***
Весь Хогсмид, казалось, хотел побыть наедине с героями волшебной Британии, и им было совершенно безразлично, хотят ли упомянутые герои такого внимания или нет. Гермиона надеялась выпить в Трёх метлах, но об этом не могло быть и речи после того, как ведьма в возрасте примерно сорока пяти лет сфотографировала Тома без его согласия, а лысеющий волшебник средних лет настойчиво предлагал купить ей выпивку. Его пальцы судорожно сжали Бузинную палочку, и она также держала свою в руке, когда волшебник сделал ей третье абсолютно ненужное предложение. Впрочем, она не была уверена, кого из них Том проклянет первым. Гермиона невесело подумала, что, наверное, того, кого не заколдует она. В итоге её осенило, что, возможно, она поняла, через что Гарри проходил всю свою жизнь, и тут же почувствовала острую боль. Если у неё всё получится, а, похоже, что так оно и будет, то в будущем он не станет знаменитостью. Он будет обычным молодым волшебником, которого волнуют только школьные занятия, друзья и квиддич. Гермиона не хотела слишком много размышлять о Гарри или других своих друзьях. Если ей придётся прожить эти годы, а вероятность того, что придётся, неуклонно возрастала, то об этом просто невыносимо было думать. Маховик времени закрепил её существование в этом времени, так что она не могла создать парадокс, что бы ни делала. Это останется неизменным, даже если она не отправится во временное путешествие "ещё раз", и даже если она не будет существовать в новой хронологии. Дамблдор по-прежнему казался уверенным, что Фоукс перенесёт её в прошлое "в следующий раз", но если это произойдёт, то друзья и семья потеряют её. Топая по грязному снегу к Кабаньей голове и желая найти там покой, она печально подумала, что возможно, было бы лучше, если бы в будущем она даже не рождалась. Том открыл перед ней замызганную дверь, возвращая её мысли в настоящее… что было очень кстати. Она вошла в грязный паб. Несколько беглых взглядов встретили её и Тома, но их владельцы быстро вернулись к своим делам. Создавалось впечатление, что даже в 1945 году это заведение обслуживало пьяниц и людей, которые не хотели, чтобы их увидели. Гермиона вместе с Томом направилась к бару, и на её лице отразилось облегчение, когда никто не протянул руку и не бросился прямо на неё. Они устроились в самом дальнем углу бара, довольно далеко от двери или окон, чтобы никто не смог разглядеть и узнать их сквозь пыльное стекло. Бармен недовольно посмотрел на них сверху вниз. Гермиона сглотнула комок, когда поняла, что это был Аберфорт Дамблдор, хотя выглядел он намного моложе, чем когда-либо. — Вам обоим лучше не приводить сюда этот цирк, — грубо буркнул он. — В моём пабе ему не место. Гермиона вздрогнула, на секунду испугавшись, что Том примет это за личное оскорбление и попытается заколдовать Аберфорта. Но, к её удивлению, он встретил взгляд Аберфорта своим собственным самодовольным взглядом. — Мы здесь специально, чтобы спастись от него, — сказал он. — Значит, как обычно? — Аберфорт хмыкнул — Да, и для Гермионы. — Погоди, что ты только что заказал? — вмешалась Гермиона, когда Аберфорт отвернулся. — Я и не знала, что ты сюда заходишь. Ты никогда раньше не бывал здесь со мной. — Когда-то тут со мной встречались рыцари. И я заказал Старый Огден, — сказал Том. — Вполне уместно, учитывая, что я собираюсь работать на его потомка. Она нахмурилась. — Ты в этом уверен или только предполагаешь? Я не получала никаких сов из министерства. Том одарил её лукавым взглядом, но ничего не ответил. Аберфорт поставил перед ними каменные бокалы и поспешно удалился, явно решив, что лучше оставить этих двух знаменитостей в покое, чем привлекать к ним внимание, крутясь рядом. Том отхлебнул виски. — Я задала тебе вопрос, Том Риддл. — Потише, — пробормотал он. — И да… ко мне прилетала сова из министерства. Гермиона судорожно