***
Во время завтрака и утренних занятий Том не спускал глаз с Розье и Лестрейнджа. Гермиона вспомнила, что он узнал, что они были связаны с Блэком, поэтому имело смысл наблюдать за ними, тем более он также помнил, что девушки были вовлечены несознательно или косвенно. «Хотелось бы, чтобы он рассказал мне больше о том, что происходит, — подумала она на трансфигурации. — О планах на Гриндевальда и на Блэка, кто чьим агентом был, есть ли он вообще, что он сам на самом деле обсуждает со своим тайным партнёром по переписке и обо всём остальном, чем он занимается… он пытается защитить меня, и я это понимаю, но я могу прекрасно с этим справиться. Мне просто нужно знать больше, чем он говорит.» Но как спросить об этом? Том был не из тех людей, у кого можно было бы запросто выудить информацию, да и вообще она никогда не была хороша в этом. Она подавила румянец, вспомнив слабую попытку расспросить Горбина о делах Драко Малфоя незадолго до шестого курса. Нет, после того, что сделал с ней год войны, она могла бы сойти за слизеринку, но не за тонкодействующего человека. Прямота была её сильной стороной, и именно ей придется воспользоваться, чтобы заставить Тома открыться. В конце урока Дамблдор задержал её, когда она выходила из класса. Том продолжал идти к порогу, прежде чем понял, что её нет позади. Он остановился и замер, настороженно наблюдая за профессором. — Мисс Грин, не могли бы вы зайти ко мне в четыре часа? — Конечно, — тут же ответила она. Её пульс глухо стучал. Что на этот раз? За пределами класса Том вспыхивал от ярости. — Чего он хотел? — рявкнул он. Гермиона подняла бровь. — Не отыгрывайся на мне, — сказала она. — Понятия не имею, чего он хочет. Надеюсь, он не собирается спрашивать о моей новой спальне. Он не должен был узнать. Ты заставил их думать, что я всего лишь переехала в другую комнату в общежитии. Но Слизнорт не интересовался, так что и для Дамблдора это не имеет смысла… — Дамблдор суёт свой кривой нос во всё, что его не касается, — ядовито сказал Том. — Но нет, если это так, то ты в безопасности. Ты не можешь проболтаться ему. Кстати, именно поэтому я и не хотел, чтобы ты была хранительницей тайны… чтобы ты не могла раскрыть её, если кто-нибудь спросит. О. — Потом расскажи мне, чего он хотел, — продолжал Том. — Том, ты же знаешь, что я так и сделаю, но когда ты начнёшь мне всё рассказывать? Происходит много такого, о чём я даже не подозреваю, но большая часть этого касается меня. Он резко остановился. На его лице промелькнула короткая вспышка гнева, за которой тут же последовало выражение вины. — Я... кстати, Гермиона, ты права, — сказал он. Его интонация была странная, звучащая неуклюже и плохо отрепетированной, как будто он не слишком часто ею пользовался. Гермиона предположила, что, скорее всего, нет. — Знаешь что. Я придумал кое-что получше. Я начну показывать тебе, — он улыбнулся ей. По какой-то причине, которую она не могла объяснить, эта улыбка показалась ей почти угрожающей, но только на мгновение.***
Гермиона взяла грушевую каплю из конфетницы и посмотрела через стол на Дамблдора. Он почему-то становился всё более пугающим, хотя выглядел так же и выказывал всё тот же доброжелательный вид. — Мисс Грин, вы в порядке? Хорошо провели каникулы? — Да, профессор, — ответила она. — Честно говоря, было очень приятно увидеть замок таким, каким он должен быть. Он как-то странно посмотрел на неё. — Вы помните, что я прибыла вся в ранах и что в школе была битва. — Ах да. Точно, я помню, — он улыбнулся. — Я заметил, что вы с мистером Риддлом очень сблизились. По её щекам пополз жар. Отрицать это было бессмысленно. Том выставлял их отношения напоказ перед всей школой, и поскольку он был старостой и недоступным для девушек, вдобавок не интересовался ими в течение многих лет, очевидно, люди заметили это. — Именно так, — твердо сказала она. — Я не ожидала, что это произойдет… моё первое впечатление о нём было отрицательным, если вы помните, — Дамблдор кивнул, — но это произошло. Он был очень добр ко мне. Было бы неправильно возлагать на него ответственность за то, что произошло в моём времени, что