Крики все тише, свет становиться глуше. Разе я не должен всплыть?
Будет забавно, если Дима с Катей назовут своего сына Антон. А у них он будет, я уверен, что они поженятся. Только пусть Серегу не забывает. Он хороший, я хочу, чтобы он был счастлив.Я почти достиг дна. Шевелиться уже не получается, дышать нет смысла.
Арсений Сергеевич, Вы не слышите моих мыслей и слава богу. Вы мне понравились. Как человек, как классный руководитель, психолог и у Вас такое тело, просто пиздец. Я сожалею, что мы провели с вами так мало времени, но, раз так происходит, наверно это к лучшему. Вам будет не так больно со мной прощаться, если вообще будет. И простите, что Вы увидите мою смерть.Я вижу темноту и чувствую свободу.
Больше не холодно…
***
Раз. Вдох. Два. Выдох. Три. Мимо. -Антон! Антон, ты меня слышишь!? Антон, ты нам нужен, вернись! Раз. Вдох. Два. Выдох. Три. Пощечина. -Антон, твою мать, что ты творишь!? Антон, не вздумай умирать! Раз. Вдох. Два. Выдох. Три. Добро пожаловать обратно.***
Очнулся Антон у себя в комнате, бережно укутанный в одеяло, переодетый в свой любимый мягкий свитер и шерстяные носки. Кто-то очень позаботился о том, чтобы ему было комфортно просыпаться. На столе лежали апельсины, в граненном стакане стояли флоксы, а рядом кто-то положил и предварительно открыл упаковку любимого печенья Антона – с кусочками шоколада и кокосовой стружкой - к уничтожению которой он приступил почти сразу, как увидел. Жутко хотелось есть и кашлять. Я жив. Черт возьми, я жив! Я дышу, ем, шевелю ногами и руками. Я живу! Если бы не боль в груди, я бы подумал, что просто очень долго спал. Может, там все так? Просто очень долгий сон? На звук кашля и комнаты 203 прибежали Сережа с Димой. -Иди ты нахуй, Шастун! Мы там все чуть сами ласты не отбросили, когда тебя из воды достали! – Сережа забрался с ногами на кровать к Антону и забрал у него одну печенюшку. Если бы я умер, первое, по чему бы я скучал, был бы твой аппетит, Серега. -Ты не представляешь, как мы перенервничали! Арсений Сергеевич чуть там не поседел, пока пытался тебя откачивать! – Дима ходил по комнате и смешно размахивал руками. А это была бы вторая вещь. -Арсений Сергеевич меня откачивал? Он, в смысле, делал мне искусственное дыхание… - Антон ужаснулся своим мыслям, - рот в рот? -Эм, ну да, а как еще? Он и из воды тебя вытащил, - Дима пожал плечами, - ты, когда не всплывал долго, он прыгнул за тобой первый, достал на сушу и приводил в чувство. То есть он правда взял и прыгнул за мной в воду, когда я умирал? А потом еще и искусственное дыхание делал…губами. -Ты о чем задумался, воскрешённый? О! Это же теперь тебе надо кличку придумать! Так, кто у нас воскресал, кроме Иисуса? – Сережа достал телефон и залез в Википедию, - я добрый сегодня, поэтому на список, выбирай. -Сережа, ты не понимаешь! – воскликнул Антон, но на список все же глянул, - Кенни из Южного Парка…Так вот! Это же неправильно! -Почему? Он твой классный руководитель, он заинтересован в твоей живучести, - Дима опять пожал плечами, словно и не видел никакой проблемы. Может я и правда зря тут себе что-то придумал? -Да, наверно, любой бы так сделал, просто он успел раньше других… В дверь коротко постучали и в проеме показался Арсений Сергеевич, который, увидев проснувшегося Антона, ослепительно улыбнулся и зашел в комнату. -Как дела, Спящая Красавица? Дима с Сережей даже не пытались сдержать свой смех, поэтому просто, ничего не сказав, вышли из комнаты, продолжая смеяться уже в коридоре. -Вот Вы что наделали! Они теперь меня только так называть и будут! – возмущение на лице Антона сменилось негодованием, когда он увидел широкую улыбку психолога, - вообще не смешно. -Нет, Антон, ты бы увидел свое лицо и сам засмеялся, оно же… - Арсений Сергеевич попытался спародировать возмущение Антона, но не сдержал смех и провалил миссию, - нет, извини, я так не смогу. А Антону почему-то тепло от этого смеха. И даже злиться уже не хочется. Вот что Вы делаете? Я хочу злиться! -Да ладно Вам, - Антон отмахнулся и немного улыбнулся, - Арсений Сергеевич…-он запнулся и словил вопрошающий взгляд психолога, - мне парни рассказали, что это Вы меня спасли и откачали. Спасибо Вам большое, - благодарности в глазах Антона было гораздо больше, чем в его словах. Возможно в этом виновата психология спасенного человека и Арсений Сергеевич потом ему объяснит