втянула воздух, крепко сжимая бокал. — С предложением о работе? Он кивнул, оценивающе глядя ей в лицо. Она пристально посмотрела на него, затем выпила немного огненного виски. — А ко мне нет, — выплюнула она. — Это несправедливо. Ты всем рассказывал, что мы дрались с Гриндевальдом. Они не должны знать… Он пожал плечами. — Не сомневаюсь, что тебе тоже отправят. Кроме того, ты должна знать, что министерство следило за мной в течение года или двух, благодаря Слиззи. — Какую работу они тебе предложили? Один уголок рта Тома приподнялся, и он уже собирался ответить, когда чей-то голос принялся выкрикивать его фамилию. Они оба резко повернули головы. Винсент Розье пробирался к их стороне бара, сжимая в руке бокал с выпивкой. — Сядь и заткнись, — прорычал Том, когда Розье приблизился. — Мы здесь потому, что не хотим, чтобы нам докучали. Розье сел напротив Тома. Гермиона подозрительно посмотрела на него. Он был невысоким, худощавым парнем с каштановыми волосами, как у его сестры, и если бы рядом с ней не сидел незаслуженно красивый Том, или она не была бы связана с таким явно собственническим человеком, или не была бы замешана в неприятной истории с Розье, на него было бы приятно смотреть. Но всё вышесказанное было правдой, так что вместо этого она смерила его неодобрительным взглядом. — Итак? — сказал Том. — Ты наконец решил выбрать чью-то сторону? Гермиона навострила уши. Безусловно, за кулисами происходило что-то такое, о чём она даже не подозревала. Она вспомнила, что на следующее утро после того, как Том убил Поллукса Блэка, они с Розье болтали у камина в общей комнате Слизерина. В то время она мало задумывалась об этом, но, возможно, это было только начало. — Мой отец выбрал, — вполголоса пробормотал Винсент Розье. — Он покончил с мистером Блэком, в политическом смысле, конечно. Планы насчёт моей сестры ещё в силе. Но, — он ещё больше понизил голос, — он никогда не соглашался с Блэком и Лестрейнджем насчёт Грин, — он украдкой взглянул на Гермиону. — А потом, когда мистер Блэк продолжал настаивать, что мистера Поллукса убили... ну, при всём моём уважении к нему, но мой отец считает, что он скатывается в старую добрую Блэковскую бездну. — Блэковскую бездну? — повторила Гермиона. — Многие люди верят, что в семье Блэков есть какая-то черта безумия, — бесстрастно сказал Том, делая глоток огневиски. Розье озабоченно огляделся по сторонам, чтобы убедиться, что их никто не подслушивает, а Том слегка ухмыльнулся Гермионе и подмигнул, пока Розье на него не смотрел. Гермионе захотелось дать ему пощёчину. Риддл был в своём репертуаре, он создал ситуацию, которая сыграет на существующих у людей предрассудках, некоторые из которых, по-видимому, были небезосновательны. Она не могла не вспомнить кричащий портрет Вальбурги из её времени, или саморазрушительное поведение Сириуса, или маниакальный садизм Беллатрисы. — Ну, так или иначе, мой отец и Малфой решили поддержать тебя и Грин. — Даже зная, что мы нечистокровные? — ехидно сказал Том. — Поразительно. К удивлению Гермионы, Розье встретился взглядом с Томом. — Не обижайся, но некоторые из нас догадываются об этом уже много лет. Речь не об этом... послушай, Риддл, если то, что ты рассказал о Гриндевальде, правда, то даже грязнокровки на самом деле полукровки. И… ладно. Я не имею ничего против. Они происходят от волшебников, но их семьи всего лишь… с пропущенными поколениями. Гермиона почувствовала отвращение. Обнародование информации, найденной исследователями Гриндевальда, действительно произвело эффект, на который она рассчитывала − небольшое изменение отношения между некоторыми чистокровными экстремистами − но только потому, что это заставило их поместить маглорождённых в категорию, которую они могли бы немного уважать, а не потому, что это правда изменило их предубеждения. «Что ж, — философски подумала она, — по