Выбирая серое

В тот же день, как только она оправилась, и целитель позволил ей покинуть больничное крыло, Гермиона попросила о личной встрече с Дамблдором. Диппет, казалось, слегка оскорбился, когда она обратилась с такой просьбой. — Простите, директор, но в моё время, я была близка с профессором Дамблдором, — объяснила она. Вряд ли стоило давать этому человеку информацию о его собственной смерти, тем более что профессора, по-видимому, понятия не имели, насколько далеко назад она отправилась. Возможно, они полагали, что она появится примерно через десять лет в их будущем. Вот так она оказалась в кабинете профессора Макгонагалл, хотя сейчас его заполняла знакомая коллекция приборов и записок Дамблдора. Волшебник сидел за столом, доброжелательно глядя на неё. Гермиона ощущала противоречивые чувства. Перед тем, как покинуть своё время, на неё вывалили информацию о том, каким манипулятивным ублюдком может быть этот человек. Воспоминания Снейпа внушали гораздо больше ужаса, чем любые упоминания о трёхмесячной дружбе Дамблдора с Геллертом Гриндельвальдом 100 лет назад. Хотя пока он не сделал ничего подобного, и Гермиона была невероятно рада увидеть его снова, поэтому не смогла слишком сильно обижаться на профессора. Феникс Фоукс спокойно сидел на жёрдочке, время от времени поглядывая на неё умными глазами. Она не могла сказать наверняка, осознаёт ли он, что натворил, и был ли это её Фоукс, или нет. — Профессор, мне бы в голову не пришло возвращаться назад во времени даже на год, если бы не тот факт, что... — она на секунду задумалась, не зная, сколько информации можно рассказать. И тут ей кое-что пришло в голову. Гермиона вспомнила, что на ней не было живого места из-за проклятий. Им уже известно, что что-то случилось. — Когда я ушла, в Хогвартсе было сражение, — резко сказала она. — Многие люди погибли, включая большинство моих друзей. Глаза Дамблдора испуганно расширились. — Я была подавлена, в отчаянии и расстроена, и нашла этот маховик времени в кабинете директора, и просто не думала. Я, разумеется, не представляла, что такое может случиться. Обычно мне не свойственна безрассудность и безответственность, — её голос звучал умоляюще. Дамблдор наклонился вперед. — Мисс Грин, наши сердца - это одновременно и лучшие, и худшие части нас самих. Я не знаю, из какого будущего вы пришли, и не особенно хочу знать, но думаю, что ваш "инцидент" произошёл по какой-то причине. — Почему, Профессор? — Почему я так думаю, или вы спрашиваете меня, в чём, по-моему, причина? — Первое, — сразу же ответила она. Его глаза блеснули. — Само собой. Вы разумный человек, это видно, но если бы вам захотелось узнать о втором, мне пришлось бы сказать, что я понятия не имею, в чём причина. Однако я верю в её существование, из-за того, что Фоукс помог вам совершить это путешествие. — Фоукс, — повторила она. — Нельзя с лёгкостью относить каких-либо магических зверей к злым, — сказал Дамблдор, — потому что даже те, которые представляют огромную опасность, просто хищники, очень похожие на немагических хищных животных. Я, несомненно, не говорю о тёмных существах. Но надо признать, что некоторые виды магических существ ассоциируются с доброй магией, и фениксы одни из них. Их слёзы обладают уникальными целебными свойствами, а перья могут использоваться для сердцевин палочек. Они очень мудрые, очень могущественные и, как я уже говорил, очень загадочные животные. Их жизненный цикл сам по себе загадочен. Неужели они вечны? Мы не знаем. Гермиона нашла бы его размышления о природе фениксов весьма интересными в любой другой ситуации, но его склонность пускаться в неуместные рассуждения немного раздражала. — Значит, вы считаете, что у моего нахождения здесь есть цель, из-за вмешательства Фоукса, — повторила она не скептически, но пытаясь принять эту идею. — А как же хронология, которую я помню? Если я тут не просто так, разве это не значит, что я должна что-то изменить? То время было ужасно, профессор. Фоукс не мог вернуть меня сюда, чтобы сохранить его, если он сделал это как проявление "доброй" магии. Дамблдор задумался