопросе хлестким ударом ощущалась досада, разочарование и горечь обиды, но голос был твёрдым. Словно она спросила у меня, который час: научилась настолько скрывать всё внутри, что меня передёрнуло от этой мнимой холодности.       — Не думаю, что мне стоит задерживаться, — я продолжил искать в темноте свои разбросанные вещи, попутно натягивая их на себя. Я боялся посмотреть ей в глаза и увидеть в них себя. Потому что боялся остаться. Я всего лишь хотел поиметь её и свалить, заканчивая со всем этим. Доказывая самому себе, что мне ничего не нужно от неё, кроме секса.       — Думаешь, у нас нет шанса? — Сара уже присела на колени, зарываясь в мягкое одеяло, словно в броню. Я физически ощущал её внимательный взгляд на себе и старательно не смотрел в ответ.       — Не знаю, — пробубнил, поднимая голову и, наконец-то, встречаясь с её глазами. — Многое поменялось. Мы изменились, — я продолжил завязывать шнурки на ботинках не слушающимися от волнения пальцами, мысленно чертыхаясь.       — Когда ты перестал меня любить? — вопрос, будто пуля на вылет, разрывающая плоть и оставляя зияющую пустоту в месте попадания. Чувствую, как подскочил пульс, и в сердце неприятно заныло — мышечная боль, не больше. Или мне нужно так думать, уверовав в это, как в истину.       Я подобрал свою куртку, покоящуюся на спинке стула рядом с кроватью, и подошёл ближе к Саре, оказываясь совсем рядом. Опустившись на корточки, посмотрел в её глаза: родные и полные боли, готовясь совершить самую ужасную вещь в своей чертовой жизни. Молча притянул её за шею, утыкаясь носом в светлые волосы, пахнущие апельсином и мятой, поцеловал макушку в последний раз. Зажмурился и почти не дышал, а казалось, что грудину рвёт на части изнутри. Она пахла как любовь и моё безумие, опьяняя.       — Прощай, Сара, — быстро поднялся и, не оглядываясь, уходил в ночь от женщины, которая рвала мой мир в щепки.       Засунув руки в карманы джинс, будто это как-то должно было помочь не чувствовать себя паршивее, чем было, я шёл к лифтам. Слишком сильно хотелось закурить, настолько, что рот наполнился слюной, и челюсти неприятно сводило. В глянцевой поверхности двери лифта я увидел человека, который совершил главную ошибку в своей жизни, поступив как последний мудак. Что и кому я хотел доказать этой своей глупой местью? Да и местью кому? Кажется, в этот раз я лажанул настолько, что всех извинений мира не хватит, чтобы дверь в квартиру Сары на седьмом этаже открылась ещё хоть раз.       Писклявый сигнал лифта раздался чересчур громко в тишине ночного коридора, словно специально напоминая о том, что я трусливо сбегаю от единственного человека, который меня любит со всем моим дерьмом. Даже спустя столько времени, когда, казалось бы, все шансы потеряны, жизнь течёт дальше, и мы оба, наверное, изменились.       Дверь открывалась и закрывалась уже раз пять перед моим носом, пока я тупо глядел в пустоту кабинки, переваривая её слова.       «Думаешь, у нас нет шанса?» — шанс есть всегда, маленькая. Вопрос лишь в том, смогу ли я его позволить себе. Нужна ли тебе новая порция боли. Возможно, уйти раз и навсегда из твоей жизни — мой лучший подарок тебе. Но прощу ли я себе, что не стал счастливым с тобой?       Переминаясь возле лифта, не решаясь сделать шаг вперёд, я всё думал о том, что вот он — момент истины. Признаться самому себе и ей в том, что без Сары моя жизнь потеряла весь смысл. Что я думал о ней каждый чёртов день, находясь за решёткой, стараясь изо всех сил выдавить из головы и сердца её образ, но как же просто всё катится к чертям. Стоило ей лишь появиться, как я снова сошёл с ума. Сара — имя, которое въелось в подкорку, та, кому принадлежу я и всегда принадлежал ей одной. Легко было обманываться, когда её просто не было рядом, но как всё стало сложно при её приближении. Я не заметил, как впивался короткими ногтями в собственные руки, оставляя полукруглые отметины.       