Посланник снов

      … Дарий лежал в комнате один. По самый подбородок укутанный в одеяло, он только и делал, что медленно и тяжело дышал — больше ртом, нежели носом. В горле нещадно першило, в груди кололо, а голова была словно чугунная: она казалась непомерно большой и тяжелой, и Дарий временами удивлялся, как она до сих пор не продавила матрас и не утащила за собой все тело на пол. Его все еще временами бил озноб — последствия плавания в ледяной воде. Но все же несмотря на неприглядное состояние, на душе царило спокойствие и это было главное. А все остальное можно перетерпеть.       Все на свете переходящее.       Раздался негромкий стук в дверь, и Дарий с трудом приподнялся на локтях, когда в проеме показалась бабушка.       — Ты не спишь?       — Нет, — стоило Дарию покачать головой, как и без того расплывчатая комната перед глазами неприятно закружилась и он перестал. Потянувшись к тумбочке, он кое-как нашарил очки, а потом неловко нацепил их на нос — пальцы все еще плохо слушались. Когда бабушка наконец-то оказалась в фокусе, Дарий слегка нахмурился: она загадочно улыбалась и, кажется, была чем-то очень довольна. Стараясь не обращать внимания на пульсирующую боль в затылке, Дарий спросил: — Что-то случилось?       — К тебе кое-кто пришел с гостинцем.       Дарий вздохнул. Это уже не в первый раз.       — Опять она?       Бабушка страдальчески покачала головой и смерила внука укоризненным взглядом.       — Девочка хочет выказать благодарность как полагается, а ты каждый раз притворяешься, что спишь. Не стыдно тебе?       — Мне это «как полагается» не нужно. Из-за этого мне нехорошо.       — А ей нехорошо из-за твоего нехорошо, — парировала бабушка и Дарий тут же понял, что этот маленький спор ему не выиграть. — Так устроены люди, Дарчик, ты уже должен был это понять.       — Я понимаю, — прогундосил Дарий, громко шмыгнув носом. — Но мне и простого «спасибо» хватит. Не люблю быть объектом чьего бы то ни было внимания.       Бабушка только вздохнула и вновь сокрушенно покачала головой.       — Сделай это хотя бы ради меня, будь любезен. Она приходит каждый день с тех самых пор. Ну не могу же я ее на пороге держать все время?       Дарий вздохнул и, насилу сглотнув, поморщился. Кажется, на этот раз ему правда не отвертеться.       — Ладно.       Бабушка ласково потрепала его по голове, а затем подошла к двери и, заглянув в проем, призывно махнула рукой. Через пару секунд на пороге показалась бледная круглолицая девочка с большими глазами и двумя темными косичками. Она держала в руках пакет и неловко переминалась с ноги на ногу. Дарий узнал ее сразу: лица тех, кого он видел во снах, обычно надолго оставались до мелочей выжжены в памяти.       — Привет, — несколько нерешительно сказала она, а затем будто вспомнив, зачем пришла, тут же сделала несколько шагов вперед и остановилась у кровати. Пакет она свой сжимала так крепко, будто срослась с ним.       — Привет, — сипло ответил Дарий и кашлянул несколько раз. Девочка тут же заметно покраснела и потупила взгляд.       — Что ж, не буду вам мешать, поболтайте себе немного, — усмехнулась бабушка и, многозначительно подмигнув внуку, поспешила скрыться за дверью. Дарий испытал острый укол досады: он ведь терпеть не мог такие моменты, но сейчас был не в силах просто подняться с кровати и сбежать куда-нибудь.       — Это… тебе, — девочка слегка улыбнулась и после неловкой паузы поставила пакет рядом с тумбочкой. А потом снова отошла назад, нервно сцепив руки. — Там в основном фрукты и всякие вкусности… За фрукты родители настояли — ты ведь болеешь, а сладкое я сама выбирала, надеюсь тебе понравится.       Дарий шмыгнул носом и покачал головой.       — Все нормально, ты не должна была.       — Шутишь? — девочка вдруг громко фыркнула и удивленно вытаращилась на него. — Я там на озере чуть не утонула! Так что я теперь до конца жизни буду тебе вкусности носить. Столько, сколько захочешь! — с довольным видом произнесла она, отчего Дарию стало только больше не по себе. — Я, кстати, Кристина. И отныне я буду твоим самым-самым лучшим другом! Подругой, — спешно поправила она саму себя и лучезарно улыбнулась. Дарий смотрел на Кристину и чувствовал, как внутри все этому противилось. Ему не хотелось заводить друзей из числа спасенных, потому что это было как минимум неловко и как-то неправильно, но сейчас что-нибудь возразить на слова гостьи у него не было никаких сил. Да и раньше ему пока не приходилось спасать кого-нибудь своего возраста и, может быть, подружиться с ней было бы не так уж плохо… К тому же, бабушка всегда учила его не обижать других, особенно девочек. Может, он объяснится с ней потом, когда поправится, если не передумает. Как-нибудь…       «…Мое спасение в самом деле делает нас друзьями, как и в случае с Кристиной, верно? Даже, наверное, лучшими друзьями, раз уж ты провернул этот непростой фокус целых два раза. Мм?».       Поднимаясь по ступенькам к своей квартире, Дарий едва ли не впервые в жизни жалел, что она находилась всего лишь на втором этаже. Будто если бы он вел Романа Яровецкого на пятый или хоть на двадцать пятый этаж, это имело бы какое-нибудь значение или лучше помогло бы подготовиться к тому, что будет дальше. Нет, конечно. Ступеньки стремительно заканчивались вместе с решимостью, но, в конце концов, он обязан ответить за свои слова и действия. А также перестать обижать человека, которому просто-напросто не повезло стать очередной жертвой загадочного вселенского плана, и встретиться ему на дороге. Буквально.       Дарий открыл дверь и вошел, после чего отошел в сторону, пропуская Яровецкого. Подумать только, еще час назад он пришел в ужас от мысли, что господин следователь может прийти к нему домой, а теперь сам его приглашал, как ни в чем не бывало. Роман вошел в коридор, держа руки в карманах джинсов, и сразу с любопытством принялся оглядываться по сторонам.       — Проходи, можешь не снимать обувь, — сказал Дарий безо всякой задней мысли, на что тут же получил в ответ полный подозрений прищуренный взгляд темных глаз.       — Ага, чтоб тебе сподручней было меня за дверь вытолкать, если возможность представиться? Нет уж, — Яровецкий предупреждающе поводил указательным пальцем перед лицом художника, после чего присел на корточки и деловито принялся расшнуровывать ботинки. Дарий поправил очки и мысленно вздохнул.       — Ладно, — он пожал плечами. — Тогда… Подожди здесь, я принесу тебе тапочки.       — А эти нельзя взять? — невинно поинтересовался Роман, указав на пару кремового цвета тапочек, что стояли в самом низу подставки для обуви. Дарий рассеянно поправил очки. Сюрреализм всей этой ситуации просто зашкаливал.       — Это Кристины, — ответил он и тут же добавил: — Я принесу тебе другие.       Яровецкий уже открыл рот, чтобы что-то сказать, но Дарий ретировался в бывшую бабушкину комнату быстрее, чем тот успел издать хоть какой-нибудь звук. Художник всегда прекрасно ориентировался в том, где и что у него здесь лежало, но все же позволил себе на пару секунд подзадержаться, чтобы тайком перевести дух. У Дария до сих пор в голове не укладывалось, что Роман Яровецкий был здесь: в его квартире, прямо в соседней комнате и одном шаге от выяснения фантастической правды.       Это в самом деле происходит?..       Казалось обед, который он съел совсем недавно, колом встал в желудке.       Вдохнув и выдохнув, Дарий стиснул пару своих старых цветастых тапочек, купленных когда-то бабушкой, и вышел из комнаты. Яровецкого он застал гуляющим по ковру в гостиной и внимательно изучающим все предметы, что попадались ему на глаза.       — Неплохая квартирка, — сказал Роман, заметив Дария. — Большая, светлая и очень… чистая. Я бы даже сказал, по-медицински стерильная. Полная противоположность моей, одним словом. А у тебя здесь гостей хоть каждый день принимай и не стыдно будет.       