и кивнул. — Я полагаю, не исключено, что вам предназначено что-то изменить. Что именно, я не знаю… и, пожалуйста, опять же, когда вы поймёте, что конкретно, не говорите мне. Если мы правы, то вы будете должны выяснить это самостоятельно. Гермиона почувствовала раздражение. — Но, профессор, я могла бы сделать что-нибудь, что сотрёт меня! Могла бы создать парадокс! На третьем курсе, когда мне выдали маховик для дополнительных занятий, то неоднократно говорили, что это опасно. — Да, но вам наверняка выдали самую простую модель. Вполне возможно, даже в это время, иметь маховик времени, который не позволит своему хозяину создать парадокс. Магия, необходимая для этого, довольно сложна, судя по тому, что я читал, и поэтому не используется, кроме как в устройствах, которые могут отправлять назад на большие промежутки времени. Не было никаких оснований так зачаровывать ваш маховик с третьего курса. — Но... как? Дамблдор покачал головой. — Это выше моего понимания, мисс Грин, но думаю, что это связано с созданием магических якорей в новом времени. Ваше существование здесь зависит не от того, что произошло в будущем, которое больше даже не высечено в камне, а от того факта, что вы появились в этом времени, принесённая сюда маховиком, который закрепил вас здесь. Видите ли, это не петля. Ваше появление в этом времени всегда будет неизменным, из-за того, как устройство было зачаровано. Гермиона была ошеломлена. — В какой-то момент меня будет две. Дамблдор удивленно поднял брови. — Хотите сказать, что в настоящий момент вы… о, то есть другая вы, ещё не родилась? Чёрт. Она не собиралась ничего раскрывать, но фраза вырвалась прежде, чем она успела её подумать. Ей нужно быть осторожнее. Однако казалось, что теперь нет другого выхода. — Совершенно верно, профессор, — сказала она. Он выглядел встревоженным. — Значит, вы из более дальнего времени, чем я предполагал, — сказал он. — Подскажите мне, пожалуйста. Во-первых, Гермиона Грин это ваше настоящее имя, и сколько вам лет? — Меня зовут Гермиона, но, на самом деле, моя фамилия Грейнджер, — тихо сказала она. — Я подумала, что не стоит представляться этим именем. — Очень сообразительно. Гермиона слабо улыбнулась этому комплименту. — Мне уже восемнадцать. Я покинула своё время в начале мая, так что заканчивала бы седьмой курс, но из-за войны, всё-таки завершившейся после битвы, я не смогла посещать Хогвартс. Дамблдор выглядел очень обеспокоенным этим. — Почему? — Я маглорождённая, — сказала она, — и тогда моё существование было незаконным, — глаза профессора расширились, а затем сузились от гнева, но она продолжала, — нам запретили находиться в Хогвартсе. Я училась здесь в течение шести лет, но потом кое-что произошло... — она замолчала, не желая больше ничего говорить. — И это кошмарное событие вы решили предотвратить, вернувшись на год назад, — заключил он. — Мне всё ясно. Тем не менее, Фоукс понимал, что необходимо исправить гораздо больше событий, — он поднял голову и встретился с ней взглядом голубых глаз. — Мисс Грин, если вас нельзя отправить назад в ваше собственное время, то всё равно можно будет послать другую вас, ту, которая ещё не родилась, во вчерашний день, поскольку мы знаем, что это неизбежно произойдёт. Фоукс может сделать это ещё раз, когда придёт время. На самом деле, очень вероятно, что он так и сделает. — Профессор, — в отчаянии начала она, — я не могу оставаться здесь до конца своих дней. Я хотела спасти своих друзей. Он посмотрел на неё старыми, печальными глазами. — И вы вполне способны это сделать. Но может быть и так, что вам не удастся спасти их для себя. — Профессор… Он поднял руку. — Мисс Грин, мы не можем отправить вас обратно. Я понятия не имею, будет ли это вообще возможно. Раз уж вы здесь, и поскольку вам не удалось пройти свой седьмой курс, то я могу предоставить такую возможность. Вы можете получить образование и шанс в этом времени, и по пути, надеюсь, вы откроете для себя всё то, что вам предначертано сделать. Гермиона поняла, что его слова были окончательными и предназначались не для того, чтобы утешить её, а