крайней мере, это хоть что-то». — Я имею в виду... говоря о Блэках, некоторые из них в самом деле были сумасшедшими, — тихо прошептал Розье. — Среди них была одна старая ведьма, которая хотела добиться возможности охотиться на маглов. Я не люблю маглов, но это просто безумие. Секретность была бы... — он замолчал. — Дело в том, что мой отец и Малфой, и я, хотим, чтобы ты знал, что мы больше не работаем с Блэком и Лестрейнджем и поддерживаем твою карьеру в министерстве. Том надменно посмотрел на Розье. — Рад слышать, — сказал он. — А теперь мой вопрос к тебе: знает ли об этом Лестрейндж? — Я думаю, он подозревает. Том молча кивнул. — Меня это не удивляет. Через несколько дней я созову собрание, потому что хочу выяснить, кто мог бы заменить твою семью и Малфоев в группе Блэка, и выяснить, где пролегают границы преданности каждого, — прорычал он. Том криво улыбнулся Розье. — Ты сделал правильный выбор, — он допил свой бокал и многозначительно обнял Гермиону за талию. — И ты сам понимаешь, это также означает, что к ней не будет проявлено никакого неуважения. — Конечно, — поспешно ответил Розье. — Как я уже сказал некоторое время назад, мой отец считает, что мистер Блэк ошибается в этом вопросе. И мне очень жаль, — небрежно сказал он Гермионе. Весь этот разговор всё больше напоминал Гермионе о том, будто слушала Драко Малфоя. "Клятва" Винсента Розье, очевидно, основана на приказах, прямых или косвенных, его отца, и это не произвело на неё никакого впечатления. Судя по коротким презрительным взглядам, которые она уловила на лице Тома, его тоже не впечатлило. И всё же она приняла извинения Розье с вымученной улыбкой. Он вздохнул с облегчением, как человек, которого только что допросили, и наконец поставил свой стакан на стойку бара и поспешил прочь. Как только он вышел из паба, Гермиона повернулась к Тому, приподняв бровь. — Просто невероятно, что ты вытворяешь за моей спиной. Это тебя нисколько не удивило, верно? — Нет, — сказал он с усмешкой. — Ты мне ничего не рассказывал. Он стрельнул в её сторону ровным взглядом. — Ты даже толком не разговаривала со мной, пока мы не нанесли визит Гриндевальду. А во-вторых, я видел, в каком направлении он движется, но, по всей видимости, этот маленький сопляк нуждался в последнем толчке от папули. — И тебя это вполне устраивает? — Винсент Розье ведомый, — презрительно сказал Том. — Он последовал примеру своего отца, он последовал за Лестрейнджем, и теперь, поскольку его отец больше не с Блэком, он хочет последовать за мной. Он просто подхалим. — И ты ему доверяешь? — недоверчиво переспросила Гермиона. — Доверяю? — повторил Том со смешком. — Гермиона, это же политика. Естественно, я ему не доверяю в том смысле, который ты имеешь в виду. Но в краткосрочной перспективе... да. Я подозреваю, что он хочет быть в некотором роде моим "лейтенантом". Он знает, что я буду в ОМП, и он серьёзно планирует получить там работу и, вероятно, думает, что заискивать передо мной − лучший вариант. Она нахмурилась. — А если он в конце концов перейдёт на другую сторону? — Не думаю, что он это сделает, но я хорошо разбираюсь в людях, а он далёк от тонкостей. Кроме того, — он пожал плечами, — если я займусь политикой, то не могу относиться ко всем с тем истинным презрением, которое испытываю. Мне нужны... помощники. Гермиона понизила голос, чтобы её никто не услышал. — Я это понимаю, но не могу сказать, что я в восторге от того, что ты всё ещё вербуешь людей, которых раньше называл "паразитами" и "троглодитами". В моей хронологии они изменили твои взгляды. — Как ты слышала, в этот раз происходит прямо противоположное. Розье предпочёл последовать за известным полукровкой и сказать что-нибудь одобрительное о "грязнокровках". Это случилось потому, что я решил укрепить власть в системе, которую уважают Розье и ему подобные. Будучи вне