***
Чонгук тяжело вздыхает и переворачивается на спину. Как бы Соль не хотела казаться тихой, он слышал каждый ее шаг. Было интересно вслушиваться в шорохи и гадать чем она занята. Он был уверен, что Соль сразу заснёт. В такси она кимарила и постоянно чесала рану под бинтами, отчего ему пришлось взять ее за руку. Тэхен угнал на его машине, так что пришлось добираться самим и чтобы не вести водителя такси в дебри домов семьи, он назвал адрес недавно купленной квартиры. Это было новое здание с подземным паркингом и охраной. На этой покупке настоял Хосок, бросив лишь небрежно, что ему нужен свой угол отдельно от семьи. Тут все было заставлено коробками, пахло свежим ремонтом и деревом от новой мебели, с которой даже ещё не сняли защитную пленку. Чонгук хмурится и переводит взгляд на часы. 2:02. Вода в ванной продолжала идти без остановки, и его это заставило заволновался. Дверь была плотно закрыта, но не заперта. Соль стояла, склонившись над раковиной, и пыталась остановить кровь из носа. — Черт, — вздыхает Чонгук. — Почему не позвала? — Уже почти остановила, — шепчет девушка, запрокидывая голову. — Нельзя, — Чонгук сразу кладет руку ей на затылок и мягко наклоняет вновь над раковиной. Он включает холодную воду и убирает ее волосы назад, под ворот кофты. В ящиках пустота, что неудивительно. Хосок сотни раз напоминал заглянуть в квартиру и разложить вещи самостоятельно или нанять кого-то из прислуги для этого, но он вечно отмахивался и считал, что в этом нет такой срочности. — У меня нет перекиси. — Все хорошо. Она остановилась, — вздыхает Соль, умывая лицо. Кровь и правда больше не шла. Девушка морщится, чувствуя как неприятно затекла поясница. — Прости, что разбудила. Парень хлопает ящиками в поисках полотенца и наконец находит одно, сразу отдавая его Соль. Она благодарно кивает, сжимая в руках белую мягкую ткань. Чонгук выглядел уставшим, но расслабленным и спокойным, несмотря на то, что вокруг сейчас творился полный хаос и пустота. Как в жизни, так и в его квартире. Она хотела бы взять с него пример, и хотя бы внешне сохранить невозмутимое выражение, но чувствовала себя слишком выдохшейся. — Я не спал и слышал, что ты тоже. — Я плохо сплю по ночам, к тому же я привыкла в это время работать. В больнице мне давали снотворные, а у тебя тут везде пустота. — Я дам тебе вещи переодеться, — Чонгук замечает пятна крови на ее кофте и уходит к себе в комнату. У стены стояли его чемоданы с вещами, часть из которых он привёз ещё с Японии, другую же купил уже здесь. В поместье также были его вещи, так что не приходилось мотаться туда-сюда, но теперь он не знал что и где лежит в собственной квартире. Такая неорганизованность раздражала до мурашек, но понимал, что виноват во всём сам. Соль хмыкает и бросает на себя взгляд в зеркало. В таком виде ее точно ещё никто не видел. Взъерошенная с синяками под глазами на бледном осунувшемся лице. Даже одежда в ужасном виде. Словно привидение из дешевого фильма ужасов. Она слышит как глухо падает коробка в коридоре и морщится. Чонгук приносит ей свою толстовку, оставляя на стиральной машинке, и присаживается перед ней на корточки, проверяя подключена ли она. Как и вся бытовая техника оказалось, что нет. Соль чувствует себя отчего-то неловко, понимая, что вся морока из-за неё, но не решается даже предложить помощь. — Внизу есть круглосуточный магазин. Куплю нам поесть, а ты пока приведи себя в порядок и поставь чайник, — говорит парень. Со стиркой можно и утром разобраться. Нет у него желания в третьем часу ночи возиться с этим, да и Соль не выглядит как человек, который безумно куда-то торопится и не сможет дождаться мастера завтра. Соль кивает и остаётся в ванной, слыша как хлопает входная дверь. Девушка наспех переодевается, почти утопая в теплой серой толстовке, застирывает кровь на одежде и наволочке, ставит чайник и ждёт. Она заглядывает в комнату Чонгука, чтобы найти что-то, чем можно заколоть волосы. На тумбочке девушка замечает часы с разбитым стеклом. Стрелки не ходили, и дата была ещё шестилетней давности. Она слышит как вводят кодовый замок, отчего на автомате сует часы в карман толстовки и выходит в коридор. Чонгук игнорирует ее и сразу проходит с пакетами на кухню. Соль заглядывает в шкафы, находя кое-какую посуду, и ставит на огонь кастрюлю с водой. Парень быстро