Посланник снов

      Высадив спасителя с подругой у училища, Роман развернулся на ближайшем перекрестке и поехал домой. Несмотря на то, что ночь выдалась весьма короткой и чрезвычайно богатой на разного рода информацию, которой нужно было время улечься и перевариться, Яровецкий не чувствовал усталости от недостатка сна и пребывал в довольно приподнятом настроении. На душе было относительно спокойно — по крайней мере, больше не нужно было изводить себя сомнениями касательно мотивов художника и ожидать подвоха на каждом углу. Конечно, вопрос о том, зачем загадочным высшим силам так сильно приглянулась его тушка, все еще оставался открытым, но Роман решил, что переживать об этом сейчас бессмысленно. Тут ему наверняка ответов не получить, так что в этой ситуации выход был один — постараться не заморачиваться.       В какой-то момент остановившись на светофоре, Яровецкий потянулся к своему старому телефону, на замену которого ему до сих пор не удалось выкроить времени, и вновь с раздражением отметил, что тот вырубился. Клятвенно пообещав себе сегодня же зайти в магазин за новым, Роман тронулся с места вслед за возобновленным движением машин, и уже через некоторое время завернул во двор своей новостройки. Припарковался, вылез из машины и, поставив ту на сигнализацию, уже собирался идти к подъезду, как вдруг его взгляд мимолетно скользнул по остальным автомобилям, припаркованным тут же на стоянке. Обычно он никогда не обращал особого внимания на разнообразие соседских машин, но сегодня что-то выбивалось из общей картины, к которой он привык и неприятно царапнуло глаз. Роман остановился и нахмурился, после чего развернулся и вновь окинул внимательным взглядом автомобили, что стояли ровнехонько в рядочек. И когда он наткнулся на знакомую черную иномарку с тонированными стеклами, то сердце его от досады стремительно упало вниз и остановилось где-то на уровне пупка.       Все еще в глубине души надеясь на то, что машину прикупил кто-то из соседей, Роман сделал несколько шагов вдоль ряда, чтобы рассмотреть номер и удостовериться наверняка. Однако тот, к сожалению, оказался знакомым, из-за чего сердце упало еще раз, и Яровецкий шумно втянул воздух сквозь сцепленные зубы.       — Вот зараза.       В голове тут же мелькнула соблазнительная мысль развернуться, сесть обратно в машину и уехать, пока его никто не видел. Но Роману почти сразу пришлось распрощаться с этой идеей: Сашка, а ведь это был его личный автомобиль, наверняка оставил своего водителя внутри салона как раз на тот случай, если младший брат решит позорно сбежать. Давать в руки старшенькому подобную власть над собой Яровецкому не нравилось от слова совсем, поэтому он только еще сильнее стиснул зубы — так, что челюсть заболела — и, развернувшись обратно в сторону дома, решительно зашагал к своему подъезду, на ходу доставая сигарету. Перед очередной встречей с братом выкурить как минимум одну было почти что священным ритуалом. Однако небольшая отсрочка, которую он дал себе, очень скоро закончилась, и пришлось таки зайти внутрь дома. Роман перепрыгивал через ступеньку, игнорируя лифт и гадал, какая нелегкая принесла родственничка на этот раз. Яровецкий ожидал увидеть Сашку как минимум ожидающего под дверью с плохо скрываемым раздражением — следователь признавал, что это совсем немного, но точно потешило бы его — но к его искреннему удивлению, старшего брата на положенном месте не оказалось. Удивление быстро сменилось недоверием и Роман, достав ключи, бросил подозрительный взгляд на дверной замок. Невесело усмехнувшись в ответ на собственное предположение, он осторожно потянул ручку. Дверь оказалась не заперта и сразу же открылась с легким щелчком.       Твою ж мать.       Роман вошел и громко захлопнул за собой дверь. Протопал в коридор и включил свет, бросив ненужные ключи на тумбочку. Взглядом тут же подметил начищенные до блеска черные туфли, что аккуратно стояли рядом с потертыми башмаками самого Яровецкого. Следователь фыркнул и покачал головой.       — Ты вообще в курсе, что за незаконный взлом с проникновением в жилье следователя я мог бы тебя посадить? — поинтересовался Роман и, через пару секунд оказавшись на пороге гостиной, прислонился к дверному косяку, скрестив руки на груди. Сашка безмятежно сидел на диване, и Яровецкий понаблюдав за ним какой-то момент, испытал легкое и не очень приятное дежавю. — Короче, я не знаю, когда ты успел сделать себе дубликат ключей от моей квартиры, но будь добр отдать его. Я пока еще свободный человек и требую хотя бы иногда уважать мое личное пространство.       — Если ты хотя бы периодически отвечал на звонки или хотя бы проверял телефон на наличие сообщений, в подобных мерах вообще не было бы такой необходимости. Соприкасаться с твоим личным пространством для меня далеко не предел мечтаний, — прохладно парировал Александр, не изменившись в лице. Роман раздраженно закатил глаза и требовательно протянул руку.       — Вот и славно. Ключи.       Старший брат тихонько вздохнул и встал, после чего в несколько шагов преодолел разделявшее их расстояние и передал ему связку, предварительно стрельнув пристальным темным взглядом поверх стекол очков.       — Я слышал, ты встречался с Андреем Лавровым.       Роман фыркнул, взял ключи и засунул их в задний карман джинсов, не сдвинувшись с места.       — Так ты за этим пожаловал? Ну да, было дело, — уклончиво ответил следователь, не собираясь вдаваться в подробности. — Но тебе не о чем беспокоиться. Твое небольшое вмешательство в происходящее не повлияет на общую картину расследования. Но я все же искренне надеюсь, что больше таких глупостей ты делать не будешь. А если и будешь, то сначала предупредишь о них меня, чтобы я потом не выглядел и не чувствовал себя полным идиотом!       На Сашку, как и ожидалось, его маленькая гневная отповедь не произвела должного впечатления. Какой-то момент они смотрели друг другу в глаза, а затем Александр хмыкнул и отвернулся. Рома, слегка нахмурившись, наблюдал за тем, как тот мерял шагами небольшую гостиную, а потом остановился у окна.       — Так ты выяснил, что скрывает господин Инаев?       — Выяснил.       — И?       — И это тебя не касается, — отрезал Роман. Александр обернулся и прищурил глаза. Яровецкий громко прищелкнул языком и добавил: — Тебе нужно знать только то, что я был прав. Он хороший человек.       — Мне казалось, что еще неделю назад ты был несколько другого мнения.       Роман нетерпеливо вздохнул и закатил глаза.       — Я провел небольшое расследование, понятно? И выяснил все, что так или иначе имело отношение к моему спасению из-под колес и тому, что произошло в поселке. Удовольствуйся этим, пожалуйста, и оставь уже человека в покое. Он не преступник. Я за него ручаюсь.       Если у Александра и имелись какие-то сомнения или возражения по этому поводу, то он благоразумно оставил их при себе. Роман мысленно порадовался маленькой победе, но ослаблять оборону не спешил.       — Хорошо, — ответил Сашка после недолгой паузы. — Я рад, что ты наконец-то разобрался с этим вопросом.       — А я-то как рад, — без тени иронии ответил Роман, наградив брата фальшивой улыбкой от уха до уха. — Кстати, я спросил Дария, согласится ли он прийти на мамин день рождения и нарисовать портрет и он ответил, что будет, хотя лично я бы на его месте после всего, что ты учудил, еще дважды подумал бы перед тем, как соглашаться. Но он человек понимающий, отходчивый и зла не держит. Так что я, можно сказать, маме подарок уже подготовил и по этому поводу тоже можешь не беспокоиться. Обещаю, я весь день буду паинькой, и тебе не придется за меня краснеть. Хотя, о чем это я? — деланно спохватился Роман. — Да тебе же это всегда только в радость.       Александр прямо посмотрел на него и приподнял бровь.       — Ты закончил?       — А ты? — ощетинился Яровецкий. — Если да, то я тебя не задерживаю.       — Рома, — с нажимом сказал Сашка, отчего самого следователя, по-прежнему стоящего у дверного косяка, едва не передернуло. — Я всего лишь хочу удостовериться, что у тебя все хорошо. После развода на тебя многое свалилось: авария, потом и нападение, сейчас в твоей жизни одни только бесконечные больницы и лекарства. Я по-прежнему не уверен, что ты хоть отчасти отдаешь себе отчет в том, что делаешь…       Яровецкий громко прищелкнул языком и красочно закатил глаза, лишь бы только не рассмеяться от абсурдности его слов.       — Прости, а не поздновато твоя психологическая помощь подъехала? Если что, у меня уже есть один мозгоправ и второго, даже бесплатно, мне и подавно не нужно, — не сдержался Роман и сразу же добавил: — Слушай, я в порядке, и я в состоянии самостоятельно разгрести любое свое дерьмо, как и всегда. Хватит уже ради мамы делать вид, что тебе есть до меня дело. Если она тебя обо мне спрашивает, отвечай, что у меня все нормально вместо того, чтобы вламываться в мою квартиру с утра пораньше — к слову, никогда так больше не делай, по-хорошему прошу. Не заметь я вовремя твоей машины на стоянке, подумал бы, что меня грабят, и вызвал бы ребят. Вот было бы весело! Ты не думал?       — Я тебе звонил утром. Не моя вина, что у тебя телефон почти постоянно выключен. Если не хочешь, чтобы я приходил — будь добр вовремя отвечать на звонки, — тут же парировал Сашка и Роман почувствовал, что за этот небольшой промежуток времени уже достиг крайней точки кипения.       — Так все, у меня больше нет ни времени, ни желания продолжать эту бессмысленную беседу в ближайшем обозримом будущем, — Яровецкий развернулся боком и жестом указал брату в сторону выхода. Благо Александру почти никогда дважды повторять не приходилось, и уже через пару секунд он молча прошествовал мимо следователя. Роман уловил запах его парфюма, от которого сразу же засвербело в носу, после чего он оглушительно чихнул.       — Будь здоров, — нейтрально откликнулся Сашка, обувшись.       — Всенепременно, — брякнул Роман, даже не взглянув в его сторону. Он чувствовал на себе внимательный взгляд Александра, но делал вид, что ничего не замечает. Яровецкий ожидал, что старший брат скажет что-то еще напоследок — с него бы сталось оставить последнее слово за собой, но этого так и не произошло, чему Роман слабо порадовался. Как только Сашка оказался за порогом, следователь тут же громко захлопнул за ним дверь и заперся. После на миг прислонился затылком к холодной металлической поверхности и выдохнул. Удивительно, но этот недолгий пятиминутный разговор замучил его сильнее, нежели предыдущие сутки с коротким беспокойным сном. Рома и раньше замечал, что Сашка был похож на энергетического вампира, который при каждой встрече только и делал, что каким-то непостижимым образом тянул из него все соки, но, кажется, с годами это его дурацкое умение только усиливалось. Или это сам Яровецкий отвык, поскольку всегда старался сводить общение с родственниками к минимуму?.. В любом случае, в данный конкретный момент Роман радовался уже тому, что брата удалось сплавить в рекордно короткие сроки и без жертв. Он снова поставил телефон на зарядку, принял душ и переоделся, а вернувшись обнаружил несколько оповещений о пропущенных звонках. Большая часть была от Сашки, пара от мамы и с десяток от Никонорова. Причем от Лешки звонки были пропущены с утра. Яровецкий нахмурился, задумчиво растирая мокрые волосы полотенцем. И как он не заметил, когда с Кристиной номерами перебрасывался?.. Предчувствуя недоброе, Роман вытащил телефон из зарядки, сел на диван и набрал Алексея. Старый товарищ взял трубку после первого же гудка.       — Ну наконец-то, где тебя черти носят? Я конечно понимаю, что ты как бы еще не у дел, но изволь хоть периодически телефон проверять!       Почувствовав легкий укол стыда, Роман оставил топорщившиеся волосы в покое и отложил полотенце в сторону.       — Прости, Валерьевич, ночка выдалась та еще, а тут и Сашка вдруг ни с того ни с сего с утра нагрянул… Ни минуты покоя в общем, — он устало протер переносицу и добавил: — Так что случилось-то?       — Да много всякого, — тон голоса Лешки немного смягчился, но Роме казалось, что товарищ все равно был слегка взвинчен. — Дело Дольниковой сдвинулось с мертвой точки, с чем, наверно я бы тебя поздравил, если бы с ним за компанию не шло твое дело о нападении, с которым у нас по-прежнему имеется пара загвоздок. Ты сам знаешь о чем, и я подумал, что тебе не помешало бы сообщить. Завтра документы передадут прокуратуру, а Шевкова переведут в СИЗО — как по мне, давно пора, он и так у нас тут засиделся.       Яровецкий нахмурился сильнее и машинально запустил в рот большой палец. Ну вот, приехали. За всей этой беготней между мозгоправом и выяснением правды относительно мотивов спасителя, он совсем упустил из виду очевидный косяк, который следовало бы исправить как можно скорее, если в суде они не хотели получить проблем на свои несчастные головы.       — Так… Ясно. Он по-прежнему ничего не сказал? — поинтересовался Роман. — Шевков. Он все еще молчит?       — Угу, — донеслось флегматичное из динамика. Яровецкий вздохнул.       — Понятно.       — Рома, ты сам понимаешь, времени у тебя осталось в обрез. А нам еще не помешали бы свидетельства того сыщика, которого нанял Александр. Я уже не говорю о том, что нынешние показания Дария Инаева пройдут только в том случае, если Шевков и дальше будет молчать. Но кто вообще знает, что творится у него в голове… Мы ведь вызывали к нему эксперта, но тот тоже не смог ничего добиться. Ладно еще, если суд признает Шевкова невменяемым или еще что, но все же я бы предпочел перестраховаться.       — Конечно, — сипло ответил Роман, мгновенно почувствовав, как сердце предательски забилось быстрее от упомянутой личности сыщика. Учитывая все обстоятельства, в которые его посвятили этой ночью, Яровецкому подумалось, что вчерашние слова Дария оказались пророческими. Кажется, ему вот-вот предстояло пройти первое испытание совестью. — Конечно, ты прав. Давай я подъеду к обеду, а там мы решим и проверим как следует все еще раз, хорошо?       — Угу, хорошо. Тогда до встречи.       — Давай, — Роман отключился и страдальчески застонал. А день ведь так хорошо начинался… В какой-то момент Яровецкий спохватился и собирался уже было набрать Дария, но в последний момент одернул себя, подумав, что будет лучше позвонить ему после встречи с Лешкой. Не нужно было художнику начинать накручивать себя раньше времени — Роман уже знал, что тот это с собой проделывал мастерски. Незачем портить спасителю день, пока он сам не будет до конца уверен в том, как им поступить.       Вновь переодевшись, Яровецкий как мог быстро высушил свои патлы, в который раз подумав, что нужно было уже сходить к парикмахеру и не мучиться, после чего вылетел из квартиры и пошел на стоянку. Он сел в автомобиль, завел мотор и сперва поехал в ближайший магазин электроники, где купил себе новехонький смартфон. После этого Роман сразу направился в участок и только тогда сообразил, что близилось время обеда и приходить вот так с пустыми руками, особенно после последнего своего визита, как-то будет некрасиво. Решив особо не заморачиваться, Яровецкий сделал по дороге еще одну остановку в пиццерии, где заказал на всех несколько коробок, а потом с более-менее спокойной душой продолжил путь. К половине первого дня он прибыл в участок и, припарковавшись между служебными автомобилями, с внушительной горой коробок вошел в здание. Поприветствовав на ходу дежурного и парочку мимо проходящих патрульных, Роман миновал холл и направился к лифту. И стоило ему только вызвать кабину, как рядом вдруг неожиданно материализовалась Гаврилина: в идеально выглаженной форме с иголочки и собранными в аккуратный хвост светлыми волосами, она была полностью поглощена чтением каких-то своих документов и остановилась рядом, совершенно не обращая на него никакого внимания. Казалось, Светлана приняла его за доставщика пиццы, чему Роман несказанно порадовался, надеясь, что обойдется без разговоров.       Однако счастье его продлилось недолго. Когда оба вошли в кабину, Гаврилина нажала на «три», а потом, не отрывая взгляда от своих архиважных бумаг, спросила:       — Вам на какой?       — Да на тот же самый, к сожалению, — тоскливо пробормотал Роман, и в тот момент криминалистка таки повернула к нему в голову. Яровецкий блеснул самой ослепительной своей улыбкой, Светлана напротив моментально скисла. Но даже несмотря на это следователь попытался быть дружелюбным. — Привет, давно не виделись.       Кабина с гулким гудением начала свой путь наверх. Гаврилина смерила скептическим взглядом сначала его самого, а потом и внушительную стопку коробок, которую Роман держал в руках.       — Наверное, и правда давно, раз вы из следователя уже успели переквалифицироваться в курьера, Роман Юрьевич, — отметила она, использовав свой раздражающий до зубовного скрежета деловой тон. — Должностной рост на лицо. Едете отмечать с бывшими коллегами сие знаменательное событие?       Роман скорчил ей гримасу, оценив колкость, и деланно рассмеялся. Его ответ не заставил себя ждать.       — Не волнуйтесь, Светлана Алексеевна, вас приглашать не станут. Боюсь, еды на вас не хватит.       — Не беспокойтесь, уж я это как-нибудь да переживу.       — Очень жаль, — с напускным сожалением ответил Роман, на что Гаврилина тут же угрожающе нахмурилась. Впрочем, к тому моменту как она бы могла придумать что-нибудь остроумное в ответ, двери кабины разъехались в стороны на третьем этаже, чем Яровецкий тут же поспешил воспользоваться.       — Не провожайте, дорогу я сам найду, — бросил он ей напоследок, в два шага выскочив в коридор и сразу свернув направо. Гаврилина, высоко задрав голову, пошла в противоположную сторону и Роман некоторое время слышал сердитый цокот ее каблуков по гладкому полу.       