для того, чтобы она свыклась с этой мыслью. Она сгорбилась, а на глазах навернулись слезы, но она кивнула. — Естественно, мы не можем сказать остальной школе, что вы путешественница во времени. Профессор Слизнорт и директор Диппет уже поклялись хранить это в тайне, как и я. Мы договорились, что вам нужно правдоподобное прикрытие. И если маглорождённых будут преследовать в вашем будущем, то, вероятно, лучше, чтобы ваша легенда не включала в себя то, что вы рождены в семье маглов, не говоря уже о том, что будет непросто объяснить, почему вы не посещали Хогвартс с первого курса, — он задумался. — Мне не известно, как много вы знаете о моем происхождении… — Вообще-то немного, профессор, — с усмешкой ответила Гермиона. — Значит, вы знаете, что моя мать якобы была маглорождённой? — О да, сэр. Дамблдор кивнул. — Она ею не была... точнее не совсем. Или, может быть, да, но их неправильно называть маглорождёнными, на самом деле они сквиборождённые. Таково моё предположение. В её случае она была дочерью магла и сквиба. — А-а, — понимающе протянула Гермиона. Вот почему, согласно биографии Риты Скитер, Кендра Дамблдор отрицала свое маглорождение. — У неё был младший брат, по всем признакам магл, но, наверное, справедливо считать его ещё и сквибом. Он женился на женщине, известной, как сквиб из небольшой, уже исчезнувшей, магической семьи. Дочь была последней их представительницей. Они не завели детей... но раз уж мы говорим о людях, которые не были никак записаны теми ведьмами и волшебниками, которые одержимы родословными, будет легко подделать записи о дочери сквиба, то есть, моей кузине, её магловском муже Грине, и о вас. Скажем так, вас обучал магии частный учитель. — Так… я выдам себя за вашу кузину полукровку, — медленно произнесла она, обдумывая услышанное. Дамблдор кивнул. — Если, конечно, у вас нет возражений? — ласково спросил он. — Безопаснее всего было бы записать вас в ряды чистокровных, но они слишком хорошо следят за генеалогией. — Никаких возражений, — сказала Гермиона. На её лице появилась улыбка. — Я благодарна вам за то, что вы взяли на себя ответственность за меня, пойдя на это. — Мне не составит труда, мисс Грин, — доброжелательно сказал он. Потом волшебник встал. — Итак, сегодня начинается новый семестр. Студенты прибудут в ближайшие час-два. Я расскажу профессорам Диппету и Слизнорту о вашем прикрытии, а тем временем вы спуститесь в Большой зал, чтобы пройти распределение с новыми студентами. Глаза Гермионы расширились. — Но, профессор, в одиннадцать лет меня уже распределили! — Конечно-конечно... но у меня закрадываются подозрения, мисс Грин, что мы проводим его слишком рано. Если вы здесь по какой-то причине, чтобы что-то изменить, то стоит дать сортировочной шляпе сказать своё слово. Факультет может сыграть большую роль. Гермиона хотела было возразить, но поняла, что это бесполезно. «Подумаешь, — подумала она. — Я всё равно окажусь на Гриффиндоре». Она встала, сунула руку под мантию, чтобы нащупать свою расшитую бисером сумочку, и последовала за профессором вниз.

***

К тому времени, как прибыл школьный поезд, Диппету и Слизнорту уже рассказали легенду. Последнего, казалось, очень развеселила эта история, как будто ему доставляло удовольствие болтать об обучении "кузины профессора Дамблдора". «Наверное, так оно и есть» , — кисло подумала Гермиона, ожидая ответа. — «Он всегда бы не против похвалиться студентом с важными связями, даже если они ненастоящие, и он это знает. Проклятые слизеринцы». К счастью, Диппет решил распределить Гермиону раньше, чем тех, кто поступил сюда на первый курс, поэтому испытала огромное облегчение. Она понимала, что, как только её объявят, то она станет предметом сплетен и обсуждений, которые сведутся к минимуму, если её сортировка произойдёт до, а не после первогодок. Студенты гуськом вошли в замок, детишки выглядели испуганными и встревоженными, направляясь к входу в Большой зал, остальные ученики выглядели возбужденными, самодовольными, скучающими, а некоторые из них, надменными, когда занимали места за столами факультетов. — Добро