Он улыбнулся дружелюбно и Дарий отмер.       — Вот, — Инаев протянул ему обувь и Роман, поджав губы, взял веселые цветастые тапки в руки. Он разглядывал их какой-то момент, а затем скептично выгнул бровь.       — Очень мило, — констатировал он. — Не сильно подходят к цвету глаз, конечно, но так уж и быть.       Дарий озадачено моргнул.       — Если не нравятся, я могу поискать другие…       Яровецкий вдруг прыснул и рассмеялся.       — Да расслабься ты, я пошутил! Меня невероятно радует мысль, что я буду иметь в этой квартире свою личную пару обуви. Сам факт уже что-то да значит, верно?       Дарий не нашелся, что на это ответить. Яровецкий же с довольным видом подмигнул и обулся, а потом всплеснул руками.       — Что ж, теперь я готов. Ну?       В горле вновь неожиданно пересохло, и Дарий сглотнул.       — Не хочешь чего-нибудь?       — Ох, ты боже… Ну, раз уж ты спросил, то было бы неплохо для начала, если бы ты перестал тянуть время, — ехидно откликнулся Яровецкий, скрестив руки на груди. Художник какой-то момент смотрел на следователя, а затем обогнул его и пошел на кухню, где налил себе воды. Роман следовал за хозяином квартиры по пятам и Дарий затылком ощущал на себе его пристальный взгляд. После того, как он промочил горло легче отнюдь не стало: в последний раз Инаев рассказывал о своем даре Кристине, и было это почти двадцать лет назад. Оказалось, что с тех пор мужества раскрыть кому-то правду не прибавилось ни на йоту, и даже наоборот. Художник стоял к следователю спиной и не находил в себе смелости даже для того, чтобы обернуться.       — Так, слушай, мы вроде бы уже пришли к тому, что ты мне расскажешь, что происходит. Я здесь и я никуда не испарюсь только потому, что ты на меня не смотришь. Знаешь, как говорят — пластырь лучше всего отрывать рывком. Просто начни с сути. Вмести ее в одно предложение и скажи его на одном дыхании, чтобы наверняка. А за деталями дело не станет.       Дарий против воли усмехнулся краешком губ. В этом они с Кристиной были очень похожи.       — Где ты все время ранишься? — допытывалась девчонка. Она была почти на голову ниже его, но стоило ей поставить руки в бока и высоко задрать подбородок — и никому бы не захотелось подходить к ней слишком близко.       — Неважно. Да и скоро все заживет, — Дарий попытался ее обойти, но Кристина вновь и вновь перекрывала ему дорогу.       — Еще как важно! — сердито супилась она. — Если кто-то в школе тебя задирает — скажи мне!       — Все нормально, не бери в голову, — отвечал он с улыбкой, но она все возникала на пути, спорила и пререкалась. Дулась на его молчание, потом показательно не разговаривала неделями, а потом приходила и продолжала общаться, словно ничего не случилось. После спасения, на будущий новый учебный год, Кристина перевелась в его школу. И хоть она была на год младше и училась в другом классе, все свободное время проводила в его обществе. Поэтому, разумеется, девчонка многое замечала. Круги под глазами от недосыпа, частые царапины, синяки и ссадины. Что он имеет привычку запирать альбомы с рисунками в своем столе на ключ. Почти три года после спасения она доискивалась правды. До тех самых пор, пока ее терпение не лопнуло. Пока однажды она не взломала замок, воспользовавшись его отсутствием, и не нашла рисунки. С портретами и детально прорисованными локациями чьих-то комнат, крыш, улиц, скверов, дорог, магазинов… И некоторые из них были словно в приступе ярости зачеркнуты кривыми и жирными черными линиями.       — Я хочу знать, что это и что с тобой происходит, — звонко спросила она. — Я твоя подруга и я заслуживаю это знать. Просто скажи мне! Неужели это так сложно?..       «Сложно, — ответил Дарий мысленно на свои воспоминания. — По-прежнему сложнее некуда».       