***
С первого декабря погода радует учеников обильными снегопадами, а администрация школы сокращенными уроками. Оно и не мудрено: нашим ребятам вновь предстоит организовать мероприятие, только уже новогоднее, поэтому в интересах школы дать своим воспитанникам время настроиться и насладиться внезапным счастьем. Антону стало лучше. Друзья и одноклассники всячески поддерживают его, отвлекают чуть что, а учителя дают ему отдых. И никто не против. Все всё понимают. Арсений впервые столкнулся с такой ответственностью в виде ребёнка. Каким бы взрослым себя не видел Антон, для Арсения он сродни беспомощному котёнку, которого нужно оберегать, любить и не давать в обиду старшим кошкам. За такое короткое время, они стали и правда семьей. Они - это трое подростков и один взрослый мужчина, который, по правде говоря, не далеко от них ушёл. Да, Дима с Серёжей стали Арсению не менее близки. Конечно, он, как классный руководитель, любил всех своих детей, особенно когда они у него такие прекрасные все, но эти трое выделяются для него каким-то родством, что ли. Когда в ноябре у Серёжи был день рождения, а Антон был ещё не в состоянии идти на контакт, они с Димой устроили ему мини-вечеринку: Арсений попросил поваров приготовить любимые блюда армяна и принёс бутылку шампанского, а Дима украсил комнату Арсения. Так они и провели вечер: втроём, с шампанским и забавными историями из школьной жизни каждого. У Димы с Катей все стабильно хорошо. Даже кажется, что после первой ссоры на фоне беспочвенной ревности, все стало только крепче и на каникулах, когда все поедут домой, пара решила познакомиться с родителями друг друга. Это большой шаг и когда Дима рассказал об этом парням, они его поддержали. А вот у Серёжи все только начинается. Из-за или, даже, благодаря ситуации с Антоном и порыву утешить человека, у которого страдает друг, они с Машей резко перешли на новый уровень и статус сменился на «в отношениях с большими возможностями». Рассказывать про свой первый раз парням Серёже не особо хотелось, но они и сами все поняли по его стыдливому взгляду в пол. Посмеялись, но не долго. После понимающе его успокаивали. Впрочем, понимал ситуацию только Дима.***
В один из таких снежных дней, после уроков, Антон вышел на крыльцо школы и глубоко вдохнул. Морозный воздух обернул все тело изнутри и запустил какие-то механизмы, которые до этого будто спали. Зима же, декабрь. Я не знаю, стоит ли мне в этот раз ждать какого-то чуда или изменений, но то, что с наступлением холодов я чувствую себя живее, я не отрицаю. – Эй, Шаст, - Дима подбежал к нему сзади и обнял одной рукой за талию, утягивая за собой с крыльца, - пошли на реку! Опробуем лед! – он уронил барахтающегося Антона в сугроб и навалился сверху, широко улыбаясь. – Че с тобой такое? – Антон прищурился, ища подвох в поведении друга. Таким воодушевленным и готовым на безумные поступки его еще не видели. – Да боже, - Дима встал, отряхнулся и повернулся к Антону, - у меня не может быть просто так хорошее настроение? Умеешь, блин, все испортить, Шаст, - он нахмурился, окинул парня в сугробе тяжелым взглядом и двинулся в сторону реки. – Эй, а помочь встать?!***
Кое-как выбравшись из снежной ловушки, Антон, отряхивая себя всю дорогу, добрел до реки, которая покрылась первым льдом. Просторы пляжа позволили не допустить большого скопления людей и каждая компашка заняла свою территорию. Антон выискал знакомые силуэты Димки с Серегой и подошел к ним. – Мог и помочь, мерзавец, сам же меня утащил в сугроб! – с напускной злостью прошипел Антон, встав около Димы, который лишь хмыкнул. – Зачем? Ты и так отлично справился, как я вижу, - он повернул голову к Антону и лучезарно улыбнулся, - сам виноват. Нечего было мне настроение портить. Антон начал было закипать, что его перебил Сережа. – Прекратите. Лучше посмотрите на эту зимнюю сказку. Друзья повернули головы в сторону реки и восхищенно вздохнули. Ведь действительно зимняя сказка. Белым-бело вокруг и почти не видно ни земли, ни воды. Весь лед на реке покрылся снегом даже. Ночью был сильный снегопад и учителя говорили, что давно такого не наблюдали. Кайф просто. Не зря я так люблю это время. По истине магические моменты. Надо будет утащить Арсения на просмотр Гарри Поттера на выходных. До сих пор удивляюсь его