***
Одной из первых вещей, которые Гермиона сделала в начале этого учебного года, была подписка на газету. У неё не было корреспондентов даже в собственное время, поэтому волшебница не особенно скучала по этой стороне совиной почты. Осведомлённость успокаивала, поэтому она решила, что ей нужно знать, что происходит с войной против Гриндевальда, так же как ей нужно было знать, что "Пророк" говорил о Гарри или какие нападения пожиратели смерти совершили на прошлой неделе. Война, как оказалось, больше не складывалась в пользу Гриндевальда. Гермиона была вынуждена признать некоторую степень скептицизма по отношению ко всему, что могло быть написано в этой газете, если только она не выдумывала одни детали или не опускала другие, казалось, что союз министерств, наконец, добился некоторых успехов против его армии. К следующему лету его движение должно было быть разорвано в клочья, и он сам выдвинет ультиматум, что никогда не успокоится, если только Альбус Дамблдор, в конечном счете, не вызовет его на дуэль. По какой-то причине эта перспектива тревожила Гермиону. Возможно, это было потому, что она больше не доверяла Дамблдору, который настаивал на доброй политике в течение следующих десятилетий. На данный момент он считался чрезвычайно могущественным волшебником, блестящим учёным и главным магическим умом Британии. Он обладал некоторым политическим влиянием, но, очевидно, поражение Гриндевальда ускорит его карьеру серого кардинала. Именно это событие должно было привести его на место Верховного чародея Визенгамота. Том прервал её размышления, присев рядом с ней. — Хогсмид? — спросил он. Она кивнула, допивая сок.***
Том был не из тех, кто пойдет на свидание в кафе мадам Паддифут, что вполне устраивало Гермиону. Это место ей тоже не нравилось. Так или иначе, подобные заведения были ниже таких как они, интеллектуально продвинутых и искушенных. Они вошли в "Три метлы" и по молчаливому взаимному согласию направились к маленькому столику в самом тёмном и отдалённом углу паба. Он был удивлен, когда она захотела огневиски, заметно приподняв брови. Уголки его рта изогнулись в ухмылке, но он поспешил к бару, чтобы заказать напитки. Не успел он вернуться и поставить дымящиеся стаканы на стол, как раздался стук в заднее окно. Словно вспоминая что-то, Том запустил руку в волосы на затылке. — Проклятье, — выругался он. — Совсем забыл. Я вернусь через минуту, Гермиона, — оставив стакан "Огдена" на столе, он схватил свой плащ и вышел через заднюю дверь. Гермионе стало любопытно. Она наложила на бокалы антипроливное заклинание и, подняв их, понесла в комнату в задней части паба. Том находился у чёрного хода и уже забрал почту у совы. Птица кружила неподалёку, ожидая ответа. Гермиона чуть приоткрыла окно, ровно настолько, чтобы услышать его, если он что-нибудь скажет. Он нахмурился, перечитывая послание, затем вынул палочку и сжёг его. Пепел разлетелся среди заснеженных листьев. Затем он вынул кусок своего собственного пергамента и начал сочинять ответ. — Идиот, — пробормотал он. Гермиона попыталась наклониться вперед, чтобы незаметно посмотреть, что он пишет. Это было непросто. Она прищурилась, и ей показалось, что она уловила слово "Лестрейндж". Это очень странно. Было ли это о семикурснике Лестрейндже из Хогвартса? Зачем Тому писать кому-то о своей... кем бы они там ни были? Своре, предположила она. «Если только там говорилось не о другом Лестрейндже», — подумала она. Их семья была очень известной. Это мог быть кто-то другой. Том свернул пергамент, наложил на него заклинание и прикрепил к ноге птицы. Гермиона поспешила обратно к столу и сняла чары с бокалов, когда он снова вошёл в заведение. Увидев её, он улыбнулся и вернулся к столу. Её распирало от любопытства, но она не хотела показывать, что подслушивала. — Что это было? — спросила она, потягивая свой огненный виски. Он на мгновение заколебался. — Партнёр по переписке. — Очевидно, такой, чьи совы не доставляют почту в Большой зал. Ты сказал, что забыл, так что, наверное, ожидал этого. Том