Некоторое время мы молча шли вперед. Однако тишина нарушалась практически беспрерывным чиханием демона. Насколько я успела понять, для них цветы глицинии действуют как аллергия: чихание, насморк, зуд — все эти признаки вызывает один лишь аромат этого цветка. Но он не смертелен, как я раньше думала. Вот почему в тот раз, когда мы с Урокодаки-саном сбежали, наше преследование прекратилось, стоило нам спрятаться за стеной из деревьев глицинии — Третья Высшая Луна был просто не в состоянии догнать нас из-за начавшейся аллергической реакции.
Наконец мы вышли к источнику этого запаха.
Я остановилась и раскрыла рот от удивления, глядя на гигантские санмон
*, окрашенные в черный и белый. Они возвышались над нами, но вели не к храму, а к подвесному деревянному мосту красного
* цвета, который вел на другую сторону. Но на той стороне ничего не было, либо мне было не дано увидеть то, что там есть.
По всему периметру пещеры, в которой мы оказались, и возле ворот стояли высокие деревья глицинии. Пышные цветы, несмотря на отсутствие солнца и влаги поблизости, источали собой жизнь, доказывая, что в этом месте мы явно не одни.
— Что за черт?! — вдруг воскликнул Аказа, убирая одну полосатую руку от лица и указывая ею в сторону санмон, от которых я пока что отвернулась, оглядывая красивые деревья.
Я снова посмотрела на ворота и оказалась в таком же шоке, как и демон — по обеим сторонам от них стояли два человека. Судя по их одеянию, это были монахи. Но откуда они там взялись, если буквально минуту назад здесь, кроме нас, никого не было?!
— Мы ждали тебя, поцелованное Богом дитя. Подойди ближе, — неожиданно произнес один из мужчин. Его голос был спокойным и тихим, но от чего-то я слышала его очень четко.
Повинуясь, я медленно пошла по направлению к вратам. Было немного страшно, но любопытно — откуда эти люди знают, кто я? Как они здесь появились, оставшись незамеченными для нас? Кто они?
— Демон пусть стоит на месте, — добавил второй мужчина, бросив острый взгляд на Аказу. Я оглянулась и поняла, что он собирался идти вместе со мной, поэтому успел проделать несколько шагов вперед, прежде чем его остановили.
На лице Третьей Высшей Луны читалась озадаченность; наверняка он не понимал, что заставило его подчиниться голосу неизвестного, однако он все же послушно остановился, теперь уже уставившись на меня.
Я еле слышно вздохнула и продолжила путь. Чем ближе подходила к мужчинам, тем лучше могла разглядеть их. Они оба были средних лет, безволосые, одетые в желтые кимоно и черные тапочки. Каждый сжимал в руках четки. Темные глаза монахов были направлены прямо на меня, и мне даже казалось, что они заглядывают внутрь моего тела, прощупывают душу и что-то изучают. Не самые приятные ощущения, но я понимала, что так надо. Если эти люди охраняют голубую паучью лилию, неудивительно, что они стремятся досконально изучить меня и мои помыслы. Кто знает, может быть, таких искателей, как я, до нашего появления были сотни или даже тысячи?
Я остановилась в метре от незнакомцев и выжидающе посмотрела на них.
— Зачем ты здесь, дитя? — спросил первый мужчина, вглядываясь в мое лицо.
— Мне сказали, что здесь я смогу найти голубую паучью лилию, — без утайки ответила я.
— Кто сказал? — на этот раз заговорил второй человек.
— Книга Ответов… — чуть помедлив, произнесла я, припоминая название одного из фолиантов в доме ведьмы.
Монахи переглянулись, и первый из них снова задал вопрос:
— Почему ты пришла с демоном, дитя?
— Потому что он мой… — тут я сделала паузу и, поджав губы, оглянулась назад. Как лучше ответить? Кем мне приходится Аказа в данный момент? — …он мой друг и сопровождал меня до этого места.
— Ты называешь демона своим другом, но осознаешь ли ты опасность, которую он таит в себе в первую очередь для тебя? — спросил второй мужчина.
— Да, — я согласно кивнула, не видя, как за моей спиной Третья Высшая Луна поменялся в лице. — Но я верю, что он сделает правильный выбор и не причинит мне вреда.
