***
На следующее утро Гермиона проснулась рано. Она хотела принять душ и попытаться как-нибудь украсить свой маленький уголок в спальне тем, что лежало в её сумочке. Во всяком случае, у неё были деньги, и довольно много для 1940-х годов. Её это порадовало, потому что она знала, что ей скоро придётся сходить в Хогсмид или заказать то, что нужно через сову. В прошлом году она не взяла с собой никаких школьных мантий, и, конечно же, ни одна из её вещей не подходила для 1940-х годов. По правде говоря, у неё была единственная школьная мантия, которую дал ей Диппет, и после душа она надела её поверх наиболее обычных предметов магловской одежды, которые у неё имелись: белой блузки и пары черных штанов. Оставалось надеяться, что мантия не даст привлечь к ней слишком много внимания как к ведьме, которая не носит юбки. Она думала, что могла бы трансфигурировать её, но это была единственная подходящая вещь, которую она могла надеть, и не хотела рисковать. Она хороша в трансфигурации, но никогда не проявляла сильного интереса к изменению своей одежды. Позже, возможно, она поэкспериментирует со своими джинсами. Книги тоже на какое-то время доставят проблем. Как иронично: книжек у неё было в избытке, но недоставало учебников для седьмого курса и уж точно нет для седьмого курса 1940-х годов. В запасе у неё были одна или две дополнительные книги по каждому предмету, которыми она будет пользоваться до тех пор, пока не придут заказанные. Эта мысль вызвала у неё укол дискомфорта; она вспомнила, как Гарри был чрезвычайно увлечён старым учебником Снейпа о зельях, но ничего не могла поделать. Как только она вышла из ванной, то увидела, что девочки уже проснулись. Лукреция Блэк бесстрастно смотрела на неё, но не враждебно, а оценивающе. Друэлла Розье оглядела её с явным презрением. Черты лица Вальбурги Блэк, казалось, исказились в постоянной хмурой гримасе. — Доброе утро, — сказала Гермиона, стараясь не обращать внимания на взгляды двух своих соседок по комнате. Лукреция кивнула. — Доброе утро, — сказала она. Остальные ничего не ответили. — Знаешь, — обратилась Гермиона к Вальбурге, не в силах сдержаться, — тебе не следует всё время так хмуриться. Кто-то может подумать, что это твоё обычное выражение лица, и нарисовать портрет с таким лицом, и он будет... неудачным. Просто представь. — Если бы это случилось, я бы просто бросила в него Инсендио, Грин, — усмехнулась Вальбурга. Гермиона пожала плечами. — Это была лишь аналогия. Просто бесплатный совет. — Я не нуждаюсь в твоих советах. — Тогда не следуй ему, — пытаясь изобразить слизеринское презрение и безразличие так же, как это делали её соседки по комнате, она пересекла комнату и подошла к единственному незанятому столу. Она вызвала свою расшитую бисером сумку и начала доставать из неё книги. Внезапно ей кое-что пришло в голову. Соседки, по крайней мере, две из них и, возможно, третья, считали её незваной гостьей и смотрели с явным подозрением и пренебрежением из-за её предполагаемой связи с Альбусом Дамблдором. Ей надо сделать что-нибудь, чтобы удивить их. У девочек вырвался коллективный вздох, когда Гермиона вызвала книги: Волхование всех презлейшее, Сильнодействующие зелья, Как наслать проклятие и защититься, если проклятие наслали на вас, а также Тёмные искусства: справочник по правовым вопросам. Она невозмутимо продолжала, называя каждую сомнительную книгу по каждому предмету, вызывая их из её сумки. Наконец, одарив девушек улыбкой и приподняв бровь, чтобы дать им понять, что она всё это время была в курсе их внимания и реакции, она призвала Тайны наитемнейшего искусства. Он пролетел по воздуху и волшебным образом скользнул к концу книжной полки на столе. Гермиона наложила сильное противоугонное проклятие на всю полку, взяла свою бисерную сумку, положила её в школьную сумку и уверенно вышла из комнаты.***
