Посланник снов

      Большую часть дороги до дома Дарий благополучно проспал, уставший и вымотанный как никогда прежде. Офицеру, что вез его, пришлось разбудить художника у черты города, чтобы уточнить адрес, и вынырнувший из полудремы, Инаев только болезненно щурился, стоило лишний раз случайно пошевелить ногой или головой. Проносящиеся мимо огни фонарей и вывески магазинов, сверкавшие в темноте разноцветными бликами, только усиливали головную боль, и Дарию снова пришлось прикрыть глаза. Но на этот раз измученный разум не собирался успокаиваться так быстро — назойливые мысли о том, что ему придется давать показания, и что он не сможет выглядеть убедительно, даже если тщательно продумает все детали, не давали ему покоя, заставляя чувствовать себя гадко. Сейчас Инаев был уверен только относительно своей поездки в поселок — то единственное, что он и правда сможет объяснить, ведь Роман Яровецкий сам был свидетелем приглашения Лешина сходить на ночную рыбалку, пусть тогда вряд ли обратил на это внимание. Но все остальное… Ему пришлось просить знакомого нарушить закон, потом он по глупости потащился в квартиру подозреваемого, хотя понимал, что смысла в этом не было никакого. Если об этом станет известно, оправдаться будет непросто.       Дарий, после вялых размышлений, вообще не был уверен, что сумеет справиться с этим заданием, если допрос будет вести Роман. Почему-то каждый раз, стоило ему взглянуть в темные глаза Яровецкого, он чувствовал себя беспомощным и уязвимым, будто его видели насквозь.       На часах было около трех утра, когда Дарий поднялся в квартиру, волоча за собой и неудобный медицинский костыль, и раненую ногу. Сил не было даже на то, чтобы снять с себя одежду, но каким-то неимоверным усилием Инаев все же стянул пальто и, после недолгих споров с собственными убеждениями, оставил висеть на кухонном стуле: добраться сейчас до вешалки было почти равносильно самоубийству. Около него же он оставил ботинки и, стараясь по возможности нигде не включать свет (благо уличного освещения было вполне достаточно для того, чтобы не убиться о мебель по дороге к кровати), как в тумане добрался до спальни, где едва ли не мешком рухнул на кровать и уснул практически мгновенно.       Разбудил Дария чей-то настойчивый звонок в дверь. Голова неприятно гудела, а в ноге дергало, но звонки не прекращались, и Инаеву ничего не оставалось, как пойти открыть. Он догадывался, что скорее всего это была Кристина, с которой он вчера так и не сумел связаться, но сейчас что-либо объяснять ей у него просто не было ни сил, ни желания.       Мимоходом взглянув на кухонные часы, он понял, что проспал большую половину дня, но это обстоятельство совершенно не заставило его почувствовать себя лучше. Дарию казалось, будто его пропустили через мясорубку — настолько разбитым и выдохшимся он еще себя не помнил. Добравшись до двери, он повернул защелку лишь с третьей попытки, чтобы наконец-то открыть настойчивому гостю.       — Ну наконец-то, я уж думала придется просить кого-то выбивать дверь, ты… — Кристина осеклась на полуслове, пока Инаев, взглянувший на подругу лишь мельком, устало прислонился спиной к стене. — Господи, что случилось? Откуда костыль?..       — В двух словах не расскажешь, — насилу ворочая языком, выдавил Дарий, попытавшись выглядеть как можно более непринужденно, но его попытка с треском провалилась, и он это прекрасно осознавал. Попробуешь тут выглядеть как обычно в мятой одежде, со сломанными очками и медицинским костылем в придачу.       Кристина несколько долгих секунд просто смотрела на него, будто не находя слов и Дарий очень отчетливо ощущал этот ее обеспокоенный взгляд на себе. Хотелось сказать, что волноваться не о чем, что ерунда и все пройдет, да вот только бы понапрасну потратил силы и воздух в легких.       — Я… — краем глаза он заметил, как подруга поспешно поставила пакет, с которым пришла, на пол, сняла с себя куртку и разулась за какую-то секунду. — Давай я тебе помогу.       