— Твои помыслы честны, а ответы искренни, — продолжил тот же монах, а затем развернулся и обвел рукой ворота и мост, к которым они вели. — Эти санмон окрашены в цвета инь-ян и символизируют собой энергию, что течет в нас, и все плохое и хорошее, что есть в нас. Мост, что ты видишь, является воплощением жизни всех живых существ в этом мире.
— И хотя мы удостоверились в правдивости твоих слов и мыслей, — начал другой человек, — мы не можем отдать тебе священные цветы, пока не получим на то разрешение.
— Чье разрешение? — позволила себе полюбопытствовать я.
— Нашего Создателя, — коротко ответил первый монах, а второй добавил:
— Пройди по этому мосту, дитя. Если ты устоишь на своих ногах твердо и преодолеешь пропасть, мы поймем, что разрешение было дано, и отдадим тебе голубую паучью лилию, а также поведаем историю зарождения демонической крови, если тебе будет интересно.
— А… А что будет, если я не смогу пройти по мосту? — прошептала я, слегка испугавшись вероятности такого поворота событий.
— Ты сгинешь в бездне, а твое тело предастся забвению, — холодно ответил тот же мужчина, и я вздрогнула не столько от его тона, сколько от ответа. — А теперь ступай.
Он уже ждет тебя, — и с этими словами оба монаха указали руками в сторону моста.
Я громко сглотнула, чувствуя нарастающую тревогу, но тут же постаралась взять себя в руки. Все будет хорошо. У Всевышнего нет причин отказывать мне и губить мою жизнь. Нет же?..
Не оборачиваясь на Аказу — хотя очень хотелось — я осторожной поступью направилась к мосту. Пройдя под воротами, казалось, время для меня остановилось, и я осталась наедине с тем, по чьей воле оказалась здесь. Он был невидим, но я чувствовала присутствие его сильной, недостижимой ауры. Однако должна ли я бояться его? Перспектива погибнуть вот так, не выполнив своего предназначения, совсем не прельщала.
В любом случае, отступать уже некуда, и трястись за свою жизнь поздно.
Я вступила на алый мост и ненадолго остановилась, прислушиваясь к своим ощущениям. Кроме размеренного биения собственного сердца, я ничего не слышала. Сделала несколько шагов вперед, потом еще и еще. Так дошла до центра, и тут началось.
Взявшийся из ниоткуда ветер налетел на меня с ужасающей силой да заколыхал хлипкую конструкцию под моими ногами. Чтобы не упасть ненароком, я схватилась за узкие перила и только теперь обратила внимание на ту самую бездну, падение в которую ожидало меня в худшем случае. Под мостом была пропасть, которой конца-краю не было видно. Бесконечная тьма.
Страшно.
Вдруг ветер вновь налетел, но уже с противоположной стороны, снова качнув мост, да так, что я едва удержалась на ногах, продолжая цепляться за деревянные перила.
— Избранное дитя, — неожиданно прозвучал громкий, властный мужской голос, эхом прокатившийся надо мной, — зачем ты здесь?
Значит, это
он со мной говорит?
— Я здесь, чтобы попросить отдать мне голубую паучью лилию, — пытаясь унять дрожь в голосе, ответила я, глядя прямо перед собой.
— Знаешь ли ты, что голубая паучья лилия считается священным, мифическим растением, способным сотворить настоящее чудо? Зачем тебе этот цветок? — снова спросил голос.
— Чтобы излечить как можно больше демонов. Таково мое предназначение.
— Вот как, — прогрохотал собеседник. — Но ведь демоны — враги людского рода, принесшие ему столько боли и страданий. Разве у тебя нет желания отомстить убийцам?
Я опустила взгляд себе под ноги и тяжело вздохнула, прежде чем произнести:
— Есть. Я бы всем сердцем хотела отомстить убийце своих родителей и друзей, — тут я подняла глаза и серьёзно посмотрела прямо, представляя, что именно там стоит обладатель этого голоса, — но месть — это не выход. Даже убив кровожадного демона, я ничем не буду отличаться от него самого. И тогда этот порочный круг никогда не разорвется.
— Многие не согласятся с тобой. В этом мире живут тысячи людей, которые лишились своих родных из-за демонов. Что они скажут, если узнают, что теперь те, кто виновны в тех смертях, живут рядом с ними, как такие же обычные люди?
— Пока не познаешь боль другого человека, ты его никогда не поймешь. Но я познала эту боль и все равно не собираюсь отказываться от своих слов. Убитых людей не вернуть, но попытаться загладить свою вину, помочь ныне живущем и будущим поколениям — это меньшее, что могут сделать демоны.
