***
Поместье Гриндевальда представляло собой покрытое горгульями барочное чудовище в долине Рейна. Гермиона схватилась за мантию и натянула на голову капюшон, пока приближалась к нему. Волны магии одна за другой исходили от особняка. Его защита стояла в одном ряду с той, что окружала Хогвартс. — Ты когда-нибудь видел его? — прошептала она Тому. Он покачал головой в капюшоне. — Только раз, когда впервые предложил сотрудничество, и тогда он находился в Нурменгарде. Они подошли к особняку, ступая по мощёной булыжником дорожке, ведущей к входной двери. Лужайка перед домом была окружена корявыми деревьями, но Гермиона не чувствовала себя хоть сколько-нибудь защищённой. Её охватило иррациональное облегчение, когда они оказались у главного входа, хотя она знала, что внутри таится опасность. Том вытащил палочку и помахал ею над дверью. Он нахмурился, изучая защитные заклинания, затем с гримасой раскрыл левую ладонь. — Том, ты серьёзно? — воскликнула Гермиона, когда он вскрыл кожу на своей руке. — Я не знаю, впустит ли меня щит, или он реагирует только на его кровь, но так или иначе магия должна оповестить Гриндевальда, — Том прижал окровавленную ладонь к дверной ручке в виде горгульи. Гермиона ахнула, когда позади них появилась стена пламени, но не двинулась вперёд, чтобы поглотить их, а преградила путь к выходу. Том отдёрнул руку, залечил порез и мрачно улыбнулся. Через минуту кто-то подошёл к двери. Она открылась, и на пороге показался охранник в капюшоне. — Лидер, должно быть, знает тебя. Иначе это пламя поглотило бы вас, пока вы здесь стояли, — вполголоса сказал стражник. — Он знает, — подтвердил Том. — Мы хотим его видеть. Он назвал их имена, и сразу же их провели в длинный тёмный банкетный зал с высоким сводчатым потолком. Они стояли рядом, стараясь не приближаться к пустому столу, занимавшему две трети комнаты. — Не вмешивайся, — шепотом повторил Том Гермионе. — Здесь есть защитные барьеры, которые не позволяют людям трансгрессировать вовнутрь, но не наружу, ты сможешь уйти, если придётся. Он бы не стал отрезать себе этот путь к спасению. Гермиона вздрогнула и сжала свою волшебную палочку. Через несколько минут раздался глухой лязг, и высокие двери зала открылись. Волшебник шагнул в комнату, закрывая их за собой взмахом своей волшебной палочки, Бузинной палочки. Сердце Гермионы сжалось, когда она снова посмотрела на лицо Геллерта Гриндевальда. — Зачем ты здесь? — спросил Гриндевальд, с тревогой глядя на Тома. — Не следовало приходить. Слишком поздно. Война проиграна, и ты должен это понимать. Информация, которую ты мне передал, была очень полезна, и я благодарен за оказанную помощь, но ты рискуешь собственными перспективами, пытаясь помочь мне сейчас, — он пристально посмотрел на Гермиону. — Вдобавок ты привел сюда её. Почему? — Я сама захотела прийти, — сказала Гермиона. — Это не его вина. Том сжимал свою волшебную палочку и смотрел на Гриндевальда. — Так зачем? — сказал Гриндевальд. — Я знаю, что война проиграна, — тихо сказал Том. — Именно поэтому я здесь, — в мгновение ока он направил свою палочку на Гриндевальда. — Экспульсо! Заклинание было настолько мощным, что создало в воздухе ударную волну, похожую на раскат грома, когда оно устремилось к Гриндевальду. Он отреагировал мгновенно, метнувшись в сторону и блокируя худшие последствия. — Остолбеней, — ответил он. Том фыркнул, легко защитившись. — За кого вы меня принимаете, за ребенка? Придется доказать, что я заслуживаю Бузинную палочку? Грозное лицо Гриндевальда внезапно прояснилось. Пока он замешкался, Том послал Гриндевальду то же самое тёмное проклятие, вызывающее гематомы, что и Гермионе когда-то. Гриндевальд нахмурился и заблокировал его, ответив Петрификусом Тоталусом. Гермиона наблюдала со стороны, как два тёмных волшебника сражаются друг с другом. Гриндевальд ни разу не прицелился в неё, что успокаивало, и одновременно озадачивало. Она же мишень, которая отвлечёт Тома, если ему придётся защищать её, или думать, что придётся. Том не бросал Круциатус или Аваду Кедавру, что её порадовало, но она не могла отделаться от мысли, что он использовал гораздо более агрессивные заклинания против Гриндевальда, чем Гриндевальд против него. Том тоже это заметил. — Знаете, Гермиона устроила мне дуэль получше, чем эта, — усмехнулся он, выстрелив в Гриндевальда молнией, которая расколола каменный пол перед ним. Гриндевальд не ответил, а вместо этого швырнул в Тома