Остановившись у тонированных дверей в отдел, Яровецкий набрал в грудь побольше воздуха. Несмотря на все приведенные самому себе доводы, ему все еще было неловко вспоминать о своем последнем визите сюда, когда пришлось поставить товарищей перед фактом сокращения. Лешка в тех нечастых разговорах, что у них были за последнее время, не касался этой темы от слова совсем, а у Романа не хватало храбрости спрашивать, как настроение у ребят. Хотя это и было глупо. Не он ведь решил все это, и будь его воля, он с радостью оставил их всех. Но реальность была неутешительна, и с этим оставалось только смириться. Кто знает, не останется ли он сам на улице через полгода…       Нацепив самую безмятежную улыбку, на какую был только способен, Яровецкий толкнул дверь и вошел, как всегда сразу приковав к себе взгляды присутствующих.       — День добрый, товарищи. Пиццу заказывали?       Несколько секунд сидящие и стоящие в офисе коллеги озадачено моргали, а потом Женя громко воскликнул, чем сразу разрядил атмосферу:       — О, Роман Юрьевич, добрый день! Никак вам надоело бездельничать, и вы решили подработать курьером?       Павлик за своим компьютером подавился воздухом, Никоноров отвернулся, чтобы скрыть усмешку, а остальные же только заулыбались. Яровецкий громко прищелкнул языком и закатил глаза, пока сердобольная Марина забирала у него коробки.       — И ты туда же, — он покачал головой и сделал большие глаза. — Вот она, анархия в чистом виде. Я им тут решил, значит, принести поесть и поднять настроение, а они уже с криминалистами спелись. Кошмар. Совсем с Валерьевичем от рук отбились.       Никоноров, чего и следовало ожидать, тут же мастерски открестился:       — Меня в это не втягивай, пожалуйста.       Роману казалось, они все были искренне рады его видеть и не только потому, что он принес халявную пиццу. Яровецкий улучил момент и коротко переговорил с каждым, пока они придвигали столы, готовили чай и делились пластиковой посудой, внушительные запасы которой всегда хранились на подобные спонтанные полупраздничные случаи. Роман мог сказать, что пообедали они душевно, и ему немного отлегло от сердца, когда он воочию убедился в том, что никто из товарищей ни на кого не таил никаких обид. После того как импровизированный праздник закончился, Роман с тяжелым сердцем позвал Алексея в свой кабинет. Нужно было наконец-то разобраться с текущей проблемой.       — Так, Валерьевич, давай с тобой еще раз пройдемся по всем нашим баранам, — пробормотал Яровецкий. Никоноров тут же услужливо вытащил из принесенной папки отчеты криминалистов, показания Лешина, Инаева, Эдуарда Шевкова, Андрея Дольникова, а также подруг убитой, таксиста, который подвозил жертву, а также свидетельницы с автостанции. Тут же были фотографии из сарая и коттеджа, записи и раскадровки с камер в казино, заключение психиатра по поводу психического состояния подозреваемого Эльдара Шевкова, и портрет этого самого подозреваемого, от одного взгляда на который у Романа невольно пробежал мороз по коже. Он откашлялся.       — М-да, — протянул следователь, несколько растерянно осматривая свой заваленный стол. — Как много бумажек. Я уже и забыл, что столько бывает.       — Добро пожаловать в ад, — подбодрил Лешка, привычно усаживаясь по другую сторону стола. Яровецкий фыркнул.       — Это не ад, это каторга.       — Разве есть разница?       Роман подумал с пару секунд и пожал плечами.       — И то верно.       — Итак, что мы имеем, — начал Алексей, принявшись расставлять показания свидетелей в порядке очередности под внимательным взглядом Романа. — Во-первых, показания Лешина. Эти с ночи смерти Дольниковой, эти — с ночи твоего нападения, — Никоноров аккуратно положил их в противоположные стороны и добавил: — Начнем с Дольниковой. Основываясь на свидетельствах Николая Петровича, мы привлекли специалиста из нашей базы и получили портрет подозреваемого, — Лешка положил портрет, нарисованный Дарием, в первую стопку. — Практически сразу после этого мы арестовали Эдуарда Шевкова, который пришел на осмотр тела своей сестры…       Алексей продолжал проговаривать ход расследования, попутно рассортировывая бумаги по стопкам. Роман сосредоточено слушал его, связывая в одну цепочку события той ночи, и старался отыскать какие-нибудь неточности или нелогичности, которые могли бы смутить прокуратуру. Никоноров же старался не упускать ни единой детали, так что под конец Яровецкий получил вполне себе ясную картинку событий, в которой неизвестной переменной оставался только Эльдар Шевков, с которым до сих пор неясно было одно: подговорили его совершить убийство или подставили.       — Знаешь, с одной стороны я бы хотел, чтобы он заявил о том, что его просто использовали. Что он стал козлом отпущения и не осознавал этого до тех пор, пока не стало слишком поздно, — сказал Лешка, когда они закончили разбирать по косточкам дело Дольниковой. — С другой же, даже если он вдруг это скажет, у нас нет никаких доказательств, что это правда. И пусть он действительно виновен, было бы справедливо, если бы и мозг всей этой операции получил наказание за компанию.       Роман задумчиво засунул в рот большой палец и принялся его грызть. Взгляд его стал расфокусирован.       — В том-то и дело. Хоть у Эдуарда Шевкова был мотив, его алиби безупречно. Так что все наши догадки так останутся при нас, — Яровецкий перевел взгляд на задумчивого товарища и прищурился: — Что такое?       — Да ничего, — отмахнулся тот, изучая лежащие перед ним документы. Он немного помолчал, а затем громко вздохнул и вид у старого друга стал какой-то на редкость озабоченный. — Не знаю, Ром. По-прежнему не могу отделаться от впечатления, что в этой истории какая-то часть осталась за кадром.       Роман ощутил, как после его слов сердце предательски забилось быстрее. Лешка имел в виду Инаева, или что-то другое?.. Яровецкому претило скрывать от него правду, но он обещал спасителю и обещал самому себе, что будет держать язык за зубами.       — Это то, о чем ты говорил раньше? — осторожно поинтересовался следователь, припомнив относительно недавние сомнения товарища, которые тот как-то озвучивал по этому поводу. Никоноров пожал плечами.       — Я долго думал об этом, знаешь. Как-то уж все слишком… удачно сложилось, тебе не кажется? Если за всем в самом деле стоит Эдуард Шевков, в этом его плане все что угодно могло пойти не так в любой момент: Дольникова могла, например, решить поехать к одной из своих подруг тем вечером, вместо того, чтобы тащиться в поселок, или заночевать в гостинице, если уж на то пошло. Она могла бы вообще не уезжать никуда, позвонить в полицию или сообщить кому-нибудь из знакомых о преследователе. Могла бы взять с собой какую-нибудь подругу или знакомого. Она могла бы просто не открывать дверь, в конце концов. Здесь на самом деле очень много нюансов, которые нужно было предусмотреть, если Шевков хотел воплотить свой план в жизнь. Но мне почему-то кажется, что ему не пришлось этого делать. Разве ты не замечаешь, что все само собой как по маслу сложилось в его пользу?..       Теперь, когда Алексей это произнес, Роман понял, что конкретно товарищ имел в виду, и невольно задумался сам. А ведь в самом деле, если так подумать… Шевков ведь не мог быть уверен в каждом шаге своей сестры той ночью наверняка. Он не мог знать наперед, что она сделает или не сделает, и уж тем более не мог рассчитать все так точно по времени. Если он в самом деле изначально планировал, что его близнеца должны поймать, ему нужен был как минимум один свидетель на месте преступления — и чтобы вовремя увидеть Эльдара, и чтобы потом подтвердить собственное алиби… Роман вдруг похолодел и устремил взгляд на портрет подозреваемого, поразившись мелькнувшей фантастической догадке. Шевкову нужен был свидетель. И нужен был художник, который со слов свидетеля потом смог бы нарисовать для полиции его портрет. Вот только… Портрет этот Дарий набросал совсем не со слов, но разве… Разве такое вообще кому-то под силу? Предугадать или подстроить визит именно этого конкретного художника с его удивительными способностями? О его даре никто не знал кроме Кристины и самого Романа, узнавшего только вчера, так как можно было предвидеть, что Дарий справится с поставленной задачей и нарисует именно тот портрет, что нужно?..       Роман смотрел на рисунок широко распахнутыми глазами и чувствовал, как закипал у него мозг от невозможных догадок и предположений.       — … голову сломал, не знаю, возможно это только мое воображение… Эй, ты меня слушаешь? — голос Алексея, который продолжал говорить, внезапно пробился в сознание Романа будто через толстый слой ваты. Яровецкий моргнул и непонимающе уставился на друга.       — Что, прости?       Никоноров страдальчески закатил глаза.       — Говорю, что странно все это и не уверен, не разыгралось ли у меня воображение. Все же, никто не в состоянии предусмотреть все вероятности — для этого надо как минимум уметь видеть будущее, что, слава богу, никому не дано, — Роман едва не подавился от этих слов и ощутил, как неприятно засосало под ложечкой. — Может, ты был прав, и звезды действительно сошлись под нужным углом. Причем несколько десятков раз как минимум, учитывая все факты. Но бывает же, что людям иногда фантастически везет, верно?..       