кивнул, глядя в свой стакан и делая глоток. — У меня есть несколько собеседников. Некоторые из них предпочитают секретность. Гермиона почувствовала себя некомфортно. Когда она и её друзья вели секретную переписку, она была с Сириусом Блэком, который был беглецом из Азкабана. Несправедливо заключенный, да, но тем не менее... Конечно, Том уже не обзаводился сомнительными связями в центральной и восточной Европе. И конечно, это произошло после того, как он ушёл из "Горбин и Берк" в старом времени. — И что это за собеседники? — спросила она. Он сделал большой глоток виски и с трудом сглотнул. — Люди из министерства, люди, которым Слизнорт рекомендовал меня, и всё такое. «Ну что ж, это определенно объясняет, почему он назвал этого человека идиотом, кем бы он ни был», — подумала Гермиона с усмешкой. Это также могло бы объяснить упоминание Лестрейнджа и ожидание конфиденциальности. Она решила не беспокоиться об этом.***
Профессор Слизнорт устраивал праздничный вечер. Большинство студентов старших курсов Слизерина и несколько студентов с других факультетов постоянно болтали об этой новости, как только он объявил её. Те, у кого были приглашения, или состояли в паре с кем-то, у кого оно было, радовались; те, кто ещё были слишком юны, чтобы быть приглашёнными, не теряли надежд; а те, кто подходили по возрасту, но не входили в клуб Слизней, завидовали. Гермиона, конечно же, собиралась пойти и как партнёрша Тома, и как приглашённая. Она намеревалась появиться там в чёрно-белых цветах; Том же собирался пойти в парадной одежде из чёрного, тёмно-серого и зелёного цветов. Лукреция Блэк тоже будет на этом вечере, хотя и не состоит в самом клубе. Как и в собственном времени Гермионы, Слизнорт пригласил нескольких "выдающихся" гостей, в том числе главу ОМП Поллукса Блэка, который уже бывал на ужине в клубе. По школе даже ходили неутихающие слухи, что сам министр магии попытается ненадолго появиться в школе. Хотя для Лукреции было важнее то, что её жених, Игнатиус Пруэтт, подающий надежды ликвидатор заклятий в Гринготтсе, будет присутствовать. Она станет его спутницей. Из всех соседей Гермионы по комнате Лукреция была наименее озлобленной. Она никогда не отпускала ехидных замечаний, как Друэлла Розье, и не чередовала их подозрительным молчанием с визгливыми жалобами банши, как Вальбурга Блэк. Она просто была холодна и говорила только по делу. В самом начале семестра Гермиона надеялась, что Лукреция проникнется к ней, но этого так и не произошло. После этого она практически забыла о ней, потому что она не вызывала у неё проблем или беспокойства, в отличие от всех остальных на Слизерине, включая Тома. Но пока обе девушки готовились к банкету, Гермионе пришло в голову, что она, возможно, упускает свой шанс. — А какой он из себя? — тихо спросила она, имея в виду Пруэтта. Эта фамилия почему-то показалась ей знакомой. Лукреция втирала Простоблеск в свои волосы, которые позже начала зачаровывать. — Весёлый, — сказала она. — Он был гриффиндорцем. На два года старше меня. Смелый. У него большой талант в щитовых чарах, — она сделала паузу. — Мы с детства были друзьями. — Ну, это неплохо, — сказала Гермиона. Читая между строк, она могла понять, что это тоже был подставной брак, но в этом, хотя бы, была дружба. — Я... думаю, трудно находиться в такой ситуации и смотреть, как люди флиртуют и встречаются в Хогвартсе. Лукреция улыбнулась и подняла бровь, глядя на Гермиону. — Мне кажется, ты заблуждаешься. Моя ситуация совсем не похожа на ту, что у Друэллы и Вальбурги, когда родители заключают помолвку. Игнатиусу было четырнадцать, а мне двенадцать, и мы решили сами сказать нашим семьям, что хотим этого, до того, как я обручусь с кем-нибудь еще. Мы оба понимали, что иначе подобное случилось бы со мной, и поэтому взяли инициативу в свои руки. Мой отец не возражал, так как он чистокровный маг из древнего рода. Всё отлично, Гермиона, правда. Я уверена, что Дамблдор так не поступит, но со мной всё в порядке. Я рада, что ты привлекла внимание Риддла. Тебе стоит