заставило меня невзлюбить его. Он совсем другой человек. — Я определенно верю в силу искупления и личного выбора, — признал он. — Как вы знаете, я уже много лет беспокоюсь о мистере Риддле. Он определенно расширил свой круг общения, включив в него вас, и это хорошо. Дамблдор выглядел печальным, что показалось Гермионе странным, учитывая то, о чём он говорил. — Профессор? — неуверенно спросила она. — Мне очень жаль, мисс Грин, но я должен это сделать. Прежде чем Гермиона успела отреагировать, он резко наклонился вперед, свирепо сверля её голубыми глазами. Голова шла кругом. Обрывки воспоминаний мелькали перед мысленным взором, вытягиваемые на передний план скорее внешней силой, чем её собственной волей. «Вы этого не увидите», — внезапно подумала она, отгоняя профессора от особенно компрометирующего воспоминания о ней и Томе. Больше воспоминаний. Розье, Лестрейндж и Эйвери справлялись с болью, нет, подумала Гермиона, и этого тоже. Однако Дамблдор, казалось, искал совсем другое. Он не обращал внимания на воспоминания последних четырёх месяцев, профессор отбрасывал их прочь. В её голове возникло красивое лицо Гриндевальда и его золотисто-серые волосы. Дамблдор ненадолго сосредоточился на этом образе, не углубляясь дальше в само воспоминание, прежде чем отбросить его и продолжить. Наконец хаос в её голове прекратился, и одна-единственная сцена всплыла целиком. Гермиона была покрыта боевыми ранениями, держа в руках маховик времени. Прозвучал зов Феникса, и Фоукс опустился на неё как раз в тот момент, когда она вращала предмет. Ментальное присутствие Дамблдора исчезло, оставив её дезориентированной. Она смотрела на него в шоке и недоверии. Она не могла говорить. Профессор потирал лоб, гримасничал и выглядел пристыженным. — Мне очень жаль, — сказал он. — Всё произошло именно так, как вы рассказали. Фоукс действительно причастен. Я прошу прощения. — Профессор, что… — Я должен был проверить, — тяжело сказал Дамблдор. — Понимаю, почему вы так мало рассказывали мне о мире, из которого пришли, но я уже начал беспокоиться... Если вам было суждено что-то изменить, и вы пришли с места сражения, мне пришло в голову, что это может иметь отношение к Гриндевальду. Мне стыдно признавать, но мне пришла в голову мысль, что он мог бы послать вас обратно, чтобы изменить события, связанные с тем, что, как я надеюсь, станет его падением. У Гермионы отвисла челюсть. — О, только не вы! — она чувствовала себя плохо. Неужели все, кроме Тома, думают, что она работает на Гриндевальда? — Я очень сожалею, — повторил Дамблдор. Гермиона встала, её глаза горели. Ураган эмоций поселился в ней от того, что её воспоминания были перерыты и просмотрены. — Профессор Дамблдор, неужели вы думаете, что Гриндевальд - это частная проблема, случайность во времени? Самозваные тёмные лорды и подстрекатели будут продолжать охотиться на магическое сообщество до тех пор, пока не произойдут серьёзные изменения в том, как мы видим мир, — она пристально посмотрела на него. — Меня послали сюда не с какой-то миссией, по крайней мере, такой, о которой я знаю. Никто меня сюда не отправлял. — Я знаю, — покаянно сказал Дамблдор. — Пожалуйста, простите меня. Я подумал, что это может быть вопрос безопасности школы. Мне следовало прислушаться к своим первоначальным инстинктам и не позволять сомнениям терзать себя, но сейчас тёмные времена. Сердитое чувство предательства Гермионы немного остыло. — Я понимаю, — сказала она. — И это была всего лишь легилименция. Я... переживала и худшее от людей, которые хотели что-то узнать от меня. Я хотела... вы могли бы просто попросить его показать. — Воспоминания можно подделать, — тихо сказал он. — Но вы совершенно правы. Я должен был доверять вам, мне жаль.***