Роман рассеянно улыбнулся краешком губ, но ничего не ответил. Мысли его хаотично скакали в голове по замкнутому кругу. Он никак не мог поверить в то, до чего только что привел его своими подозрениями Алексей. Неужели все это дело было подстроено, и если так, то с какой целью и для кого?.. Неужели даже участие Дария во всей этой истории было спланировано заранее?.. Потому что из всего получалось, что такую возможность тоже нельзя было отрицать. Но если все обстояло именно так, то кто дергал за ниточки? Эдуард Шевков? Роман в этом сомневался. Да и с чего бы ему? Они с Дарием не были никоим образом связаны и никак не пересекались — Яровецкий это проверял еще раньше. Да и он думал, что если бы самому Дарию было еще что добавить по делу Дольниковой, он бы точно добавил, ведь это было и в его интересах…       — Так, ну ладно, с делом Дольниковой, слава богу, все понятно. А вот с твоим придется немного повозиться, — сказал Никоноров с заметным укором, и Яровецкому, который все еще терялся в своих домыслах и предположениях, пришлось не абы как напрячься, чтобы расслышать его слова. — Что там с сыщиком? Ты говорил с ним? Ты ведь после того как очертя голову принялся копать под своего спасителя даже ни разу не заикнулся об этом.       — Кхм, — Роману отчего-то стало неудобно сидеть на стуле и он поерзал, будто бы это помогло ему устроиться поудобнее. — Я и правда с ним виделся. Но там особенно ловить нечего.       Судя по скептически вздернутой брови коллеги, Роман сразу понял, что тот ему не поверил.       — Нечего?       — Ну, — Яровецкий почесал нос и отвел взгляд. — Я думаю, мы можем обойтись и без его показаний. Там действительно нет ничего такого.       Никоноров прищурился.       — Я хорошо тебя знаю, Рома, и вижу, когда ты что-то не договариваешь, — вынес вердикт Алексей после небольшой паузы и нахмурился: — Ты разве не хотел узнать, как так вышло, что Эльдар Шевков потащился за Инаевым в поселок?       — Я узнал, — выдавил Роман сквозь стиснутые зубы. Говорить об этом не очень хотелось, но он знал, что Лешка не слезет, пока не добьется своего: — Шевков следил за участком в тот день, когда Дарий приходил рисовать нам портрет подозреваемого. Ну и потом… Следил за ним, — уклончиво закончил он, понимая, что остальных подробностей ему лучше не слышать. Никоноров какой-то момент внимательно изучал Яровецкого, а потом понимающе хмыкнул.       — Ага, так теперь он просто «Дарий», а не «самый изворотливый и подозрительный говнюк в мире».       — Я такого не говорил.       — Но подразумевал.       — Захлопнись, будь любезен, — беззлобно произнес Роман, на что Алексей сразу же примирительно вскинул руки, хоть и продолжал довольно усмехаться неизвестно чему. — Да, я… В общем, днями я выяснил кое-что и многое прояснилось. Короче, я не могу тебе рассказать, прости, Лех, но я ему верю.       — Ладно, — сказал Алексей. — Как скажешь. Тогда ты понимаешь, что с его показаниями нужно что-то делать.       Роман достал смартфон и бросил взгляд на часы. Время близилось к пяти, в принципе, можно было бы попросить спасителя приехать сегодня, однако… Яровецкий ощущал, как в его голове все смешалось в кашу — и прошлые события, и подумать как следует о будущих тоже не помешало бы. Им нужно было хорошенько подстраховаться, на случай, если Эльдар Шевков надумает поделиться какими-нибудь откровениями, и будет лучше, если в показаниях Дария будут присутствовать подробности, которые там изначально должны были быть.       — Я… Знаю. Займусь этим, — задумчиво произнес Яровецкий, запустив руки в волосы, а потом поднял взгляд на Алексея. — Ты ведь… Я же могу рассчитывать на тебя?       Никоноров поджал губы, и некоторое время просто внимательно изучал следователя, сидящего напротив. Яровецкий никоим образом его не торопил. День был долгий, голова от всех этих сумасшедших догадок дико разболелась, но он молчал и ждал вердикта. Заходящее солнце за окном играло бликами меж зеленой листвы, время от времени подмигивая светлым глазком света на темном столе.       — Ты хочешь, чтобы он еще раз солгал в своих показаниях, я правильно понимаю? И чтобы я сделал вид, будто не знаю об этом? — уточнил Никоноров, по-прежнему продолжая сверлить товарища пристальным немигающим взглядом. Яровецкому не очень понравилось, как это прозвучало, но товарищ попал в точку и должен это знать.       — Да. Но этой лжи будет не больше, чем мы уже слышали в прошлый раз, — тихо откликнулся Роман, от всей души надеясь, что этого в самом деле будет достаточно.       — Зачем?       