Он отставил стакан в сторону и обернулся. Яровецкий стоял, прислонившись к противоположной стене кухни спиной, и, скрестив руки на груди, грыз большой палец.       — Не хочешь присесть? — предложил Дарий, на что Роман только хмыкнул.       — Спасибо, я постою.       Инаев про себя вздохнул и машинально поправил очки. Что ж, пусть будет пластырь. Все равно деваться некуда.       — Мне снятся пророческие сны, — на одном выдохе произнес Дарий и умолк. На мгновение повисла гробовая тишина, но вопреки какому-то иррациональному страху, в следующую секунду ничего не случилось: земля не разверзлась под ногами, небо не спешило обрушиваться ему на голову, а время по-прежнему шло своим чередом. И все же собственный голос, что произнес эти роковые слова, прозвучал странно чуждо и неестественно. Художник смотрел в сторону стола, потому что так было в любом случае проще, чем смотреть прямо в глаза гостю, и, набрав в грудь побольше воздуха, продолжил: — Люди, фигурирующие в этих снах, обычно мне не знакомы и я вижу только то, как они гибнут: тонут, горят, задыхаются, неудачно падают с балконов, лестниц или крыш, погибают в различных дорожно-транспортных авариях, иногда от укусов насекомых или от отравления — грибами, ядами или химикатами. Все это несчастные случаи, которые я по возможности пытаюсь предотвращать. Иногда получается, иногда — нет, — он замолчал и, набравшись смелости, поднял голову, чтобы взглянуть на Яровецкого. — Это мой единственный секрет. Правда, которую ты так хотел услышать.       Лицо Романа было абсолютно невозмутимым какой-то момент, а потом он недоверчиво улыбнулся, слегка склонив голову набок. И даже вытащил палец изо рта.       — Ты прикалываешься, что ли?       Дарий вздохнул. Вполне ожидаемая реакция. Он покачал головой и улыбнулся краешком губ.       — Забавно. Я-то думал, тебя интересовало, почему на твоей записи я начал бежать раньше, чем машина свернула на ту дорогу.       После этих слов, недоверчивое выражение медленно сползло с лица Романа, уступив место смятению и неуверенности. Следователь отлип от стены, несколько растерянно хлопая глазами, а затем нервно усмехнулся и сказал:       — Кажется… Ты был прав и мне таки стоит присесть, — он неловко отодвинул один из кухонных стульев и осторожно сел, внимательно разглядывая художника, будто тот только что на его глазах отрастил себе рога или крылья. Потом, судя по всему, здравый смысл вновь возобладал над странной ситуацией и Яровецкий отчаянно замахал руками, нервно посмеиваясь. — Так, стоп. Дай мне минутку, чтобы переварить. Мне же не показалось, да? Ты только что сейчас сказал, что можешь видеть будущее? Во сне?..       Дарий, по-прежнему продолжая стоять у кухонных тумбочек, кивнул.       — Да, именно это я и сказал.       Повисла еще одна долгая пауза. Растерянно-недоуменный вид следователя как никогда ясно свидетельствовал о том, что сейчас в его голове вычислялись и сопоставлялись друг с другом очень сложные причинно-следственные связи. Дарий молчал, не смея мешать. Так прошло не меньше минуты, прежде чем Роман снова заговорил:       — Подожди секунду. То есть, если все это действительно правда, ты… выходит ты знал, что я буду стоять на том светофоре именно в тот день, в то время около той самой дороги и, переходя ее, попаду под колеса?       Дарий решил умолчать о том, что вопреки обыкновению это видение преследовало его на протяжении двух долгих и изнурительных недель, прежде чем воплотиться в реальность, как и том, что он оказался в нужном месте в нужное время и сумел предотвратить гибель следователя по чистой случайности.       — Примерно так.       Яровецкий ошарашено моргнул, а затем громко присвистнул и хохотнул.       — Ты правда не шутишь? — на всякий случай вновь спросил он, а потом сразу же добавил: — Ну то есть, я знаю, что обычно ты не фонтанируешь шутками направо и налево, в отличие от меня, но все же… Подожди, а Кристина Ткач? С ней тоже это было? Ты спас ее в детстве, потому что тебе это… ну, приснилось?       Дарий вздохнул и, отодвинув стул, присел напротив Яровецкого, который продолжал разглядывать своего спасителя так, будто тот в одночасье стал восьмым чудом света.       — Да, я видел, что это с ней произойдет, — негромко ответил он, скрестив пальцы на столе в «замок». — Видел, как с тобой, и как с Артемом Юрченко…       — И таки с ним тоже? Так и знал!.. — вдруг выпалил Роман, так громко ударив ладонью по столу, что от неожиданности Дарий вздрогнул. — Так и знал, что дело тут нечисто, что такой молодой и вполне себе успешный менеджер вряд ли бы стал нарушать закон ради кого-то неважного или первого встречного, ха! Я был прав все это время!       Дарий моргнул, не особенно понимая, с чего именно Яровецкий так радовался: на взгляд художника, проблем от втягивания Артема в это дело возникло немерено. И самая главная из них сидела сейчас напротив.       — Это просто какой-то дикий вынос мозга, чувак, — продолжал тем временем Яровецкий, слегка напоминая безумца с этой своей растрепанной шевелюрой и лихорадочным блеском в глазах. — Поверить не могу. Но теперь-то мне абсолютно понятно, откуда все эти многочисленные травмы в твоей медкарте — это ведь самое настоящее чудо, что ты до своих лет дожил с таким-то занятием!       Художник усмехнулся невесело и потянулся к очкам.       — Что ж, не могу не отметить, что я старался.       Роман снова рассмеялся, и Дарий по-прежнему ощущал на себе его изучающий взгляд.       — М-да… — после небольшой паузы многозначительно протянул следователь и вновь запустил в рот большой палец, явно не отдавая себе в этом никакого отчета. — Я думал, что готов к чему угодно, но это… Это просто отвал башки, приятель. В хорошем смысле, конечно же, потому что ты черт возьми самый настоящий супергерой! У меня теперь миллион вопросов, но я совершенно не знаю с чего начать. Ты… Вроде как экстрасенс или что? И часто с тобой это происходит? Как много людей знают об этой твоей способности? А когда… — поток вопросов Романа внезапно прервала мелодия входящего вызова. Тихо выругавшись, Яровецкий нервно достал телефон и, едва взглянув на дисплей, тут же сбросил вызов и засунул мобильник обратно в карман джинсов. Дарий слегка нахмурился.       — Может, стоило ответить?       — Ай, — отмахнулся Яровецкий. — Всего лишь мой мозгоправ. Неважно.       — Мозгоправ? — переспросил Дарий. — Ты ходишь к психологу?       Роман раздраженно прищелкнул языком и закатил глаза.       — Да начальство заставило — я же стал жертвой нападения как-никак, вот они и хотят удостовериться, что у меня не развилась какая-нибудь фобия на этой почве, прежде чем вновь допускать к полевой работе… Эй, не переводи тему! В любом случае, это все полная ерунда по сравнению с тем, что ты мне тут только что поведал, — к Роману, казалось, вновь вернулось благожелательное расположение духа и, сложив руки на столе, он внимательно смотрел на Дария. — Так… Как все это началось? Судя по травмам в твоей медкарте и случаю с Кристиной, ты этим занимаешься едва ли не с раннего детства. Как ты вообще узнал, что эти сны вещие? И почему… Да блин! — сквозь зубы прошипел Яровецкий, когда его телефон разразился веселыми трелями снова.       — Наверное, это все же важно, — заметил Дарий, на что тут же получил в ответ мрачный взгляд исподлобья.       — Я быстро, — бросил Роман, после чего поднялся и вышел из кухни в гостиную. Через мгновение Дарий услышал: — Да. Вы немного не вовремя, если честно, я занят… Сегодня? Я не могу сегодня, я же уже сказал…       Стараясь не вслушиваться в слова Яровецкого, Дарий пошел в коридор и достал из портфеля собственный телефон. Один пропущенный был от Кристины: наверное, хотела узнать, как прошла встреча и не прибил ли вдруг его за вранье между делом товарищ следователь. Дарий несколько безрадостно подумал о том, что на его взгляд все обстояло еще хуже. Но Кристина наверняка с ним не согласится…       — Проклятье, как же меня все это бесит! — сердито рыкнул Роман, ворвавшись на кухню через минуту, словно маленький ураган. Но стоило ему встретиться взглядом с Дарием, как он тут же взял себя в руки и пояснил: — Мне перенесли сеанс, поэтому я сейчас должен явиться в клинику. А если откажусь, то придется мне терпеть этот дурацкий психоанализ еще черт знает сколько времени!.. Блин, как я вообще сейчас могу уйти и сосредоточиться на каких-то своих проблемах, когда только что узнал, что супергерои существуют?       Дарий мысленно скривился и страдальчески покачал головой. Кристина иногда тоже его так называла, что ему совершенно не нравилось.       — Я не супергерой.       — Позволь с тобой не согласиться, — живо вскинул руку Роман и усмехнулся. — Во-первых, у тебя есть настоящая суперсила. Во-вторых, днем ты преподаешь живопись, а по ночам тайно спасаешь людей. Не знаю, конечно, есть ли у тебя какой специальный костюм для этих дел, но все остальное… И скажешь, не супергерой? Да вылитый!       — У меня… нет никакого костюма, и я не спасаю людей по ночам, — рискнул заметить Дарий, на что Яровецкий только отмахнулся.       — Ой, ну не придирайся к словам. В любом случае мне со стороны виднее, — авторитетно заявил он, на что художник только нахмурился. Роман тем временем вздохнул, поднялся и крайне неохотно протопал к коридору, где, сняв тапочки, принялся обуваться.       — Даже не вздумай их спрятать, — назидательно добавил он, кивнув на обувь. — Мы еще не закончили.       — Ладно, — кивнул Дарий. Роман выпростался и, секунду поколебавшись, положил руку художнику на плечо.       — Не представляешь, как я рад, что не ошибся в тебе, — тепло сказал он. — Что все мои подозрения и сомнения не оправдались, что интуиция меня не обманула. И я теперь отчасти понимаю, почему ты так себя вел со мной все это время — такую тайну не доверишь кому попало, а я… Ну а я наверное не внушал особого доверия, да? — он невесело рассмеялся, а когда закончил, то заметно посерьезнел и добавил: — Я ценю то, что ты открылся мне, это много для меня значит. Обещаю, что не подведу и буду держать язык за зубами.       Ладонь на плече была приятно теплой. Дарий смотрел на Романа и чувствовал, что это правда. На душе стало самую чуточку легче: отрадно было знать, что Яровецкий понимал всю серьезность ситуации и мог представить возможные последствия.       — Спасибо.       Следователь кивнул.       — Что ж, надолго я не прощаюсь, — уверенно сказал он. — Ведь я все еще хочу получить ответы на свои вопросы. Надеюсь… Ты ведь никуда не исчезнешь, правда? То есть, если я сейчас уйду, ты не ломанешься покупать билет на ближайший рейс до Мадагаскара, например?       Дарий хмыкнул.       — Конечно нет, боюсь, моя зарплата не настолько большая, чтобы позволить себе такое.       — Это хорошо, — казалось, ответ художника следователя более чем удовлетворил. — Тогда до скорой встречи.       Помахав рукой напоследок, Яровецкий вышел за дверь. Заперев за следователем, Дарий ощутил себя так, словно из него разом выпустили воздух. Он и не осознавал до конца, насколько был напряжен до тех пор, пока Роман не покинул квартиру.       «Я ему рассказал, — крутилась в голове одна и та же шокирующая мысль, — я ему рассказал. Боже, неужели я и правда ему рассказал?..». Инаев пытался уложить эту простую истину в голове все то время, пока рассеянно блуждал по квартире, но получалось у него с трудом. Теперь уже ничего не будет как прежде. Теперь его маленький мир расширился на еще одного человека. И если раньше ему приходилось временами спорить только с Кристиной, то теперь придется принимать во внимание и Яровецкого, и один только бог знает, что будет, если Роман и Кристина найдут общий язык и начнут спорить с ним сообща…       Стараясь выкинуть из головы тревожные воображаемые картинки, Дарий вошел в свою комнату и набрал подругу. Кристина взяла трубку почти сразу же.       — Ну и? — тут же поинтересовалась она, и в голосе ее отчетливо угадывалась тревога. — Как все прошло? Он ведь не посадит тебя за решетку, правда?       Дарий громко выдохнул. В какой-то мере это могло бы быть предпочтительнее… Но вслух он, конечно же, говорить ничего подобного не стал.       — Нет, не посадит. Я ему рассказал.       Пауза.       — Ты ему рассказал?.. — недоуменно начала Кристина, а потом до нее дошло, и она громко выпалила: — Ты ему рассказал?! О том самом?!       — Да.       — Ого, — девушка на некоторое время потрясенно замолкла, а потом как-то неуверенно рассмеялась. — Могу представить, как тебя колбасило в тот момент! И что, он поверил? Что сказал? Как это вообще было?..       Дарий покачал головой и в общих чертах рассказал подруге об обеде в кафе и о том, что было дальше. Кристина пришла в полный восторг от того, как Яровецкий добился желаемого, и с легкими нотками зависти добавила, что у Романа ушло на выяснение правды каких-то несчастных три недели, в то время как она сама потратила почти три года, прежде чем добилась внятных ответов.       — Но с другой стороны — он же следователь, — философски заметила девушка. — Доискиваться правды — его профессия. Ладно, в таком случае, я вполне готова смириться с тем, что Роман раскрыл тебя быстрее меня. Он молодец.       Дарий хмыкнул.       — Ну спасибо.       — Что, ты не рад, что он узнал? Но это же хорошо! — казалось еще чуть-чуть, и энтузиазм Кристины польется ему на ухо через динамик. — Это просто отлично! Роман больше не будет подозревать тебя невесть в чем, и сможет помочь, если возникнет необходимость. Как по мне, то ты все правильно сделал. Тебе совсем не помешает такой друг.       Дарий возвел глаза к потолку и бесшумно выдохнул. Он не знал, как объяснить ей свое состояние.       — Я не хочу использовать его служебное положение в своих интересах и никогда не стану этого делать, — твердо ответил Дарий и, сняв очки, устало протер глаза. — Это одна из причин, по которой я не хотел впутывать его…       Кристина по ту сторону провода громко прищелкнула языком.       — Да ты никого никогда и ни во что впутывать не хочешь, не надо тут, — проворчала она и в тоне ее голоса отчетливо угадывались сердитые нотки. — Но ты не на безлюдном острове живешь, рано или поздно придется впускать других в свою жизнь. И принимать их помощь — надо или не надо, хочешь ты или нет.       Дарий невесело усмехнулся, глядя расфокусированным взглядом куда-то в пространство.       — Ты сейчас говоришь в точности, как моя бабушка.       — Потому что она была права, — безапелляционно ответила Кристина. Какое-то мгновение она молчала, а затем добавила: — Слушай, то, что Роман теперь знает твой секрет — это еще не конец света. И то, что ты решился ему рассказать — не делает из тебя злодея. Он сам настоял, так? Значит во всем, что случится дальше, твоей вины будет не больше, чем кого бы то ни было.       — Может и так. Но шансы из-за этого самого секрета попасть в беду, увеличатся для него в десятки раз. Я не могу просто закрыть на это глаза.       Кристина громко вздохнула.       — Дарий, ты не можешь отвечать за всех на свете. Ты хоть и одаренный, но не всемогущий.       — Я знаю, но…       — Ты знаешь, но часто об этом забываешь, — попеняла ему Кристина, и художник решил, что в этот раз лучше промолчать. — В любом случае, что сделано — то сделано, и вообще, будь человеком и дай ему шанс! Ты же не просто так дважды спас жизнь Роману. Дважды, Дарий! Возможно, за этим что-то кроется. Тебе никогда это не приходило в голову?       Тут Инаеву крыть было нечем.       — Что ж, ладно, — нехотя согласился он. — Посмотрим, что из этого получится.       — Вот и отлично! — просияла Кристина, и Дарий подозревал, что в тот момент она была особо собой довольна. Воспользовавшись моментом, он перевел разговор в более безопасное русло, заговорив о работе, но во время разговора часто ловил себя на том, что мысли его постоянно возвращались к событиям сегодняшнего дня. В конце, рассеянно попрощавшись, некоторое время Дарий просто сидел на кровати, бездумно таращась в пространство. Он действительно не мог предвидеть, как теперь обернутся события, и думать об этом было совершенно бесполезно — его мысли никоим образом не могли повлиять на настоящее. Поэтому, поразмыслив немного, он пришел к тому, что будет действовать так, как привык и делать то, что должно. А там… Время покажет.       Скоро на улицу помалу начали опускаться сумерки. Дарий поужинал, посмотрел новости, а потом пошел в свою комнату и занялся корректировкой учебного плана, подбирая для пройденного материала контрольные вопросы и темы для рисунков семестровых, курсовых и дипломных работ. Работа настолько успешно помогла ему отвлечься от мыслей о Яровецком, что очнулся Инаев только тогда, когда на часах перевалило за десять вечера.       — Хватит на сегодня, — сказал он сам себе, после чего погасил лампу и, переодевшись в пижаму, лег в кровать. Ему показалось, что он почти заснул, как вдруг из полудремы художника вывел какой-то негромкий навязчивый стук. Сначала спросонья он подумал, что это на улице пошел дождь, и капли барабанили по подоконнику, но стоило немного сосредоточиться, и он понял, что звук долетал с другой стороны, был где-то за пределами комнаты. Моргнув несколько раз, Дарий нахмурился, когда осознал, что кто-то настойчиво стучал в дверь.       Включив лампу и сощурившись от яркого света, художник сел и мельком бросил взгляд на часы — расплывчатые черные линии стрелок оповестили его, о том, что на дворе было почти двенадцать ночи. Ощутив неясную тревогу, Дарий нацепил на нос очки, поднялся, вышел из комнаты и пошел в коридор, на ходу включая свет. Если бы что-то случилось, Кристина бы ему позвонила, думал про себя Дарий, а значит, это была не она…       Художник подошел к двери, и сипло спросил:       — Кто там?       — Это я, — раздался знакомый голос, и у Дария в первый момент по инерции душа ушла в пятки. Но почти сразу он одернул себя и, до последнего не веря собственным ушам, открыл дверь. На пороге таки оказался Яровецкий собственной персоной. В той же одежде, но с большим бумажным пакетом из «Макдональдса» в руке и самой невинной улыбкой на свете. Дарий недоуменно моргнул.       — Что ты здесь делаешь? Что-то случилось?       — Ээ… В общем, это… Прости, что так поздно, но, как оказалось, я просто физически не мог ждать до завтра, — он в извиняющем жесте развел руки в стороны, а потом, вспомнив о пакете, энергично потряс им прямо перед лицом художника. — Я принес ночной перекус, — будто в оправдание произнес он. Дарий продолжал молчать, совершенно не зная, как ему реагировать и что сказать. Он был абсолютно растерян: одна его часть хотела просто закрыть дверь перед гостем и пойти спать, а другая иронично подсказывала, что чего-то такого от следователя вполне можно было ожидать и что вообще — раз рассказал, то будь готов принять последствия. Роман, тем временем воспользовавшись замешательством спасителя, слегка подался вперед.       — Так ты впустишь меня? Пожалуйста, я ведь просто не смогу уснуть, пока все не узнаю.       Дарий смотрел на Яровецкого какой-то момент, а потом громко выдохнул и прикрыл глаза. Наверное, начать привыкать к тому, что его жизнь уже никогда не будет прежней, придется намного раньше, чем он думал. То есть, прямо с этого момента.       Не сдержав еще одного тяжелого вздоха, Дарий молча отошел в сторону, чем нежданный гость тут же поспешил воспользоваться.