Голос замолчал, и ветер перестал дуть, однако я продолжала быть начеку, подозревая, что на этом испытания наверняка не закончились. Однако я поспешила с выводом.
— Ты сильна духом и чиста своими помыслами, Избранное дитя, — наконец произнес собеседник. — Я не ошибся с выбором. Продолжай свой путь с высоко поднятой головой да не спотыкайся о проблемы, встречающиеся на этом нелегком пути. До Судного дня недолго осталось. Успей к этому времени собрать вокруг себя надежных товарищей.
— Спасибо за доверие, — прошептала я и тепло улыбнулась. Теперь можно идти дальше.
Следующую половину пути я прошла спокойно и без происшествий. Стоило мне спуститься с моста на землю, как впереди снова возникли два человека в желтых одеяниях, а позади них стояло…
Я не удержалась и в нетерпении подбежала ближе, дабы удостовериться, что мои глаза меня не обманывают.
***
— Не могу поверить… — я ошарашенно разглядывала несколько десятков деревянных кадок, полных почвы, из которых росли пышные ярко-голубые бутоны, покоящиеся на тонких зеленых стеблях.
Складывалось впечатление, что перед нами раскинулось настоящее цветочное озеро!
Я опустилась на колени перед одной из кадок и аккуратно дотронулась кончиками пальцев до крупного бутона, от которого исходил приятный аромат. Вот оно — решение одной из главных людских проблем. Вот оно — лекарство для демонов.
— Пожалуйста, расскажите, как этот цветок связан с Кибуцуджи Мудзаном и его демонической кровью? — попросила я, обращаясь к стоящим рядом мужчинам. Они синхронно кивнули, и я приготовилась внимательно слушать.
— Это случилось много лет назад, в эпоху Тан
*. В Японии в это время существовала эпоха Хэйан
*.
— Наш храм, в отличие от Северного Шаолиня, специализировался больше на искусстве медицины, чем на искусстве боевом. Мы занимались выращиванием лекарственных растений, приготовлением снадобий и написанием различных трактатов. К нам обращались люди со всего Китая с просьбами вылечить те или иные болезни, которые не поддавались медицине, существующей там, в их земном мире. Мы помогали и бедным, и богатым, вне зависимости от пола или рода больного.
— Однажды в наш храм заглянул чужестранец. Мы сразу поняли, что он прибыл издалека, хотя сам болен не был. Он пришел просить не за себя, а за своего пациента, которого одолел смертельный недуг, грозящий загубить жизнь человека, которому еще не было и двадцати.
— Наш настоятель выслушал историю чужестранца и понял природу этой болезни. Он ответил, что победить ее способен цветок, что называют голубой паучьей лилией. Этот редкий сорт был выведен монахами-селекционерами в нашем храме, однако мы тогда еще не знали всех особенностей этого растения.
— Иностранный гость попросил у настоятеля хотя бы один бутон, но тот отказал ему. У старейшины было видение, в котором людей ждала настоящая катастрофа, связанная с вылеченным пациентом. Нельзя было допустить, чтобы цветок покинул наш храм.
— Чужеземец не унимался и предлагал любые деньги, тем самым оскорбив настоятеля. Он попросил гостя покинуть наш храм и более в Южный Шаолинь не возвращаться.
— К сожалению, один наш брат предал нас. Он соблазнился материальными ценностями приезжего гостя и тайно продал ему один лишь цветок. Но старейшина догадался в чем дело и хотел было наказать предателя, да только поздно уже было. Этот человек оклеветал наш храм, и армия императора решила уничтожить Южный Шаолинь.
— Перед тем, как впустить врага внутрь, наш настоятель обратился к Небесам за помощью и получил ответ, как поступить. Он запечатал все цветы голубой паучьей лилии, что были в храме, и переместил их в это потайное для простых людей место. Души погибших в бойне монахов были приставлены сюда, чтобы поочередно охранять цветы от возможного покушения со стороны чужаков, и не напрасно.
— Мы знаем, что самый первый демон, пациент того чужеземца, находится в поисках голубой паучьей лилии, но не исцеления ради. Также нам известно, что однажды за цветами должен был прийти Избранный свыше человек. И вот ты здесь.
— Такова история происхождения демонов, история Южного Шаолиня, существование которого теперь считается вымышленным, и история голубой паучьей лилии.
Они закончили говорить, и я начала обдумывать их слова.