его поведение, но сейчас мальчишка чувствовал, что привязанность к этому мужчине растет. Арсений Сергеевич привалился спиной к стене и потрепал свои волосы, не убирая улыбку и обнажая ямочки, прикрытые трехдневной щетиной. Он намаялся за эту неделю. Кастанеда Генриховна хорошенько его отчитала за неумение держать язык за зубами и обмолвку, что Антон тогда остался в бассейне один. Знал бы он, сколько всего юноша себе напридумать успел за все время, что они не виделись, все равно бы не рассказал, чья это вина. -Не за что, Антон. Я всегда рядом, чтобы тебя спасти, - он улыбнулся и провел ладонью по подбородку, ощупывая небритость, - да, надо что-то с этим делать… -Вам и так красиво, Арсений Сергеевич, - пауза для осознания сказанного, - ой, ну в смысле…-Антон запнулся и закрыл лицо руками. Это фиаско. Какое, блять, по счету? -Да я понял, что я красивый, прекращай, - психолог засмеялся, а Антон покрылся краской до самих кончиков ушей, - подлецу все к лицу, - он продолжил смеяться и прошел в сторону двери, - ладно, давай отдыхай, завтра тебя отмажу и сможешь еще денек поваляться, но не наглей, - он развернулся и увидел, что Антон так и не убрал руки от лица, - может хоть посмотришь на меня? Я готов смотреть на Вас вечно. -Вы не подлец…- Антон медленно раздвинул два пальца и взглянул на Арсения Сергеевича сквозь них, - Вы очень хороший. Давай, Антон, рой могилу дальше. Хули нам уже, да? -Спасибо, Антон, - Арсений почему-то грустно улыбнулся и опустил взгляд, - мы выиграли, кстати, соревнования. -Павел Алексеевич говорил, что особо не ставит на меня, поэтому я не удивлен, но рад, - Антон убрал руки от лица окончательно и положил их на одеяло, - я могу и завтра выйти на учебу. -Нет, отлежись, - Арсений поднял глаза и постарался сделать суровое лицо, но как тут будешь суровым, когда напротив такое смешное существо сидит, с оттопыренными ушами, - мне так будет спокойнее, - мужчина улыбнулся своей самой искренней и доброй улыбкой и открыл дверь. -Спасибо, буду рад. И заходите еще, - пошла пизда по кочкам, - ну, если хотите, - это не помогает! -Конечно, зайду и принесу тебе еще печенья, - Арсений подмигнул и вышел из комнаты. Он мне еще и печенье принес! Мое любимое! Ну что происходит!?***
Этой ночью никто не смог уснуть.
Антон опять сидел на своем любимом месте у окна и размышлял не сколько о самой ситуации, сколько просто пытался понять свое поведение. То, что я еблан, я знал давно. То, что я говорю всякую херню, я тоже знал давно. Но то, что мне будет хотеться постоянно думать об одном мужчине и косячить перед ним в два раза больше, я не знал. Он спас мне жизнь и знает, какое у меня любимое печенье. Это повод для чего-то? Для благодарности. Да, я просто ему благодарен и все…просто благодарен и это нормально, что я так много о нем думаю…да?***
Арсений Сергеевич сидел на кровати, поджав ноги к груди и слушал тиканье настенных часов. Как бы ему не хотелось спать и как бы не укачивал этот монотонный звук, заснуть не получалось. Он думал о мальчишке: о его глазах, постоянных фразах невпопад, лапоухих ушах и их умении краснеть от смущения. Невольно вспоминалась юность, летние ночи в Питере, первая любовь и счастье в глазах. Счастье, когда смотришь на человека, на которого хочется смотреть долго и много.***
Дима тщетно пытался заснуть уже два часа. Ворочался туда-сюда, менял позы и пару раз двигал кровать. Но мысли не дают ему покоя. Он очень переживал, когда Антон не выплывал. Он переживал, когда Антон не приходил в себя. Он переживал, когда Антон спал в соседней комнате, потому не знал, все ли с ним в порядке. Сейчас подсознание предательски подсовывает ему вопросы о том, что было бы, находясь на месте Антона Катя или Серега. Дима приходит к выводу, что он не представляет свою жизнь без каждого из этих людей, потому что они ему стали очень дороги.***
А Сережа сидел на полу и пил свой чай из термоса. Думал о бабушке и как он по ней скучает, о чуть не откинувшем копыта Антоне, предателе Димке, который хоть и вернул сегодня себе свой статус хорошего друга, но все равно остается предателем. Сережа думает о том, что было бы, будь на месте Антона он. Скорбели бы по нему его родители, или они уже забыли, что у них есть сын; пережила бы эту новость бабушка и как бы вели себя ребята. Он хочет верить, что он для них так же важен, как и они для него.