Инаев был ей очень признателен уже хотя бы за то, что в первые полчаса Кристина не лезла с вопросами, а просто помогла ему переодеться, умыться и почувствовать себя более-менее человеком, а не раскатанным в лепешку куском теста. К тому моменту, как она заварила чай и поставила перед ним дымящуюся чашку, Дарий ощутил прилив благодарности за ее молчаливое понимание и за то, что даже несмотря на ссору она не изменяла своим привычкам. Он всегда говорил себе, что сможет обойтись без этого, что сможет справиться с любыми неприятностями в одиночку, но в реальности правдой это было в лучшем случае наполовину, и принимать ее с каждым разом было все труднее.       — Ты прости за вчерашнее, — неловко произнесла она, сев напротив и избегая смотреть ему в глаза. — Просто меня все достали. И когда ты звонил… Ну, в общем, я специально телефон выключила.       — Я догадывался, — выдохнул он без укоризны в голосе. — Ничего. Я все понимаю.       — В общем, — преувеличенно бодро продолжила Кристина, заправив за уши короткие волосы, — я настояла на своем и если ты все еще не против… Или, ну, будешь в состоянии… Хотя сейчас я не думаю, что мне стоит настаивать — ты выглядишь таким измученным, лучше тебе как следует отдохнуть.       — Все нормально. Почти, — немного слукавил он, светло улыбнувшись. — Нога немного болит после вчерашнего, но к воскресенью, я надеюсь, будет лучше.       — О, — выдавила Кристина, совершенно не впечатленная его коротким монологом. — Хорошо.       Она несколько натянуто улыбнулась, задумчиво крутя чашку в пальцах. Дарий полагал, что любопытство так и распирало ее изнутри, но она чувствовала себя виноватой за свою вчерашнюю вспышку, и это останавливало поток вопросов, который роился у нее в голове. Впрочем, Инаев также знал, что хватит ее ненадолго. Едва он даст понять, что не сердится и готов к разговору, то все преграды тут же исчезнут. Пока они в неловком молчании пили чай и ели принесенную Кристиной пиццу, Дарий размышлял над тем, стоило ли рассказывать все. Он не хотел лишний раз тревожить и пугать ее своими снами, которые в последнее время приобрели зловещий оттенок и еще больше не хотел, чтобы впечатлительная девушка нафантазировала себе невесть чего.       — Я вчера ездил к знакомому на рыбалку. Знаю, не самая лучшая затея в моем состоянии, — сразу же добавил Дарий с вымученной улыбкой, когда заметил, что Кристина открыла рот, чтобы вставить какой-то комментарий. — Но я должен был. Потому что… Потому что мне снова приснилась смерть Яровецкого.       Художник выжидающе взглянул на подругу. От неподдельного удивления глаза Кристины широко распахнулись.       — Опять?.. А разве… Разве у тебя такое было раньше?       — Нет, не было. И… Не знаю, почему все так случилось, но я не мог просто проигнорировать то, что видел.       — Конечно не мог, — рассеянно пробормотала она куда-то в чашку. Ее взгляд блуждал по предметам вокруг, и мыслями она явно была где-то в другом месте, но когда ее взгляд случайно наткнулся на медицинский костыль, прислоненный к соседнему стулу, выражение лица Кристины стало куда более осмысленным.       — Так и что же было на этот раз? Опять из себя героя изображал и тебе снова досталось по полной, да?       — Скорее… моей трости, а я сам просто очень устал, — неловко улыбнулся он, машинально поправив очки. — Если коротко, то все закончилось хорошо, Роман жив и сейчас в больнице, насколько мне известно.       Сделав глоток, Кристина молча переваривала эту новость еще какую-то минуту.       — Так ты поэтому мне звонил, да? Тебе нужна была помощь?.. — заметно упавшим голосом произнесла она, и Дарий отчего-то тут же почувствовал себя виноватым. У нее всегда было богатое воображение и даже с его расплывчатыми формулировками ей не составило труда додумать и в красках представить, как все могло выглядеть. И теперь она тоже будет пилить себя за то, к чему не имела отношения и на что уж никак не могла повлиять.       А у Дария язык не повернулся бы сказать, что он просто собирался попрощаться, поскольку готовился к худшему.       — Нет, я… Хотел извиниться и помириться, как твоему другу мне стоило быть на твоей стороне, а не… — он громко и протяжно выдохнул. — Извини. Впредь я буду думать, перед тем как что-то говорить, или критиковать, или пытаться лезть не в свое дело.       