Получается, Мудзан был смертельно больным человеком, и его врач, зная о Южном Шаолине, решил попытать счастья и найти там лекарство для своего пациента. Ему отказали, а он, несмотря на запрет, выкупил тот самый цветок, что привело к полному уничтожению храма и его монахов. Из-за собственного врача Кибуцуджи стал демоном и начал обращать окружающих в себе подобных.
Возможно, доктор не хотел ничего плохого, а просто искренне желал помочь своему пациенту, но он совсем не подумал о последствиях своего бездумного поступка.
Но для чего самому Мудзану нужен этот цветок, если он не намеревается вновь стать человеком? Какую вообще роль во всем этом играет голубая паучья лилия?..
— У меня такой вопрос, — после долгого молчания произнесла я, — по какой причине цветок вызвал такую реакцию на организм Кибуцуджи? В чем отличие голубого бутона от красного? Каким образом селекционеры вывели этот новый сорт?
— Это уже три вопроса, а не один, — заметил один из мужчин.
— Мы бы хотели ответить тебе, дитя, но нам не известно то, что хочешь ты знать.
— Ничего страшного. Когда-нибудь, возможно, я найду ответы на эти вопросы, — я поднялась на ноги и отряхнула свою белую блузку на животе. — И как же мне доставить все эти кадки в поместье Убуяшики?.. — задумчиво протянула я, подставив кулак к подбородку.
— Мы поможем тебе с этим, — ответил один из мужчин и хлопнул в ладоши.
Неожиданно рядом со мной материализовался Аказа! Парень, не понимая, что случилось, смотрел на меня, удивленно хлопая глазами. Потом перевел взгляд в бок и наткнулся на множество голубых бутонов, раскрыв рот от удивления.
— Неужели она правда… существует? — спросил он, непонятно к кому обращаясь. — Как их много!
— Да, это правда, — ответила я, мягко улыбнувшись.
— Мы выполнили свою миссию, и здесь нам больше делать нечего, — произнёс второй монах, привлекая к себе наше внимание. — Но мы можем напоследок помочь вам и сократить время путешествия обратно
домой.
— Домой? — Аказа скептически посмотрел на мужчин, приподняв тонкую бровь.
— Прощай, дитя, — добавил другой монах, прежде чем они синхронно сложили несколько неизвестных мне печатей руками да хлопнули в ладоши.
От этого действа у меня в ушах зазвенело, а перед глазами поплыло, прежде чем все вокруг потемнело, и я провалилась в пустоту.
***
Темно. Куда я попала?
— Эй… Эй… ты слышишь?..
Кто-то меня зовет. Голос звучит глухо и не ясно, словно говорящий под толщей воды сидит. Или это я под водой?
— Слышишь?.. Очнись!..
Я ведь была там, с Третьей Высшей Луной. А где я сейчас? И где он?
— Эй!..
Делаю усилие над собой и с трудом приоткрываю глаза. Действительно, надо мной нависало знакомое полосатое лицо Аказы. А что это в его глазах? Беспокойство?
— …ты слышишь? — кажется, спрашивает он.
Голова нещадно болит, а сердце ужасно быстро колотится. Что со мной происходит?
— Саито-сан!.. — доносится до меня новый голос.
— Убери… руки… демон…
Во втором говорящем я узнала Столпа Воды. Значит, перемещение монахов удалось и мы оказались в штабе Истребителей.
— Отойди… — повторяет Саконджи.
— …нет, — отвечает Аказа.
— …последнее предупреждение! — кричит третий собеседник.
Мне так плохо, так больно, что я наверняка вот-вот снова потеряю сознание. Но я должна сказать им, чтобы они не трогали Аказу!
— Уро… кодаки… -сан, — еле слышно шепчу я, удерживая себя, чтобы не прикрыть веки. — Не… трогайте… его.
Кажется, Столп и второй мужчина начали о чем-то меня спрашивать, но их голоса слились в одну какофонию, так что я не ответила им, а лишь продолжила:
— Ака… за… -сан… Друг…
Это было последнее, что я сказала, прежде чем окончательно провалиться во тьму.
*Санмон — в переводе с японского, врата трёх освобождений. Наиболее важные ворота японского дзэн-буддийского храма. Также встречается в архитектуре храмов других культур.
*Красный цвет — цвет жизни.
*Эпоха Тан — эпоха в истории Китая, длившаяся с 618 по 907 год.
*Эпоха Хэйан — период в истории Японии с 794 по 1185 год.
