***
Странно снова быть за рулем Импалы, когда Дин сидит на пассажирском сиденье и перед нами только дорога. Это было странно, но и знакомо, как утраченная привычка, от которой вы уже отвыкли, но она все же кажется более естественной и комфортной, чем любая другая вещь в вашей жизни. Дин дремал рядом со мной. Или просто сидел с закрытыми глазами. Мы отправились в Нью-Стерлинг, штат Колорадо, в город, где Дин сражался с Марой на последней охоте, как только мой брат мог двигаться. Последние несколько часов он не шевелился, и попытка вовлечь его в разговор только усугубит его головную боль. В болтовне не было необходимости, тем более что шум двигателя Импалы странно расслаблял. Я чувствовал, что могу привыкнуть к этому снова. И эта мысль напугала меня. Я взглянул на Дина, когда он зашевелился, и сонно моргнул, щурясь на пейзаж за окном. Он пошевелил плечами, потер виски и со вздохом откинулся назад. Он, кажется, больше не чувствовал головной боли, может быть, болеутоляющие наконец-то начали действовать. — Привет, — сказал я. — Как ты себя чувствуешь? Дин кашлянул и сказал: — Мне скучно. Я фыркнул. — Я вижу, тебе лучше. Хочешь, включу музыку? — Нет, все в порядке. — Он покосился на меня. — Ты устал? Хочешь я поведу? Я улыбнулся. Честно говоря, я очень устал, потому что тоже долго не спал. Но был не против вести машину, на этот раз я действительно хотел сделать это. — Нет, но я мог бы съесть что-нибудь. Не возражаешь, если мы остановимся, если найдем закусочную? Тебе тоже нужно что-нибудь поесть. — Я не голоден, — сказал он и пожал плечами. — Ты говоришь как капризный ребенок. — А ты говоришь как навязчивая бабушка. Отстань. Я покачал головой, отказываясь вести себя как ребенок. Несмотря на то, что в голосе Дина не было настоящей злости, я отступил, учитывая, что после похмелья Дин всегда был капризным типом и мог превратить подшучивание в настоящую ссору. Кроме того, я уже сделал мысленную заметку, заставить его что-нибудь съесть. Что, я полагаю, доказало его правоту в сравнении «навязчивых бабушек». Мы остановились через полчаса в достаточно хорошей придорожной закусочной. Дин, казалось, с облегчением смог размять затекшие конечности, и я вспомнил, что доктор упоминал о том, что тело Дина не получает достаточного отдыха. Однако я ничего не сказал, потому что сейчас он выглядел лучше, в сравнении с образом разбитого, дрожащего старшего брата в моих руках. В закусочной мы оба заказали кофе. Крепкий кофе. Дин отказался от попыток найти что-то, что могло бы его вырубить — как снотворное или алкоголь, — и теперь вернулся к поиску стимуляторов. Я заказал гамбургер и уставился на брата умоляющим взглядом, на который он ответил закатыванием глаз. Затем он заказал себе сэндвич с курицей, не отрывая от меня глаз: «счастлив?» Я был счастлив, и дал ему знать об этом улыбкой, хотя сделал все возможное, чтобы не выглядеть как победитель, потому что Дин превратил бы это в состязание. Я знал, что он так и сделает. Кроме того, он голодал не для того, чтобы разозлить меня, а потому что он, вероятно, чувствовал тошноту. Мы ели в уютной тишине. Закусочная была почти пустой, тихой и такой… нормальной, что прежде чем заметили, мы переключились на знакомые автоматические движения. Дин казался расслабленным и уже не таким бледным. «Не смотри торжествующе, не смотри торжествующе…» - уговаривал я себя. — Итак, — начал я, вытаскивая журнал нашего отца из кармана, — расскажи мне больше о девочке, которую ты видел. Дин застонал и откинулся на спинку сиденья. — Ах, Сэмми, давай, не сейчас… — Дин, — предупредил я, — это может быть важно. Моим первым предположением был бы дух, но мы должны найти какую-то сущность, способную испортить сон людей. Не думаю, что я читал о чем-то подобном в журнале папы, кроме Мары. Но зайду в библиотеку, как только мы доберемся туда… — Я замолчал, когда заметил, что Дин смотрит на меня с удивленным блеском в глазах. — Что? — Ты настоящий выродок, ты это знаешь? — Заткнись, — проворчал я, но мои губы сами по себе растянулись в улыбке, и я не боролся с теплым чувством, которое расцвело в душе. Было приятно сделать вид, что мы не участвовали в гонке, чтобы спасти здравомыслие моего брата и его жизнь, снова, а просто обсуждали случайную охоту, остановившись поесть фаст-фуд. Поэтому я уступил на данный момент и решил оставить тему ради нас обоих. — Я так понимаю, теперь ты хорошо разбираешься в исследованиях, — прокомментировал я. — Я всегда был хорош в этом, — запротестовал Дин, притворно обижаясь. — Я просто не люблю этого как ты. Я бросил в него свою салфетку, и он хихикнул. — В любом случае, если я попадаю в тупик, то просто звоню Бобби. Я поджал губы и сглотнул, чувствуя, что моем горле встал комок. Чтобы Дин ничего не заметил, я занялся своим напитком и несколько секунд не поднимал глаз, изо всех сил пытаясь сохранить невозмутимое выражение лица. Конечно, я не обманул Дина, который настороженно изучал меня, как только его невинный комментарий лишил меня дара речи. — Вы двое вообще говорили, после… ну, ты знаешь? Не в силах придумать оправдание, я глубоко вздохнул и пожал плечами. Дин серьезно посмотрел на меня и открыл рот, чтобы сформировать вопрос, который