Гермиона пронеслась через гостиную Слизерина, будучи более чем довольной собой. Она лишила своих соседок по общежитию дара речи и, вероятно, одним махом запугала их до неохотного уважения. Совершенно очевидно, что они не ожидали, что у неё есть целая коллекция книг о тёмных искусствах. Она подавила усмешку, осознав, что книги снова помогли ей выбраться из этой ситуации. Мир снова начал входить в привычную колею. Едва эта мысль промелькнула у неё в голове, как она оказалась лицом к лицу с безукоризненно ухоженным Томом Риддлом. Он явно ожидал её в общей комнате. Судьба и впрямь подшучивает над ней, подумала она. — Доброе утро, мисс Грин, — учтиво произнес он, расплываясь в улыбке. Как и прошлым вечером, она не доходила до глаз. — Риддл, — односложно ответила она в знак согласия. Улыбка исчезла. — Старосты пятого курса получили задание ввести первокурсников в курс дела, так что, — он очень недвусмысленно дотронулся до значка старосты мальчиков, — я подумал, что мог бы воспользоваться случаем и показать вам окрестности. — Спасибо, но профессор Дамблдор много рассказывал мне о замке, — тут же ответила Гермиона. — Уверена, что у вас есть более важные дела. «И я уверена, что ты не заинтересован в вежливости ради неё самой. Ты хочешь оказаться со мной наедине, чтобы продолжить допрос». Он окинул её оценивающим взглядом. — Я уверен, что у нас одинаковое расписание занятий, так что для вас вполне разумно просто пойти со мной, Грин. — Как вы узнали? — Диппет показывает мне расписание каждого с тех пор, как я стал старостой Слизерина и школы. Признаюсь, я уделил особое внимание вашему, поскольку вы новенькая. Что было бы вполне естественно, не так ли? Раз уж вы так уверены, что можете соперничать со мной. — Думаю, мы это выясним, да, Риддл? — сказала она вполголоса. Он не ответил, но протянул ей руку, чтобы она взялась за неё. Она не хотела этого делать, но на данный момент у неё не было никаких причин для того, чтобы испытывать к нему отвращение, поэтому она сделала глубокий вдох и связала свои руки**. Когда она шла с ним в Большой зал на завтрак, Гермионе пришло в голову, что нет ничего удивительного в том, что он очаровал большую часть школы. Гермионе с трудом далось признание, что Риддл правда красив, умён и харизматичен, но так и есть. Но все эти его качества были чудовищным и отвратительным способом утеряны. Рядом с ней находился человек, который мог стать буквально тем, кем бы только захотел. Он мог бы работать министром магии через пятнадцать лет. Она, безусловно, хотела бы занять высокий пост в министерстве, если бы была в состоянии исправить своё будущее. И вместо этого он решил уничтожить свою привлекательную внешность, свой интеллект и способность рассуждать, уничтожить саму свою человечность, чтобы возглавить преступную террористическую группу прирождённых троглодитов с устаревшей идеологией, которая никогда не сможет поддерживать жизнеспособное общество. От такого расточительства ей стало противно. Они вошли в Большой зал и сели за слизеринский стол. Перед ними появился завтрак, и они принялись за еду. Риддл смотрел на неё, изучая и ничего не говоря, что озадачивало её, но больше всего приводило в ярость то, что она не могла спросить его, почему он не допрашивает её. Они закончили завтракать, и наконец, он повернулся к ней со своим расчетливым взглядом. «Наверное, притворная вежливость иссякла, навсегда», — подумала она. По какой-то причине это принесло ей облегчение. — А теперь, мисс Грин, давайте пройдём на зелья. Брр. Он не собирался ходить вокруг да около, но и открыто выказывать свои намерения тоже. Видимо, ей не следовало этого ожидать. В конце концов, здесь не Гриффиндор. «И я обязана помнить об этом».***
Гермиона иногда задавалась вопросом о различиях между профессором Снейпом и профессором Слизнортом как мастерами зелий. Парадоксально, но Снейп, несмотря на то, что его подход к зельям был гораздо более нетрадиционен, чем у Слизнорта, несомненно, предпочитал, чтобы его ученики придерживались книг, в то время как Слизнорт любил развивать творческое мышление в своих учениках. Она справлялась с заданиями на занятиях Снейпа, как минимум, так же хорошо, как и любой гриффиндорец, в то время как у Слизнорта она прикладывала больше усилий. Ей было трудно смириться с этим, особенно учитывая то, что она стала свидетелем того, как Гарри жульничал весь шестой курс, по крайней мере, в то время она так считала. Теперь она сомневалась, что это был явный обман. Он отдавал должное творчеству Снейпа, но все зелья делал сам. А Гермиона, раздражённая сложившейся ситуацией, злостно саботировала выполнение собственных зелий, упрямо придерживаясь учебников Слизнорта. Волшебница твердила себе весь тот год, что было как-то более "благородно" получить "Выше ожидаемого" для