держаться за него. Он далеко пойдет. Гермиона не знала, что сказать, но почему-то её не удивило, что Лукреция стала старостой, лидером, и что её распределили в Слизерин. Такого рода расчеты идеально вписывались на этом факультете. Здесь был явно не просто случай самосортировки из-за давления семьи, когда она бы практически сказала сортировочной шляпе, куда её распределить. Она вдруг поняла, что ей кажется, будто она знает, кто такой Игнатиус Пруэтт. Рон упоминал, что у него был богатый дядя. Девичья фамилия миссис Уизли была Пруэтт. Вполне возможно, что это был его дядя или, скорее всего, двоюродный дедушка. Если он работал в Гринготтсе, то это было вполне вероятно. Почувствовав себя лучше, Гермиона использовала Простоблеск на своей гриве, укротив её в привлекательную причёску сороковых годов. Она улыбнулась своему отражению в зеркале, прежде чем направиться в гостиную, чтобы встретиться с Томом. Он выглядел уверенным, высокомерным, но в то же время был рад видеть её, и впечатлен появлением. Тёмные цвета парадной одежды как нельзя лучше соответствовали ему. Он по-рыцарски взял её руку и поднес к своим губам, прежде чем одарить её напряженным, тёмным и голодным взглядом, от которого по телу пробежали мурашки. «Хватит об этом, — мысленно выругала она себя. — Вы отправляетесь на вечер, чтобы пообщаться с представителями министерства». Но полностью избавиться от этих мыслей было трудно. Старшекурсники, собравшиеся на вечеринку, выходили из гостиной парами или небольшими группами. Том молчал, пока они не дошли до нужного им зала. Затем он отвел Гермиону в сторону и наклонился к самому ее уху. — Общайся с кем хочешь, но не оставайся наедине с Розье, Лестрейнджем, Эйвери или, если уж на то пошло, с Поллуксом Блэком, — прошептал он. Приятное чувство исчезло, сменившись холодным ознобом. — Для этого у меня нет и малейшего желания, но неужели ты серьёзно думаешь, что они попытаются что-то сделать на вечере? Особенно сотрудник министерства? — спросила она. — Ты им не нравишься, поэтому я не знаю, что они могут сделать. Просто избегай их. Гермиона не успела спросить, почему он думает, что Блэк невзлюбил её, так как Том открыл дверь в банкетный зал и вошёл вместе с ней с уверенной улыбкой на лице. Слизнорт мгновенно заметил свою любимую пару и поспешил поприветствовать их. — Том, мой мальчик, как я рад тебя видеть! И мисс Грин тоже! Фантастика. Может быть, мне стоит предупредить Альбуса, чтобы он ожидал от тебя скорого запроса, а, Том? — закончил он, выразительно подмигнув. Гермиона покраснела от такого намёка, а затем задалась вопросом, помнит ли Слизнорт, что на самом деле она не была родственницей Дамблдора. Он определенно был более искренним, чем раньше в этом году, когда упоминал об их "отношениях", и она знала из... прежней истории... что он легко мог убедить себя во лжи. Том только добродушно улыбнулся. — Мы с мисс Грин ничего подобного не обсуждали, профессор. В конце концов, нам ещё надо сдать ТРИТОНы. — О, разумеется, вы оба очень усердны и ответственны. Ну что ж, когда бы то ни было, я с нетерпением буду ждать этого момента. Кстати, рад приветствовать вас обоих. Вон там у Альфарда есть шампанское. Пожалуйста, возьмите бокал. Оно просто великолепно... «Похоже, он уже перепил шампанского», — подумала Гермиона, когда они с Томом направились туда, где высокий мускулистый парень держал поднос. Она узнала Альфарда Блэка, пятикурсника и охотника слизеринской команды по квиддичу. И он приходился дядей Сириусу Блэку, который дал ему золото, когда тот сбежал, и за это был выжжен с фамильного гобелена. — Риддл, — сказал Альфард, когда староста мальчиков подошел к нему. — Рад тебя видеть. Я избегаю своего отца. — Он уже здесь? — Том поднял бровь. Альфард печально кивнул. — Но всё в порядке, потому что я думаю, что он также избегает меня. Казалось, там был какой-то подтекст или история, которую Гермиона не понимала. — Вы с отцом не ладите? — сказала она. — Я хочу играть в профессиональный квиддич, а он считает, что это недостаточно