распаковывает пакеты, выкладывая на стол различные продукты, и в самую последнюю очередь лапшу быстрого приготовление. Она сразу забирает последнее. Погрузившись в приготовление рамена, Соль поднимает мешающие рукава, обнажая бинты на левой руке. Ей правда сложно брать предметы левой рукой, большой и указательный пальцы почти не слушаются как надо. Она повредила нерв, когда рука дрогнула во время пореза. И хоть Чимину удалось наложить швы, рука останется такой навсегда. Чонгук, возившийся с микроволновкой, которая также не была подключена в сеть, и рисом, отвлекается и обращает внимание на перевязку. Чимин говорил, что ее раны плохо затягиваются из-за сопутствующей анемии и почти полного истощения организма. В больницы её питание осуществляли инфузионно. Сама Соль ела мало и плохо. — Ты такая бедовая, — она ставит тарелки на стол, и Чонгук аккуратно перехватывает ее руку, проводя большим пальцем по краю запачканных бинтов. — Когда я рассказал обо всем Хосоку, то он посоветовал обратиться к тебе, так как, по его мнению, ты была самой лучшей для этой цели. Он сказал, что ты цепкая, проворная и далеко не дура. — Ошибся? — улыбается уголками губ Соль, садясь рядом с Чоном. Она следит за ним и удивленно выдыхает, когда парень достает из небольшого пакета чистые бинты и перекись. — В больнице её меняли два раза в день, — зачем-то делиться она, наблюдая как Чонгук разматывает её перевязку. Он просит самой обработать всё, пока ставит на стол лапшу и открывает закуски. — Оказался полностью прав как всегда. Просто забыл упомянуть некоторые вещи, — Соль выдает лишь удивлённое «о», странно ощущая себя счастливой, пусть даже и это не комплименты. Голос Чонгука звучит спокойно, с лёгкой доброй насмешкой и скрываемой улыбкой, отчего ей очень становилось уютно и спокойно. Он вновь садится рядом, когда она заканчивает обрабатывать швы, и накладывает чистые бинты. — Ты не обижаешься на Ынха? — вдруг интересуется он. — Не могу. Я слышала то, что она говорила и даже не подозревала как тяжело и унизительно ей было. Я выросла там, поэтому мне не с чем сравнить и меня нечем задеть. Но она жила полностью другой жизнью: в семье, в достатке, в религии, которая полностью порицает связи за пределами брака. Мне стыдно, что я не могу ее понять, и возможно когда-то могла задеть своими словами, — пожимает плечами Соль. — Я даже не знаю кто дал мне имя, а фамилию получила, когда меня затащили в школу. Люди придают много значения таким вещам, но меня это никогда особо не волновало. Соль доедает, подмечая, что сейчас неплохо было бы выпить соджу, но Чонгук тут же пресекает ее, напоминая о лекарствах, которые она должна пить. Зато ему ничто не мешало выпить, поэтому когда они перебрались в гостиную, Чонгук открыл бутылку вина. — Так нечестно, — улыбается девушка, качая головой. Тени от торшера причудливо падали на лицо парня, подчеркивая его мягкие, но крупные черты лица. Длинная чёлка падала на лицо, закрывая глаза. От него пахло хвоей, кондиционером для вещей и специями. — Обстановка так и просит откровенного разговора, а выпить можешь только ты, хотя это мне есть что рассказать, — Соль ёрзает, пытаясь устроиться удобнее, когда Чонук подает ей одеяло из своей спальни. Она тут же кутается в него, недовольно наблюдая как Чон пьет прямо из бутылки. Чонгук тихо прыскает от смеха, находя ее реакцию и вид забавными. Он уходит на кухню и возвращается с плиткой шоколада, которую отдает ей, садясь почти рядом. — Что заставило тебя сделать это? — он кивает на её руку. — У тебя когда-нибудь было так, что ты не можешь вспомнить что-то из своей жизни? — Она ломает плитку и отдает ему один кусочек. Если он так по-извращенски пил вино, то на закуску сойдёт и молочный шоколад. Чонгук задумывается и откидывается на спинку дивана. Соль ложится, отчего её голова оказывается рядом с его бедром. Парень невольно отвлекается на разметавшиеся по дивану темно-каштановые волосы. Они у неё красивые. Длинные, блестящие и на ощупь, наверное, мягкие. — Ну если не считать студенческих попоек, то не думаю, что такое было, — признается парень, аккуратно запуская руку в её волосы. — Но есть то, что я бы хотел забыть. Вспоминая папу, я испытываю тоску, счастье и любовь. Но думая о Минсу, я не могу вспомнить ничего, кроме той ночи и ни одного чувства, кроме бесконечной вины. Она