24 июня 1881 года, Пространственная Крепость Безбрежия.
Доума раздвинул створки сёдзи, зашел внутрь и прикрыл их за собой. Просторный кабинет был освещен приглушенным светом пары ламп. Демон уже бывал тут однажды. Одна из многочисленных комнат Крепости Безбрежия, обжитая Мудзаном. По всему периметру стояли высокие шкафы, уставленные сотнями увесистых книг. Под широким окном стоял массивный дубовый стол и стул, выполненный из того же дерева. А в противоположном углу — темно-вишневое кожаное кресло, в котором как раз восседал господин. Перед ним стоял на одном колене, склонив голову, Аказа. Судя по выражению лица Кибуцуджи, он был огорчен чем-то. Должно быть, Третья Высшая Луна провинился перед ним. А это бывало очень редко. Обычно Аказа ничем не злил прародителя, так как был предан ему, пожалуй, больше всех остальных Лун.
— Вы заняты, Мудзан-сама? — осторожно поинтересовался Доума, спрятав руки за спину. Не поклонился, не дождался, когда его самого спросят. Прародитель уже привык, что Вторая Высшая Луна фамильярничает с ним чаще, чем соблюдает субординацию. До безумия глупое поведение, учитывая, с кем он говорил. — Я могу зайти позже.
— Останься, — спокойно произнес брюнет, бросив короткий, но пронзительный взгляд на него, — мы почти закончили.
Затем он снова посмотрел на сидящего перед ним демона и нахмурился. Кроваво-красные глаза были готовы прожечь в нем дыру. Вздувшиеся на бледном лбу венки указывали на то, что злость господина усилилась.
— Еще раз, Аказа. Ты серьезно говоришь мне о том, что не смог привести ко мне девчонку, потому что она сначала заставила тебя прекратить драку, а после скрылась за стеной из глицинии вместе со Столпом? — острые когти на ладонях впились в подлокотники. — Ты издеваешься?!
— Но, господин, — начал оправдываться Третья Высшая Луна, не смея поднять взгляд на прародителя, — это чистая правда. Я не могу объяснить, как это случилось… Сначала ее голос прозвучал в моей голове так громко, что я невольно услышал его на расстоянии почти пятидесяти метров, поэтому смог спасти. А после она воскликнула, чтобы мы прекратили сражаться, и я просто повиновался ей! С ее голосом что-то не так… Он буквально принудил меня послушаться ее. Словно она сказала что-то… верное. Я не мог контролировать себя в тот момент!
Доума с любопытством слушал разговор двух демонов, и слова друга заинтересовали его. Ведь практически то же самое произошло с ним не так давно, когда Марико приказала ему остановиться и не убивать того Столпа. А если припомнить, что она говорила ему до этого про Аказу, который не смог привести ее к Кибуцуджи… Ах, вот оно что.
— Вы говорите о Марико-чан? — поинтересовался он, склонив голову набок. При упоминании ее имени розоволосый даже посмотрел на соратника, и его тонкие брови сошлись на переносице.
— Ты знаешь ее? — Мудзан внимательно посмотрел на блондина, слегка прищурившись. Пока что, кроме Аказы, он никому из демонов не рассказывал о ней. Чем меньше знают об избранной девушке, так или иначе представляющей для него угрозу, тем лучше.
— Я встретил ее и одного Столпа как раз перед тем, как Накиме-чан призвала меня сюда, — объяснил Доума, подходя ближе, пока не оказался рядом с Третьей Высшей Луной и не опустился на колени. — Сказала, что ее нельзя убивать, потому как она нужна вам живой, и что Аказа не смог ее поймать прошлой ночью, — на этой фразе его радужные глаза столкнулись с золотистыми, и он усмехнулся. — И, вы не поверите, со мной произошла аналогичная ситуация.
— Что ты имеешь в виду? — прародитель снова нахмурился, предполагая, что прозвучит дальше.
— Чтобы Марико-чан не сбежала, пока я сражался со Столпом, я огородил ее своей ледяной тюрьмой. А мой лед, как вы знаете, очень опасен для человеческого организма, и это сразу же сказалось на состоянии девушки. Она просто не могла сопротивляться морозу и была на грани потери сознания, но все же, когда поняла, что я вот-вот прикончу Истребителя, смогла найти в себе силы и громко-громко воскликнуть, чтобы я остановился. И, вы не поверите, я действительно остановился, не задумываясь! Моя воля словно на миг была подавлена ее хриплым от холода голоском. Чудо, да и только! — восхищенно закончил Доума.