заявлению, что он его не смотрел. Как? Странный. Но за это я его и…ну, в смысле нравится он мне…ну как человек! Антон замахал головой, отгоняя свои мысли прислушался к разговору друзей. – Блин, интересно, а лед крепкий? – пробубнил Сережа, легонько ступая за берег, - вроде того. – А ты проверь, - подначивал его Дима, - может хоть плавать научишься в экстренной ситуации. – Дима! – осадил его Антон, - где наш рассудительный и ответственный друг? Кто и зачем тебя подменил? – он ткнул Диму в бок локтем и засмеялся, - нет, правда, что такое? – Ничего такого, просто и мне иногда хочется побыть не занудой в очках, а вон, как Сережа: беззаботным кретином. – Эй! – Сережа обиделся и сильно ударил Диму по руке, от чего тот поморщился и стал тереть место удара. – Что? Это комплимент! – Ты, вроде, умный, но значение слова «кретин» не знаешь что ли? Из-за своей перепалки, парни отошли немного в сторону и забыли об Антоне, которого порыв понес опробовать прочность льда. Шаг за шагом, уверенно смотря себе под ноги, парень, задумавшись, добрел до места на реке, где был обрыв и начиналась глубина. Остановил его только истошный крик Димы. – Антон! – Дима с Сережей подошли к берегу и кричали, махая руками, чтобы привлечь внимание парня и вернуть его обратно на сушу, - какого черта ты творишь? – Я… - Антон растерялся и не знал, что ответить. – Живо иди обратно! – Иду, я просто… - он резко запнулся и округлил глаза, смотря на Диму, - блять, - одними губами прошептал Антон. Он почувствовал, что лед под его ногами стал трескаться, издавая характерные звуки. Где-то на горизонте замаячили фигуры Арсения Сергеевича и Павла Алексеевича, видимо тоже решивших прогуляться к реке. – Антон, иди быстро на берег, только не беги! Антон сделал несколько шагов и замер на месте. Треск усиливался вместе со страхом и не давал юноше двигаться. Что делать в таких ситуациях? Думай, дурья башка, думай! – Шастун! – крикнул с берега подбежавший на крики Арсений, - какого хрена ты там стоишь!? – Антон поднял на Арсения глаза, полные ужаса и стало ясно, что дела совсем плохи. Арсений уж было двинулся на лед, но Павел Алексеевич перегородил ему путь. – Ты с ума сошел? Лед так только быстрее треснет! – А что мне делать, если он не двигается от страха, Паша!? Хочешь, чтобы в это раз он точно утонул что ли? Надо спасать! – он повернулся к Антону, - Антон! Ты совсем не можешь двигаться? Тебе нужно хоть немного еще дойти до места, где не так глубоко! – Я… - начал Антон, но тут лед не выдержал и парень стремительно ушел под ледяную воду. – Антон! – услышал крик Арсения юноша, перед полным погружением.***
Тут очень холодно. Пиздец холодно. Я вижу только темноту и она усиливается, потому что я стремительно иду ко дну из-за тяжести одежды. Так я хочу умереть? Сейчас? Утонув в проруби из-за собственного долбоебизма? Такого хотели для меня мои родители? А Арсений? Его и посадить могут, потому что не уберег. Нет. Я выживу. Я слишком много не сказал и еще многого не сделал. Меня ждут тут.***
Антону удалось добраться до поверхности, где его уже ждал Арсений, распластавшийся на льду, подложивший под себя дощечку и держа в руках свой шарф, чтобы дать его Антону. Он не знал, выплывет ли Антон сам или ему придется за ним нырять, когда полз к месту аварии. Не знал, но чувствовал. – Засранец! – он увидел появившееся лицо Антона и облегченно выдохнул, - Антон, блять, что ты творишь! – Арррссс, - он лишь протянул руки к спасателю и посмотрел на него умоляющим взглядом. – Бери шарф, я тебя вытащу, долбоеб малолетний, - Антон максимально крепко ухватился за край шарфа и, стараясь помогать ногами и локтями, медленно, но верно, поднимался на поверхность. С другого края шарфа Арсения за ноги на суше тянули Павел Алексеевич с Димой и Сережей. Когда Антон оказался на поверхности, его дотащили до берега и уложили на спину. Над ним навис Арсений и последнее, что перед отключкой видел Антон, было его злобное лицо, но со взглядом обеспокоенности.***