Гермиона вышла из кабинета всё ещё в некотором эмоциональном смятении. Она видела причины того, почему Дамблдор так поступил, и она уже перестала думать о нём как о "своём" Дамблдоре, но ей всё ещё было больно, что он подозревал её. У Гермионы были подозрения, что он был замешан в её похищении из Хогсмида. Она попыталась свалить вину на Тома за то, что эта мысль пришла ей в голову, но поняла, что не может. Она вторглась в её разум почти сразу же, как только приспешник Гриндевальда доставил её обратно в деревню. Было ли лицемерием с её стороны подозревать профессора, но расстраиваться из-за того, что её саму подозревают? Единственным доказательством было то, что в тот день он оставил Тома дежурить в холле, что было для него необычно. Это было ничуть не лучше, чем косвенные улики самого Дамблдора. Или... это было её единственным доказательством? Дамблдор ненадолго сосредоточился на её воспоминании о Гриндевальде, отметила она. Он рассмотрел его, прежде чем отправиться на поиски другого о путешествии во времени, хотя позже даже не упомянул о нём. Может быть, потому, что он уже знал, откуда у неё это воспоминание? В этот момент Гермионе не хотелось ничего, кроме кружки горячего какао, хорошей книги и теплого пламени её камина в Выручай-комнате. Вздохнув, она завернула за угол и направилась к лестнице. И тут же услышала голоса, ни один из которых не принадлежал Тому или кому-то ещё, кого она была не прочь увидеть. Гермиона узнала Роланда Лестрейнджа и Винсента Розье, они направлялись к ней. В этой части замка не было дверей. Гермиона быстро наложила на себя дезиллюминационные чары и замерла за колонной арочного прохода. Парни продолжали приближаться, а их голоса становились всё громче. — Скоро всё изменится, — сказал Лестрейндж злорадным тоном. Они прошли под аркой и продолжили путь. Розье вдруг остановился. Нахмурившись, он посмотрел на арку. Гермиона затаила дыхание. «Заклинание идеально, — сказала она себе. — Оно превосходно. Нет даже тени. Он меня не видит.» Розье снова повернулся к Лестрейнджу. — Значит, ты уже получил новости? — спросил он. — Мой отец работает с Блэками, — Лестрейндж усмехнулся. — Они вот-вот доберутся до предателей крови Грин и Риддла. Сердце Гермионы заколотилось от ужаса. Том должен узнать об этом. Она находилась в идеальном положении, чтобы шпионить для него, если только они остановятся в коридоре и поговорят. — Это... смелое заявление, — Розье напрягся. Лестрейндж нахмурился. — Я имею в виду... в тот раз не вышло. Она сбежала. — Сбежала откуда? — Мой отец рассказал мне, — Розье пошевелился. — Думаю, что твой нет. Спроси его. Лестрейндж сердито смотрел на него. — Так и сделаю. Наслаждайся любой тайной, которую знаешь, если хочешь, — его хмурый взгляд сменился ухмылкой. — Или ты можешь поделиться ею со мной после того, как я расскажу тебе, что скоро произойдёт. — Зависит от того, что ты скажешь. — Учитывая все обстоятельства, ты ужасно раздражаешь. На твоём месте я бы не был таким неблагодарным Поллуксу Блэку. — Ты не Поллукс Блэк, — Розье сверкнул глазами. — О, я понял, — Лестрейндж усмехнулся и почесал затылок. — Не везёт же тебе. Но помолвка твоей сестры с сыном этого человека и прочее будут выглядеть не слишком хорошо в такой политической атмосфере. Ты должен это знать. «О чём они?» — удивилась Гермиона. Розье тоже казался немного растерянным, хотя старательно пытался скрыть это и понять, что имел в виду Лестрейндж. Очень странно. Лестрейндж говорил так, словно знал, что его друг, или кто бы он там ни был, в курсе всего того, о чём он говорит, и ему не нужно было напоминать об этом. — В любом случае, — гордо сказал Лестрейндж, — это идея мистера Блэка, Арктуруса Блэка, знаешь ли, — он произнес это имя почти благоговейно. — План сработает. Не знаю, как ты, а меня уже тошнит от Риддла, — он нахмурился. — Садистский ублюдок. Как будто у него есть на это право… — Да, — Розье потер руку. Лестрейндж понизил голос. — Значит, мистер Блэк и Поллукс Блэк собираются добраться до него. Он думает, что получит должность в отделе магического правопорядка, потому что нравится Слизнорту. А тот даже не подозревает, что тоже идёт ко дну. Ему не следовало связываться с Риддлом и Грин, — он снова ухмыльнулся. — Возможно, достанется и Дамблдору. А я займу место Риддла в министерстве. Гермиона вдруг поняла, что именно этим Лестрейндж и хвастался, и что Розье не мог сделать того же из-за того, как это будет выглядеть. Лицо Розье тоже прояснилось. На какое-то мгновение на нём промелькнула