пожаловать на ещё один год в Хогвартс, — сказал Диппет. — Прежде чем мы начнём сортировать наших новых студентов, я должен сделать объявление. Появилась новая семикурсница, кузина нашего профессора Дамблдора, которая присоединится к нам на последний курс магического обучения. Пожалуйста, поприветствуйте мисс Гермиону Грин. Гермиона подошла к табуретке под аплодисменты студентов. Она посмотрела на большой зал, заметив любопытство на большинстве лиц, прежде чем Дамблдор опустил распределяющую шляпу ей на голову. «О, вы самый настоящий парадокс, не так ли?» — голос шляпы говорил в её голове, подчёркивая слово "парадокс". Гермиона вздрогнула. «Вы сказали это только для того, чтобы привлечь моё внимание, верно? Что ж, теперь оно ваше», — подумала она. Шляпа хихикнула. «Ваши воспоминания говорят, что я уже сортировала вас раньше, чего у меня не получается припомнить. Самый что ни на есть парадокс, мисс... теперь Грин, да?» «Давайте покончим с этим. Вы знаете, что делать». «Именно, я распределяю студентов Хогвартса. Как же с вами поступить, в самом деле...» Самообладание Гермионы было на исходе. С каких это пор сортировочная шляпа стала язвительной? «Вы больше не тот человек, каким были в одиннадцать лет», — неожиданно сказала она. «Что?» — страх внезапно наполнил Гермиону. «Вы были вынуждены научиться выживать любой ценой. Приходилось смотреть сквозь пальцы, когда ваши друзья и наставники стали ущербными, сломленными людьми из-за общего блага», — шляпа сделала особый акцент на последних двух словах, и Гермиона вздрогнула. Знает ли она, что означает для неё эта фраза теперь? «Вы познали тьму. Были безжалостны. Надо же, что это… вы держали в заложниках журналистку, заперли её в виде насекомого и шантажом заставили написать то, что вы хотели. Боже мой! Наблюдали, как ваш лучший друг использует проклятие Империус на ни в чём неповинных гоблинах, чтобы ограбить Гринготтс. Вы бы сами его заколдовали, если бы была возможность, не так ли?» «Да, и сделала бы это лучше», — Гермиона не озвучила эту мысль в разговоре со шляпой, но та, похоже, всё равно услышала, потому что снова хихикнула. «А воспоминания твоих родителей…» «Мы это не обсуждаем», — резко сказала Гермиона в мыслях. До сих пор она не была уверена, правильно ли поступила. «Как только вы вошли в волшебный мир и узнали, что есть люди, которые предвзяты к вам, то решили доказать, что они ошибаются. И чтобы проявить себя, — многозначительно сказала шляпа, — вы использовали любую возможность. Нет, мисс Грейнджер, ваше новое имя выбрано удачно потому, что на этот раз вы принадлежите к факультету Слизерин!» Последнее слово шляпа прокричала на весь зал. Гермиона сидела на табурете, потрясённая до глубины души. Она начала догадываться, куда всё шло, как только шляпа намекнула, что не собирается снова направлять её на Гриффиндор, но она предположила, что это будет Когтевран. Эта… Она поняла, что должна встать. Даже не взглянув на Дамблдора, она неуклюже направилась к Слизеринскому столу, который аплодировал ей лишь вполсилы. Несколько лиц выражали ничем не прикрытые подозрения. «Они знают, что у меня не чистокровная фамилия, и думают, что я родственница Дамблдора», — с горечью размышляла она, садясь на скамейку. Черноволосая девушка с кислым лицом, сидевшая слева, пристально посмотрела на неё. Лицо показалось Гермионе смутно знакомым, но ей никак не удавалось вспомнить откуда. Она толкнула локтём свою подругу с другой стороны, брюнетку с короткими, вьющимися, безукоризненно собранными волосами, которая ухмыльнулась и попыталась подавить смешок. Гермиона сердито посмотрела на них в ответ. Так её волосы не были уложены в стиле 1940-х годов. Неважно. Теперь Диппет приветствовал первогодок Хогвартса и приступил к традиционной сортировке. Гермиона расслабилась, когда внимание большинства учеников, за исключением, казалось, старших слизеринцев, больше не было приковано к ней. Она посмотрела на преподавательский стол. Дамблдор бесстрастно смотрел на неё. Выражение его лица было совершенно непроницаемым. Гермиона вспомнила, что не сказала ему, куда