была для меня морем, но в мгновение стала пустыней — бесконечной, утомительной и изнуряющей, — Соль не мешает ему выговариваться. Алкоголь развязал ему язык, но Чонгук всё ещё мог контролировать всё сказанное. Парень достаёт из кармана толстовки кольцо и вкладывает его в руку Соль. Девушка сжимает его в кулак и переворачивается на спину, отчего ему приходится убрать руку от её головы и даже ощутить какое-то разочарование. — Это моё кольцо. Я думала, что потеряла его там, — не видя подвоха, признается девушка. Она крутит его и надевает обратно на средний палец. — Что значит гравировка на обратной стороне? — монотонно спрашивает он. — Не знаю. Я не помню откуда оно у меня… — Соль не сводит взгляда с кольца, ощущая острую необходимость всё рассказать, как есть. — Когда я очнулась в больнице, это кольцо было у меня на пальце, но я помнила, что раньше его никогда у меня не было. Есть промежуток в две недели, который я совершенно не помню. После того, как Минхёк вернул меня в бордель, меня наказали за неповиновение и побег. Они заперли меня в одном из подвалов, оставили без еды и иногда приносили воду. Мне сохранили жизнь, лишь потому, что кто-то пустил слух, что я могу быть дочерью господина Пака. Видимо я потеряла сознание от истощения и пришла в себя уже в больнице. Мне сказали, что это последствия эмоционального потрясения. Кольцо тогда было со мной, — девушка поднимает руку, чтобы привлечь внимание Чонгука к ней. Он опускает взгляд на её лицо, подмечая, что без макияжа Соль выглядит младше и милее. — Почему оно оказалось у тебя? — Это кольцо было моим подарком Минсу. Соль подрывается со своего места и испуганно смотрит на парня. Выгравированные инициалы на обратной стороне моментально раскрываются в имена. Чонгук трет лицо и тяжело вздыхает, чувствуя, как откровенно и сильно устал. Ёнсоль невольно пододвигается ближе и пытается найти какое-то объяснение этому, но парень неожиданно улыбается. — К чёрту, — шепчет он. — Мы могли быть с ней вместе заперты там. Карин сказала, что меня вытащил из подвала молодой врач, который после предал клан, — она в волнении касается его руки, но резко отдергивает её обратно. — Это причина, по которой я повелась на её провокацию. Она знала то, чего я не помнила. Тем врачом был Чимин, но я не знаю расскажет ли он что-то. Чонгук отрицательно мотает головой. — Он не расскажет, если это касается семьи Пак. Даже став предателем, он никому ничего не рассказывает, — вздыхает парень. — За это я его уважаю. Соль чувствует усталость Чонгука и отчего-то сама начинает сдавать, теряя весь запал и настрой. Её клонит в сон, и девушка, не рассчитав, кладет голову Чонгуку на колени. Парень даже не дёргается. В окна попадают блёклые серые лучи восходящего солнца, отбрасывая причудливые тени из-за узора на тюли. Соль кладёт руку ему на бедро и прикрывает глаза, вслушиваясь в размеренное дыхание сверху. — Скоро ведь это закончится, и мы сможем начать всё сначала, — бормочет девушка. Чонгук опускает взгляд, разглядывая её профиль, и пытается понять о чём именно она говорит. — Если это правда, и Доён была там, значит кто-то должен был ей помочь сбежать из клиники и у неё должны были быть причины… Соль успевает задремать, когда слышит рингтон телефона. Чонгук вздрагивает, видимо тоже заснув, аккуратно перекладывает голову Соль на маленькую подушку и выходит, чтобы ответить. Девушка морщится и пытается сообразить, что происходит. У неё болит шея и раскалывается голова. За окном уже рассвело, было туманно и шёл сильный снег. От неё не скрывается каким напряженным и бледным возвращается Чонгук. Он поднимает на неё взгляд, заставляя внутри девушки что-то болезненно вздрогнуть и сжаться. — Семью Чимина убили.Глава 20
20 января 2021 г. в 22:58
Ынха расчесывает волосы, задумчиво прикусив губу. Они вернулись домой в полной тишине. Тэхён молчал, она тоже предпочитала пока отмолчаться и всё обдумать. Но больше всего её беспокоила Ёнсоль, и даже мысль, что рядом с близкой подругой Чонгук не утешала. В дверь без стука вошёл Тэхён и вальяжно огляделся. Она всё также жила в крайней небольшой гостевой комнате, сохраняя в ней идеальный порядок. Здесь уже привычно пахло цветочными духами и персиками, а туалетный столик заняли разные маленькие склянки, баночки и тюбики. Ынха не пошевелилась, внимательно наблюдая за ним.