достойно, — пробормотал Альфард. — Я думаю, что он не хочет, чтобы я сам сколотил себе состояние. «Вероятно, нет», — подумала Гермиона, размышляя о будущем. — О чёрт, вот он, — простонал Альфард. — Слиззи ведёт его сюда. Слушай, забирай своё шампанское и уходи. Он хочет, чтобы отец увидел тебя, — Блэк сунул бокалы Тому и Гермионе. Презрительно покачав головой, чего Альфард не заметил, Том взял свой бокал и повёл Гермиону прочь от парня. Конечно же, Слизнорт радостно жестикулировал, а Поллукс Блэк стоял рядом с ним с кислым выражением на лице. Глаза Тома расширились от удивления, когда он увидел третьего человека в маленькой группе. — Это же министр! — он прошипел Гермионе. — Пошли, нам обязательно надо с ним встретиться. Сердце Гермионы бешено заколотилось, когда она направилась туда. Министр, Леонард Спенсер-Мун, был средних лет и внешне напоминал Корнелиуса Фаджа, за исключением того, что он не был таким тучным. Она вспомнила, как читала, что этот министр, по мнению историков, принимал активное участие в войне против Гриндевальда и пользовался большой популярностью. Гермиона вспомнила, что он, очевидно, заручился поддержкой Арктуруса Блэка, и зашел так далеко, что дал кузену Арктуруса должность главы отдела. Однако из всего, что она знала об этом времени, по крайней мере, из всего, во что она всё ещё могла верить, министр также пользовался поддержкой Дамблдора. Вероятно, именно поэтому он считался популярным и успешным, поняла она. — Том! — рявкнул Слизнорт, когда они присоединились к группе людей. — Восхитительно. Это министр Спенсер-Мун и Поллукс Блэк, как вы знаете. Джентльмены, пара моих лучших учеников, лучших, если хотите знать моё мнение, — добавил он вполголоса, подмигнув, — староста мальчиков Том Риддл и Гермиона Грин, кузина Дамблдора. — Очень приятно, — сказал министр вежливо протянув руку Гермионе и Тому. — Мистер Риддл и мисс Грин очень интересуются политикой министерства, — сказал Слизнорт. — Они оба ищут там работу. Министр утвердительно кивнул. — Всегда приятно видеть, как блистательные молодые волшебники, и ведьмы, проявляют интерес к делам своего мира. — Согласен, у многих молодых людей есть идеи, — сказал Блэк. — Конечно, как только они приходят в министерство, то понимают, что не всегда могут привести их в действие. Министр нахмурился, глядя на Блэка. — Я уверен, что такие умные люди, как эти студенты, хорошо осведомлены о том, как обстоят дела в политике. Они ведь с вашего факультета, не так ли, Гораций? Слизнорт кивнул. — Вот видишь. Если какой-то факультет и мог научить их политике, то только этот. Не обращайте на него внимания, — заговорщически сказал Спенсер-Мун Тому и Гермионе. — Он такой, только между нами. Том неискренне улыбнулся, поскольку это заявление было произнесено очень откровенно не только между ними, но и для Блэка и Слизнорта, чтобы они услышали. Гермиона смутилась. Она не испытывала неприязни к министру как таковому, и она могла сказать, что он был харизматичным и, вероятно, заслуживал похвалы историков, но она не была уверена, что будет доверять ему как должностному лицу. Он произвел на неё впечатление человека, который старается угодить всем, что было редкостью в подобной сфере, но Спенсер-Муну удалось каким-то образом преуспеть. Это нервировало. Другой человек, которого она знала, и который мог бы сделать такое, как она поняла, был её партнёр. — Я читала в "Пророке", что война протекает хорошо, — сказала Гермиона, чтобы сменить тему разговора на что-нибудь такое, что не оскорбило бы и не рассердило бы Поллукса Блэка. — Да, — министр гордо кивнул. — Я думаю, что основные трудности позади. Конечно, их можно было бы раздавить, если бы они были... обезглавлены, называйте, как хотите. Если бы самого Гриндевальда убрали. Гермиона поняла, что это намёк на то, чтобы напомнить своему предполагаемому кузену Дамблдору о дуэли с Гриндевальдом. Она вежливо улыбнулась. — Без сомнения, но я полностью верю в способность министерства победить Гриндевальда. В конце концов, наша сила не только в