Теперь, выслушав их обоих, Кибуцуджи задумался, сложив руки домиком и приставив их к подбородку. Судя по всему, избранная девчонка обладает способностью подавлять волю демонов и контролировать их действия. Но, если учесть как скоротечно действие этой способности, она еще совсем слаба. К тому же, как упомянул до этого Аказа, она отрицала то, что применяла какую-то силу. Значит, сама пока даже не подозревает о своих удобных способностях.
Как и было сказано в пророчестве, избранная сможет заставить «всех» отвернуться от него. Должно быть, если она разовьет свою способность, то сможет лучше подавлять волю демонов и, в итоге, переманит их на свою сторону. Именно поэтому Поцелованная Богом должна быть поймана как можно скорее, пока не узнала о способности к подчинению его Лун.
— А все-таки зря вы поручили поимку Марико-чан Аказе-доно, а не мне, Мудзан-сама, — снова заговорил блондин. — Вы же знаете, что он совсем не умеет ладить с девушками. Вот у него и не вышло ничего.
На этих словах Аказа зарычал от оскорбления.
— Заткнись! Мудзан-сама поручил это мне, потому что понимал, твоя легкомысленность выйдет ему боком! Тебе же ничего доверить нельзя, идиот! Тоже мне, дамский угодник, — Третья Высшая Луна фыркнул.
— Аказа-доно, ты что, обиделся? — светловолосый демон надулся. — Но я просто констатировал факт!
— Ну хватит! — прервал их Кибуцуджи, и они оба осеклись, вспомнив, где и перед кем находятся.
— Вы входите в тройку сильнейших после меня демонов. Вы — Высшие Луны. Неужели вы не в состоянии привести ко мне какую-то жалкую человеческую девчонку, которая даже не является Истребителем? С каждым днем вы разочаровываете меня все больше и больше.
— Я приведу ее к вам, господин. Обещаю, — произнёс Аказа, низко поклонившись.
— Я не очень хорош в поисковых работах, но я обязательно помогу Аказе-доно, Мудзан-сама! — заверил мужчину Доума. — Ах, думаю, я знаю, где мы можем найти Марико-чан! Я встретил её в Омихатимане. А так как Столп ранен, я уверен, она его не бросит, им придется где-то пересидеть. Далеко они не могли уйти, наверняка все еще в городе. Вот только Омихатиман большой, даже не представляю, куда именно они могли податься…
— Найдите её. Да, и привлеките к поискам Гёкко. Он, в отличие от вас, хорошо выслеживает свою цель. Я не удивлюсь, если он раньше вас всех отыщет Голубую Паучью Лилию, — брюнет тихо усмехнулся, а потом вздохнул. — А теперь подите прочь. Достаточно вы меня сегодня расстроили.
— Слушаюсь, — одновременно произнесли оба демона, поднялись с колен, поклонились и направились к сёдзи.
Но перед тем, как выйти, Вторая Высшая Луна задержался в комнате и повернулся к Мудзану.
— Господин, а для чего вы вызывали меня? — поинтересовался он.
— Собирался поручить тебе поимку этой девчонки, — не глядя на него, ответил Кибуцуджи, массируя пальцами виски. — Все, иди.
Доума кивнул ему и вышел. Кабинет снова погрузился в тишину.
На самом деле, это очень странно — оставлять в живых ту, что может расправиться с прародителем демонов, следуя пророчеству. Но нет, Мудзан вовсе не спятил и принял это решение на трезвую голову. Ему был интересен не сам факт ее причастночти к пророчеству белой ведьмы, а именно то, что она — избранная.
За всю свою жизнь ему ни разу не приходилось встречать людей, которых бы называли Поцелованными Богом (а если и встречал, то все равно не знал об этом). Однако он имел представление об уникальности таких людей. Издавна их описывали в книгах как необычных по своей природе личностей. Они отличались и физически: другой запах, другая внешность, даже другое строение мозга. А кровь, что циркулировала по их венам, даже не поддавалась общей характеристике, ведь у каждого избранного она отличалась и была не менее поразительна, чем сами Поцелованные.
Вот почему Кибуцуджи хотел заполучить ее именно живой. Он не боялся пророчества, вовсе нет. Просто потому что девчонка умрет до того, как сможет что-либо сделать ему. Пойдет на благо науки, станет подопытной, а потом, быть может, окажется в желудке сильнейшего демона. Не каждый человек удостаивался такой чести. Не каждый человек впринципе удостаивался такой судьбы, что досталась этой Саито Марико.
Мужчина встал с кресла и подошел к открытому окну. Оперся на широкий подоконник. Холодный ночной ветер дул ему прямо в лицо и колыхал пряди черных волос, обрамлявших скулы. Ночь сегодня беззвездная, и луна оттого кажется не бледной, а до невозможности яркой. И Мудзан невольно подумал о предательнице Тамаё.