он не задаст. — Как он? — спросил я. Дин помолчал мучительную секунду, в то время как его глаза сверлили дыры в моей склоненной голове. Когда он наконец-то ответил, его тон был легок, как будто он согласился не идти по этому пути в настоящее время: — Ну, ты же знаешь Бобби. Он все тот же старый, такой же ворчливый. — Это же хорошо. — Да, я не могу представить его другим. Я осторожно улыбнулся и поднял глаза, и встретился взглядом с братом. Он устало улыбнулся. — Ты готов ехать? — Конечно. Мы вышли из закусочной и вернулись к Импале, которая блестела как драгоценный камень в ярком вечернем свете. Ветер был прохладным, освежающим. От потрясающего вида заката хотелось верить, что в конце каждого туннеля был свет. — Хочешь сесть за руль? Спокойствие вокруг меня успокоило мои нервы, и слова выскользнули, прежде чем я это осознал. Шагая позади меня, Дин запнулся. — Ты не против? — он был удивлен этим предложением и заинтересованно посмотрел мне в глаза. — Да, — сказал я автоматически. — Я просто подумал, что ты устал сидеть на пассажирском сиденье. — Ты серьезно? Возможно, мы доберемся до следующего города до наступления темноты — за пару часов, может быть, меньше. Дин только что выпил кофе, но этого было недостаточно, чтобы вызвать у него дрожь и тахикардию, и я подумал, что ему захочется сесть за руль. Ему всегда было удобнее на водительском сиденье, и это заставляло его быть начеку. Дорога была прямой, и до сих пор мы не встретили практически ни одной машины. Более того, я не собирался спать, и мог присматривать за ним. Так что да, я был серьезен. — Если хочешь. Дин неуверенно подошел к машине, и оглянулся на меня, прикусив нижнюю губу. — Не думаю, что это хорошая идея, Сэм, — пробормотал он неуверенно. — Я… у меня голова немного кружится. Я опустил взгляд, чувствуя себя так, словно Дин только что дал мне пощечину. Даже хуже, как будто я только что ударил его. Конечно, у него кружится голова, и он не станет рисковать мной из-за гордости. Я пытался помочь, но просто смутил его еще больше. Хорошее настроение последних нескольких часов исчезло, когда мне напомнили о реальной причине, по которой мы были в дороге. — О да, конечно… — пробормотал я, подходя к водительской стороне машины. Дин просто опустил голову и сел на пассажирское сиденье. — Извини, Дин. Брат отмахнулся от меня, покачав головой. Я завел двигатель и на этот раз включил радио, чтобы подобрать станцию, которая отвлечет нас до конца пути. Как я и предсказывал, через пару часов мы добрались до города под названием Давенпорт и легко нашли дешевый мотель. Дин принял душ, пока я загружал ноутбук. Через некоторое время я пошел выпить кофе. Когда вернулся, увидел, что Дин растянулся на кровати, ближайшей к двери, уткнувшись лицом в подушку. — Это кофе? — его приглушенный голос звучал хрипло. — Ага. Дин застонал, перевернулся на спину и сел, опираясь на изголовье кровати. Он протянул руку, и я подал ему дымящуюся чашку. Потом сел за компьютер и потягивая кофе, наблюдал за Дином из-за монитора. — Дин? — Ммм? — Ты хочешь поговорить о девочке сейчас? Он закрыл глаза и тяжело вздохнул. — Тут не о чем говорить. Я едва видел ее. — Как она выглядела? — Не знаю. Как обычная девушка. Около четырнадцати или пятнадцати, длинные волосы, брюнетка. Голубые глаза… — Она что-то говорила тебе? Она что- то сделала?.. — Ничего, она просто смотрела на меня. — Он задумчиво нахмурился: — Она казалась испуганной. — Чего она боялась? — Не знаю. Я лениво постучал по клавиатуре и попытался выяснить, что искать. Дин не давал мне много зацепок. Испуганная девочка? Если она не пыталась причинить ему боль, почему не давала ему уснуть? Она пыталась связаться с ним, или попросить его о помощи? — Что-нибудь еще? Что-нибудь особенное? — Нет. — Дин покачал головой, затем колебался. — А хотя, на самом деле… — Что, Дин? На самом деле, что? — Было это странное… свечение вокруг нее. — Как аура? — спросил я заинтересованно. — Может быть. — Ясно, — пробормотал я. — Это что-нибудь значит для тебя? — Я посмотрю что смогу нарыть, — заверил я его, глядя на экран. —Сейчас? — проворчал Дин. Я выгнул бровь на него. — Что ты имеешь в виду под "сейчас"? — Ты не будешь спать? Я фыркнул. — Дин, я в порядке. Я могу продержаться еще несколько часов. Учитывая все обстоятельства, мне показалось забавным, что он предложил отдохнуть. Видимо, у Дина было другое мнение. — Это чушь, — яростно возразил он. Я почти вздрогнул от его сердитого тона. Наверное, это было напоминание о нашем детстве. Дин всегда был хорошим копом по сравнению с отцом, но воспитание упрямого ребенка повлекло за собой уплату гонораров. — Ты едва стоишь. Я страдаю бессонницей, а не ослеп, — продолжал Дин. — Хорошо, признаю, что немного устал, — сказал я, закатывая глаза. — Но я не собираюсь пробежать марафон или еще что-нибудь. — Сэм, — предупреждающе протянул он. — Дин, — бросил я в ответ. Нахмурились, Дин долго смотрел на меня, и я смотрел на него в ответ. Я ни за что не собирался просто… лежать и спать, пока он томился рядом со мной. Мой брат нуждался во мне, и я не подведу его, как бы мало мне ни пришлось отдыхать. Это было обещание, клятва, которая не была высказана вслух. Я