Стрелка над лифтом загорелась красным, указывая на то, что он устремился вниз. Если мне нужен был знак, то это определённо был он. Я развернулся на пятках и почти бегом возвращался к квартире Сары, надеясь на то, что её израненное сердце всё ещё способно принять меня, любить меня, быть со мной. Я не знал никаких молитв, но если бы умел это делать, то сейчас же попросил бы Вселенную, или что там было, о том, чтобы у меня был шанс всё исправить.       Я не мог позволить своей идиотской ревности испортить всё безвозвратно. Осознав, что следующие мгновения будут решающими, постучал в дверь. От нервного напряжения я не знал, куда деть руки, и просто запустил их в волосы, неконтролируемо зачёсывая их и сжимая в ладонях.       «Майкл, соберись и просто скажи ей то, что чувствуешь на самом деле. Это не страшно. Нет, это охренительно страшно, если начистоту».       За дверью царила абсолютная и беспристрастная тишина. Постучал ещё раз. Казалось, сердце должно было остановиться ещё пару минут назад, потому что кровь буквально шумела в ушах.       — Сара, открой, прошу, — я упёрся лбом в тепло деревянной двери, расставляя руки на дверном косяке. Я знал, что не заслуживаю прощения после того, что сейчас произошло, но в глубине души надеялся на благополучный исход. — Сара, я должен тебе сказать, — слова застревали в горле, словно стекло, не давая делать спасительные глотки кислорода.       Внезапно за дверью послышалась какая-то возня, и тонкая полоска света под проёмом прервалась пунктиром пробежавших теней. Щелчок замка, тихий лязг цепочки, и на пороге появилась Сара. Меня словно выкинуло в открытый космос от того, что я увидел: её заплаканные глаза, красные и припухшие веки и страдальческий взгляд разбили мне сердце вдребезги. Я — причина её слез и боли. Она стояла, кутаясь в лёгкий халат, обнимая себя руками, будто спасаясь от холода, отведя взгляд в сторону.       Всё, что я мог сделать в этот момент, это обнять её, прижаться к ней всем телом со всем раскаянием, какое только мог выдавить из себя.       — Что ты хотел, Майкл? — голос был тусклым, словно силы покинули её, и даже простой разговор стоил огромных усилий.       Я попытался заговорить, но нервная дрожь перехватила моё горло — не мог смириться с мыслью, что причинил ей боль. Я позволил слепой ревности взять верх надо мной. Беспросветный мудак, спускающий все свои шансы в трубу, просто стоял и смотрел, как это всё сейчас происходит. Смотрел, как я оттолкнул самое лучшее в своей жизни. Сейчас я находился в миллиметре от того, чтобы потерять единственную женщину, за которую я когда-либо хотел бороться.       — Маленькая, я знаю, что всё испортил, — дышать становилось просто невыносимо от сдавливающего чувства в груди. — Но я умоляю тебя, дай мне шанс. Один, единственный, и я сделаю всё, что в моих силах, чтобы ты стала счастливой рядом со мной.       — Тогда почему ты причинил мне такую боль, зачем всё это сказал? — спросила она между вдохами, пытаясь сдерживать слёзы. От чувства, что причина всех бед этой хрупкой и нежной девушки кроется во мне, к горлу подступила тошнота. Я был противен сам себе. Слова уже переставали действовать. В голове был сплошной туман, мне было нужно показать ей, насколько, на самом деле, она дорога мне.