Редукто, которое тот едва успел заслонить щитом. Том нахмурился. — Это всё, на что вы способны? — прорычал он. Том взмахнул палочкой в сложном узоре, и каменный пол раскололся, образовав кратер, окруживший Гриндевальда. Стены из крошащегося камня кончались на уровне его плеч. Том ухмыльнулся и бросил следующее заклинание. Тяжёлые цепи окружили тело Гриндевальда. Гермиона видела, что они тянутся вниз, хотя стены кратера закрывали ей обзор. Том разнёс его вдребезги, и Гриндевальд со звоном металла о камень отлетел назад к дальней стене. — Молодец, — пробормотал Гриндевальд себе под нос. Его лицо не выдавало гнева. В уголках рта появилась слабая улыбка. Гермиона вдруг всё поняла. И Том тоже. Его брови на долю секунды изогнулись, но быстро вернулись на прежнее место. Том невербально произнёс заклинание, и Бузинная палочка перелетела из руки Гриндевальда в его. Он почти благоговейно повертел её в руках, а на лице отразилась слабая, но глубоко удовлетворённая улыбка. — Вы хотели, чтобы я получил её, — сказал он Гриндевальду, в его голосе больше не было враждебности. Он переложил свою тисовую палочку в карман. Гриндевальд с облегчением вздохнул, увидев, что палочка выскользнула из его руки, что показалось Гермионе очень странным. — Хотел… с самого начала, — сказал он. — Я знал, что мне придётся ввязаться в бой, поскольку господства над палочкой невозможно добиться иначе, как демонстрацией превосходящей силы или хитрости. — Но вы не были настроены серьёзно, — сказал Том. Он снова улыбнулся древней палочке. — Вы решили это сейчас или... раньше? — Ещё год назад я понимал, что моё движение терпит крах. Поэтому поставил цель найти себе протеже. Никто из моего ближнего круга не подходит для этого. Они лейтенанты, а не провидцы. Я знал, что если не найду кого-то, то самым вероятным исходом будет то, что Альбус Дамблдор в конце концов вызовет меня на дуэль, — он пристально посмотрел на Гермиону. — Ведь в противном случае произошло бы именно это? Гермиона была поражена, но внезапно вспомнила, что Том сказал Гриндевальду, что она пришла из будущего. Она кивнула. — Вы бы выдвинули ультиматум, что не сдадитесь, пока он этого не сделает. — Как я и думал. В моих планах было дать ему того, что он хочет, если до этого бы дошло. — Тогда почему… — начала было Гермиона. — Такой исход, хотя и не идеален, но... приемлем для меня. Более приемлем, чем попадание палочки в руки каких-то непонятных чиновников министерства и тогда она снова будет утеряна. Альбус был когда-то моим другом. Но я лучше подарю её преемнику, который будет её использовать, а не просто хранить до конца своей жизни, потому что боится вести за собой людей. — Вы же знаете Дамблдора, — цинично пробормотала Гермиона. — И знаете Тома, если на то пошло. Он определенно амбициозен. Том гордо ухмыльнулся, держа палочку в руке и почти поглаживая её. Гриндевальд моргнул. Это выглядело почти так же, как если бы его мозг очистился от многолетнего тумана в голове. — Теперь я осознаю, что моя ошибка заключалась в разжигании насильственной революции, а не в изменении ситуации с помощью политических процессов. Возможно, у меня не было других вариантов с моим... образованием. Однако Британия не так уж нестабильна, и у вашей страны устоялись традиции мирной политики, в отличие от моей. Реформа сможет прижиться, если обе ваши фракции будут дискредитированы… а вы благоразумны. Гермиона нахмурилась. — Я не хочу дискредитировать остальных, — пробормотала она. — Политическая оппозиция должна быть. Это нормально. Том повернулся к Гермионе. — Оппозиция будет. Они никуда не денутся, никто из них. Мы лишь предложим третий вариант. — Минуту, — твёрдо сказала Гермиона. Она прошлась пальцами по своей палочке. — Я хочу точно понимать, о чём мы здесь говорим. Какую политику я имею в виду. Потому что я не поддерживаю отмену изоляции. Маглы могут быть опасны, и у них теперь есть крайне смертоносное оружие, а мы уступаем им числом. Том тяжело вздохнул. — Я не собираюсь настаивать на этом. Думаешь, я не знаю, насколько опасными могут быть маглы? И всё же Статут секретности был подписан в семнадцатом веке. Уже давно пришло время внести в него изменения. Нам нужно очень внимательно следить за магловскими достижениями и как можно скорее объединить их с магией. — Что насчет маглорождённых? — резко сказала Гермиона. — А что с ними? — возразил Том. Тут заговорил Гриндевальд. — Мой исследовательский отдел нашел