её распределили в прошлый раз, так что, возможно, он был не так удивлен, как она. Или, возможно, он беспокоился. Она посмотрела в сторону и увидела Слизнорта, который встретил её взгляд и просиял. «По крайней мере, хоть один человек счастлив, что я здесь», — подумала она. По какой-то причине мысль о том, что Слизнорт был рад видеть её на собственном факультете, подняла настроение. Кем бы он ни был, Гораций Слизнорт был прекрасным человеком, заботившимся об избранных учениках. В конце концов, он был в восторге от её вступления в клуб Слизней на шестом курсе. Первый курс был вскоре отсортирован, и каждый факультет набрал около восьми новых членов. Гермиона думала, что в её время классы были немного больше, но это, вероятно, связано с бумом рождаемости среди магловского населения. Самое сильное отличие, похоже, заключалось в количестве маглорождённых и полукровных студентов. Эта мысль вызвала на её лице ухмылку. — А теперь, — сказал профессор Диппет с улыбкой, — давайте пировать! — он отошел от кафедры, и Гермиона улыбнулась, когда на столе перед ней появилась еда. Она взяла нож с вилкой и принялась резать бифштекс. Она наслаждалась ужином, когда девушка справа похлопала её по плечу. Гермиона проглотила еду, отложила приборы и повернулась к ней. Она была черноволосой, как и та неприятная девушка слева от Гермионы, но в лице не было ничего злого. Её волосы тоже были красиво завиты в стиле 40-х годов, а не висели прядями на спине, как у другой девушки. — Добро пожаловать в Хогвартс, — сказала она деловым тоном. — Я Лукреция Блэк, староста седьмого курса Слизерина. — Гермиона Грин… но ты, конечно же, это слышала, — она пожала руку Лукреции. — Слева от тебя, моя кузина Вальбурга, а слева от неё Друэлла Розье. Мы твои одногодки, и ты будешь жить с нами в одной комнате. Друэлла помолвлена с младшим братом Вальбурги Сигнусом Блэком. Он с четвёртого курса. Что? Гермиона вдруг поняла, что не должна измениться в лице и не выдавать, что это возмутительно и архаично для семнадцатилетних, не говоря уже о четверокурсниках, заключать помолвку между ними в Британии 1940-х годов. Но, разумеется, она понимала, что таковы были нерушимые чистокровные традиции. В противном случае они осмелились бы решить, что хотят жениться на ком-то с менее древней магической кровью. Она знала это и не могла позволить этим людям увидеть, что она думает об этом. Пришлось притвориться, что это не произвело на неё никакого впечатления. Ещё одно осознание поразило её, как удар молнии. Вальбурга Блэк показалась Гермионе знакомой, потому что она уже видела её раньше, как вопящий, безумный портрет. Это была мать Сириуса. И… о, Мерлин, Сигнус и Друэлла были родителями… Безумный гогочущий женский голос заполонил воспоминания Гермионы. Нож на её руке, вырезающий мерзкое слово на коже. Круцио. Оборотное зелье. Гринготтс. Рон и Джинни, мёртвые из-за вспышек зелёного. Гермиона инстинктивно схватилась за палочку. Палочка не имела ничего общего с той, которую она купила у Олливандера, эту она взяла у Беллатрисы Лестрейндж в поместье Малфоев. «Великий Мерлин», — подумала она. Кого ещё она узнает? Какие ещё призраки из прошлого, или будущего, или откуда-либо ещё, вернутся, чтобы преследовать её? Судьба, время, распределяющая шляпа или чёртов Феникс имели дурное чувство юмора, и как только эта мысль пришла ей в голову, Лукреция заговорила снова. — Как я уже сказала, я – староста девочек седьмого курса Слизерина. В этом году нам повезло, потому что староста мальчиков седьмого курса одновременно и староста школы. Что, само собой, удобно для любого факультета, где есть старосты мальчиков или девочек. Том! — крикнула она кому-то с другой стороны стола. Через несколько мгновений к ним подошёл потрясающе красивый молодой волшебник. Вальбурга Блэк взвизгнула, Гермиона поморщилась, это было слишком похоже на то, как это прозвучало бы от её портрета, и отпрянула от скамейки, чтобы не мешать. Волшебник сел слева от Гермионы и с улыбкой пожал ей руку. — Том Риддл, мисс Грин. Добро пожаловать в Слизерин. О Мерлин, о Боже, нет. Гермиона