Яровецкий громко вздохнул и скрестил пальцы в замок. На какой-то момент он задержал взгляд на них, собираясь с мыслями, а затем поднял голову и посмотрел на товарища.       — Потому что правда, уверяю тебя, это совсем не то, что ты ожидаешь услышать. Это не то, во что поверят, если она будет произнесена в суде. От нее будет хуже. В разы. Мне даже представить страшно, если честно. Уж лучше ложь, которую он пытался скормить нам в тот раз.       Никоноров слегка нахмурился и долго смотрел на старого друга.       — И ты мне, конечно же, не расскажешь, что это за страшная правда такая?       Роман вздохнул, и устало покачал головой, ощущая себя виноватым.       — Прости, я обещал. Сейчас я могу сказать только то, что оно того стоит.       Они смотрели друг на друга некоторое время, после чего Никоноров тяжко вздохнул и потер переносицу.       — Ладно, — после небольшой паузы согласился Алексей. — Ладно, я тебе верю. И надеюсь, что ты хорошо обо всем подумал.       — Спасибо. И да — более чем.       — Что ж, хорошо. Будь по-твоему, но только на этот раз, — сказал Никоноров и судя по его недовольно поджатым губам, согласился он на все это дело с большой неохотой. Роман знал, что он у товарища в долгу и надеялся, что у него еще будет возможность отплатить ему.       — Спасибо тебе большое. Ты настоящий друг, — от всего сердца произнес Роман, на что Никоноров только отмахнулся.       — Просто будь осторожен, Рома. Если и дальше будешь лезть на рожон, боюсь, что рано или поздно ты доиграешься.       — Да куда дальше играть-то? — слабо откликнулся Яровецкий, насилу выдавив из себя усмешку. — И так скоро все разбежимся кто куда. Но даже если так, по крайней мере моя совесть будет чиста.       Никоноров бросил на него короткий сожалеющий взгляд.       — Что ж, тогда не буду мешать тебе киснуть над всем этим. Постарайся управиться поскорее. За Шевковым придут завтра к одиннадцати, имей в виду.       Роман благодарно кивнул.       — Спасибо, Леш.       Никоноров вышел за дверь, оставив Яровецкого наедине с бумагами и одолевавшими его сомнениями. Некоторое время Роман почти не двигаясь просидел за столом, внимательно вчитываясь в показания Лешина, потом точно также изучал показания спасителя, пошагово отмечая, что и как в них нужно исправить. Яровецкий настолько погрузился в это занятие, что и не заметил, как пролетело время. Очнулся он только тогда, когда в кабинете как-то слишком уж потемнело.       — Что ж, пора заканчивать, — пробормотал Роман. Он сложил материалы по нападению в отдельную стопку и вышел из кабинета, попутно достав смартфон, чтобы набрать спасителя. В офисе был только Максим — видно, оставался на ночное дежурство. Он стоял в другом конце помещения и колдовал над кофе-машиной. Роман собирался окликнуть его, но в этот момент проходил мимо стола Никонорова и, по-прежнему тыкаясь носом в смартфон, случайно сбросил с его стола какую-то папку. Оттуда вывалилась стопка бумажек и красиво разлетелась по всему полу.       — Ну класс, — раздраженно пробормотал Яровецкий и, с тихим кряхтением присев на корточки, принялся собирать их.       — Роман Юрьевич, это вы там? — донесся до него голос Макса и Роман поспешно откликнулся.       — Да, я уже ухожу через минуту, — Яровецкий не собирался вчитываться в бумаги, которые разбросал, но мимолетно глаза зацепились за несколько слов, из которых следователь понял, что это отчет техподдержки о восстановлении системной защиты после хакерской атаки. После этого открытия он стал читать гораздо внимательнее и чем дальше — тем больше хмурился. Роман был очень далек от зубодробильной компьютерной терминологии, но даже он понял, что айтишники таки за что-то зацепились. Ну конечно, они же всегда гордились своей системой защиты и то, что она была взломана каким-то нахалом среди бела дня, очевидно, им не очень понравилось и найти его стало для них делом чести…       — Этого только не хватало, — пробормотал Роман, собрав последние бумажки в кучу. Он выпростался, задумчиво положил те назад на стол товарища, и вновь взглянул на часы — уже перевалило за семь вечера, а значит, основной народ из техподдержки тоже благополучно свалил домой. Возможно, стоило напроситься на небольшую экскурсию у дежурного, раз уж выпала возможность, и заодно выяснить, не приведет ли к Артему Юрченко то, что они там нашли.       — Макс, я пошел! — бросил он коллеге, после чего решительным шагом вышел за дверь, набирая Инаева и молясь про себя, чтобы вовремя удалось успешно разрешить все проблемы.