El MariaJin

Вы когда-нибудь чувствовали себя подавленным страхом? Я — нет, но вот те, которые страдали от моих рук испытали это. Говорят, что самый опасный предмет — это холодное оружие, в таком случае, холодное оружие — это я. Моя работа — убивать людей, перед этим жестоко их мучая. Как же приятно, когда ты чувствуешь власть над слабым человеком и ты смеешься ему в изуродованное лицо, а он лишь молит о пощаде. Обожаю свою работу. Работу киллера — убийцы. Возможно, вам станет интересно, сколько лет я уже на этой должности и сколько жертв было на моем счету. Это длится уже четвертый год. О каждом убийстве я записывал в свою тетрадь. Ни одна моя пытка не совпадает с предыдущей. Все они до неприличия разные. В списке всех моих жертв было некое разнообразие: начиная от маленьких ребятишек, лет от шести, заканчивая дряхлыми, еле переставляющими ноги, старушками. Всего на данный момент у меня сорок семь убийств. Причем многие, наверняка, сейчас осуждают, мол, не жалко ли малышей? Это моя работа, во время работы, а именно самой любимой, приходится отключать свои чувства и эмоции. Ты должен забыть обо всех сентиментальностях, тебе нужно лишь убить. Самое странное, что полиция, которая делает усердно вид, что ищет меня, на самом деле сидит сложа руки, а когда к ним приходят с заявлением о пропаже человека, родного, близкого, они лишь разводят конечностями, которые растут у них не из предплечий, а из другого места, чуть ниже поясницы. Сейчас я стою и складываю свой старый и потертый рюкзак маленький чемоданчик. В нем находятся все холодные оружия, не менее холодные, чем я сам. Мне позвонил мерзкий шеф, которого я ужасно недолюбливаю, а он, наоборот, считает меня самым прекрасным в этом дерьмовом мире. Ох, к черту все, я забыл представиться вам, меня зовут Чон Хосок. Мне двадцать четыре года, я живу с мамой, которая думает, что я работаю барменом в дорогом ресторане, как же хорошо, что она не знает мою настоящую профессию. У меня есть парень, которого я люблю, его зовут Ким Сокджин. К моему сожалению, на него поступил вызов. Вызов убить его. Я правда любил его, да что я вру, я его сейчас безумно люблю, но, как я упоминал ранее, придется отключить все чувства и эмоции. Натянув на руки черные перчатки, я посмотрел на себя в зеркало и, кроме безразличного взгляда, не увидел ничего. А ведь все началось с того, что один мерзавец убил моего отца. Жестоко. Я решил отомстить непричастным к этому людям, выпустить на них свою месть и зло за смерть отца. Отца, которого мне так не хватало в нужные моменты. Если бы не тот мерзкий поганец, все бы было хорошо, я бы, скорее всего, даже сейчас встречался с любимым человеком, имел бы лучшего друга, к которому можно было бы прийти в любое время и поплакаться, но ничего уже не исправить. Джин открыл мне дверь с улыбкой на лице. Дурачок, мне придется убить тебя, хочешь ты этого или нет, но придется. Я попросил тебя принести мне стакан воды, потому что у меня пересохло в горле. Пересохло от волнения. Ты наивно пошел, а я взял нож и спрятал его в рукаве. Ты, улыбаясь, смотрел на меня, ничего не подозревая, я поставил уже пустой стакан и сел к тебе поближе. Приблизившись, ты приобнял меня, этим-то я и воспользовался. Я некоторое время обучался на врача, да, прозвучит странно, весьма странно, но я хотел стать врачом, хотел спасать жизнь людям, давая им второй шанс жить, но все в корне поменялось. Я нанес удар туда, куда можно попасть, ранив человека и заставив его провалиться в омут недолгого сна. Мне на секунду даже стало жаль тебя. Ведь ты обнял меня, а я нанес тебе удар в спину. Удар. Ножом. Сейчас я стою над тобой и понимаю, что не смогу издеваться так, как над другими, после каждого удара, который я наношу тебе, становится больно и мне. Ты очнулся. Открыв глаза, ты непонятливо уставился на меня. В твоих теплых карих глазах явно читался страх и мольба. Страх передо мной. Ты боишься меня. Почему я не чувствую той эйфории, которая была с другими, мне нравилось, когда их глаза лучились страхом, а теперь мне стало дурно. В прямом смысле. Я потянулся к тебе и подарил последний поцелуй, на который ты поспешил ответить, ибо боялся. Боялся, я чувствовал, как покрылась мурашками твоя кожа, и чувствовал твое учащённое сердцебиение. — Прости, милый, — произнес я после того, как отстранился и, закрыв глаза, воткнул нож в тебя. Прямо в сердце, проткнул его, хотя оно не было цело после того, как ранее я ударил тебя в спину, оно разбилось, как и наша любовь. — Мистер Х, я выполнил заказ. Ты был моим первым не мучеником, я не смог надругаться над тобой. Не смог, просто убил и нисколько об этом не жалею. Ты стал сорок восьмым в моем списке, но первым и последним, который умер без пыток. Как мне сказала моя совесть, которую я старался убить в себе, я мучил тебя, я дал тебе несколько минут, чтобы ты посмотрел на меня, посмотрел на своего убийцу, тогда я по-настоящему мучил тебя, не физически, а морально — это гораздо, гораздо больнее. Ты был сорок восьмым в моем списке…