Пришел в себя Антон через несколько часов. Он был в своей комнате, в кровати, сухой и тепло одетый. Рядом с ним все это время дежурил Арсений. Он был рядом, когда врач его осматривал, записывал рекомендации, как за ним ухаживать и просто ждал, когда юноша придет в чувства. Он испугался. И не возможности сесть в тюрьму за то, что не уследил за пацаном, а того что больше его не увидит и потеряет навсегда. Вот так глупо. Вот так случайно. И как удивительно, что Паша пригласил его прогуляться к реке именно в тот момент, когда он был нужен там. – Проснулся, Гарри Поттер? Достал Меч Гриффиндора? – А? – Ну, а зачем ты попер туда? – Арсений отложил телефон на стол и придвинулся ближе к подушке парня, чтобы видеть его лучше, - ты хоть понимаешь, как ты нас напугал? Как ты меня напугал? Ты хоть что-то понимаешь? – он был зол. – Я… - Антону не было чего сказать. Он просто смотрел на Арсения снизу вверх, разглядывал его суженые от злости глаза, появившиеся морщинки вокруг них, раздувающиеся ноздри и смог сказать только одно, - мне жаль. А Арсению будто башню снесло. – Жаль? Тебе жаль!? – он встал и опрокинул стул, - нет, милый, тебе совсем не жаль. Ты не подумал, что это может произойти! Ты не подумал, что может быть, если мы не успеем тебя спасти, ты не подумал, что мы будем без тебя делать! Что я буду без тебя делать, Антон! – Жить спокойной жизнью… - виновато проговорил парень, повернув голову в стене, - без меня Вам будет легче. Простите, что приношу только несчастье и заставляю Вас нервничать, я…я…просто, - он начал вытирать стекающие по щекам горячие слезы и пытаться что-то сказать,- но Арсений его перебил крепкими объятиями, в которые резко заключил, сев рядом на кровати. – Какой же ты дурак, Антон, - он обнимал его и целовал в макушку. Он обнимал его крепко. Особенно. Заключая в кокон. Он качал его, словно убаюкивая. И все время целовал в макушку. Антон вынул руки и обнял его в ответ, прижимаясь ближе, становясь с Арсением одним целым. Одним организмом. Он вдыхал аромат его одеколона и невзначай терся носом о ямку между ключиц, вызывая у Арсения легкие, едва уловимые мурашки по всему телу. Арсений понимал, что что-то не так, но не хотел это прерывать. Затем Антон подключил губы. Опять, невзначай, повернув голову так, будто случайно получается задевать губами кожу на груди под ключицами. Арсений понимал, что не случайно. Так же не случайно Антон начал оглаживать спину мужчины, едва касаясь его кончиками пальцев. Арсению пришлось приложить усилия, чтобы случайно не застонать. Но и прерывать этого ему не хотелось. По крайней мере, не так сразу. Узел внизу живота начал завязываться, когда Антон все явнее целовал кожу Арсения, оставляя слегка влажные следы. Арсений все так же прижимал его к себе и прерывисто дышал в его волосы. Антону понравилась эта игра. Но он отстранился. Резко отодвинулся и заглянул в глаза мужчине. – Арсений Сергеевич, а Вы знаете, как целуются эскимосы? - Арсений не сразу понял, о чем его спросили и лишь состроил гримасу непонимания, - я покажу. Антон немного приподнялся, так, чтобы их лица оказались на одном уровне, приблизился к Арсению и начал медленно тереться своим носом о его нос, стараясь хоть немного задеть его губы своими. Он смотрел в глаза мужчине и узел внизу живота обоих завязывался все сильнее: от близости, от желания, от недоступности, запретности. Первым нарушить это решил Арсений. Он отодвинулся от Антона и поставил блок между их носами. – Антон, я… - это все очень неправильно. Им нельзя. Они не в том положении, чтобы совершить эту ошибку, - давай не будем. Мы не можем. Мы… Но Антон его перебил. Поцелуем. Таким осторожным, на пробу, легким, со всей короткостью и неуверенностью, присущей Антону. Он не действовал. Он просто прикоснулся к тому, о чем как-то грезил во сне. К тому, что его интересовало. Они такие же мягкие, как он себе представлял. Арсений не шевелился. Он не отвечал на поцелуй, не отстранялся. Он просто наслаждался ощущением губ Антона на своих. Но он старше. Он должен решать проблемы. А это проблема. – Антон… - тихо прошептал в губы Арсений, - не нужно. Нам нельзя. Это только все усугубит. Антон отодвинулся от мужчины и посмотрел в глаза. Они правду не скрывают. И его это успокоило. – Ты прав. Это…прости меня за этот порыв, я не должен был, я… - Арсений его перебил. На это раз словами. – Все хорошо, Антош. Все хорошо, - он улыбнулся. Посмотрел в эти теплые зеленые глаза. Легонько поцеловал юношу в нос и встал с кровати, - я потом еще позже вечером зайду, принесу ужин. На учебу ты завтра не идешь. Отоспись и приходи в себя. На столе бутылка воды, фрукты и печенье. Попробуй поспать, - он еще раз улыбнулся и стремительно вышел из комнаты. А вот нихуя же не хорошо.***