своей "честной" работы, чем "нарушать правила" и пытаться вводить новшества, как это делал принц-полукровка. Седьмой год, год в бегах, полностью изгнал эту мысль из её головы. Творческое мышление было у неё всегда. Ей пришла в голову блестящая мысль использовать фальшивые галеоны с протеевыми чарами для отряда Дамблдора, а потом было ещё проклятие, вызывающее оспу, которое она изобрела для членов ОД. Теперь, после того года, когда ей пришлось довольствоваться только тем, что было доступно, после того, как она застряла в 1944-м году с молодым Волдемортом, она знала, что должна призвать ту часть себя и не отпускать её. Это единственный способ пройти седьмой курс. Именно так она оказалась напарницей Риддла в зельях по подготовке к Ж.А.Б.А., по его настоянию, и периодически обменивалась с ним всё более враждебными взглядами, пока они соревновались друг с другом, кто первым ответит на вопросы Слизнорта. Остальная часть класса по-всякому развлекалась, слизеринцы радовались от безостановочно пополнявшейся копилки факультета и расстройства всех остальных. — Очень хорошо, мисс Грин, очень хорошо! — Слизнорт радостно воскликнул, когда Гермиона правильно определила Веритасерум. — А теперь кто-нибудь может мне сказать... конечно, Том, конечно. Гермиона заметила, что Слизнорт обычно называл Риддла по имени, даже в классе. — Это Феликс Фелицис, сэр, — сказал он, самодовольно улыбаясь Гермионе. Она тоже подняла руку. — Ещё пять очков Слизерину! Превосходно, превосходно, — он подмигнул им обоим, явно не замечая миазмов соперничества и враждебности между ними. — Я уверен, что вы вдвоём сможете идентифицировать каждое зелье, которое есть у меня в запасах, но мы должны начать практическую часть. Сегодня мы будем варить Прозрей-зелье... Когда урок закончился, а Риддл и Гермиона, разумеется, заработали кучу очков, он грубо схватил её за руку, полностью отказавшись от джентльменского жеста предложения ей своей руки, чтобы "сопроводить" её в следующий класс. Он был явно расстроен тем, что, по меньшей мере, в одном её хвастовство тем вечером не было простым блефом. Та же картина наблюдалась на всех их занятиях в тот день и на следующий день, за исключением одного. Гермиона с самого начала нервничала из-за защиты от темных искусств. Это был единственный предмет, по которому она не получила "Превосходно" на экзамене С.О.В., хотя только потому, что она не слишком хорошо справилась с дуэльной частью экзамена. Ей хотелось думать, что после того года она справится на "П". В конце концов, она сдерживала Беллатрису Лестрейндж, хотя Джинни с Луной помогли ей. Во всяком случае, до тех пор, пока Джинни не стало… Гермиона прогнала прочь эту мысль. На этот раз ничего подобного не случится. Она всё исправит. В это время занятия вела ведьма по имени Галатея Вилкост, которая выглядела примерно на тот же возраст, что и профессор Макгонагалл в 1998 году. Профессор Вилкост начала урок с импровизированного вопроса-ответа о теоретических знаниях. Какое-то время Гермиона с удовольствием наблюдала, как кипит Риддл, а её рука снова и снова взлетала вверх, чтобы ответить на вопросы профессора. — Ты невыносимая зубрилка, — прошипел он после того, как она правильно ответила на вопрос Вилкост об инферналах. Гермиона просияла в ответ, наблюдая, как он яростно вдыхает и выдыхает воздух. Затем Вилкост улыбнулась. — Ну, теперь, когда мисс Грин ответила на все мои вопросы, нет, простите, Мистер Риддл, вы всё-таки ответили на вопрос о Патронусах, прошу прощения, мы проведём практические дуэли. Выбирайте себе партнёра, и не забывайте соблюдать правила! Если я увижу, что хоть кто-то ведёт себя грязно, я сниму баллы. — Ты и я, — сразу же ответил Риддл. Гермиона ожидала этого, хотя её пульс сразу же участился. Взгляд, который он бросил на неё, был расчетливым, самодовольным и… тревожно-мстительным. У неё вдруг появилось плохое предчувствие. — Встать, — приказала Вилкост. Студенты вышли из-за парт. Профессор взмахнула палочкой, подняв все столы сразу к высокому потолку класса, и набросила тяжелую сеть, чтобы держать их подвешенными, если ей придётся вмешаться в чью-то дуэль. — Достать палочки! Раз-два-три-сейчас! Он был невероятно быстр. И тут же ударил её невербальным Редукто. Гермиона ахнула, когда взрыв магии, казалось, ударил её в живот, выбивая весь воздух. Она