Где-то там, в одном из японских городов, скрывается она. Женщина, которую он рискнул близко подпустить к себе, которая была ему ценнее любого из дюжины Демонических Лун, и которая плюнула ему прямо в душу и сбежала.
Ох, и горько же ему тогда было. Он рвал и метал, злился на демоницу и просто сгорал от желания найти и собственноручно убить ее. Со временем это желание немного поугасло, потому что гнев стих. Сейчас ему просто хотелось найти и ее и спросить, почему? Почему она сбежала? Почему так поступила с ним?
— Чёртова Тамаё, — сквозь сомкнутые зубы прошипел брюнет, до скрипа сжимая края деревянного подоконника.
В последние дни он слишком часто думал о ней.
***
24 июня 1881 года, Поместье Тамаё.
Время было за полночь, но молодая женщина решила принять ванну. У нее было много работы с утра, и Юширо настоял на том, чтобы госпожа позволила себе немного расслабиться в теплой воде, сидя в о-фуро
*. Да она и сама, в общем-то, была не против.
В воздухе витал тонкий запах шиповника
*, исходивший от зажженной палочки благовония и едва уловимый аромат акации
*, больше похожий на фиалку — так пахло эфирное масло, которое Тамаё собиралась нанести на себя после купания. Ей было хорошо. Жизнь текла своим чередом, и все же… Душа совсем немного болела за Саито-сан. После того, как отправилась на поиски Столпа Воды, она не присылала им никаких писем. Да, прошли всего сутки, но девушка могла хотя бы рассказать, удалось ей найти Истребителя или нет.
— На тебя вся надежда, избранная, — прошептала женщина, вглядываясь в свое отражение в воде, а затем подняла взгляд на небольшое окошко на противоположной стене.
Там, снаружи, луна была круглой, яркой и такой белой-белой. Когда Тамаё убегала от Мудзана, путь ей освещала точно такая же луна.
Mood: Заходи ко мне во сне — Алексей Брянцев, Ирина Круг.
Она не знала, что именно испытывала по отношению к нему. Должно быть, одновременно ненавидела и… любила? Можно ли назвать те чувства любовью? Он обратил ее и стал первым человеком — вернее, демоном — который оказался рядом с ней и поддержал. Она не покидала его ни на секунду, она путешествовала с ним и помогала во всем, даже в поисках Голубой Паучьей Лилии.
И она не оставляла попыток найти лекарство от этого ужасного недуга. Тамаё искренне желала вылечить и себя, и Мудзана, и остальных демонов. А потом, когда бы они вновь стали людьми, быть может, смогли бы стать друг другу кем-то большим, чем просто компаньонами.
Женщине было все равно на то, что Кибуцуджи — сильнейшее в мире существо. Он, в первую очередь, был мужчиной. Симпатичным, эрудированным, похожим на ее мужа. Она так часто сравнивала их друг с другом, что со временем настоящий облик мужа стерся из ее памяти, и всякий раз, когда она думала о нем, перед глазами стоял Мудзан.
Раньше Тамаё постоянно корила себя за убийство своей семьи. А после как-то смирилась. В конце концов, прошлого не изменить. И если ей будет суждено попасть в Ад, она не имеет ничего против. Но этого не произойдет до тех пор, пока она не остановит Кибуцуджи. Слишком много жизней он загубил. Давно пора это прекратить…
— Госпожа Тамаё? Простите, все хорошо? — за дверью послышался тихий голос Юширо, вырвавший демоницу из мыслей.
— Да, Юширо, я просто задумалась, — она поспешила успокоить своего подопечного; хлопнула ладонью по водной глади, имитируя всплеск. — Я уже выхожу, не беспокойся.
— Хорошо. Простите за беспокойство, — ответил парень и удалился, чтобы более не мешать своей госпоже.
Демон не зря беспокоился; что-то она засиделась в ванной. Воспоминания о прошлом заставили ее раскраснеться и молча заплакать. Как хорошо, что единственным свидетелем её горьких слёз была полная луна за окном.
***
POV Саито Марико
24 июня 1881 года, город Омихатиман, дом Глицинии.
Хотя мне все еще было холодно и тяжело, я постаралась взять себя в руки. Саконджи было сложнее, и мне пришлось помочь Мари оказать ему помощь. Кудо-сан сказала, что демон каким-то образом задел ему легкое, из-за чего произошло ранение диафрагмы. У него произошел отек груди, а еще он был мертвецки бледный. Но внешних ранений у него не было обнаружено.
Когда я сказала женщине о ледяных способностях Доумы, она сделала предположение, что в организме Столпа произошло криоповреждение из-за того, что он много дышал морозным воздухом, отравленным магией крови демона. Урокодаки потерял сознание, но, к счастью, перед этим он применил свою дыхательную технику и смог остановить внутреннее кровотечение. Воистину, Истребители просто уникальны.