не сдамся, пока все не исправлю. Как в прошлый раз. У меня душа сделала кульбит. Что-то изменилось в его взгляде, и я знал, что он думал о том же, о чем и я. Дин отвел глаза, и у меня замерло сердце. — Я просто говорю, что тебе следует притормозить, — пожал он плечами. — Ты сам сказал это однажды: у нас нет причин бодрствовать, когда хотя бы один может спать. Я незаметно покачал головой, не желая сдаваться. Я никогда не умел доводить до конца эту конкретную идею и не боялся этого признать. — Один из нас должен вести машину, Сэмми, — мягко добавил Дин. — И я… ты мне нужен за рулем. Эти слова были моим уничтожением. Я вздохнул и капитулировал, выключив компьютер, не глядя на Дина. Я смутился из-за того, что снова заставил его признать, что он нуждался в моей помощи, причем не просто за рулем. — Хорошо, — я наполовину пыхтел наполовину скулил, зарабатывая снисходительную улыбку брата: «тебе что пять лет?».— Я ложусь спать. Дин казался искренне довольным моим ответом, и я подумал, что его одобрение стоило нескольких часов сна. И признаюсь, что я вырубился, как только моя голова коснулась подушки.***
Дин сидел на своей кровати, чистя оружие, все внимание, молчаливая энергия проходили сквозь его ловкие пальцы. Он стал тише за последние несколько дней. Он всегда отвечал, когда Сэм разговаривал с ним, но он медленно погружался в себя изо дня в день, и его младший брат это заметил. С другой стороны, всего лишь четырнадцать дней отделяли его от ада, поэтому Сэм догадался, что рано или поздно кто-нибудь пострадает. Младший Винчестер наблюдал за своим братом с порога, замечая его позу, жесты, все то, что делало Дина Дином. Он также заметил его неподвижность, темный оттенок грусти, который давил на него, независимо от того, как сильно Дин пытался это скрыть. Младший брат знал, что Дин знал о его присутствии, но все еще не поднял взгляд. Вероятно, он пытался избежать очередного разговора, потому что боялся, что это, в конце, концов добьет его. Сэм прикусил губу и отвел взгляд, стараясь сморгнуть слезы, которые грозили выплеснуться из его глаз. Дин терпеть не мог видеть, как он плачет. Было бы легче притвориться, улыбнуться Дину и пошутить о заботе, которую тот приложил к чистке оружия, или пристебаться за беспорядок. Может предложить пойти за пиццей. Но у его рта были другие идеи. — Ты сожалеешь об этом? Вопрос вылетел изо рта против воли. Но как только Сэм задал его, то понял, что он горел в его горле уже несколько недель. Дин быстро поднял глаза, вероятно, пытаясь убедиться, что правильно понял Сэма… или убедить себя, что ослышался. Во всяком случае, лицо Сэма должно было таким выражением грубого и безумного ожидания, что все сомнения или надежды исчезли. — Нет, — ответил Дин. Затем снова опустил взгляд к оружию. И все. Просто "нет". Сэм сглотнул, оставил свой пост рядом с дверью и прислонился к краю стола. Голова кружилась, у него было ощущение, что если он не сядет, то быстро сползет на пол. — Ты можешь сказать мне, — услышал Сэм свой голос сквозь рев крови, стучавший в голове. — Это не будет означать, что… что ты хочешь, чтобы я умер. Это будет означать, что ты не хочешь идти в ад… Он не знал, почему давил, не мог честно представить, почему так хотел услышать, как Дин скажет что-то такое, от чего они оба будут чувствовать себя намного хуже. Однако, если бы Дин сказал это, то у Сэма была бы причина сделать то, что он должен был сделать. Это было бы благословением, в котором он отчаянно нуждался, и которое Бобби не смог дать ему. Дин снова взглянул на брата и, слегка нахмурившись, несколько секунд изучал его. Затем вздохнул и покачал головой, и Сэм испугался, что он не собирается отвечать. — Дин? — прохрипел Сэм, нуждаясь в ответе. — Я не хочу идти в ад, — тихо сказал старший Винчестер, а затем сурово посмотрел на брата. — И я не жалею об этом. Он говорил это так просто. Сэм тяжело сглотнул и закрыл глаза, кивая. Он понял. Как он мог не понять? И это было достаточной причиной, чтобы сделать все возможное, как он и обещал Дину. Без колебаний, без сожалений. — Садись, Сэм, — спокойно сказал Дин, не поднимая глаз. — Ты выглядишь так, словно можешь потерять сознание. И Сэм подчинился, разум автоматически настроился на его план, даже когда ноги угрожали отказать.***
Мы добрались до Нью-Стерлинга следующим вечером, на закате, после еще одного долгого дня в дороге. Мы с Дином мало разговаривали во время путешествия. Конечно, он не спал, когда я проснулся, и хотя было только шесть утра, я решил собраться, чтобы мы могли выехать пораньше. Дин молчал, и когда я спросил его, чем он занимался, пока я спал, он только пожал плечами и направился в душ. И почти потерял там сознание. Он ничего не сказал мне, но ему и не нужно было этого делать, потому что, когда он вернулся в комнату, то упал на кровать, откинув голову на подушку, делая глубокие контролируемые вдохи. Я предложил ему воды, и Дин принял стакан без единого слова и обычного нытья, но не притронулся к завтраку, который я принес. Затем, когда мы подошли к машине, мой брат добрался до нее, едва не падая на землю. И хотя я не поддерживал его, но позаботился о том, чтобы идти рядом, потому что Дин шатался, как