отлетела назад на несколько футов и чуть не врезалась в ближайшую дуэльную пару. Ухмыляясь, Риддл произнес ещё одно проклятие. Цепи вылетели из его палочки, обернувшись вокруг неё. Ему не следовало так туго их затягивать, подумала Гермиона в смущении и гневе. Она взмахнула рукой, которая всё еще была свободна, и послала ему в ответ Ступефай, но он отразил его с выражением крайнего презрения на своём красивом лице. — Серьёзно, Грин? — сказал он вполголоса. — Магия четвёртого курса, и это всё? Он произнес невербальное заклинание, и, к ужасу Гермионы, её палочка перелетела из её руки в его. Дуэль закончилась почти так же быстро, как и началась. Профессор Вилкост поспешила к нему, явно очень разочарованная тем, что дуэль между двумя её самыми многообещающими учениками оказалась столь односторонней и закончилась так скоро. — Отлично сработано, мистер Риддл, — сказала она, стараясь, чтобы её голос звучал поздравительно. — Молодец. Возможно, вам следует вернуть мисс Грин её волшебную палочку и сделать ещё одну попытку. Риддл выглядел тревожно нетерпеливым, но Гермиона не собиралась снова позволять себя унижать. — Вообще-то, Профессор, я бы хотел попробовать с другим партнером. Она позволила беспокойству овладеть собой. Её не так-то легко было победить. Но он был быстр и так же быстро соображал. Ступефай? «В самом деле, — упрекнула себя Гермиона, когда профессор сняла с неё оковы, — надо было придумать что-нибудь получше. Он прав» . У неё остался кислый привкус во рту, когда она признала, что Риддл был прав во всём, но это было неизбежно. Она должна действовать быстрее, и не может позволить ему добраться до неё ни при каких обстоятельствах.***
Неделя шла своим чередом. Гермиона обнаружила, что быстро возвращается к привычному образцу превосходства в классе, и снова подвергается гонениям со стороны большинства людей, с которыми жила. Девочки седьмого курса слизерина больше не издевались над ней открыто, пожалуй, из-за того, что она выставила на всеобщее обозрение свою грозную (и тщательно подобранную) коллекцию о тёмных искусствах, к которой больше никто не мог прикоснуться, но и не проявляли дружелюбия. Лукреция Блэк была вполне порядочной и никогда не забывала о вежливости, но при этом она никогда не открывалась. Все её разговоры были только по делу. Вальбурга избегала Гермиону, едва замечая её существование. И Друэлла Розье, она правда вела себя очень странно, бросая на Гермиону подозрительные взгляды и время от времени быстро подавляя ухмылки. Выглядело так, как будто она чего-то ожидала. Гермиона уже достаточно насмотрелась на слизеринцев, чтобы понять: если кто-то из них ждёт того, что ей неизвестно и не даёт никаких намёков на то, что это, значит, вероятно, это не сулит ничего хорошего. В следующий понедельник, через неделю после того, как она очнулась в больничном крыле, наконец, произошло то, что открыло ей, в курсе чего была Друэлла. После очередного урока зельеварения, на котором Слизнорт захвалил её и Риддла до небес, последний схватил Гермиону за руку, потянул её в пустой класс рядом с зельями и направил свою палочку ей в грудь. «Вот оно, — подумала она. — Сама виновата, что стала мишенью, и похоже его терпению пришёл конец. Как много я сделала ради великой цели этого путешествия». Затем Гермиона поняла, что он, конечно же, не собирался совершать убийство в замке, когда ученики входили и выходили из класса прямо за дверью. «Фу, я абсолютно, абсолютно не должна позволять себе так бояться его». Она собралась с духом и сказала так смело, как только могла. — В чём проблема, Риддл? Он нахмурился. Очевидно, это была попытка возмутиться, но он с ней не справился. Ему было что-то нужно. — Я получил очень тревожное сообщение о вас, мисс Грин, — сказал он. — Кое-кто доложил мне, что вы храните коллекцию чрезвычайно опасных книг по тёмным искусствам в своей спальне, на полке над письменным столом. Эта сука. Друэлла проболталась Риддлу о книгах. Гермиона презрительно фыркнула в ответ, позволив гневу взять верх над страхом. — И что из этого? Я люблю читать. Во всяком случае, в библиотеке есть копии всех этих книг. Риддл придвинулся ближе. — Нет, Грин, не всех. — И откуда ты знаешь, какие у меня книги? — Потому что мне дали список названий, — прошипел он. — Похоже, что ты наложила на них милое маленькое