посмотрела на протянутую руку, стараясь не заглядывать ему в глаза. В голову не пришло ни единого способа избежать рукопожатия, не выглядя при этом невоспитанной и подозрительной. Ни то, ни другое не принесло бы ей никакой пользы на Слизерине. У него на пальце было кольцо. То кольцо. Он убил своего отца. Может быть, это уже крестраж? Гермиона вздрогнула, пожала руку и отодвинулась так быстро, как только могла, чтобы не показаться невежливой. Казалось, он слегка смутился оттого, что она не хочет встречаться с ним взглядом. — С вами всё в порядке, мисс Грин? — спросил он таким тоном, который, по его мнению, должен был звучать очень деликатно. — Конечно, — быстро ответила она. — Просто нервничаю, — в конце концов, это даже не ложь, хотя, скорее всего, преуменьшение года. Точнее пятидесяти четырёх лет. Он холодно улыбнулся. — Это пройдёт. Возможно, быстрее, если вы познакомитесь ближе с кем-нибудь из нас. Гермиона предпочла бы поближе познакомиться с визжащей фанатичной Вальбургой Блэк. — Значит… кузина Дамблдора? — сказал Риддл. «Вот и допрос», — думала Гермиона. — Да, кузина, по материнской линии, — бойко ответила она. — Верно. Как так получилось, что вы только сейчас приехали в Хогвартс? И почему именно сейчас? Гермиона приподняла бровь в ответ на его прямолинейный вопрос, но продолжила отвечать словами, о которых они с Дамблдором договорились во время их беседы. — У меня был личный преподаватель, — сказала она. — Профессор Дамблдор и мои родители решили, что мне лучше учиться вне Хогвартса, пока не достигну совершеннолетия. Думаю, они хотели избежать появления кумовства, — при слове "появление" она изобразила на лице фальшивую ухмылку, надеясь намекнуть этим змеям, что именно появление кумовства - всё, что её не устраивало. Риддл изобразил ухмылку, отчего по спине Гермионы снова пробежала дрожь, не в последнюю очередь потому, что она не коснулась его глаз. Они были не красными, а тёмно-коричневыми, но холодными, как лёд. — Неужели? — спросил он не то чтобы вопросительно, но, даже не обращаясь к ней. — Как интересно. Гермиона пожала плечами. — Спасибо, но я знаю, что это не совсем так, — она вскинула голову, на мгновение, бросив вызов его взгляду. — А что насчёт вас? Вы... Вы должны быть превосходным студентом, чтобы стать главным старостой, — прозвучало глупо, но она не могла придумать, что ещё сказать. — О, Риддл был лучшим в классе с первого курса, — вставила Лукреция Блэк. — Никто всерьёз не соперничал с ним, даже эти с Когтеврана. — Конечно, — сказала Гермиона, стараясь не выдать своего удивления. — Правда в этом году ему придётся подвинуться. «О нет, зачем я это сказала? Неужели я пытаюсь заманить, его, Волдеморта?» Риддл, однако, не выглядел обиженным. Он удивленно поднял брови. — Полагаю, вы имеете в виду себя? С нетерпением жду этого момента, — в его голосе проскользнул скрытый вызов и нотка высокомерия. Очевидно, он ни на секунду не поверил, что кто-то может одолеть его на академическом фронте. К черту всё. Возможно, её только что распределили на змеиный факультет, но Гермиона пока не растеряла гриффиндорских качеств, что бы там ни говорила эта старая шляпа. Она не собиралась позволять семнадцатилетнему Волдеморту запугать её, особенно когда она уже сталкивалась с его пугающе бесчеловечной старшей версией. — Я тоже, — жёстко сказала Гермиона. — Не могу дождаться завтрашних занятий. Он улыбнулся ещё одной неискренней улыбкой. — Надеюсь, вы не переоцениваете свои магические способности, ведь до сих пор вам не с кем было себя сравнивать. Я имею в виду вашего возраста, — сказал он. — Учителя всегда сдерживают то, на что они действительно способны. Думаю, вы скоро поймете, мисс Грин, что я нет. Он повернулся к своей тарелке, которая волшебным образом появилась перед его новым местом за столом, и продолжил трапезу. Как только мурашки перестали бегать по коже, Гермиона тоже попыталась закончить ужин. Но одна мысль всё время мелькала в голове, как бы она не старалась её вытеснить. «Это была угроза, — подумала она. — Прошёл всего лишь час, а меня уже предупредил сам Волдеморт».