пьяный. Как только он оказался на пассажирском сиденье, сделал то, чего никогда раньше не делал. Он откинул спинку сиденья, чтобы лечь. — Ты хочешь растянуться на заднем сиденье? — спросил я. Дин покачал головой, и это было все, что я получил от него в течение достаточно долгого времени. Думаю, что его головокружение немного уменьшилось, но когда мы остановились около полудня на ланч, у него снова закружилась голова. В ту секунду, когда он вылез из машины, ему пришлось прислониться к крыше Импалы на несколько секунд, чтобы остаться в вертикальном положении. Он смог перекусить и выпить энергетического напитка, а потом со стоном откинулся на сиденье. — Чувак, — пожаловался Дин. — Ты разве не можешь просто нокаутировать меня или что-то типа того? Сидя за рулем я улыбнулся и покосился на него, увидев, как он трет глаза. — Почему бы тебе не закрыть глаза? — предложил я, заметив, что они выглядели покрасневшими. — Дай им отдохнуть. Дин пожал плечами. — Потому что это не работает, — прошептал он, — и становится слишком темно. Я бросил на него еще один взгляд, но он повернулся к окну, и я не мог видеть его лицо. Но все равно знал, что он имел в виду, помнил чувство бессонных ночей после смерти Джессики. Когда ваш мозг отказывается отдохнуть, и десятки разрозненных мыслей несутся через ваш разум и совесть, когда вы не можете остановить их, разобраться в них или просто выключить свой собственный мозг, и все проскальзывает в безопасность сна. Дин не мог отдохнуть, так что наблюдение за пролетающим мимо пейзажем было его единственным способом заглушить мысли. В любое другое время Дин сидел бы за рулем слушая музыку, орущую из динамиков. Но, к сожалению, сейчас о первом сценарии не могло быть и речи, если мы хотели добраться до места назначения одним куском, и я не думал, что его голова в состоянии иметь дело с музыкой. — Эй, — пробормотал я, желая привлечь его внимание. Через секунду Дин посмотрел на меня. Внезапно я придумал слишком много душевных слов, но все они звучали слишком глупо, поэтому просто ободряюще улыбнулся. «Мы вместе. Никогда не становится слишком темно, когда мы вместе». Дин выгнул бровь в универсальном «Что?» жесте, но когда я оглянулся на дорогу, не сказав больше ничего, он, вероятно, начал задаваться вопросом, собираюсь ли я отвечать. — Ты такая девчонка, Сэмми, — фыркнул он, удивленно покачав головой. Он понял мое молчание правильно. Я начал напевать, не собираясь соглашаться на любую мелодию, которую может знать Дин. Впервые я был вознагражден за мои усилия, когда от него не последовало ни фырканья, ни умного замечания. А потом я понял, что он был искренне доволен. Через минуту брат даже закрыл глаза и попытался расслабиться. Дорога проглотила часы, пока мы не въехали в маленький городок, который мой брат покинул почти две недели назад. Следуя его указаниям, я нашел мотель, в котором он останавливался, в номере был хороший душ, и обои были не слишком жуткими. Потом мы решили сходить за ужином. После дня за рулем я планировал взять еду на вынос и остаться в номере. Но Дин запротестовал, утверждая, что, пока мы не знали, что происходит, он не выпустит меня из виду. Хотя по нему было видно, что Дин хотел лечь, он решил пойти со мной. Его пристальное внимание и в хороший день раздражало, но это было и приятно. Это означало своего рода «безопасность» и «дом», и поэтому я снова сдался. Мы поехали в закусочную, в которой был шашлык и другая турецкая еда. Это было изменение меню от гамбургеров, и хотя в закусочной все еще была доля жирного мяса, там также был более широкий выбор салатов. Я сказал Дину оставаться в машине, пока я что-то выберу, но он хотел продолжать движение. — Чтобы очистить свой разум, — сказал он. Однако через две секунды после того, как Дин встал, он чуть не упал рядом с машиной. Его руки сжали металлическую раму так сильно, что костяшки побелели. Было очень тяжело видеть его таким слабым. Но я не собирался сбегать, просто остался рядом с ним и успокаивающе положил руку ему на плечо. — Я в порядке, — слабо протестовал Дин. — Просто на секунду закружилась голова, вот и все. Он не смотрел на меня, но я все равно кивнул и позволил моей руке опуститься на его спину, пока не обнял его за талию. Через несколько секунд он оперся о машину и схватил меня за руку. Глубоко вздохнув, он воспользовался поддержкой, которую я предложил, чтобы выпрямиться. — Ты выглядишь не очень хорошо, — пробормотал я, прежде чем смог остановить себя. Дин посмотрел на меня с кривой улыбкой. — Это хорошо, младший брат, потому что, может быть, на этот раз девочки заметят тебя. — Заткнись, — усмехнулся я. Улыбка Дина расширилась, и его глаза приобрели удивленный блеск, когда я легонько стукнул его. — Готов к… — Дин! Веселый голосок испугал нас обоих, и мы едва успели обернуться, прежде чем девочка лет десяти бросилась в объятия моего брата. Дин вздохнул и обнял девочку за плечи, шагнув назад. — Моника, привет, — поприветствовал он. Неожиданная улыбка расцвела на его лице, он восстановил равновесие и расправил плечи. Я расслабился, как только убедился, что угрозы нет, и что мой брат твердо стоит на ногах. Тогда появилась молодая женщина с довольным взглядом, несмотря