— Ты говорила, что католичка. Так представь, что исповедуешься, — чуть щурится Тэхён, наблюдая как в её глазах появляется огонёк обиды. Он не хотел задеть, но относился к религии крайне скептично и с иронией, так что подобное выскользнуло само собой. Он садится рядом с ней на банкетку, плечом к плечу, так как больше места не было, кроме расстеленной ко сну кровати. В отражении зеркала она могла разглядеть лишь его широкую спину, мощные плечи и идеально окантованную линию волос на шее.
Ынха чувствовала себя неуютно, но понимала, что деваться ей больше некуда. Она сжала в руках край кофты, накинутой поверх пижамы, и скользнула взглядом по помещению, будто пытаясь убедиться, что они точно наедине. Кажется ей впервые было так неловко, но при этом она была поражена, что он сам пришёл поговорить об этом. Тэхён знал, что не будет никаких расспросов и истерик, поэтому решил сам действовать и подтолкнуть её на рассказ. Он считал, что им полезно и выгодно сблизиться, поэтому аккуратно подбирался к ней, словно дикий хищник к замершей лани.
— Как ты узнал, что она моя мама?
— Это было несложно. Ещё когда тебя выписали из больницы. Было бы глупо вести в дом незнакомого человека, поэтому я быстро нашёл на тебя информацию, — честно признается он. — Сопоставил пару фактов и вышел на Кан Гоын. О том, что вы с ней находиться в подобных отношениях я не знал, но когда узнал, мне показалось это забавным. Вы дочь и мать — единственное, что осталось друг у друга после такого жестокого погрома внутри клана.
— Мне сложно их простить. Они оба знали чем может всё закончиться, но не остановились. Я любила отца, но он был слишком нетерпелив. А мама, — она делает глубокий вдох, будто задыхается и морщится. — Она всегда пыталась упорно воспитать из меня идеальную леди. Языки, музыка, этикет и, конечно, правила и иерархия семей.
— Так значит ты почти всё знаешь с детства?
— Верно. У меня были иностранные няни и гувернантки. Меня многому учили, чтобы доказать отцу, что я достойна стать его наследницей. Я была любимой дочерью, но для мамы этого было недостаточно, — девушка тяжело вздыхает, снимая кольца с пальцев. — Она желала видеть меня во главе семьи. Папа хотел оставить дела на достойного приемника и с семьей уехать куда-то в провинцию, чтобы жить как все, вдали от дел и разборок семей. Интересы родителей не совпадали. Это и привело к тому, что с нами произошло. Раздор внутри семьи всегда порождает хаос в остальном окружении.
Тэхён молчал и лишь слушал. Кажется ей хотелось сказать что-то ещё, но девушка мешкала и задумчиво кусала губы.
— Я всё ещё люблю её и скучаю. Видеть, но делать вид, будто она мне безразлична невыносимо. Но вспоминая всё то, что мне пришлось пережить в борделе, те унижения и оскорбления… Видел бы ты сколько гиен собралось, когда узнали, что дочь Кан Инсу будет выставляться на торги. Им всем хотелось убедиться, что это правда, что он пал и теперь его наследница станет жалкой шлюхой, которая будет прогибаться под их деньги. Я молилась, чтобы меня хотя бы навестили и дали мне сил всё это пережить, но никто не приходил, а происходящее вокруг резко стало естественно и безразлично.