закона, моя единственная сила заключалась бы в сборе последователей, поэтому мне пришлось бы изменить свои взгляды, чтобы угодить их низменным порывам. В этой системе именно я обладаю способностью формировать взгляды. Гермиона нахмурилась, но это была задумчивая гримаса. Она даже почувствовала некоторое облегчение. — В этом есть смысл, — признала она. — Я собираюсь стать министром, — самодовольно сказал он. — А для этого мне придётся взращивать делегатов. Разумеется, я не доверяю Розье больше, чем союзнику по расчету, и уж точно не позволю никому из этих идиотов изменить моё мнение. Мне уже не пятнадцать, когда я был отчаявшимся изгоем, пытающимся вписаться в общество, — он посмотрел на Гермиону странно глубоким взглядом. — Полагаю, это всё, чем я когда-либо был в твоём времени. Она подумала, что иногда его озарение было пугающе глубоким. — Это... неплохо сказано, — призналась она. — Хорошо, что ты собираешься стать чем-то большим. Он явно гордился собой. А потом ещё кое-что, сказанное им, вызвало цепную реакцию в памяти. — Ты хочешь стать министром, — продолжала она. Гермиона смерила его ровным взглядом. — Как ты думаешь, кем ты будешь в первую очередь? Прежде чем появился Розье, ты начал рассказывать мне, какую работу тебе предложили. Он снова ухмыльнулся. — Ну, — протянул он, — на самом деле я обсуждал не одну должность. Один из помощников главы международного магического сотрудничества писал мне... но, вне всякого сомнения, мои цели проще всего реализовать в магическом правопорядке. На мгновение Гермиона задумалась о сногсшибательной иронии и лицемерии Тома как сотрудника этого отдела. — Огден поставлен в известность, и он... решает, куда лучше всего меня поместить. Они, скорее всего, доберутся до тебя после того, как я устроюсь.***
Встреча "рыцарей" Тома состоялась в среду вечером в неиспользуемом классе в подземельях. Гермиона была полна решимости появиться, хотя бы для того, чтобы показать этим титулованным мальчишкам, что она не просто подружка Тома, но и полностью вовлечена в его планы. Он был немного удивлён, когда она явилась, но усмешка быстро озарила его лицо. — Хорошо, что ты не сняла свою мантию, — пробормотал он, проводя рукой по её широкому рукаву. — Мы всегда в них на собраниях. Это как-то более волшебно. Том поддерживал в комнате очень тусклое освещение, и когда парни вошли, все в школьных мантиях, мерцающий свет свечей создавал довольно атмосферную обстановку. Они сели за парты в передней части класса, а Том встал перед учительским столом. — Ты останешься рядом со мной, — прошептал он на ухо Гермионе. — Ты над ними. Нетерпеливый Розье-младший сидел за своей партой и смотрел на Тома в точности как добросовестный студент. Гермиона подавила смех при этой мысли. Если бы Том полностью не запятнал себя в глазах Дамблдора, он мог бы стать преподавателем, а не политиком. Было только трое новых членов. Гермиона узнала Эйвери, чьё присутствие удивило. Она бы поставила на него в качестве вероятного нового союзника для когорты Блэка и Лестрейнджа. Ещё сидели два шестикурсника Слизерина, Магнус Уилкс и Патрик Гринграсс. Как она и ожидала, Роланд Лестрейндж отсутствовал. — Нотт, — пробормотал Том себе под нос. — Это он. Гермиона посмотрела в конец ряда. Она никогда не запоминала, кто есть кто, потому что эти парни ей не нравились и Гермиона никогда не возражала против того, чтобы избегать их, как того желал Том, но она помнила обычное число. И теперь, когда он упомянул, она заметила, что одним из пропавших рыцарей был Клавдий Нотт. — Ладно, — сказал Том, нахмурившись. — Мы открываем заседание. Если Лестрейндж и Нотт покажутся, то опоздают. Кто-нибудь знает, намерены ли они появиться? Тут заговорил Розье. — Не намерены. Пальцы Тома инстинктивно сжали Бузинную палочку. — Замечательно. Полагаю, отец Нотта сейчас с Арктурусом Блэком и Пьером