на то, что сделала выговор дочери: — Боже мой, Моника, не будь такой грубой! Отпусти его, — отчитала она. Затем посмотрела на Дина с сияющей улыбкой. — Дин! Я рада тебя видеть! Я думала, что ты уехал из города. Дин улыбнулся женщине. — Я уезжал, — сказал он. — Сэм, это Сильвия. Сильвия, это мой брат Сэм. — Привет, Сэм, приятно познакомиться, — поприветствовала меня Сильвия. Я вежливо пожал ей руку, хотя все еще чувствовал растерянность. Затем Дин освободился от крошечных рук и опустился на колени перед девочкой. — А эта молодая леди… — начал он с улыбкой, — это Моника. Это было похоже на магию, то, как его черты смягчались, когда он разговаривал с ребенком. Я знал, что Дин хорошо общается с детьми, но это никогда не переставало удивлять меня. — Привет, Моника, — поприветствовал я ее, тоже приседая, чтобы быть с ней на одном уровне. Моника посмотрела на меня широко раскрытыми глазами, внезапно застеснявшись, и отступила к своей матери. — Я бы сказал, что девочки все еще предпочитают тебя, братишка, — пробормотал я. Дин усмехнулся, и мы оба встали. Мой брат даже не дрогнул, хотя его сила была близка к пределу. Я знал, что он держался только из-за присутствия Моники и Сильвии. — Так что ты все еще здесь делаешь, Дин? — Мне нужно кое-что уладить. Как дела у Марка? — О, все в порядке. Он будет рад узнать, что ты все еще рядом. — Мама, — перебила Моника. — Может Дин пообедать с нами? — Моника, я уверена, что у Дина и Сэма есть другие планы. — Пожалуйста! — девочка обернулась к Дину и посмотрела на нас «щенячьим взглядом», как назвал бы его мой брат. - Пожалуйста, Дин, приходи! У меня есть новая модель машины, которую я хочу показать тебе! Я засмеялся себе под нос. — Мы не хотели бы навязываться, — сказал Дин, пытаясь освободить нас от предложения. — Кроме того, мы просто собирались что-нибудь перекусить в нашем номере. — В номере мотеля? — спросила Сильвия. — О нет, я не могу позволить этого. После того, что ты сделал для нас, что значит простой обед? — Все в порядке, Сильвия… — Серьезно, это ничто. Кроме того, это даст Марку возможность поздороваться. — Да, давай, Дин. Ну, пожалуйста… — умоляла Моника. Застряв между добротой этих людей, которых он действительно не хотел обижать отказом и необходимостью вернуться в комнату, прежде чем его силы закончатся, Дин вопросительно посмотрел на меня. Я слегка пожал плечами, потому что не мог принять решение. Это был его выбор. — Хорошо, — сказал он, наконец. — Спасибо. Моника подпрыгнула от радости, и свалила бы Дина на землю, если бы я не стоял на шаг позади поддерживая его. — Отлично. Ты помнишь, где находится наш дом, верно? Мы возвращаемся назад, так что вы можете просто следовать за нами в своей машине. — Конечно. Спасибо, Сильвия. — Увидимся через некоторое время. Давай, Моника, пошли. Девочка помахала нам и последовала за матерью к серому внедорожнику. Как только они повернулись к нам спиной, Дин прислонился к капоту и закрыл глаза. — Ты уверен, что это хорошая идея? — спросил я, все еще удивленный, что он принял предложение. — Я буду в порядке. — Кто они? Дин открыл глаза и помассировал затылок. — Отец Моники был одним из людей, к которым была привязана Мара. Я едва успел сюда вовремя. — Он пожал плечами, прежде чем залезть в Импалу. Я вздохнул и посмотрел на женщину и девочку, которые садились в их машину. «Но ты успел». Я надеялся, что на этот раз тоже не будет слишком поздно.***
Марк оказался очень хорошим человеком, который был необычайно рад видеть моего брата. В ту секунду, когда мы вошли в дверной проем, вся семья тепло нас поприветствовала. Это было странно и приятно. И это было определенно труднее для Дина, который, несмотря на внешность задиры, был самым застенчивым из нас двоих и всегда чувствовал себя необычайно неуместно, когда люди выражали ему благодарность. Не говоря уже о том, что он работал на скудных запасах сил. Я знал, что он не упадет перед Моникой и ее семьей, точно так же, как он не останавливался посреди охоты, независимо от того, насколько сильно истекал кровью или сколько костей он сломал. Таким образом, я мог только представлять, что будет, как только мы вернемся в мотель. Я узнал, что Марк был очень близок к смерти после нескольких недель лихорадки и ухудшения здоровья, которое не мог диагностировать ни один врач. Когда Дин приехал в город, Марк уже впал в кому, и Сильвия была в таком отчаянии, что поверила моему брату и позволила ему делать все, что нужно, независимо от того, как странно звучала его история. Кроме того, благодаря Дину Моника снова улыбалась. Видимо, ей нравились модели классических автомобилей, хобби, в которое вовлек ее отец, и она сразу полюбила Дина. Обед прошел хорошо, и Дин приложил похвальное усилие, чтобы съесть немного картофеля, несмотря на тошноту. Мы не говорили о том, что вернуло нас в Нью-Стерлинг, и, конечно, не рассказывали о том, чем обычно занимались. Чем Дин занимался. Мы мало говорили о себе, они не давили, и мы могли нормально вести обычный разговор. После десерта Дин спросил где ванная, и извинившись, вышел. Я не скрывал, что следил за ним, когда брат выходил из столовой. Когда потерял его из виду, я повернулся к Сильвии и Марку, и