Красной нитью

С погодой им повезло: было пасмурно, но без дождя и даже промозглой мороси. Так, что солнце не слепило глаза, позволяя комфортно прицеливаться, а отсутствие осадков делало английскую осень чуть более сносной. На пустыре, который он уже пару лет как облюбовал в качестве стрельбища, по-прежнему было безлюдно и пусто: только примятый сухостой, небольшая расчищенная площадка и бочки на другом конце импровизированного полигона. Бенни с Джимом расставляли мишени, пока остальные заряжали пистолеты, потрясая ими на камеру — конечно, они не упустили возможности заснять кадры для клипа. И Тренер им разрешил, ведь это было, пожалуй, не худшим из того, что Карапузы могли наснимать для ютуба за последнее время. На беретту у него была спортивная лицензия, на пневматику маленького калибра разрешения не требовалось. Они собирались так и раньше: он сам учил стрелять многих своих ребят из тех, кто не научился до их знакомства, но хотел. Хотели они по разным причинам: одни просто из интереса и для понта, другие — чтобы почувствовать себя в безопасности, пускай и ложной. В конце концов, в зале Тренера никогда не собирались благополучные залюбленные дети из семей с достатком. Нет, таких у него сроду не водилось. К нему прибивались подростки из низов, те, что искали себе занятие и смысл, хотели научиться выживать в том мире, в котором родились и вынуждены были взрослеть. Подростки приходили постарше и помладше, пацаны и девчонки — Тренер никогда их не делил и не сортировал, делая различие лишь в нагрузках. При всём желании Тренера заниматься только любительским ММА, у клуба «Repton» неизменно оставалась и другая сторона. Вышколенные, талантливые бойцы с кое-какими мозгами и понятиями в головах, конечно, прослыли легендой их захудалого района и стали силой, с которой всем приходилось считаться. Тренер быстро стал фигурой почти культовой, известной каждому в узких кругах их грязных кварталов, и выбора у него, кроме как это принять, не оставалось. Он просто проживал свою вторую жизнь в таком мире, где соприкосновение с криминалом было неизбежным, вот и всё. И, если быть честным до конца, этим наслаждался. Конечно, его лучшие ребята должны были уметь обращаться с оружием. Порой слишком многое стояло на кону, чтобы полагаться только на кулаки и честный бой. Потому он их и учил всему. Карапузов учить уже было нечему. Он просто прикрылся предлогом, что нужно непременно попрактиковаться, и не то чтобы кого-то пришлось уговаривать. Все были до усрачки рады, разве что кроме Джима — ведь именно из-за него Тренер и организовал выезд. — Ты слишком много на себя берёшь, — сказал Рэй, когда они вернулись из отеля и остались в машине наедине. — Ты не можешь уберечь их от всего, не можешь решить все проблемы в мире одними словами. Ты и не должен. Рэй был к нему слишком добр. Они обсуждали Джима и то, как могло всё обернуться, если бы в номер вломился не Тони, а кто-то другой. То, как Тренер пустил ситуацию на самотёк, и к чему это могло привести. Глобально слова Рэя, может, и были правдивы, но не в случае с Джимом: им давно уже следовало поговорить. — Джим, — позвал Тренер, как только тот освободился. — На пару слов. Пацаны переглянулись и промолчали. Все всё понимали, Тренеру не было нужды объяснять; когда одна из шестерёнок их слаженного механизма сбоила — это замечали и остальные. Он видел, что каждый из ребят по-своему беспокоится за Джима. И знал, что именно он, как взрослый, обязан всё уладить. — Вы зря себя накручиваете, Тренер, — сказал Джим, усаживаясь на свободный раскладной стул. — Больше такого не повторится. — Знаю, сынок. Выпей чаю. Он сунул Джиму в руки стакан, плеснул из термоса крепкого эрл грэя. Погода шептала, что без него они задубеют за четверть часа. Пару минут они провели в молчании, наслаждаясь чаем и следя за тем, как расстреливает мишени Эрни: быстро, метко, играючи. — Криминал — это не твоё, — наконец заговорил Тренер. — Вот Эрни заметно тащится от всего этого адреналина, погонь, пушек. Но не ты. Джим только повёл плечом, не соглашаясь, но и не опровергая. Он смотрел, как на позицию становится Бенни, как тот вытягивает руку, прицеливаясь. От выстрела Джим всё-таки