Лестрейнджем. Розье кивнул. — Значит, мы сейчас на перепутье, — продолжал он и взял Гермиону за руку. — Вы вчетвером доказали мне свою преданность, присутствуя здесь. Розье сообщил мне, что Блэк и Лестрейндж-старший всё ещё против меня, даже после поражения Гриндевальда Гермионой и мной. Возможно, наступит время, когда вам четверым придётся выбирать между политической поддержкой нас или Блэка и его клики. Вы знаете мои прежние планы и знаете, как они изменились. Могу ли я рассчитывать на вашу верность? — он посмотрел на каждого парня по очереди так, что Гермиона едва не содрогнулась. Розье сразу же кивнул. — Конечно, — быстро ответил он. Гринграсс и Уилкс также предложили свою поддержку. Эйвери колебался. — Какие-то проблемы? — холодно спросил Том. — Я... я не хочу быть против тебя, но я просто... понимаешь, мне кажется, что я начал это всё из-за дружбы Дамблдора с Гриндевальдом в прошлом семестре, — уклончиво ответил он. — Извини, Грин, — добавил он, обращаясь к Гермионе. — Тогда, чтобы загладить свою вину, ты должен быть полностью на моей стороне, а не нейтральным, — сказал Том. — Не знаю, хочу ли я вообще заниматься политикой, — пробормотал Эйвери. — Мой отец сказал мне, что мистеру Малфою лишь нужно сосредоточиться на своих делах и создать семью. Не думаю, что я хочу иметь какое-то отношение к министерству, после всего. Том спокойно посмотрел на парня. — Я определённо не хочу, чтобы мои союзники имели репутацию людей, которые находятся не там, где хотят, — сказал он. — Если ты не будешь работать в министерстве, то советую найти другой способ поддержать меня. Ты в огромном долгу передо мной за распространение ложных слухов о Гермионе. — Я понимаю, — выдохнул Эйвери. Том смотрел прямо перед собой. — У кого-нибудь ещё есть условия? Остальные трое быстро покачали головами. — Хорошо, — сказал Том, и его губы скривились в мрачной улыбке. — Напоминаю вам, что вы согласились поддержать меня в борьбе с Блэковским альянсом, если до этого дойдёт, — он засунул руку в карман и достал оттуда пергамент. Он содержал список имен, за каждым из которых следовала пустая строка для подписи. Гермиона отвела взгляд от этого пергамента. На него наложена разновидность заклинания, которое она использовала на списке членов отряда Дамблдора. Рассказывая ему об этой идее, она не особенно гордилась собой, но Том хотел периодически подвергать их легилименции, чтобы убеждаться в их неизменной верности, а ей это было совсем безразлично. Её идея произвела на него сильное впечатление. Она была не уверена, следует ли считать это комплиментом. Парни подписали список с разной степенью рвения. Том снова свернул пергамент и с довольной улыбкой положил его в карман. Он распустил собрание. Гермиона повернулась к нему, когда мальчики вышли из комнаты. — Я тоже тебя поддерживаю, — тихо сказала она. — Я обязана подписать, — представлялось вполне справедливым, что она, как и они, будет находиться под угрозой чар. На пятом курсе так и было. — Ни в коем случае. Ты не моя подчинённая, — тут же сказал Том. — И мне не требуется клятва верности, чтобы полагаться на тебя. Ты это прекрасно знаешь. И ты знаешь все мои секреты, — он наклонился и поцеловал её в лоб. Она подумала, что ей следовало бы настоять на своём, но это, вероятно, было бессмысленно, в любом случае его слова произвели на неё неизгладимое впечатление.***