заметил, что они смотрят на меня. — Он в порядке? — спросила Сильвия с беспокойством. Марк серьезно смотрел на дверь, и я решил, что, если Дин не смог притвориться, что ничего не случилось, для меня было бесполезно пытаться кого-то обмануть. Эта мысль огорчила меня, и вдруг мне стало жаль, что я не смогу просто посадить его в машину и увезти от людей, которые не должны видеть его таком состоянии. — Он в порядке, — ответил я. — Немного устал, но это была тяжелая пара недель. Сильвия изучала меня в течение нескольких секунд, хотя я упрямо приковал глаза к тарелке и, она наконец, отступила в тихом согласии «не мое дело». Марк, с другой стороны, не казался убежденным. — Он не спит, не так ли? — тихо спросил он. — Вначале я выглядел так же, как и он, и не хотел этого признавать… — Это не одно и то же, — перебил я его. Две пары глаз уставились на меня, и я почувствовал, что мое лицо вспыхнуло. — Мы уже это проверили, — смущенно уступил я. Они кивнули и занялись десертом. — Мы можем чем-нибудь помочь? — попыталась Сильвия. — Нет. — Я бы хотел, чтобы они могли. — Но спасибо. Ужин был отличным. Я думаю, что мы должны просто… — Сэм! Мое сердце замерло, и я пробормотал «Прошу прощения» еще до того, как понял, что двигаюсь. Голос Дина казался напряженным, почти задушенным хрипом, и мое тело отреагировало на это, выбрасывая приток адреналина в вены. — Дин? Я нашел его в коридоре, когда он уставился на маленький столик, совершенно ошеломленный. Я инстинктивно пронесся по коридору, оценивая любую возможную угрозу, прежде чем сосредоточиться на моем брате. — Что такое? — Это она, — прошептал он. — Где? — Девушка… девушка на фотографии. Я посмотрел на снимок, на который он указывал. На столе стояла фотография с дня рождения, где была Моника была в окружении других детей. Я слегка покачал головой и снова посмотрел на Дина, который прищурился от явной головной боли. Одну руку он прижал к голове, а другой ухватился за мое запястье и сжал как тисками. — Все хорошо? Сильвия и Марк появились у дверного проема, и со беспокойством посмотрели на Дина. Я с трудом сглотнул и схватил брата за правую руку, стараясь удержать его на ногах. — Кто она? — я кивнул на снимок. Сильвия в замешательстве проследила за моим взглядом. — Пенни? Она подруга Моники. Это была ее вечеринка по случаю дня рождения в прошлом месяце, — неуверенно сказала она. — Нет… — прошипел Дин. — Нет… нет, другая… старше. Сильвия снова нахмурилась. — Вы имеете в виду… Лилиан? Она… была сестрой Пенни. Моя голова поднялась так быстро, что я чуть не потянул мышцы шеи. — Была? Я почувствовал, как Дин затаил дыхание. — Она умерла пару недель назад, — объяснил Марк. Я медленно выдохнул, когда мой мозг обработал новую информацию. — Что случилось? — Кажется, это была автомобильная авария. Ее родители очень плохо это восприняли. — Да, — пробормотал я, — я могу представить. Вы…эээ… Вы знаете, где они живут? — Всего в нескольких кварталах вниз по улице, — сказала Сильвия. — А что? — Дин? — услышали мы тихий голос. Наше внимание переключилось на Монику, которая незаметно вошла в коридор и теперь смотрела на Дина со слезами на глазах. "Благодаря Дину, она снова улыбалась…" - вспомнил я, слова Сильвии. Марк сказал, что Дин выглядел точно так же, как он, когда находился под властью Мары, и Моника, должно быть, тоже помнила это, потому что обожание на ее лице превратилось в страх. Дин отпустил меня и постарался взять себя в руки. Ради нее. Но прежде чем он смог снова надеть маску спокойствия, Сильвия инстинктивно отреагировала и притянула к себе дочь, чтобы защитить от причины ее переживаний. Я думаю, что это разрушило моего брата в нескольких смыслах. Чувство уязвимости, разочарование от неспособности скрыть свою слабость, чувство, что он подвел этих людей и не был тем героем, которым они его считали. На глаза невинного ребенка, который до того момента думал, что Дин был непобедим, навернулись слезы. Но по лицу Дина ничего нельзя было прочитать. Он прикусил губу и заколебался, бросив быстрый извиняющийся взгляд на Сильвию, а затем собрав свои резервы, присел перед Моникой. — Эй, дорогая, — сказал он, улыбаясь. Его голос звучал мягко, ровно, почти нормально. — Ничего страшного не случилось, не бойся. Она внимательно его изучала. — У тебя болит голова? — Немного, да, но это… — У папы все время болела голова. — Твой папа в порядке. И я в порядке, клянусь. — Затем, заметив маленькую модель машины, за которую девочка держалась, он протянул руку и добавил: — Это та машинка, которую ты хотела мне показать? Девочка отступила к матери, как будто движение испугало ее, Дин опустил руку и сглотнул. — Нам пора, — сказал я хрипло. — Да, — прошептал он. Дин встал, стараясь не вздрагивать, и хотя его шатало, он не нуждался в моей помощи. Он с грустью посмотрел на Марка и Сильвию, но они не сердились. Они были просто обеспокоены, но беспокойство незнакомцев всегда приводило Дина в чувство. — Спасибо за ужин, и извините за это. — Тебе не нужно… — начала Сильвия. — Берегите себя, — улыбнулся Дин, прощаясь, и не дав ей закончить. — Пойдем, Сэм. Я послушно последовал за ним, бросая прощальный взгляд на Марка и Сильвию. Они казались взволнованными, и