доказательство того, что все маглорождённые ведьмы и волшебники имеют магическое происхождение. Доказательство в моём кабинете здесь в особняке. Поскольку ненаделённые магией потомки волшебников это сквибы, то по крайней мере один из родителей маглорожденного должен быть сквибом, хотя обычно не в первом поколении. Том молча кивнул. — Я позабочусь о том, чтобы исследования ваших людей предали огласке, а не уничтожили. Уверен, Дамблдор избавился бы и от них, — презрительно бросил он Гермионе. — В конце концов, он не хочет делать акцент на родословной как основании для принятия обществом маглорождённых. Гермиона вздохнула. Он был прав, как, к сожалению, часто бывало. Очень идеалистично − утверждать, что никому не должно быть дела до того, откуда у людей взялась магия, и что человек не должен слишком сосредотачиваться на своих предках. Но идеалы иногда сталкивались с реальностью человеческой природы, и она знала, что в конечном итоге произойдет, если это эмпирическое объяснение не станет общеизвестным среди волшебников. — Эти семьи получат статус сквибов. Даже если кто-то из их членов - магл, — сказал он с усмешкой, — мы не всегда сможем это определить, — он повернулся к Гермионе. — Такое тебя устроит? — Сойдёт, — пробормотала она. Она хотела бы, чтобы Том не ненавидел маглов так сильно, так как очевидно, что он придумывает рациональное объяснение, чтобы не предоставлять привилегий волшебного мира любому, кого он посчитал бы маглом. Но, как минимум, на этот раз он не испытывал ненависти к маглорождённым и готов признать, что их семьи имеют право быть частью волшебного мира. — Разумеется, — размышлял Том, почти разговаривая сам с собой, — некоторые из них враждебны к магии. С ними надо будет разобраться. Волшебные дети должны быть с нами. — Разобраться? — резко сказала Гермиона. — С помощью Обливиэйта, дорогая, — протянул он. — Либо изменить их взгляды, либо изменить воспоминания так, чтобы они думали, что их ребёнок мёртв, и поместить его в семью волшебников. И... неплохо бы распознавать их магический потенциал, в момент, когда рождается ребенок. Мы знаем их имена. Список есть в Хогвартсе. Гермиона вздрогнула. Для неё это звучало крайне агрессивным вторжением в частную жизнь людей... но где здесь правда? Маглорожденные будут продолжать появляться, и с ними нужно что-то делать. Если держать их подальше от волшебного мира, то их магия не перестанет существовать, хотя они и были бы ей необучены, что подвергнет изоляцию серьезному риску. Волшебному правительству придётся постоянно следить за ними и наводить порядок. Если вводить маглорождённых в волшебный мир, нужно будет подумать об их семьях. Некоторые из них настроены дружелюбно, а некоторые − нет. Гермиона никогда не встречала маглорожденных в своё время, чья семья не одобряла бы магию. Она вполне уверена, что эти дети не посещали Хогвартс. Это неправильно... но казалось, что решение Тома, решение Гриндевальда, единственная альтернатива, если они сохранят изоляцию. — Тебе не нравится, — сказал Том Гермионе. Она резко вскинула голову и посмотрела ему в лицо. — Не могу сказать, что нравится, но верного ответа на этот вопрос у меня нет, — призналась она. — Нынешнее положение мне тоже не по душе. — Это просто проверка их способности быть родителями для ребёнка-волшебника, — убедительно сказал Том. — Ты же знаешь, что делает Уизли. Его альтернатива изоляционизму... не сработает. Ты знаешь, что ничего не выйдет. Должна появиться новая фракция. Гермиона обреченно вздохнула. Том повернулся к Гриндевальду. — Вы сказали кое-что ещё. "С самого начала" вы хотели, чтобы палочка стала моей. Что вы подразумевали? Гриндевальд с беспокойством посмотрел на Тома. — Я хотел, чтобы она досталась тебе, это всё же предпочтительнее, чем отдавать её Альбусу, но сейчас я сожалею, что мисс Грин не приняла моего предложения. Она опасна для тебя. Том усмехнулся. — Опасна для меня, но, очевидно, не для неё, — повторил он. — Очень похоже на то, что сказал бы Дамблдор. Гриндевальд продолжил, не обращая внимания на дешёвый выпад Тома. — Будь осторожен с ней. — Я всё понимаю. Я не позволю никому заполучить её. — Это не то, что я имел в виду, и ты это знаешь, — отрезал Гриндевальд. — она почти живая. Некоторые верят, что она была создана Антиохом Певереллом, но кое-что мне не даёт покоя, действительно ли братья Певерелл заключили сделку со Смертью, учитывая то, как себя ведёт эта палочка. Она необычная. И