вздрогнул. — Думаю, ты тогда взял автомат, чтобы доказать самому себе, что можешь? — ответа Тренер не ждал. — Ты можешь, сынок, но не хочешь. Это похвально. — Я не струсил, — невпопад сказал Джим. — Я их убил. — И это уже никогда не изменится. Джим вздрогнул, уткнулся лбом в сложенные руки, всё ещё сжимая в пальцах опустевший стакан. — Я тоже убивал, — признался Тренер. Когда не оставалось других средств, ему приходилось говорить о себе, вытаскивать на свет полузабытое прошлое. Это было равноценным обменом: информация за информацию, боль за боль. К тому же именно он был ролевой моделью для своих ребят. И им следовало знать, что Тренер тоже не идеален. — Я не только про тех двух русских, — уточнил он. — И это навсегда останется тем, что я про себя знаю. Но это всё равно я, а ты — это ты. Нужно жить так, чтобы стать счастливым, делать своё дело, а не бесконечно сожалеть и бояться, сынок. Тренер сжал его плечо, не зная, что ещё должен сказать, чтобы до него достучаться. Но это не понадобилось: Джим наконец заговорил. — Когда я беру в руки пушку, мне кажется, что я точно убью кого-то ещё. Я больше не хочу. Первую неделю мне постоянно снились кошмары. Он говорил рвано, через силу выталкивая из себя каждое последующее признание. Ему снились кошмары, а ещё постоянно мерещились мертвецы — он даже не запомнил лица тех двоих, что сидели в тачке Пирсона, но знал, что это они. Когда Джим наставил пистолет на Тони, его чуть не вырвало… а ещё он едва не нажал на курок. В конце концов Джим замолчал, и Тренер просто сгрёб его в охапку, притиснул к своему плечу, чувствуя, как постепенно унимается дрожь. — Подумай о том, что дело не в пистолете. Он не выстрелит сам, важно только твоё намерение, сынок. Ты управляешь пушкой, а не она тобой. Джим слушал и успокаивался. Тренер помедлил, прежде чем продолжить: — Сейчас, когда вы работаете на Микки, оружие — необходимое средство защиты, просто попугать таких, как Тони. Никого убивать вам не придётся. Рэй обещал. — Вы правда ему верите? — спросил вдруг Джим. — Да, — без промедления ответил Тренер. Джим кивнул. Ответ его удовлетворил, и Тренер порадовался, что не пришлось объяснять, откуда у него такая уверенность в Рэймонде Смите. Он и сам не до конца это понимал. Они посидели ещё чуть-чуть: Джим вывернулся из его объятий, подлил чаю и принялся комментировать подход Мэла. Тот никак не мог нормально прицелиться, отвлекаясь на скачущего с камерой Праймтайма и подколки Эрни. Когда Джим присоединился к остальным и осторожно, пока ещё неуверенно встал на позицию, руки у него не дрожали. Тренер понял: всё будет нормально. Уже перед отъездом с полигона, когда пацаны загружали мишени в фургон, пришло сообщение от Рэя. Иногда Тренеру казалось, что за ним установлена слежка: так вовремя Рэй обычно писал, попадая в редкие свободные минуты. «Как прошло?» Тренер с улыбкой взглянул на бесоёбящих Бенни и Джима, и с чистым сердцем написал: «Всё отлично. Уже собираемся назад» «Заедешь вечером?» Сердце невольно зачастило, и Тренер смог только длинно выдохнуть. Глупо было принимать приглашение на свой счёт: наверняка за день дело сдвинулось с мёртвой точки, и Рэй хотел с ним это обсудить. «Есть новости?» — написал Тренер. Люди Рэя открыли ячейку ещё вчера: пароль действительно подошёл, как в каком-то чёртовом детективе. В ней не было ничего, однозначно указывающего на Мэттью, только десять тысяч фунтов в неприметном пакете и конверт. Содержимое конверта — поддельный паспорт и билет в Нью-Йорк на сегодняшнее утро, оказалось не таким интересным, как он сам. Ведь конверт был в точности таким же, как те, в которых Мэттью присылал свои письма — пустой, но с именной печатью. И всё равно для русских это было так себе уликой. Телефон завибрировал в его руках, отвлекая Тренера от размышлений. На экране высветилось лаконичное: «Нет». Написать: «Ладно», ему оказалось непросто: пальцы упорно промазывали мимо нужных кнопок. *** Уже у самого дома Рэя Тренеру вдруг захотелось развернуться и поехать к себе. В конце концов, у него был напряжённый день, у Рэя, наверняка, тоже. Отсутствие новостей при том, что на поиски заказчика Аслана-старшего оставалось четыре дня, стоило трактовать