вспышка сильного гнева, но, к счастью для него, Лестрейндж этого не заметил. Лестрейндж оглядел коридор, его взгляд прошёлся мимо Гермионы без остановки. Она выдохнула, хотя даже не осознавала, что задержала дыхание. — Поллукс Блэк собирается представить доказательства против Грин и Риддла, — сказал Лестрейндж. Его голос был почти шепотом. — Настоящие? — Нет, но какое это имеет значение? На них будет стоять печать главы отдела магического правопорядка. — Министр знает об этом? — Конечно, нет, — Лестрейндж усмехнулся. — Больше никто в министерстве об этом не знает. На тебе кто-то использовал Конфундус? Ты ведёшь себя так, будто ничего не знаешь. Лицо Розье снова посуровело. — Смысл всего этого в том, чтобы дискредитировать Дамблдора, и Слизнорта, если уж на то пошло. И чтобы избавиться от предателей крови. Признаюсь, я буду в восторге от того, что Риддл получит своё, но если смотреть в общем - это политика. Отцу не нравится, что Дамблдор близок с министром, но "это необходимо из-за войны", — насмешливо процитировал он. — В этом не будет необходимости, если маленькую кузину Дамблдора и любимца Слизнорта обвинят в шпионаже в пользу врага. «Том должен знать об этом, — снова подумала Гермиона. — Я должна ему сказать. Это очень, очень плохо.» — Значит, мистер Блэк и Поллукс Блэк, — сказал Розье больше самому себе. — И наши отцы тоже. Малфой знает? — Знает. — Ладно, — Розье кивнул. — Это важный секрет. — И знаешь, Винс, — Лестрейндж выглядел самодовольным. — После того как все предатели крови будут скомпрометированы, ты естественно получишь место в органах магического правопорядка. Тогда всё будет по-другому. Так что... наберись терпения, — покровительственно закончил он. Последняя волна гнева вспыхнула в Розье и тут же прошла. Он обернулся и уставился на арку, под которой невидимо притаилась Гермиона. Нет. Не на арку. Сердце Гермионы замерло, когда он посмотрел ей прямо в лицо. Она стояла так тихо, как только могла, не желая двигаться, не рискуя вызвать даже рябь. «Он меня не видит. Не может... он не бросил Гоменум Ревелио. Он не знает, что я здесь.» Розье отвернулся. — Тогда пошли, — хрипло сказал он. Парни продолжили идти по пустынному коридору. Гермиона глубоко вздохнула, когда они наконец скрылись из виду и их шаги стали неслышны. Она постояла и затем бросилась на седьмой этаж. Оказавшись в Выручай-комнате, она лихорадочно огляделась. — Том, ты здесь? — окликнула она. Ответа не было. Она вытащила свою палочку и произнесла заклинание обнаружения. Её палочка никак не отреагировала. Его здесь не было. «Должно быть, он в гостиной факультета или в своей спальне», — подумала она. Она глубоко вздохнула и закрыла глаза. Её мышцы постепенно расслабились. Наконец, когда она почувствовала, что может встать, то начала долгий путь к подземельям, чтобы найти его. Войдя туда, она быстро огляделась по сторонам. Там сидели несколько старшекурсников. И Лестрейндж тоже, заметила она с содроганием. Он поднял глаза и злобно посмотрел на неё. Розье там не оказалось. Это... было ненормально. Он только что был с Лестрейнджем. Тома тоже было не видно. Гермиона нахмурилась. Она не хотела привлекать к себе внимание, и ей лучше не заходить в спальню мальчиков одной, если она не была уверена, действительно ли он там. Как можно непринуждённее она вышла из гостиной и направилась обратно в коридор. Не стоит бесцельно бродить по замку, пока он не появится. В конце концов, он придёт в Выручай-комнату. Она поняла, что ей, вероятно, следовало бы остаться там с самого начала. С таким количеством людей, замышляющих против неё заговор, ей было опасно оставаться в замке одной. Но сначала она хотела что-нибудь съесть, а кухня была ближе, чем её нынешняя спальня. Она направилась в ту сторону. — Я уверен, что это просто глупая шутка, Галатея, — раздался голос Слизнорта из подземелья. — Мне показалось, что это был Конфундус. — Это было не тёмное заклинание, — согласился другой учитель. Гермиона узнала голос профессора Вилкост, преподавателя защиты. — Но я действительно думаю, что нам нужно поднять тему о проблемах дисциплины в этой школе… — Им