С этого момента Том открыто считал Роланда Лестрейнджа своим врагом. Клавдий Нотт также был, судя по всему, в списке врагов Тома, хотя большая часть его яда предназначалась для Лестрейнджа. — Отец Нотта − фанатик чистоты крови, — пренебрежительно говорил Том. Они были в Выручай-комнате, и Гермиона готовилась к вечеру в клубе Слизней, пока Том объяснял. — Он написал книгу о том, какие семьи были "истинно" чистокровными, а какие, по его мнению, нет. Род моей прославленной матери прошёл отбор. Они могли скрещиваться со своими племянницами и жить так же недостойно, как магловские отбросы, но, клянусь посохом Мерлина, их кровь была чиста. Гермиона вздрогнула, вспомнив, что Гарри когда-то рассказывал ей о семействе Мраксов. — Значит, Нотт − ещё один человек, который просто идёт за своим отцом, — сказала она, сосредоточившись на этом. Она застегнула на шее нитку серебряных бус. Том молча кивнул. — Как только они начнут свою карьеру, это может измениться. Особенно когда я начну там работать, — добавил он. — Но Лестрейндж… — Лестрейндж − это особый случай, — сказал он. — Ты ему просто не нравишься, а я ненавистен. Он был первым, кто пытался запугать меня на первом курсе, и единственный способ заставить его остановиться − показать ему превосходящую силу… и превосходящую магию. Так продолжается уже больше шести лет. Какой-то его предок был министром, и он думает, что это даёт ему право на эту работу, когда бы он её не захотел, даже если его магия слаба. — К счастью для меня, — пробормотала Гермиона, вспомнив, как Лестрейндж применил к ней в коридоре проклятие Круциатус. Она протянула ему руку. — Пойдем? Они вышли из комнаты и направились вниз. Когда они приблизились к нижнему уровню, впереди послышались быстрые топочущие шаги. Том ускорил шаг, и на его лице появилось хмурое выражение. В подземельях они нагнали топающего человека. Им оказался Лестрейндж. Хмурое выражение лица Тома угрожающе обострилось. — Ты чертовски быстро спустился по лестнице, не считаешь? Как будто ты хотел сбежать? Зря ты снова там прятался, — сказал он угрожающим тоном. Лестрейндж сердито посмотрел на него в ответ. — Или что, Риддл? Ты не хозяин в этом проклятом замке. Том двинулся вперед, вытаскивая Бузинную палочку. — Я надеялся, что в одиннадцать лет ты научился не бросать мне вызов. Однако мне кажется, что твой череп безнадёжно толст. Лестрейндж с усмешкой повернулся к Гермионе. — Нет, это ты безнадёжно самонадеян. Думаешь, раз на твоей стороне несколько безымянных чиновников министерства, а Слизнорт отворачивается, когда ты идёшь туда трахать свою подружку, как какую-нибудь магловскую шлюху… Гермиона вытаращила глаза. Разъярённая, она инстинктивно потянулась за своей палочкой, чтобы заколдовать этого говнюка. Том оказался быстрее. Он взмахнул Бузинной палочкой в воздухе. Лестрейндж снова был прикован к стене, и на этот раз совместно с болезненным проклятием. Он застонал, пытаясь схватиться за живот, но его руки не сдвинулись. — Тебе не стоит заканчивать это высказывание, — рычал Том. — По правде говоря, ты и так уже сказал слишком много, — он снова взмахнул, и Лестрейндж застонал ещё громче. Глаза Тома окрасились красным, это не ускользнуло от Гермионы. И от Лестрейнджа тоже. — Что, чёрт возьми, случилось с твоими глазами? — ему удалось выговорить. У Гермионы ёкнуло сердце. Том снял заклинание, и Лестрейндж рухнул на пол. Он с беспокойством посмотрел на Лестрейнджа, вертя в руках узловатую палочку. Его зрачки продолжали светиться алым, а лицо было бесстрастным. — Том… — неуверенно произнесла Гермиона. Он направил палочку на Лестрейнджа, который смотрел на него с явным испугом. — Конфундус, — лицо Лестрейнджа вытянулось, а взгляд стал рассеянным. Гермиона почувствовала прилив облегчения оттого, что Том не бросил ничего сверх необходимого, да ещё и без предупреждения. Затем она заметила, что он до сих пор сверлил взглядом Лестрейнджа, который в замешательстве смотрел на него в ответ. — Да, похоже, стоит, — сказал он себе под нос, как будто разговаривал с другим человеком. Он поднял волшебную палочку. — Ава… — Том! — воскликнула Гермиона. Она схватила его за плечи и встряхнула. Том остановился на полуслове. Он моргнул. Его лицо прояснилось. Он посмотрел вниз на палочку, и внезапное беспокойство наполнило его лицо. Секунду спустя из-за угла показался