Кристина слабо улыбнулась, махнув рукой.       — Мм. Это я была просто слишком эмоциональна, и тебе досталось практически ни за что.       Дарий вопросительно приподнял бровь, заметив оговорку.       — «Практически»?       — Маленький камешек в твой огород за привычку время от времени потакать моим родителям.       — Я просто не хочу, чтобы в один прекрасный день к моей пострадавшей ноге прибавилась еще какая-нибудь часть тела. Знаешь, могла бы и понять.       — Не преувеличивай, — Кристина закатила глаза, легонько ткнув друга в бок. — Мой папа в жизни тебя не побьет, ты ведь меня спас.       Дарий покачал головой.       — Это было давно. С того времени многое изменилось.       — Ой, ну короче, — сердито отрезала девушка. — Не поверю, что ты уж так серьезно воспринимаешь папины нотации…       Она осеклась на полуслове, когда заметила, что Дарий просто посмеивался над ней, прикрыв рот ладонью.       — Да ну тебя, — Кристина недовольно скрестила руки на груди и отвернулась. — Ладно, хорошо. Раз уж тебе так весело… Вот сегодня, пока ты не открывал, я уже успела напридумывать себе всяких ужасов о том, что ты случайно поскользнулся на кафеле в ванной и разбил себе голову. В следующий раз, когда не будешь отвечать на звонки или не откроешь дверь, я просто развернусь и уйду. И пусть твой хладный труп лежит в темноте и одиночестве никому не нужный.       — Оу, не слишком ли ты жестока? — слегка опешил он и Кристина фыркнула.       — А ты как думал? — с напускной сердитостью пробормотала она, надув губы. — Уже столько лет знакомы, думаешь, я не знаю, насколько наплевательски ты относишься к своим травмам? Поэтому, что бы ты там ни говорил, мои опасения были вполне обоснованы.       Дарий вскинул руки в примирительном жесте.       — Хорошо, только не сердись. Обещаю, сегодня я и шагу из дома не сделаю.       Кристина недоверчиво зыркнула на него, но Дарий даже бровью не повел, потому что говорил правду. Даже если бы он и захотел выйти из квартиры, ступеньки на лестничной клетке сейчас были непреодолимой преградой. Даже от одного только воспоминания о них нога начинала сразу же протестующе ныть.       — Ладно, — смилостивилась девушка с громким вздохом. Какое-то мгновение она еще оценивающе смотрела на него, а потом указала на очки. — Тебе нужны новые. Снова.       — Да, пожалуй. Надеюсь, это не станет традицией.       Он снял обозначенный предмет с лица и мир вокруг тут же расплылся, в одночасье оказавшись вне фокуса. Прикрыв глаза на секунду, художник устало протер переносицу, после чего снова надел очки обратно. Плохое зрение было у него всю жизнь, но очки всегда были не просто необходимостью. Щитом, броней, забралом шлема, за которым всегда можно было спрятаться, если возникала необходимость. И в который раз он мрачно мимоходом подумал о том, что в ближайшее время его защиту снова испытают на прочность.       — Ну хорошо, тогда я сейчас сбегаю тебе за новыми — дай мне только рецепт.       Моргнув, возвращаясь мыслями в настоящее, Дарий кивком головы указал на гостиную.       — В верхнем ящике комода.       Пока девушка рылась в том самом комоде у него за спиной, Инаев повернулся к спинке стула и запустил руку в карман куртки, которая все еще висела на том же месте, где он оставил ее, как только пришел. Выудив телефон, он попытался включить его и вскоре понял, что тот, видимо, разрядился.       — Все, я нашла, — объявила Кристина и, через мгновение вновь появившись перед ним, игриво помахала листом в воздухе. — Я быстро, туда и обратно. Не закрывай дверь.       Дарий рассеянно кивнул.       — Ладно… Постой, поставишь на зарядку, пожалуйста?       Кристина исполнила его просьбу и через минуту уже скрылась за дверью. Дарий, сцепив зубы, поднялся, поставил пустую коробку из-под пиццы рядом с мусорным ведром, а после занялся чашками. Разумеется, он вполне мог бы всего этого не делать, а просто дождаться Кристину, но ему нестерпимо хотелось занять чем-то руки, чтобы иметь возможность отвлечься в тишине на что-то привычное и обыденное, а не накручивать себя больше положенного.       