не хотели, чтобы мы уходили. Они действительно хотели помочь Дину, но даже если бы могли, Дин не позволил бы им. Мой брат шел к машине длинными, ровными шагами, не оглядываясь, и мне пришлось бежать, чтобы догнать его. Я бросил на него мимолетный взгляд, но мне было трудно оценить выражение его лица. Когда мы сели в машину, я запустил двигатель, не сказав ни слова. Дин только потер лоб и устало прислонился к подголовнику. — Прости, — выдохнул он через минуту. — Тебе не за что извиняться, — ответил я спокойно, слегка покачав головой. — Я потерял там контроль, — фыркнул он. — Ты знаешь это так же хорошо, как и я. Я не знал, как ответить, поэтому просто посмотрел на него краем глаза. Он массировал висок и уныло прислонился к двери машины. — Она была напугана, — пробормотал он. — С ней все будет в порядке, Дин, — ответил я, думая, что он говорит о Монике. — Нет, она… — Дин сосредоточенно нахмурился, но, думаю, это только усилило его головную боль. — Я думаю, что она была напугана, но я не могу… Я видел ее лицо только секунду, и я не могу понять этого. И есть этот… свет вокруг нее. Я не знаю, хочет ли она чего-то от меня, или… — он замолчал и сглотнул. О, ясно, он говорил о Лилиан. — Мы должны пойти поговорить с ее родителями. — Мы пойдем завтра. — Нет! Мы должны сделать это сейчас! — Дин, сейчас десять часов вечера, — рассуждал я. — Мы не можем просто появиться на их пороге из ниоткуда и спросить об их мертвой дочери. Дин сжал кулаки и ударил по приборной панели. — Черт возьми, Сэм! — прошипел он, затем снова поднес руки к голове и резко нагнулся на несколько дюймов вперед. — Я не могу провести еще одну ночь вот так! Я не могу! У меня екнуло сердце, когда я посмотрел на него и узнал нотку отчаяния в его голосе, и она разрывала меня на части. Я едва удержал его на краю после срыва в моей квартире, и мне было безумно страшно думать, что он легко может упасть. Я задавался вопросом, смогу ли я оттащить его от края, если все снова станет плохо. Тем не менее, я также знал, что должен приложить усилия, чтобы сохранять хладнокровие, потому что он был прав, сказав, что потерял контроль. Но если бы мы оба потеряем контроль, ситуация вырастет до эпических масштабов в считанные секунды. — Послушай, сейчас все лучше, чем было раньше. По крайней мере, мы знаем, кто она. Это начало. Я пытался приободрить его, но чувствовал себя самым слабым человеком на земле. Дин кивнул и немного выпрямился, но избегал моего взгляда, явно стыдясь за новую вспышку. — Извини, — снова сказал он. — Я не… я не знаю, что со мной происходит. Я сжал его напряженное плечо. — Мы с этим разберемся. Он грустно улыбнулся и незаметно кивнул, когда провел рукой по волосам и тихо вздохнул. Однако я не мог расслабиться, пока он так явно страдал в нескольких дюймах от меня. Я не смог бы расслабиться, даже если бы он был за много миль. — Как думаешь, почему она приходит ко мне? — тихо спросил он и я посмотрел на него. — Во сне и в этом… то, что делала доктор Мэй? — Не знаю, может быть, вы встречались, пока ты работал над делом Мары. Если она приходила к Монике… — Да, возможно, — Дин пожал плечами. — Так что теперь, если ей нужна помощь, она может быть пытается связаться с тобой? — Да, может быть. Он звучал подавленно, но это было изнеможение. В противном случае мой брат никогда бы не позволил себе казаться подавленным, даже если бы он действительно устал. Это то, как наш отец учил нас смотреть в лицо жизни, или… Ну, в общем, мой брат усвоил свои уроки. Я давно отказался от попыток изменить его, и выучил более тонкие способы, с помощью которых он обращался, когда ему это было нужно. Это было гораздо более полезным, чем принуждать его делиться проблемами. Я не мог исправить то, что с ним происходило, по крайней мере, пока не докопаюсь до причины его бессонницы. Что я мог сделать сейчас, так это поработать над его истощением и таким образом выиграть немного больше времени, пока мы не найдем ответы. На этот раз ему не понравится мое вмешательство, но и мне оно тоже было не по вкусу. — Мы приехали, — объявил я. Я припарковал машину как можно ближе к нашей комнате и стал ждать, пока мой брат последует за мной. Несмотря на мои меры предосторожности, короткая прогулка к двери совсем его изнурила, и он едва успел войти внутрь, прежде чем его лицо стало пепельным и он пошатнулся. — Дин? Он сглотнул и внезапно направился в ванную, но я схватил его за руку, останавливая. — Сэм, — прорычал он. — Садись, — приказал я. — Сэм! — Это первая настоящая трапеза, которую ты съел за несколько дней, Дин. Тебе нужно ее сохранить в желудке, — спорил я, заставляя его сесть на мою кровать. Он хотел возразить, но все протесты исчезли, когда его тело взбунтовалось, и он содрогнулся. — Сэмми… — умолял он. — Просто попробуй спокойно дышать, — прошептал я, положив руку на его затылок и опустив его голову вниз. — У тебя просто кружится голова. Это то, что вызывает у тебя чувство тошноты. Это твоя голова, чувак, а не живот. Все пройдет. Дин слабо застонал и снова вздрогнул. — Сэм, будь я на твоем месте, я бы отошел, — проворчал он. — Если бы ты был на моем месте. ты был бы выше. Он снова содрогнулся и застонал, прежде чем кратко