одном человеке. Том отвернулся, приглушенно кашлянув. Гермиона была до странности довольна тем, что заставила его смеяться над её политическим жеманством. — Хорошо сказано, — согласился министр. Он улыбнулся и перевёл взгляд с Тома на Гермиону и обратно. — Значит, вас интересует министерство. Какой конкретно отдел? Гермиона заметила, что вопрос, похоже, был адресован скорее Тому. Это было немного неприятно, но она решила не обращать на это внимания. — Я подумывала о магическом правопорядке, — сказала она. — Твой отдел, Поллукс! Поллукс Блэк бесстрастно посмотрел на неё и ничего не сказал. — Я рассматривал этот же и отдел международного магического сотрудничества, — ответил Том. — А, так вы дипломат? — министр просиял. — Тогда всё становится понятным, учитывая то, что говорили о вас ваши преподаватели. Кстати об этом... — он бросил на Слизнорта извиняющийся взгляд. — Мне очень жаль, но, боюсь, я не могу больше задерживаться. — Конечно, господин министр, я понимаю, — Слизнорт выглядел несчастным, но смирился. — Чудесно, что вы вообще смогли выкроить время. Спенсер-Мун снова повернулся к Тому и Гермионе. — Было очень приятно познакомиться с вами обоими. Я надеюсь услышать о вашем поступлении на службу в министерство в следующем году, — он криво улыбнулся и подмигнул Слизнорту, когда тот повёл его прочь. Том и Гермиона остались вдвоём с Поллуксом Блэком, который свирепо уставился на них. Том невольно придвинулся ближе к Гермионе. Она почувствовала, как его рука коснулась её талии в защитном, собственническом жесте. Его вежливо-заинтересованное лицо, которое он изображал для министра, тут же погасло. — Я слышал, что вы вдвоём спорили с Уизли в вашем клубе, — резко проговорил Блэк. Брови Гермионы поползли вверх. Том прищурился. — Именно так, — холодно сказал он. — Это не противозаконно, пока что, высказывать своё мнение. И что с того? Вы всё равно недолюбливаете Уизли. Гермиона ахнула, удивлённая тем, что он так разговаривает с высокопоставленным работником министерства. Он ведь хотел получить там работу, разве нет? Возможно ещё и в отделе Блэка! Даже если он не доверял ему, то всё равно мог изобразить вежливость и интерес к кому угодно. Но он предпочёл этого не делать. Что же, чёрт возьми, спровоцировало такую реакцию? Блэк сделал большой глоток своего напитка, который, как заметила Гермиона, не был похож на шампанское. — Мне не нравится Уизли, — признался он, — Но если ты, или особенно твоя девушка, хотите получить хоть малейший шанс работать в министерстве, то тебе лучше перестать выглядеть таким... — Таким? — Вероломным, — прошипел Блэк. Брови Гермионы остались поднятыми. Может быть, Блэк говорил о том, о чём, как ему казалось, было известно? Неужели этот дурацкий слух, что она шпионка Гриндевальда, достиг его ушей? Скорее всего, так оно и было, поняла она. В это верило достаточно много слизеринцев. Должно быть, именно об этом говорил Том, когда предупреждал её. — Уверяю вас, мистер Блэк, она абсолютно предана министерству, — тихо прорычал Том. — Надеюсь, что так, — сказал Блэк. Он снова отхлебнул из стакана. — Подобные... мысли рождаются во многих головах. А как же прошлое Дамблдора? — Прошлое профессора Дамблдора не имеет ко мне никакого отношения, — сказала Гермиона. Блэк сделал последний глоток и осушил стакан. Он икнул. — Будем надеяться ради блага вас обоих, что это правда. — Мистер Блэк, вы нам угрожаете? — спросил Том низким, опасным тоном. Гермиона бросила на него встревоженный взгляд. — Том, я думаю, нам надо двигаться дальше. Блэк с силой поставил свой стакан на ближайший поднос. Он явно был навеселе, и Гермиона действительно не хотела больше оставаться рядом с ним. Том, похоже, тоже понял, что Блэк перебрал. С презрительным видом он взял Гермиону за руку и увел прочь. На вечеринке было ещё несколько гостей, хотя ни один из них не занимал такого высокого положения, как Блэк или Спенсер-Мун. Том не был расположен ни к одному из них конкретно, вместо этого переходил от человека к человеку с той заинтересованной, приятной