–Ты что сделал? – Сережа сидел напротив Антона на кровати с открытым ртом, пока его звонко не захлопнул Дима, - эй! – Муха залетит. Чего ты удивляешься, этого стоило ожидать. – Эй! – вступился за себя Антон, наклоняясь ближе к ребятам, - и ничего не стоило этого ожидать! Это случилось…спонтанно! – он надул губы и сложил руки на груди. – Ага, Сережа с Машей тоже спонтанно… – Так, а-ну заткнись нахер, Дима, - Антон бросил в него подушку, но тот ловко ее словил. – Ну что ты начинаешь, он же сказал, что все хорошо. Значит, ваших отношений это не испортит. Да и ты понял, что чувства взаимны, значит, когда он официально перестанет быть твоим опекуном, вы сможете… – Ничего мы не сможем. Это неправильно. Так нельзя. – Что нельзя? Быть с тем, кого ты любишь? – вмешался в разговор Сережа, - Антон, не будь дурнем. Все, что вас останавливает, это опекунство. Потом – ваша воля. – Вы не понимаете, это…это сложно, - Антон зарылся руками в волосы и вздохнул, - ладно, я не хочу сейчас об этом думать. Он сам сказал, что мы не можем. Значит, не можем. Все. Дело закрыто. Еще немного поворчав, ребята оставили Антона одного, чтобы он мог поспать, а сами направились к Арсению в кабинет. – Я даже не хочу слушать все, что вы мне будете насчет этого говорить, - не поднимая взгляда от бумаг, проговорил Арсений и стал что-то записывать. – Арсений, мы тебя уважаем и любим, но ты дебил, - сказал Дима, когда они с Сережей сели на диван, - не разбивай пацану сердце. – Я не… - он поднял голову и встретился с осуждающим взглядом двух юношей, - ладно, мы с ним об этом поговорим. Потом. – Сегодня, - отрезал Сережа. – Сегодня, - согласился Арсений и уронил голову на руки.***
Еще никогда Арсению не было так тяжело заходить в комнату к Антону. Он мялся перед дверью минут пять, наверное, прежде чем постучал. Антон очень надеялся, что Арсений не придет. Что забудет, закрутится, уснет и не придет. А завтра этого никто уже не вспомнит. Эту слабость, которую позволил себе юноша. Арсений, давай не будем портить эту идиллию нашей жизни и забудем все, что было сегодня днем. Мы просто подросток и его опекун. Не более. Любой бы на моем месте желал обратного, но я боюсь. Я запутался. Мне страшно. У меня нет родителей, с которыми я бы мог это обсудить. У меня вообще нет никого, с кем бы я мог это обсудить. Есть только я и мои загоны. Я и…чувства к Арсению.***
После стука прошло пару секунд, прежде чем Антон разрешил войти. Он стоял около стола, облокотившись на него ягодицами и смотрел прямо на дверь, готовый на все. Он напряжен. Стоявший за дверью Арсений выглядел как загнанный зверек на его фоне: нервный тремор, испуганный взгляд. Но мужчина старательно берет себя в руки, когда появляется в дверном проёме, он же взрослый. Он дипломированный психолог, ему нельзя себя так вести. – Я вижу, тебе лучше. Привет, - Арсений улыбнулся и закрыл за собой дверь. Актером он был отменным, скрывать чувства для него не проблема. Глаза только до сих пор не умеет контролировать. – Да, я выспался и мне стало лучше, - Антон тоже улыбнулся и немного расслабился, надеясь, что разговор сегодня не произойдет, - что было на ужин? – А вот: пюре, курица, немного овощей. Я еще положил туда твой любимый шоколадный батончик, - Арсений поставил на стол пакет с едой и сложил руки в карманы. Помнить о моих любимых сладостях - запрещенный прием, Арсений. Неловкость зашкаливала. Оба не решались заговорить. Но первым решил не терять своего настроя Антон. – Арсений, слушай, насчет сегодняшнего, я хотел извиниться за эту слабость. Я не должен был, я просто…запутался, - он посмотрел на Арсения, на его выдержку и понял, что так нельзя, - я обещаю, что больше такого не повторится. И в этот момент у обоих внутри что-то оборвалось. И стало только хуже. – Антон, я…я понимаю. Я сам дал слабину, поддался и… – Давай забудем это. – Да, давай, Антон. Они обнялись. По-другому. Не как несколькими часами ранее. Не поддаваясь желанию, а сдержано, быстро, формально. – Добрых снов, Антон. – Добрых, Арсений.Улыбка, сквозь боль, которую скрываешь, пожалуй, самая горькая. Этой ночью можно было услышать плач двух разбитых сердец.