Внезапно включенный в розетку кнопочный телефон ожил, коротко возвестив о нескольких новых сообщениях. Вытерев руки, Дарий проковылял к тумбочке и, взяв его, принялся посматривать входящие. Все уведомления были о пропущенных звонках: одно о вчерашнем неизвестном номере, который звонил еще четыре раза, пока Инаев находился вне зоны в поселке, а другие были сегодняшними — три пропущенных от Кристины и два с городского номера, в котором Дарий практически сразу опознал знакомые цифры полицейского участка. Последний звонок был совершен уже после прихода Кристины. Дарий рассеянно положил телефон обратно на тумбочку, снова вернувшись к своей проблеме. Оставалось только надеяться, что как потерпевшего его будут не слишком долго допрашивать, однако… Инаев едва ли не застонал от досады: он все же ударил человека, пусть это была и самозащита, и вроде бы тот действительно не слишком сильно пострадал… Но все же многое из произошедшего минувшей ночью оставалось для Дария непонятным. Почему Яровецкий вдруг приехал на место преступления так поздно? Предположим, хотел проверить какую-нибудь зацепку, но почему делать это на ночь глядя, а не подождать до завтрашнего утра? Почему подозреваемый был на свободе, и почему тоже находился там, в поселке, а не за решеткой, если его арестовали в тот же день, как он нарисовал портрет? Почему Роман выглядел таким довольным, когда увидел лицо преступника и что значили его слова о втором Шевкове?..       От размышлений в районе затылка вновь стало неприятно пульсировать, и Дарий прикрыл глаза.       И тут же вздрогнул от неожиданности, когда телефон, лежащий рядом, вдруг радостно разразился звонкой трелью входного вызова.       Поправив очки и присмотревшись к дисплею, Инаев понял, что ему снова звонили из участка.       — Да? — сипло ответил он, подняв трубку, и поспешил прочистить горло, которое неожиданно пересохло.       — Добрый день, господин Инаев, вас беспокоит младший лейтенант Марина Муханова из районного следственного отдела.       Дарий прислонился спиной к тумбочке. Рука, сжимающая перекладину костыля, ощутимо вспотела.       — А… Здравствуйте.       — Вы сможете явиться завтра к трем часам дня для дачи показаний по делу о нападении на старшего следователя Романа Яровецкого?       Дарий часто заморгал и неловко перехватил телефон другой рукой, немного запутавшись в проводе от зарядки.       — Конечно. Конечно, я приду.       — Хорошо. Тогда в три часа дня вас будут ожидать на третьем этаже районного отделения полиции. Благодарим за сотрудничество и всего доброго.       Инаев кивнул.       — Спасибо, до свидания.       Он отключился и с тяжелым сердцем положил телефон обратно на тумбочку. Нога, от долгого пребывания в вертикальном положении, снова дала о себе знать неприятным подергиванием и Дарий, вновь взявшись за костыль, проковылял обратно к кухонному стулу. Что ж, если его будут расспрашивать исключительно про нападение, то тут все было довольно просто: он пошел позвонить, увидел знакомую машину у обочины и решил пойти к коттеджу, чтобы удостовериться, что все в порядке. По пути его оглушили, потом его нашел Лешин, которого он отправил звонить в полицию, а сам тем временем снова направился в сторону многострадального дома. В сарае рядом с коттеджем он увидел следователя и нападавшего и, особо не раздумывая, ударил второго тростью. Прокрутив это все мысленно в голове, Дарий не заметил каких-нибудь дыр или несостыковок. Прикрыв глаза, он принялся мысленно задавать возможные вопросы, чтобы хотя бы примерно понимать, сможет ли что-нибудь из произнесенного вызвать затруднения при ответе. Почему он вообще оказался в поселке в это время — не поверите, чистое совпадение! — Николай Лешин, с которым он познакомился днем ранее по еще одному удивительному стечению обстоятельств, пригласил его на ночную рыбалку и сам Роман Яровецкий был тому свидетелем. Не слишком ли обременительно, находясь на больничном, с больной ногой трястись в автобусе, когда можно полежать на диване в тишине и покое? Тут ответ был один — скука. А свежий воздух еще никому не вредил, да и умеренные нагрузки почти не вызывали дискомфорта. Почему он сразу же ударил неизвестного? Потому что увидел в его руке нож. Как увидел, если было темно? Лезвие на секунду блеснуло в свете уличного фонаря…       Кристина вернулась к тому моменту, как Дарий прокручивал свою историю по четвертому кругу.       — Вот, — она протянула ему новехонькие очки с девственно чистыми стеклами, и он принял их с благодарной улыбкой.       — Спасибо.       Пока он снимал старые и надевал новые, девушка заметила исчезновение грязной посуды и возмущенно поставила руки в бока.       — Эй, ты что, уже все убрал?       — Прости, привычка.       Покачав головой и пробормотав себе под нос что-то нечленораздельное, она закатала рукава кофты и уверенным шагом направилась к холодильнику.       — Я собираюсь приготовить тебе поесть и сильно обижусь, если ты начнешь мне мешать.       Дарий с легкой улыбкой тут же поднял руки в жесте капитуляции.       — Даже и не подумаю — кажется, я все-таки не выспался, так что пойду прилягу, если ты не против.       — Мм, нисколько, — она с довольным видом помахала ему рукой и глаза ее горели пугающим энтузиазмом.       Некоторое время он еще наблюдал за тем, как девушка по-хозяйски орудовала у него на кухне, а потом просто смирился с этим фактом и проковылял в спальню. Закрыв дверь, Дарий присел на кровать, отставив костыль в сторону, после чего потянулся за альбомом. Стоило неловко взять его и на пол тут же посыпались фотографии, которые распечатал ему Артем с места преступления. Поспешно собрав их в одну кучу, Дарий открыл верхний ящик стола и бросил компромат туда, мысленно делая зарок разобраться с этим позже. Он пролистнул большую часть страниц, остановившись на набросках сарая и сцены убийства. Сейчас увиденное не вызывало такой острой реакции, как ранее, но смотреть на эти рисунки долго художник все равно не мог. Спешно подписав дату и участников, Инаев засунул альбом обратно за спинку кровати и уставился в потолок, только сейчас осознав, что комнату заливал яркий солнечный свет.       Тело стало тяжелым, будто налилось свинцом, едва он перестал двигаться, и голова коснулась подушки. Усталость снова навалилась разом, даже снять очки оказалось сложной задачей. Он слышал легкий перезвон посуды, доносившийся из кухни, где вовсю хозяйничала Кристина, слышал мерный перестук секундной стрелки, отмеряющей время на настенных часах, слышал, как периодически шумела молодая листва за окном. Он не очень любил спать днем, потому что после пробуждения всегда вяло соображал, по большей мере чувствуя себя вареным овощем, но сейчас не было сил на споры со своим истощенным стрессом организмом. Дарий провалился в сон практически сразу же, даже несмотря на то, что и так проспал до этого едва ли не двенадцать часов.       Кода он проснулся, в комнате уже было темно: только очертания ветвей дерева за окном, подсвеченные светом фонарей, мерно колыхались на потолке. Моргнув несколько раз, собирая мысли в кучу, Дарий нашарил очки и, надев их, сел, машинально потирая пострадавшее колено. Когда глаза привыкли к темноте, он поднял голову вверх и увидел, что стрелки на часах были уже на полдевятого вечера. Инаев, ожидаемо чувствуя себя разбитой вазой, которую не шибко удачно склеили суперклеем, взял костыль и вышел из комнаты.       В гостиной и кухне царил полумрак, на плите угадывались очертания кастрюли, а на столе лежало что-то светлое. Включив свет, Дарий на пару секунд болезненно прищурился, но когда глаза привыкли, то увидел, что это была записка от Кристины.       «Прости, ты так крепко спал, что я не решилась тебя будить. Суп на плите, ключ я оставила под ковриком возле двери, забери сразу, как только прочитаешь! У тебя вроде хорошие соседи, но все же. Еще тебе звонил Николай Лешин, рассказал очень много интересного о вашей вчерашней «рыбалке». Снова почувствовала себя дурой, но мне не привыкать. И я все равно панирую пойти с тобой на свадьбу в воскресенье, даже если в субботу ты будешь спасать Романа Яровецкого от мафии, зомби да хоть от злобных пришельцев. Я рассержена и расстроена, так что не звони мне в ближайшие дни. Не забудь про суп и ключ. Береги себя».       