рассмеяться. — Сучонок, — пробормотал Дин. Я рассмеялся следом за ним. — Придурок, — ответила я, но не убрал руку и заставил его держать голову опущенной и глубоко дышать, несмотря на очевидный дискомфорт. Через минуту он перестал судорожно сглатывать. — Лучше? — Ненавижу тебя. Я наслаждался маленькой победой, но все еще ждал несколько секунд, прежде чем отпустить его. Когда я посчитал это безопасным, я пошел в ванную за водой, и услышал, как он глубоко вздохнул и растянулся на кровати. Встретив его взгляд, когда протянул ему воду, я ободряюще улыбнулся, и он в ответ закатил глаза. — Это было рискованно, Флоренс. — Это сработало, не так ли? — сказал я, рассеянно готовясь к следующему шагу. Я подошел к своей сумке, взял небольшую упаковку таблеток и пошел обратно к брату. — Дин, я хочу, чтобы ты принял их, — пробормотал я, показывая ему пару белых таблеток. Он сразу напрягся и подозрительно посмотрел на лекарство. — Что это такое? — Одна — успокаивающее средство, другая — миорелаксант, как те, что ты принимал в больнице. Я купил их, когда мы оттуда уезжали. — Я не хочу их принимать. — Я знаю. — Мне они не нужны. — Да, нужны. — Это не сработает, Сэм, — прорычал он. — Они помогут тебе отдохнуть. — Не время отдыхать! Мне нужно двигаться! — Нет, тебе нужно остановиться, Дин, — возразил я. — Можешь ли ты честно назвать хотя бы одну мышцу своего тела, которая сейчас не болит? Дин сердито посмотрел на меня, затем нахмурился, словно в раздумьях, затем выгнул бровь, и я закатил глаза. — Чувак, даже не думай об этом, — предупредил я его, не желая слышать какое-либо язвительное замечание, которое он собирался сделать. Дин ухмыльнулся, и я вздохнул, но не позволил моему брату увильнуть с его отвлекающей тактикой. — Слушай, я знаю, что они тебе не нравятся. Но ты слышал доктора, твоему телу нужно отключиться, или оно сломается. Может быть, это не усыпит тебя, но поможет расслабиться… — Ты имеешь в виду, что они оставят меня парализованным, как беззащитного котёнка! — Ты НЕ беззащитный! — воскликнул я. — Боже, ты самый сильный человек, которого я знаю, и ты ни разу в жизни не был беззащитным! Он отвел взгляд, сжал губы, и это было похоже на удар в живот. Я знал, что он ненавидел быть на грани моей логики, и чувствовал себя слишком уязвимым, чтобы мыслить ясно. Я не хотел, чтобы он на меня злился, в основном потому, что я тоже не был счастлив заставляя его принять таблетки. Он не уснет, просто будет вялым. Но я должен быть реалистом. Сказать, что он ходил, как старик с артритом, было бы преуменьшением, он даже не мог поднять руку без видимой дрожи, и ему явно было трудно держать голову прямо. Его тело было на пределе, и если он не получит настоящий физический отдых, то может серьезно навредить себе. Проблема заключалась в том, что ему было недостаточно просто лежать. Я надеялся, что миорелаксант поможет, по крайней мере, на несколько часов. Успокоительное... Ну, это немного успокоило бы его разум, так что неспособность пошевелиться не испугала бы его. — Дин, — сказал я со вздохом, — слушай, я… я понимаю. Мне бы это тоже не понравилось. Но я не знаю, что еще тебе сказать. Сейчас мы на охоте, и ты должен быть сконцентрированным. Я никуда не уйду, и ты не беззащитен, чувак. И кроме того, я не позволю ничему случиться с тобой. Его глаза сверкнули от трудно различимых эмоций, взгляд Дина вернулся ко мне. И тогда я понял, что говорил с такой пылкостью, что это всколыхнуло воспоминания. Но я не мог заставить себя взять свои слова обратно. Если его худшим страхом было неспособность защитить себя, он должен был знать, что ему не нужно будет этого делать, пока я с ним. Что я сделаю все возможное, чтобы защитить его, независимо от того, что решит пройти через дверь. С другой стороны, он уже знал это. — Папа мог охотиться без нормально сна, — проворчал Дин. Я закрыл глаза на несколько секунд, чувствуя железную хватку на сердце. — Возможно, но всего пару дней. — Дольше, — упрямо повторил Дин. — Он мог бы охотиться передремав. Он дремал, чувак, а не бодрствовал все время. Ты проспал один час за последние двести восемьдесят восемь часов. Думаю, что у тебя есть право быть немного не в себе. Дин, казалось, задумался об этом на минуту, а затем улыбнулся. — Чувак, ты только что подсчитал, сколько часов я не спал? — насмехался он. — Ты настоящий выродок. — Выкуси, — ответил я автоматически. Улыбка Дина на мгновение расширилась, а затем исчезла, когда он снова с грустью уставился на таблетки. — Ты останешься, верно? — сказал он так тихо, что я почти пропустил это. Я не улыбался, даже не пытался кинуть на него взгляд: «а ты как думаешь?». Он хотел реального ответа, и я собирался дать его. — Да, я останусь. Он доверчиво посмотрел мне в глаза, и когда проглотил таблетки, что-то внутри меня дрогнуло. У меня была долгая ночь для исследований. Кем бы ни была Лилиан, чего бы она ни хотела, я собирался это выяснить и покончить с этим. Я не позволю Дину так мучиться. — Завтра это закончится, Дин, — горячо сказал я. Он сонно посмотрел на меня и попытался улыбнуться, хотя ему едва удалось поднять уголки губ. — Завтра? — невнятно пробормотал он и закрыл глаза. — Завтра, — повторил я, — обещаю.