Слизнорт. Глаза Тома, теперь уже вполне нормальные, испуганно расширились от того, что он чуть было не натворил. Если бы он договорил проклятие, Слизнорт стал бы свидетелем того, как он убил своего одноклассника. Он бросил настороженный взгляд на палочку, прежде чем подойти к учителю. — Профессор, я не думаю, что Лестрейндж сможет прийти, — сказал он сразу же серьёзно. — Мы нашли его здесь, в таком состоянии, — он отступил в сторону и жестом указал на сбитого с толку Лестрейнджа, который уставился на Слизнорта с идиотской улыбочкой на лице. — О, нет, — сказал Слизнорт. — Да, вы с Гермионой должны пойти на ужин. Огден там, вы должны сесть с ним, конечно, а я прослежу, чтобы Лестрейндж отправился в лазарет. Какая досада. Том повернулся к Гермионе, которая снова взяла его за руку. Она бросила на него многозначительный взгляд, когда они оказались вне пределов слышимости Слизнорта в подземельях. — Я знаю, — сказал он, не нуждаясь в пояснениях. — Всё дело в палочке. Но это ещё один трюк, который я теперь могу распознать. Я уверен, что есть ранняя стадия в её повиновении, за которую следует научиться всем её штучкам, — он говорил так, словно пытался успокоить скорее себя, чем её. Они вошли в кабинет Слизнорта и заняли места, которые были зарезервированы для них с помощью карточек. Как и ожидалось, Том сидел по одну руку от Боба Огдена. Место Слизнорта было с другой стороны. Гермиона не могла не отметить, что предпочтение отдаётся Тому. Она вспомнила, что Том уже связывался с какими-то чудаками из министерства, но она пока ещё нет. Чего они ждали? Том представил ей Огдена, всё его обаяние было направлено в сторону его вероятного будущего босса. Гермиона выдавила из себя улыбку, когда министерский чиновник повернулся к ней. — Для меня большая честь познакомиться с вами, — сказал Огден, когда они обменялись рукопожатием с Томом. — Взаимно, — сказала она. Огден снова повернулся к Тому. — Что ж, — сказал он достаточно тихо, чтобы его не услышали другие ранние гости, — я всё уладил с министром, никаких проблем, разумеется, просто необходимая формальность. Глаза Тома блеснули, как заметила Гермиона, они вернули прежний цвет. — Превосходно, — выдохнул он. — Это большая честь для меня, и я очень это ценю. — Вы заслужили, — сказал Огден. — Простите, — вмешалась Гермиона, — но вы говорите о работе в министерстве, я полагаю? — О должности моего заместителя советника… мы ожидаем выдающихся результатов Ж.А.Б.А. по защите, зельям и третьему предмету, хотя нет опасений, что их не будет, — сказал Огден. Он одарил Тома усмешкой. — Необычно для кого-то начинать с такого высокого поста, но если кто и заслуживает его, то это один из вас. Я уже некоторое время думал, что министерству нужна более молодая кровь и на некоторых важных постах, что поможет избавиться от закостенелости. Том скромно улыбнулся. Гермиона прекрасно понимала, что это всего лишь прикрытие. — Что ж, — сказала она сдержанно, — я, безусловно, очень рада за Тома. Однако мне было интересно… нужно ли мне официально подавать заявление в министерство на работу? Огден выглядел смущённым. Он перевёл взгляд с Гермионы на Тома, а потом снова на неё. — Я… конечно, если вы хотите немедленно начать работать в министерстве, я могу посоветоваться с другими руководителями отделов и рассмотреть возможные варианты, — его тон внезапно стал очень неловким. — Так мне посоветоваться? Том вмешался в разговор. — Мне очень жаль, мистер Огден. Я ещё не всё откровенно с ней обсудил. Я ждал, когда всё будет... окончательно оформлено. По крайней мере, после получения экзаменационных баллов. Огден явно почувствовал облегчение. — А, понятно. Естественно. Слизнорт вошёл в кабинет, и все личные беседы стихли. Однако чем больше Гермиона обдумывала произошедшее, тем чётче складывалась картина, и она решила как можно скорее переговорить с Томом.