Пока хозяин дома бегал за знакомым врачом, одним из своих клиентов, живших в центральной части города, Мари и мне предстояло оказать мечнику первую помощь. И хотя медик из меня тот еще, я изо всех сил старалась быть полезной, выполняла все ее поручения. Когда, наконец, пришел доктор и похвалил нас за правильные действия, я тоже смогла потерять сознание и впасть в состояние сна. От усталости.
Утром мои легкие нещадно жгло, и каждый вдох отдавался неприятными ощущениями. Но это ничто по сравнению с состоянием Урокодаки. Он все еще был без сознания, но Кудо-сан успокоила меня, что сейчас его состоянию ничего не угрожает. Ему нужен покой. У Столпа сильный организм, и восстановление — лишь дело времени. Но о продолжении нашего пути, конечно, пока не могло быть и речи.
Я не знала, что мне делать. Вдали от дома, одна, я чувствовала себя совсем беспомощной. А за завтраком мне кусок в горло не лез. Я — не Истребительница, поэтому мне было неловко жить в доме Глицинии на птичьих правах. Мое поведение сильно беспокоило обоих Кудо, а они ведь и так оба намучились за ночь с Саконджи.
— Саито-сан, пожалуйста, поешьте, — уговаривала меня Мари. Женщина выглядела устало; она совсем не выспалась и не меньше моего волновалась за своего гостя.
— Спасибо. Я не хочу, — тихо отозвалась я, уставившись в миску остывшего риса перед собой. Есть не хотелось не только из-за переживаний за моего телохранителя. Множество мрачных мыслей одолевали меня с самого пробуждения.
Так больше продолжаться не может. Уже дважды я подставила человека под удар. Да, мечники каждый день рискуют своими жизнями ради людей, сражаясь с демонами. Но я… Нет. Это неправильно. Пусть это его работа, я не хочу, чтобы кто-то страдал по моей вине.
Наоборот, это я должна их всех спасать. Не зря ведь меня назвали избранной, правильно? А чтобы это сделать, я должна как можно скорее добраться до дома белой ведьмы и узнать все подробности пророчества. Ведьма наверняка знала больше, чем сказала Мудзану и Тамаё!
— Вас что-то гложет, Саито-сан? — на этот раз, ко мне обратился Тэкуми. — Вы переживаете из-за своего друга, я понимаю, но…
— Урокодаки-сан мне не друг, — поправляю я, покачав головой, — то есть… Мы вынуждены путешествовать вместе. Скажем так, у нас общая миссия.
— Тем не менее, вас одолевают сомнения, я прав? — продолжает он.
— Есть такое, — вздыхаю я, отодвигая от себя чашку с чаем. — Все слишком сложно, я… Я не знаю, что мне делать, — вновь качаю головой и громко вздыхаю, кашлянув. — Простите, не берите в голову. Это все не важно.
— Это ваше право, Саито-сан, если вы не хотите делиться с нами, — тепло улыбнувшись, произносит Мари, обратно пододвигая ко мне еще теплый чай. — Но мы бы все равно хотели вам помочь. Вам в той битве тоже досталось, и если вы будете ходить мрачнее тучи, то будете выздоравливать медленнее Урокодаки-сана.
— Вот именно. Как на счет арт-терапии? — добавляет хозяин дома, придвигая ко мне ближе блюдце с клубничными моти.
— Арт-терапия? — переспрашиваю я, наконец, поднимая на них удивленный взгляд.
— Вчера за ужином вы упомянули, что вам нравится рисовать. Раз вам придется задержаться на какое-то время у нас, как на счет разрисовать пару-тройку глиняных горшков? Поверьте, искусство творит чудеса. Вы сможете исцелить свою душу и, быть может, за рисованием найдете решение своей проблемы.
— Это чудесная идея! Но для начала вам нужно хорошо покушать, договорились? — улыбки жены и мужа меня обезоруживали, и я не могла более с ними спорить.
— Ну хорошо, я обязательно попробую, — все-таки взяла в руку деревянные палочки и мягко улыбнулась им. — Вы такие добрые. Спасибо вам за помощь.
Кудо заставили меня почувствовать родительское тепло и ласку. Словно и не было никаких демонов, и я была никакой не избранной, а обычной девушкой. Главное — вовремя вспомнить, как обстоят мои дела на самом деле.
*О-фуро — традиционная японская ванна, представляющая из себя деревянную бочку.
*На языке цветов цветок шиповник значит «залечить раны».
*На языке цветов акация значит «тайная любовь».