— Но даже без неё ты смогла всё выдержать и стать лучшей, верно? — хмыкает парень, улыбаясь лишь уголками губ.
Ынха поднимает на Тэхёна взгляд и криво усмехается. Непривычно было видеть его таким расслабленным и спокойным. Она чувствовала в нём внимательного понимающего слушателя, отчего сама невольно поддавалась его настроению.
— А как выжить? Я хотела на свободу, а свободу надо было отрабатывать. Вообще только сейчас понимаю, что меня бы никогда не отпустили, но ещё полтора месяца назад я свято верила, что до Нового года закрою накрученный долг и покину бордель навсегда, начав обычную жизнь. Сниму себе маленькую квартирку, сдам вступительные и поступлю в университет. Я хочу обычную простую жизнь, наполненную бытовыми проблемами и мыслями что приготовить сегодня… — вздыхает Ынха, раскладывая кольца в маленьком керамическом блюдечке с витиеватым узором, стоящем на туалетном столике. — Здесь и сейчас я в безопасности. Пусть даже мнимой. Мне не надо думать что будет через час, в эту ночь, через день, неделю или месяц. Я просто ведома твоими решениями, и это приносит мне облегчение и спокойствие. Я пассивный человек, мне нравится быть за кем-то. Я люблю стабильность и покой.
Тэхёна всегда удивляло и расстраивало подобное. Ему казалось люди по своей натуре должны стремиться быть лучшими, выбиваться в лидеры и иметь дух соперничества. Но Ынха оказалась другой. Сдержанной, жалостливой и спокойной. Единственный раз, когда она вышла из себя перед ним был этой ночью, когда Гоын позволила себе оскорбить Ёнсоль, хотя за время работы девушки на него уже были конфликтные ситуации, с которыми она легко справлялась. Тэхён может честно признаться — он был заворожен и горд. Даже в гневе Ынха не теряла своей утончённости и красоты. Только сейчас он понял, что именно она была идеальна для него. На губах на секунду появилась лёгкая улыбка, которая не ускользнула от девушки. Она была ироничной, почти мальчишеской, но тёплой и искренней. Отчего-то она улыбнулась сама, чувствуя как внутри всё отпускает и мысли в голове наконец укладываются в стройные ряды. Ей нравилось вот так себя чувствовать и где-то в глубине нравилось, что это состояние вызывал в ней Тэхён. Она долго на самом деле размышляла об этом, но не решилась ни с кем поделиться своими чувствами, приняв их как есть. Если влюбилась, то пусть так и будет.
— Ынха, выходи за меня.
Девушка замирает, думая, что ей послышалось, но через секунду резко подскакивает и обходит парня, чтобы посмотреть ему в глаза. Он кажется абсолютно серьезным и смотрит ей прямо в глаза. Тэхён улыбается, заметив на её лице растерянность, смущение и испуг. Щеки девушки покраснели, и руки мелко дрожали. Ынха нервно заправляет волосы за уши, не понимая шутит ли он или спрашивает подобное реально.
— С ума сошёл? Я эскорт, проститутка, а ты глава крупного синдиката Азии, — она суетливо расхаживает из стороны в сторону, а Тэхён расслабляется, вытягивая ноги и опираясь руками о бархатное сидение банкетки. Ему нравится как эмоции сменяются на её лице от шока до принятия. — Это даже не смешно, Тэхён. Не будь так груб со мной.
— Если это единственная проблема, то не вижу смысла беспокоиться. Вспомни, что ты сказала, — он поднимается и ловит девушку в кольцо своих рук. — Ты дочь Кан Ёнсу, наследница ювелирного клана Кан и уже моя невеста. Ты хочешь стабильности и порядка в своей жизни, и ты его получишь, но взамен мне нужно, чтобы ты безропотно доверяла мне и следовала за мной.
— У меня нет никакого влияния на семью.
— Тебе достаточно просто сказать «да».
У Ынха будто весь воздух выбили из легких. Девушка настолько шокирована, что не может сказать и слова. Она как завороженная слушает то, что он ей говорит и не сводит с него взгляда. Тэхён берёт её лицо в свои руки и притягивает к себе, запечатлев на губах девушки их первый поцелуй.