необходимо выпускать пар, — сказал Слизнорт. — Даже магловские дети этому подвержены. С ним всё будет в полном порядке. О… моя дорогая мисс Грин! Профессора только что завернули за угол и оказались лицом к лицу с Гермионой. — Профессор, — сказала она в знак приветствия. — Редко вижу тебя без Тома, — заметил преподаватель зельеварения. — Будь осторожна, ты же не хочешь его потерять, — он подмигнул ей. — Я искала его, — объяснила Гермиона. — Полагаю, вы его не видели? Оба учителя отрицательно покачали головами. — Должен вам кое-что сказать, — пробормотал Слизнорт, — раз уж вы с ним учитесь на одном факультете и всё такое. Мы только что нашли вашего сокурсника Розье, Винсента Розье, запихнутым в шкаф без сознания, и когда мы его привели в чувства, он выглядел растерянным. «Какого черта?» — подумала Гермиона. Прошло совсем немного времени с тех пор, как она видела Розье гуляющим с Лестрейнджем. Должно быть, её смущение отразилось на лице. — Я уверен, что это просто чья-то шутка, — успокаивающе сказал Слизнорт. — Несомненно, — сказала Гермиона. — Ну... надеюсь, он скоро поправится. Была рада увидеться с вами. Она продолжила свой путь на кухню, обдумывая неожиданную встречу. Ей было неприятно думать об этом, но неужели Том успел найти Розье и сделать это с ним? А если так, то почему и не с Лестрейнджем тоже? Лестрейндж был худшим из них двоих и всё же он выглядел как обычно. Перекусив, она направилась обратно в Выручай-комнату и решила дождаться появления Тома. Она прошлась мимо пустой стены, запросив спальню, и открыла дверь, когда та появилась. Том уже был там. Он сидел в своём кресле, глядя на камин с выражением полнейшей, нескрываемой ярости на лице. Его лицо исказилось от гнева. — Том? Он встал, кипя от злости. — Чего хотел Дамблдор? Гермиона почти забыла об этом, учитывая заговор с целью подставить их, который она только что подслушала. — Он... проверил мою память, чтобы убедиться, что я действительно путешествовала во времени так, как я ему сказала. Он думал, что Гриндевальд мог подослать меня из будущего. — Жалкое зрелище. Значит, он был удовлетворён? — Том усмехнулся. — Да. Ему этого оказалось достаточно. Том, в чём дело? — Гермиона, я хотел тебе кое-что объяснить, и я обещаю, что объясню... но не сейчас. — Сядь, — сказала она, пытаясь успокоить его. Если он уже был так взвинчен, из-за чего(?), она боялась рассказать ему последние новости. — Я должна сказать тебе кое-что важное, но ты должен постараться успокоиться, — сказала она. — Гермиона, я не могу успокоиться, — он прошёлся по комнате. — Я был… Мерлин, я не могу поверить… — он замолчал. Она стояла напротив него, пристально глядя ему в лицо. Эффект от этого, казалось, немного успокоил его. — Я должен перед тобой извиниться, Гермиона. У неё выбило почву из-под ног. Почему он так злился? — За что? — спросила она. — За то, что позволил всему выйти из-под контроля. Одно дело, когда речь шла только обо мне, но теперь и ты находишься под угрозой. Ты уже пострадала. Мне нужно это исправить. Я... не должен был позволять этому продолжаться так долго, — он придвинулся к ней поближе и заключил в объятия. Гермиона по-прежнему не имела ни малейшего представления, что именно его так взволновало, но, похоже, это должно было всплыть наружу в своё время. Она обняла его в ответ и поцеловала в щеку. Он слегка повернул голову и прижался своими губами к её. Они продолжали поцелуй, пока он наконец не прервал его. Она заметила, что он выглядит более спокойным и собранным. Он пригладил волосы. — Гермиона, обещаю, что выслушаю тебя. Очень скоро мы всё друг другу расскажем. Но я должен попросить тебя не покидать эту комнату, пока я не вернусь. — Вернуться? — воскликнула она. — Куда ты собрался? Он шагнул к двери и схватил свою мантию. — Разобраться с незаконченными делами. Я слишком долго откладывал кое-что, — его голос был полон гнева и решимости. Бросив прощальный взгляд и взмахнув полами одежды, он покинул комнату. Гермиона рухнула в своё кресло и тупо уставилась вперед. Что всё это значит? Этот вопрос пронзительно звучал в её голове, но мысли не давали ей никакого ответа.