проклятие, чтобы никто больше к ним не прикасался, но это никому не мешало смотреть, — он достал из кармана халата сложенный листок пергамента и перечитал его. — Большинство из них в библиотеке, верно, но… — он с ухмылкой сунул записку под нос Гермионе, — не эта. Он указал на Тайны наитемнейшего искусства. У Гермионы свело живот. Конечно, он знал о ней. Он почти наверняка уже прочёл её, хотя Гермиона и не догадывалась, где сейчас находится этот экземпляр. Очевидно, не в библиотеке, хотя, скорее всего, и не в кабинете профессора. Возможно, с внезапным озарением Гермиона поняла, что её догадка практически верна, возможно, Дамблдор забрал эту книгу и спрятал в комнате забытых вещей. Даже в её время там было полно книг… — Ладно, хорошо, я поверю на слово, но к чему ты клонишь? Профессор Дамблдор просматривал каждую книгу, которую я брала с собой в школу. Он не имел ничего против, — Гермиона отчаянно лгала, надеясь, что он отступит. — Лгунья, — угрожающе произнес он. — Ты врёшь. Дамблдор не в курсе. Он никогда бы этого не одобрил. Зачем тебе эта книга, Грин? — Я не совсем понимаю, какое тебе до этого дело. Кончик его волшебной палочки коснулся её шеи. — Моим делом станет всё, что я захочу, и тебе лучше усвоить это как можно скорее. А теперь ответь мне, Грин. В чем заключается твой интерес к этой книге? Гермиона неожиданно почувствовала, что с неё хватит. Полнейший лицемер. Или... нет, он вовсе не лицемер. Просто у него начисто отсутствовало моральное осуждение книги о крестражах. Он не хотел, чтобы кто-то ещё увлёкся этой темой. Следствие паранойи из-за его уже совершенных преступлений или запланированных? Может, он уже создал один из них? Ей нужно было как-то это выяснить. Или это… пф, боязнь конкуренции? Что кто-то другой сделает то же самое? Гермиона была на грани того, чтобы сказать ему что-то очень, очень резкое, и очень безрассудное, когда дверь открылась. Риддл тут же спрятал палочку и изобразил на лице добродушную улыбку. — О, профессор Слизнорт, извините, я сейчас же пойду в класс. Слизнорт просиял, увидев двух своих любимых учеников в тесном пустом классе. Гермиона почувствовала, как её захлестнула волна отвращения, когда она поняла, что он подумал о том, чем они тут занимались. — Ничего страшного, никаких проблем, Том. Вообще-то я надеялся кое-что спросить у мисс Грин. Так что не могли бы вы подождать, как джентльмен, которым вы являетесь, и, возможно, проводить её на следующий урок? — он подмигнул ей. — Конечно, сэр. Мне было бы очень приятно, — он отошёл в сторону. Слизнорт неторопливо подошел к Гермионе. — Мисс Грин, я подумал, что могу спросить вас... Видите ли, у меня здесь есть небольшой клуб, состоящий из самых выдающихся студентов. Безусловно, Том член клуба, — сказал он с понимающей улыбкой. — Это светский клуб, но мы также ведём дискуссии на этих наших собраниях, и я стараюсь приглашать людей… людей из министерства, известных волшебников, ну, вы понимаете. Это невероятно отличная возможность завести полезные связи, и я надеялся, что вы присоединитесь. — Конечно, — тут же ответила Гермиона. Ей в самом деле нравился клуб Слизней в её времени, и на тот случай, если ей придётся остаться в этом, а Риддл не убьёт её первым, она хотела занять хорошую должность, чтобы ни в чём не нуждаться. — Это большая честь для меня, профессор. Когда состоится следующая встреча? — В пятницу вечером, в моём кабинете, в семь часов. Там будет еда и вино, и я думаю, что смогу позвать главу отдела магического правопорядка Поллукса Блэка. Отец вашей соседки, мисс Вальбурги Блэк. Это была бы прекрасная возможность, особенно для того, кто связан с Дамблдором, а? — Он понимающе подмигнул ей. В углу Риддл пошевелился. Он заметил это подмигивание. — Значит, я увижу вас, без сомнения, с Томом, верно? Гермиона улыбнулась изо всех сил. — Вы непременно увидите меня, сэр. — Отлично. А теперь, я полагаю, нам всем пора идти на следующий урок. Том? Риддл шагнул вперёд и взял Гермиону за руку в своей самой безупречной джентльменской манере. Но как только Слизнорт скрылся из виду, он повернулся к Гермионе с холодной, абсолютно хищной улыбкой. — Нам, действительно, пора на занятия, — промурлыкал он. — И вам, правда, следует пересмотреть свои ответы, когда я задаю вопросы, мисс Грин. У вас есть время до собрания клуба Слизней.