именно так. А у него самого, после стрельбища и вечерних тренировок в зале, уже не оставалось сил на разговоры с двойным дном и самоконтроль. И всё же он выбрался из машины в холодный осенний вечер и направился в дом. Охраны не было: никто не вышел его встречать, как бывало обычно, и Тренер сделал мысленную пометку это обсудить. Высказать Рэю всё, что он думает о такой беспечности, если это понадобится. Переступив порог дома, он уже привычно разулся, снял пальто и повесил его на протянутые Рэем плечики — и всё это под его пристальным взглядом. Когда они так никуда и не пошли, Тренер растерялся: — И какие у нас планы? Рэй ответил совсем не то, что Тренер предполагал услышать: — Просто поцелуй меня. Если ты этого хочешь. На мгновение Тренеру показалось, что его сознание принялось галлюцинировать и крошиться, подтасовывая факты. Он просто поехал кукухой — от волнения, усталости или засбоивших чувств. Но Рэй смотрел на него, не отводя голодного взгляда, и казался особенно честным в полутьме прихожей. Тренера не нужно было просить дважды. Он прижал Рэя к себе так сильно, что у него самого вышибло дух. И поцеловал. Они целовались так, словно ничего больше не умели — только вжиматься друг в друга, сплетаться языками и отыскивать ритм, чуть меньше похожий на попытку задохнуться. Кислорода быстро перестало хватать, прикосновений — с самого начала было слишком мало. Тренер не сразу понял, что они куда-то бредут — стратегический отход в сторону кухни был гениальным планом Рэя. Они шли, обтирая собой все стены, ведь держать курс прямо не получалось. Отрываться от чужого рта, осматриваться, контролировать положение в пространстве — да кому это нужно? По пути они сшибли подставку для зонтов, одну картину и потеряли очки Рэя. В отместку тот укусил Тренера за нижнюю губу и издал нечто похожее на смешок. На кухне был длинный, надёжный на вид разделочный стол. Его поверхность, удивительное дело, оказалась пуста: никаких мисочек с орехами, фруктовых ваз, с которых только натюрморты писать, дощечек и чашек. Лишь встроенная мойка, которая никуда деться не могла, и всё. Тренер усадил Рэя на противоположный от неё край стола и оказался в кольце его рук и ног, погладил ладонями напряжённые бёдра. Через тончайшую шерсть брюк Рэя прощупывалась каждая рельефная мышца и дрожь. Тренера и самого колотило, как нарика, которому пообещали дозу. Рот у Рэя был горячий, мокрый, языком он вытворял чёрт знает что. Он стащил с Тренера спортивную куртку, забрался пальцами под футболку, оглаживая бока. Тренер же просто расстегнул пуговицу и ширинку и, не без содействия Рэя, стащил с него брюки. Они упали на пол бесполезной тряпкой. Рэй на мгновение отстранился, вытащил что-то из кармана своего пиджака — презервативы и смазку. — Не люблю откладывать на потом то, что хочу сейчас, — сказал он едва слышно. — Ты это планировал? — ошалело выдохнул Тренер. Его разом повело, размазало, как какого-то мальчишку. Он не смог вспомнить, случалось ли такое с ним хотя бы в юности и пришёл к ненадёжному выводу, что нет: раньше у него не было Рэймонда Смита. Смеющегося прямо в его губы: — Должен же хоть кто-то из нас планировать… Давай? — И кто сверху? — на всякий случай уточнил Тренер, желая убедиться, что понял правильно. Со сладким ужасом осознавая, что даже если нет, — гори оно всё огнём. — В этот раз ты. От прозвучавшего между строк обещания в груди затянулся тугой раскалённый узел, мысли заметались птицами, потерявшими ориентир. Тренер, пытаясь перезагрузиться, снова вылизал рот Рэя — тот подставился, позволил снять с себя пиджак и в отместку приспустил с него штаны. Тренер вышагнул из них, не глядя отпинал в сторону, уронив пустую урну. «Мы бы ещё в кладовке потрахались, когда есть кровать», — бессмысленно подумал он, ничего не собираясь менять. Трусы он снял сам, с Рэя тоже стащил бельё, пока тот вскрывал презерватив. От откровенного выдоха Рэя и его заинтересованного взгляда Тренеру на мгновение стало неловко. Член стоял так, что прижимался к животу и пачкал смазкой низ футболки, и Рэй аккуратно накрыл головку ладонью, одним длинным движением раскатал по стволу презерватив и признался, сведя на нет всё беспокойство