улыбкой, приклеенной к его лицу, той самой, которая, как теперь знала Гермиона, была фальшивой. Ну, он хочет заниматься политикой. Это в порядке вещей изображать интерес. Так было принято. Больше ничего необычного на вечеринке не произошло, хотя Поллукс Блэк, в конце концов, нашел группу людей из своры Тома, там были Лестрейндж, Розье и Эйвери, как заметила Гермиона, и разговорился с ними. Когда Том заметил это, его брови сдвинулись. Он на мгновение потянулся за своей палочкой, но потом передумал. — Видишь их, — прошептал он ей на ухо. — Вот почему я сказал, чтобы ты их избегала. У меня есть... серьёзные сомнения в их преданности. Вот оно опять, это слово. — Их преданности… тебе? Или… — Да… мне. Блэк хочет свести с тобой счёты, и если они с ним, это значит, что они против меня. — Я... понимаю, — Гермиона была несколько обижена, но надеялась, что он этого не заметил. Он намекал на то, что она была буквально его собственностью, и что сама она не имела никакого отношения к этому делу. Том бросил на неё проницательный взгляд. Казалось, он точно знал, о чём она думает. — Гермиона, ты должна понять, что я отличаюсь от этих клоунов. Мне не так легко открыться. На самом деле, я никогда раньше этого не делал. Вообще-то если я оказываю тебе такое доверие, это кое-что значит. Ты можешь называть себя моей "девушкой", потому что это слово люди воспринимают проще всего, но тебе лучше осознать, что обычных хогвартских коннотаций этого слова недостаточно. Даже близко нет. — Но, Том, я же не твоя собственность, — она пристально посмотрела на него. — Надеюсь, ты скоро поймешь, что я не это имел в виду, — он выглядел разочарованным. — Том… — в ответ на эту её реплику волшебник поднял руку. — Я тебе потом все объясню.***
После банкета они направились в коридор вместе с отставшими гостями. Слизнорт был сильно навеселе, что нисколько не удивило Гермиону, и судя по выражению его лица, Тома тоже. В какой-то момент Поллукс Блэк исчез. Они молча возвращались в гостиную. Том, казалось, задумался, хотя Гермиона не могла сказать, над чем именно. Возможно над интригами, которые, как он был уверен, затевались среди Блэка и некоторых членов его своры, или даже над их обменом мнениями о роде его отношений с Гермионой. Казалось, он вовсе не собирался целовать её в коридоре. Она не была уверена, что думает об этом. Неужели она его чем-то обидела? У неё было немного времени, чтобы задуматься об этом, потому что внезапно они подошли к группе людей, которые разговаривали вполголоса. Том обхватил Гермиону за талию и потащил в сторону. Взмахнув волшебной палочкой, он окутал их обоих дезиллюминационными чарами. — Том, не слишком ли это... — начала она шепотом, но быстро замолчала. Поллукс Блэк свернул за угол и пошёл прямо на них. Он выглядел самодовольным, в тусклом свете подземелья его зубы казались ещё желтее, чем обычно. Том притянул Гермиону к стене и прижался к ней так сильно, как только мог. Блэк прошел мимо них, ничего не заметив. Похоже, заклинание было наложено идеально. «Ещё бы», — подумала Гермиона. Они оставались там до тех пор, пока не перестали слышать его шаги. Наконец Том повернулся к ней, снял чары с обоих и мрачно посмотрел на неё. — Отлично. Я уверен, что у него на уме ничего хорошего. Полагаю, что мне нужно напоминать тебе… — Держись от них подальше, — повторила Гермиона его недавние слова. — И я уже говорила тебе, что не хочу даже дышать с ними одним воздухом. Они мне не нравятся. Проблема в том, что они иногда преследуют меня. — Я разберусь с этим вопросом, — Том сжал свою волшебную палочку. — С этим нельзя мириться. Мне всё равно, кто он такой. Я не собираюсь закрывать на это глаза. Разберётся с этим вопросом. Почему-то у Гермионы возникло ощущение, что его разбирательство будет вестись с применением беспощадной легилименции и проклятия Круциатус. Она вздрогнула и отвела взгляд. Блэк, похоже, действительно точил зуб на неё, и если Том мог узнать, что он замышлял, она предпочитала не слишком задумываться о том, как он это сделал.