Громко выдохнув, Дарий бросил записку обратно на стол и поковылял к входной двери. Забрав ключ, он снова вернулся в квартиру, чувствуя больше сильную досаду, чем вину. Кристина умела быть милой, и выведать у Николая Петровича подробности ей вряд ли было трудно. А только вроде все наладилось и вот опять…       Налив себе еще теплый суп, Инаев только сел за стол и вдруг уютную тишину разбила мелодия входящего вызова. Дарий какое-то мгновение медлил — телефон все еще лежал на тумбочке, где заряжался, и вставать снова, чтобы пойти за ним не слишком хотелось, но в конце концов ответственный голосок внутри тоненько пропищал, что это может быть важно и Дарий решил послушаться. Мельком бросив взгляд в угол экрана — цифры на дисплее показывали почти девять — Инаев нахмурился, тупо глядя на неизвестный номер и пытаясь понять, видел он его раньше или нет. Обычно Дарий не отвечал тем, кого не знал, но сейчас в голове было пусто и хотелось есть, так что он просто выдернул шнур от зарядки и поднял трубку, принявшись ковылять обратно к столу.       — Алло?       — Вечер добрый, — раздался вдруг в динамике полузнакомый бодрый голос с едва заметными озорными нотками и Дарий на мгновение замер, не до конца понимая мерещится ему после сна или нет. — Ээ… Я ищу Дария Инаева.       Дарий часто заморгал и медленно опустился на стул, рассеянно приставив костыль к соседнему стулу.       — Это я.       — О, — в динамике раздался облегченный смех, — ну наконец-то на шестой раз повезло — не поверишь, запомнил все цифры кроме двух последних, пришлось методом тыка подбирать, то еще занятие… М-да. Ну привет! Узнал? Это я, Ромка Яровецкий, ты мне вчера второй раз жизнь спас.       Дарий, сидя на стуле, только и делал, что озадаченно моргал, чувствуя, как сразу напряглось все тело после прозвучавших в трубке слов.       — Я… Тебя помню. Привет.       На той стороне провода снова раздался смех.       — Помнишь — и на том спасибо! Не разбудил?       Дарий машинально взглянул в сторону окна и, отметив, что не задернул шторы, снова встал и рассеянно поковылял в гостиную.       — Нет, я… Только недавно проснулся.       — Ого, хорошо тебе! А я не могу нормально спать в больнице, прям беда. Стоит глаза закрыть и дурацкий мозг тут же подсовывает картинку, как услужливые сестрички на пару с нашей общей знакомой мадам Франкенштейн, прости господи, переводят стрелки назад на часах в моей палате специально, чтоб я торчал здесь как можно дольше.       Дарий слегка улыбнулся, неловко перемещаясь от одного конца окна к другому.       — У тебя очень богатое воображение.       В динамике раздался отчетливый тяжелый вздох.       — А здесь и заняться-то нечем, поэтому и мысли всякие дурные в голову лезут. Ты как сам? Как нога? Не зря хоть я вчера за тебя вступился и отмазал от больничных мук?       Снова сев за стол, Дарий рассеянно взялся за ложку, задумчиво переливая суп туда-сюда. Губы снова тронула улыбка.       — Все в порядке. Я почти целый день проспал и никуда не ходил. Мне уже лучше. А… Ты как? Тебе все же досталось больше, чем мне.       — Ерунда, — очень знакомо отмахнулся Яровецкий, так что Дарий увидел его самоуверенную ухмылку практически воочию. — Я как бродячий кот — всегда приземляюсь на лапы и имею девять жизней.       — Тебе не стоит быть таким беспечным, — произнес Дарий на одном дыхании, сам не зная, в укор он это сказал или просто констатировал очевидное.       — Отчего же? — в голосе Романа был отчетливо слышен заговорщицкий тон с намеком на улыбку. — Если я сам не приземлюсь на лапы, уж ты-то точно меня подстрахуешь.       Дарий сглотнул, непроизвольно сильнее сжав телефон.       — Вряд ли такое случится в третий раз.       Повисла пауза. Только сказав это Инаев сразу сообразил, что лучше с такими вещами не зарекаться — кто знает, почему Роман приснился ему дважды, и не было никакой гарантии, что третьего такого случая не будет. От одной только мысли, что теперь по неведомой причине придется спасать Яровецкого всю жизнь, Дарию становилось дурно и он спешил отмахнуться от нее, раз за разом повторяя себе, что такое невозможно.       — И то правда, — согласился Роман, возвращая тем самым мысли художника к разговору. — Я помню, ты просил меня не размениваться на глупости, и я обещаю, что попробую. Но ты и сам не давай мне повода, хорошо? То есть, если я вдруг захочу тебя подвезти, то ты не станешь убегать сломя голову.       — Ладно, — кивнул Дарий после небольшой паузы, потому что отпираться и что-то выдумывать сейчас не было никаких сил. Судя по тону его голоса, Роман точно был доволен такой покладистостью.       — Отлично. Учти, я это запомнил.       — Не сомневаюсь, — обреченно отозвался Инаев и Яровецкий снова рассмеялся. Когда очередной приступ веселья закончился, Роман будто бы невзначай произнес:       — Слышал, ты завтра даешь показания.       Рука, занятая ложкой, замерла. Дарий моргнул.       — Да. Мне сказали прийти в три часа.       — А-а, — протянул Яровецкий. — Понятно. Меня, скорее всего, не будет — если только наша многоуважаемая мадам Франкенштейн не… Вот блин!       В динамике раздалось какое-то щелканье и Дарий, нахмурившись, отнял телефон от уха и посмотрел на экран. Звонок все еще продолжался, и художник снова приложил аппарат к уху.       — Роман? Роман?..       Несколько секунд слышалось только непонятное шуршание и чьи-то невнятные голоса — один, судя по интонациям, принадлежал Яровецкому, другой был женским. Это продолжалось около минуты, в течение которой Дарий не знал, вешать ему трубку или нет, но потом Яровецкий заговорил снова, на этот раз громким шепотом.       — Але? Ты еще тут?       — Да, я здесь. Что случилось?       — Ай, — прищелкнул языком Яровецкий, — медсестра проверить пришла, не планирую ли я устроить саботаж с помощью графина с водой и скрипучей шкафной дверцы.       Дарий вопросительно приподнял бровь, не совсем понимая, шутит следователь или нет.       — А ты планируешь?       — Как сказать, — воодушевленно произнес Роман и Дарий хмыкнул, не особо удивляясь — от этого человека чего угодно можно было ждать. — Слушай, по поводу завтрашнего… Ты только не переживай, ладно? Говори все как есть, а мы с Никоноровым разберемся.       — Конечно, — настолько убедительно насколько мог сказал Дарий. Роман какое-то время ничего не говорил — только громко сопел в динамик. Когда молчание стало затягиваться и Инаев уже открыл было рот, чтобы узнать, не случилось ли чего еще, Яровецкий вновь подал голос.       — Ты… Ты ведь в курсе, что я на твоей стороне, да? После всего, что случилось, ты ведь знаешь, что можешь мне доверять?       Дарий откинулся на спинку стула, беззвучно выдохнув. Внутренности моментально скрутились в тугой узел.       — Что ты хочешь сказать? — натянуто произнес Дарий и услышал тяжелый вздох, который Роман даже не потрудился скрыть.       — Хочу сказать, что я тебе верю и хочу, чтобы ты верил мне. Если… Если есть что-то, что ты не хочешь или боишься рассказывать завтра Лешке, можешь рассказать мне сейчас.       Дарий на какой-то миг завис, бездумно опустив взгляд вниз, куда-то в свои колени. Прозвучало это так, будто Яровецкий знал что-то из того, чего не должен был и сейчас будто подталкивал к какому-то признанию. Давал шанс облегчить душу или протягивал руку помощи, пока еще существовала такая возможность. От волнения сердце учащенно забилось в груди, но великодушный жест Романа художник в очередной раз решил проигнорировать.       — С чего бы мне не хотеть или… или бояться? Что за глупости, мне нечего скрывать. И завтра я расскажу все, как было, — пробормотал Дарий, натужно рассмеявшись, и тут же поспешил подвести неудобный разговор к концу. — Ладно, уже поздно, тебе нужно отдыхать.       — М, — нейтрально промычал Роман после небольшой паузы. — Хорошо, как скажешь. Тогда желаю тебе удачи завтра. Сладких снов.       — Спасибо… Спокойной ночи.       Отключившись, Дарий выдохнул и, бросив телефон на стол, устало протер лицо. Почему-то пожелание Яровецкого совсем не выглядело искренним и Инаева внезапно посетило дурное предчувствие, разом лишив аппетита и надежды на нормальный сон.