конечно, непобедима, но... не в том смысле, как ты думаешь. Совсем не в том, как думал я. — Как… — начал было Том. — Она не делает тебя непобедимым в поединке. Она овладевает тобой. Палочка усиливает те части тела, которые могли бы сделать тебя лёгкой добычей для Смерти, и чем больше её используешь, тем сильнее эффект. Он едва уловим. Я не чувствовал его, пока не достиг высот в магии. «Вот почему Дамблдор позволил всему выйти из-под контроля в моей хронологии, — внезапно подумала Гермиона. — Он боялся власти над другими после того, что случилось с его семьей и Гриндевальдом. Затем он получил волшебную палочку, и если Гриндевальд рассказал ему то же самое, он ещё больше испугался её силы. Палочка воспользовалась этим. Возможно, даже сыграла с ним злую шутку, заставив его на мгновение забыть, что камень воскрешения может быть проклят». Том снова повертел палочку в руках. — Я уверен, что смогу управлять этой палочкой, и не пойму, почему она может быть опаснее для меня, чем для неё. Некоторое время Гриндевальд молчал. Том ухмыльнулся, уверенный, что выиграл спор. — Для тебя это так, потому что ты хочешь, чтобы она расширила границы твоих возможностей, — наконец сказал Гриндевальд. — Как и большинство её прежних владельцев, вплоть до Антиоха Певерелла. Если Смерть действительно создала Бузинную палочку для него, то только для того, чтобы, прежде всего, извратить его специфичное желание. Но если Певерелл создал её сам, то использовал тёмную магию, которая, известно, как действует на людей, верящих, что полностью контролируют её. Том закатил глаза. — Приму к сведению. Спасибо, — он указал палочкой на Гриндевальда. — Мне очень жаль, но я уверен, вы понимаете, почему я должен так поступить. Сердце Гермионы упало, когда она поняла, что задумал Том. —Том, нет… — Остановись, — сказал Гриндевальд, и на его лице отразилась паника. — В этом нет никакой необходимости. Том держал Бузинную палочку направленной на Гриндевальда. Гермионе показалось, что она заметила красную вспышку в его зрачках. — Я пошлю сообщение в министерство моей страны о вашей поимке, — сказал он. — Они прибудут сюда, и если вы будете живы, то вас будут долго допрашивать. Что может... создать проблемы. — Я вовсе не намерен выставить тебя шпионом! — воскликнул Гриндевальд. — Зачем мне это? Свободу на это не купить, и, если я проговорюсь, ни одна из моих целей не будет достигнута. Ты − моё наследие. — Если вам дадут Веритасерум, у вас не будет выбора. Мне очень жаль, — повторил Том. — Нет, — сказала Гермиона, делая шаг вперед. — Есть и другой способ. Том помолчал и чуть опустил палочку. — Какой? — Чары Фиделиуса, — сказала она. — И если есть какие-то письменные доказательства, уничтожим их в первую очередь… — Их нет, — сказал Гриндевальд. — Я сжигал пергаменты, которые он мне присылал. — Прекрасно. Тогда мы сможем наложить заклинание Фиделиуса на тот секрет, что Том собирал для вас информацию. Я буду хранителем. Тогда вы не сможете никому рассказать. Том опустил Бузинную палочку. Что-то похожее на облегчение отразилось на его лице. — Может... сработать, — признал он. — Хорошая мысль. — Надеюсь, ты понимаешь значение того, что я готова пойти на это для тебя, — строго сказала Гермиона. Том ухмыльнулся. — О, безусловно понимаю.***
Несколько позже Гермиона прошла мимо связанного охранника в поместье, чтобы впустить Слизнорта, Диппета, Дамблдора, небольшую группу Авроров и британского министра магии. Том стоял рядом с закованной в цепи фигурой Гриндевальда в банкетном зале, собственнически держа Бузинную палочку в качестве трофея и выглядя невыносимо гордым собой. Слизнорт также возгордился своими любимыми учениками. Министр был просто взволнован. Гермиона заметила, что лицо Дамблдора застыло в выражении полнейшего стыда. Том подошел к светилам магической Британии и обратился к министру, тут же дав довольно изменённый рассказ о разрушении заклинаний с Гермионой, а затем о дуэли с Гриндевальдом. Гермиона стояла в стороне, ближе к Гриндевальду, не желая слышать, как Том выпаливал сплошную ложь. «Что я наделала? — спросила она себя. — Что я сейчас сделала? Изменила историю. Я дала ему то, что нужно, чтобы начать борьбу за власть. Очень, очень надеюсь, что это правильное решение». — Ты же знаешь, что тебе придётся сделать, если он не справится, — неожиданно сказал Гриндевальд, но его голос был слишком тихим, чтобы кто-то мог его услышать. Гермиона судорожно сглотнула.