Сара

      Моё тело прошибало мелкой дрожью от его близости, от того, что Майкл вернулся и пытался всё исправить. Не было ничего другого в этой грёбаной жизни, что сейчас имело бы для меня такой же смысл. Я так сильно любила, что готова была терпеть все ножи мира, расковыривающие мою плоть, причиняющие боль. Но рукоять их мог держать только Майкл-мать-его-Тёрнер. Он стоял, сжав свои челюсти, а на лице играли желваки. Майкл заметно нервничал.       Он был ядом в моей крови, отравляющим разум и душу. И мне нужен был лишь один мужчина. Вот этот обескураженный, нервничающий амбал с медными волосами и изумрудным взглядом, от которого подкашивались колени. И я прощала бы его столько, сколько бы он ни попросил.       — Сара, я люблю тебя, чёрт, — запнувшись, он сделал шаг навстречу, заставляя попятиться вглубь квартиры, схватил меня за плечи, прижимая к себе настолько сильно, что мне казалось, мои рёбра затрещат и искрошатся в осколки.       Это было невыносимо: слёзы полились неконтролируемым потоком, обжигая и пропитывая футболку Майкла. Его горячие руки держали меня, как тогда, давно на утёсе, сжимая в медвежьих объятиях, не давая моей истерике вырваться наружу.       Я вцепилась пальцами в его широченную спину, впиваясь в кожаную куртку так сильно, будто могла упасть в пропасть, если не буду держаться за него.       — Тёрнер, я любила тебя всю свою жизнь, чёрт бы тебя побрал, — мой всхлип и звук слов снова потонули в его груди, к которой он прижимал меня. А я слушала, как бешено бьётся его сердце. Вдыхала запах табака и моря, хранившегося на его вещах.       — Сара, ты для меня всё, маленькая моя. Прости меня, — я слышала, как его тихий, бархатистый голос дрогнул. И моя душа разлетелась в клочья от этого осознания, что всё, о чём можно было мечтать, чего хотеть и к чему стремиться было заключено всего в одном человеке. И сейчас он обнимал меня, стоя в темноте коридора моей квартирки.       Он подхватил меня на руки, ногой захлопывая входную дверь, и отнёс на руках в спальню. И в этот раз всё было совсем иначе: он не мстил, не выплёскивал своё раздражение или ревность — мы наслаждались друг другом, растворяясь, не ощущая времени и усталости.       Майкл был нежным и ласковым, как и всегда, когда оказывался рядом со мной — моё грозное Чудовище, чьё сердце растопила моя безусловная любовь.       Его руки, тёплые и сильные, держали мои запястья над головой, пока жаркое тело впечатывало меня в кровать, губы прожигали поцелуями шею и плечи, а я могла лишь кричать от восторга, отзываясь на каждый его уверенный толчок внутри себя. Майкл не отрывал взгляд, пока плавно двигался во мне, замечая каждый мой вздох и ловя губами громкие стоны, вырывающиеся из лёгких. Обнажённые, любящие, наконец-то, честные друг перед другом — мы плавно приближались к феерическому финалу.       Запустив руку под колено, Майкл приподнял мою ногу, слегка склонился, двигаясь во мне. Меня словно подбрасывало ввысь, всё выше и выше, быстрее. Я изо всех сил держалась за его сильные, массивные плечи. Тёрнер целовал меня с такой страстью, с какой ещё никогда не делал этого. Прикусывал губы, покрывал поцелуями шею, сжимал грудь до тех пор, пока меня изнутри не поглотило пламя. Вскрикнув, я выгнулась ему навстречу, запрокидывая голову назад. Глубоко вздохнув, ждала, когда он ко мне присоединится, после чего закрыла глаза, растворяясь в этом мгновении, отпуская свой крупнейший страх — больше никогда его не увидеть, не дотронуться и не поцеловать мягкие губы Тёрнера.       Рассвет я встречала самой счастливой девушкой, обнимая спину своего Дракона, мирно спящего рядом со мной.