sugar glass

      Мартин сперва не понял, что и почему это произошло. Он ведь просто прикоснулся к шее Мирко. Он так делал много раз. А потом понял. Его тогда с ними не было, он сидел вместе с заложниками, прикованный к стулу тяжеленными цепями. Но он видел последствия, когда они сидели вместе: красные следы от верёвки, которые сошли полностью около недели назад.       Мирко просто это сделал, это инстинкт, он не задавал себе вопросов. Он это сделал. Ничего не слыша вокруг себя, он грубо перехватил руку Мартина, крепко сжав его запястье. И продолжал сжимать. И сжимать.       Когда он отошёл, чувства пришли в норму, казалось, прошла целая вечность, он увидел перед собой лицо Мартина.       Он медленно выпустил его руку из своей звериной хватки и с ужасом успел заметить расползающуюся по коже красноту.       Нет. Он не мог. Не мог. Не должен был делать это. Никогда. Не с ним. Не с тем, кого любит. Не с ним.       Но Мартин продолжал стоять перед ним, ничего не говоря, и не пытаясь уйти. Оцепеневший. Шокированный. Но если он не уйдёт - уйдёт сам Мирко.       Ему необходимо успокоиться. Он хватал ртом воздух, он пинал ветки и шишки под своими ногами, он ударил стену их дома. Он кричал в небеса, но крик застревал в верхушках деревьев. Даже не осознавая, что всё это время Мартин стоял позади него. Один рукав его рубашки теперь полностью раскатан и полностью закрывает ладонь, а второй, как он носил обычно, закатан по локоть.       Чтобы закрыть след. Чтобы не напоминать. - Я буду на кухне, - всего лишь сказал он и зашёл обратно в дом.       Когда Мирко окончательно пришёл в себя, успокоился, в голове нашёл максимально правильные слова, чтобы сказать, Мартин ждал его на кухне, сидя за столом. Перед ним стояли два бокала и бутылка домашнего вина, которую им подарили соседи в благодарность за помощь. - Будешь? - Нет.       Мартин пожал плечами и убрал бутылку куда-то под стол, не став наливать себе. - Прости меня, пожалуйста, - начал Мирко, занимая место напротив, - я не знал, что так будет. Это произошло так внезапно, я понятия не имел. Прости меня. Прости. Как твоя рука? Дай посмотрю.       Мартин протянул ему руку. Теперь там был синяк. - Мелочи, - успокоил он, - как ты? - Я боялся причинить тебе боль. Всегда. С первой встречи. С первой ночи. Всегда. И я причинил.       Здоровяк целует его ладонь. - Я боюсь себя, я боюсь не остановиться. Я боюсь за тебя. - Эй. Эй. Даже не вздумай. Надеюсь, ты не собираешься рвать со мной вот так?       Мирко ужасно серьёзно посмотрел на него. Закрыл глаза. - Никогда. Никогда в этой жизни я не посмею тебя бросить. Никогда.       Мартин, без преувеличения, слышит такое в первые в жизни. Он для тех, с кем был, не более, чем приятное развлечение на пару часов, на один раз. Поэтому он никогда о чистой и долгой любви не мечтал, не задумывался даже - к чему душу травить?       Поэтому он не знает, что на такое говорить.       Поэтому он просто идёт в объятия к своему медвежонку.