Тренера: — Так себе и представлял. Ты никогда не разочаровываешь? В голове Тренера перегорели все лампочки. Он беспомощно зацепился за слова Рэя: «В смысле представлял?». Затем пришла мысль, что по жизни он не единожды становился причиной разочарования, но ни разу — в постели. Рэймонда Смита он не хочет разочаровывать никогда и ни в чём, решил он, прежде чем уложить Рэя лицом в стол на собственную спортивную куртку. Задница у Рэя была что надо, но открытием это не стало. То, как покорно он распластался на деревянной столешнице — да. Смазка оказалась прохладной, плотной, но быстро тающей на пальцах. Нервно поглаживая поясницу Рэя, Тренер признался: — Скажу честно, мой опыт с мужчинами ограничивается просмотром гей-порно. Рэй приподнялся, сверкнув глазами через плечо: — Неважно. Сложно не будет. В представлении Тренера, сформированном соответствующей литературой и кинематографом эротического жанра, это было всё-таки сложно. Растянуть ровно так, чтобы не доставить дискомфорта и отыскать ту грань, когда уже можно, но ещё не похоже на приём у проктолога. В идеале — чтобы партнёру было хорошо и от одних только пальцев. Но с Рэем действительно получилось легко. Он был мягкий, податливый и пускал в себя почти без сопротивления, подставлялся сам, чутко реагируя на малейшее движение. Он как будто был хорошо подготовлен, уже растянут, и от одного этого предположения Тренеру захотелось умереть. Только бы не чувствовать, как возбуждение затягивается в нём ещё туже при одной только мысли, как именно готовился Рэй. В ту минуту, когда Тренер согласился заехать, Рэй уже знал, чего от него хочет. Тренер добавил ещё смазки и дал ему именно это, заменив пальцы членом и вставляя короткими, аккуратными движениями. И всё равно было охренеть как туго и горячо. Он подхватил Рэя под живот, контролируя движения и не давая упираться в острый край стола. И принялся размашисто трахать. Широкая спина Рэя была затянута в тончайший хлопок рубашки, который лип к разгорячённой коже. Тренеру нравилось пробираться пальцами под ткань, сминать её и гладить взмокшую поясницу, дотягиваться до лопаток и шеи, продолжая втрахивать Рэя в стол. Тот стонал и подмахивал, метался и то и дело шлёпал Тренера ладонью по бедру. Просил: быстрее. Тренеру казалось, что он сойдёт с ума раньше, чем Рэй кончит. В конце концов Тренер нетерпеливо сдёрнул его со стола наполовину, притянул к себе, прижимаясь к спине грудью. Рэю хватило лишь двух коротких прикосновений к члену, чтобы кончить. Тренеру — ещё пары движений и горячей спермы, залившей его ладонь. — Теперь сменишь стол? — спросил Тренер, едва вспомнив, как говорить. Рэй методично вытирал со столешницы сперму сухими салфетками и выглядел… Потрясающе он выглядел. В одной рубашке, едва прикрывающей голую залапанную задницу, с растрёпанными волосами и без очков. С удивлением Тренер понял, что вот на нём очки как раз остались — иначе бы он точно не увидел отпечаток своей ладони на светлой коже. — Ты так ничего и не понял, — усмехнулся Рэй, оставив скомканные салфетки на столе. — Пойдём в душ? Тренер не впервые отметил, как странно устроена у Рэя любовь к чистоте: то он, по словам Банни, готов пристрелить любого, кто войдёт в дом обутым, то равнодушно стирает со стола сперму сухими салфетками и оставляет уборку до завтра. Он даже в душ Тренера потащил не до, а после. Предельный аккуратизм Рэя был не слишком выраженным и явно очень сговорчивым. Они так и оставили одежду на полу кухни, завалились в ванную полуголые и долго лениво целовались под тёплым душем. Оба не были готовы ко второму раунду, слишком тяжёлым выдался день и так мало времени прошло с первого. Но Тренер всё равно гладил всё, до чего дотягивался, изучая и стараясь запомнить, потому что мог. Потому что Рэй позволял и сам подставлялся, и трогал его в ответ. Потом они добрались до спальни и всё-таки занялись сексом во второй раз, хотя Тренеру уже и казалось, что это ему просто снится. Перехода к настоящему сонному забытью он не заметил и почти удивился, проснувшись утром рядом с Рэем. Тренер долго наблюдал за его лицом, расслабленным во сне. Больше всего на свете ему хотелось, чтобы это повторялось снова и снова.