* * *
В комнате собраний всё как обычно: за большим вытянутым столом уселся Найтмер, уткнувшись лицом в очередную книгу. Кажется, это уже вторая за день. На твёрдом стуле рядом, откинувшись на спинку, сидит Даст. Падший бегает глазами от одной картины, висящей на стене, до другой. На диване вальяжно развалился Хоррор, лениво перелистывая страницы какой-то старой рукописи с потрёпанными пожелтевшими страницами. Неожиданно раздался стук в дверь, которая тут же приоткрылась, а из проёма выглянуло обеспокоенное лицо. Отрывая глаза от занимательного чтива, Найтмер уставился на гостя. — Долго, — строго сказал предводитель демонов. — Извини, — чуть ли не падая, Киллер заходит в помещение. Кажется, он нервничает. — Зачем я был нужен? — Во-первых, я не уследил, когда вы все начали обращаться ко мне на «ты», поэтому возвращаем старую форму, это я сейчас вспомнил. А тебя я позвал с отчётом, — Найтмер поднялся с места, начиная гордо расхаживать по кабинету. Киллер нервно сглотнул, предводитель последнее время не в лучшем расположении духа. Вчера он смачно наорал на своих приближённых из-за их всеобщей несобранности. Но как только Фреш заикнулся о том, что Найтмер сам виноват в халатности работы демонов, то чуть не лишился своих четырёх итак больных конечностей... Что нашло на Найтмера никто не понял, но и интересоваться этим у самого предводителя не решался. Может быть это было осознание собственных ошибок, может быть ему захотелось выпустить накопившийся гнев... — Я приказал Риперу начать подготовку бойцов, — начал демон. — Знаю, что мы запоздали с этим, просто мне до вчера никто не донёс информацию от те... от Вас... — тараторил демон. Киллер сам не понимал, почему так внезапно запаниковал. Вроде бы все поручения и дела были либо сделаны, либо были в процессе исполнения... Странная тревога мурашками бегала по телу. —... Хоррор, сидящий в паре метрах от них тоже напрягся. Ему как никому было интересно, что происходит в голове Найтмера. Сколько тайн хранит этот демон... Честно говоря, Хоррор не застал момента, когда этот парень занял ведущую роль в империи. Будучи выращенным в стенах замка, он не интересовался ситуацией за его стенами, но когда парня определили в основную боевую тройку, что было полным удивлением для Хоррора, пришлось приспосабливаться. Кажется, даже Киллер не помнит момента, когда Найтмер стал предводителем. Сколько вообще этому челу лет? Найтмер никогда не делился личной информацией. Единственное, что было известно об этом демоне, так это то, что он кровный брат предводителя противоположной стороны — Дрима. То, что произошло в прошлом между братьями никто не знал, да особо и не интересовался. Кажется, мы отвлеклись... В кабинете воцарила тишина, а Хоррор и Киллер начали опасливо переглядываться. Даст не обращал внимание на дискуссию, он ждал объяснений причин его призыва в кабинет. —... Время есть, я смогу ещё немного потянуть его, — внезапно выдал Найтмер, не отводя взгляд от вида за окном. — Ваша задача — это закончить подготовку за неделю. А теперь свободен. — Х-Хорошо! — заикаясь ответил Киллер, второпях покидая комнату. Найтмер конечно атмосферу нагнать умеет... Давно он не выглядел таким серьёзным, наверное весь в раздумьях. Хотя, исходя из вчерашней истерики, если её можно назвать таковой, она скорее всего связана с его поведением сегодня. С этими мыслями пепельноволосый побежал вниз, дабы в очередной раз прикрикнуть на Рипера и попутно захватить из кухни что-нибудь перекусить. — Теперь вы, — Найтмер обернулся на Хоррора и Даста, но тут же вернул взгляд к окну. — Меня настораживает поведение Эррора, вы бы последили за ним. —... — Хоррор молча кивнул, а Даст же вопросительно уставился на предводителя. — Он же разрушитель, зачем НАМ следить за ним? Услышав вопрос Даста, Хоррор широко раскрыл глаза, уставившись на друга и прикусывая нижнюю губу. Он пытался намекнуть парню быстро взять свои слова назад, но Даст видимо не понял этого посыла. Стоящий у окна Найтмер хранил молчание, а Хоррору снова стало не по себе. Ему не хотелось бы стать свидетелем убийства. Падший тихо ожидал ответа на свой вопрос... Кажется, воздух в помещении успел потяжелеть раза в три... Даст хотел было уже вставить свои очередные пять копеек, но почувствовал, как что-то потянуло его назад и пережало горло. Парень повалился на пол, хватаясь руками за нечто, что передавило дыхательные пути, пытаясь отцепить это от себя. Ладони Даста коснулись чего-то очень вязкого... Не понимая, что происходит, он начал пытаться отцепить это что-то с шеи. — Даст! — Хоррор, кажется, не на шутку перепугался, вскакивая с места. — А я думал, что ты усвоил правила общения со мной... — Найтмер медленно развернулся к ним лицом. Из-под длинного плаща, что должен был прикрывать крылья, вытянулось длинное чёрное щупальце, которое обвилось кольцом вокруг горла серокрылого. Рука Даста внезапно соскальзывает и непонятная масса на шее начинает сдавливать сильнее. Кажется, он задыхается... Хоррор в оцепенении стоит истуканом у дивана, боясь пошевелиться. Он впервые видит у Найтмера эти... тентакли. Почему он не использовал их в боях раньше, если это такая сильная штука? Вообще откуда она выходит? Из-под крыльев? Рассмотреть поближе не получалось из-за ткани, прикрывающей всю спину Найтмера. Он носил этот плащ почти всегда. Раньше Хоррор думал, что это элемент образа предводителя демонов, но теперь ему начало казаться, что этот парень всё время скрывал что-то за этим куском ткани. — ... Ты никогда мне не нравился, — Найтмер выжидает ещё немного и наконец отпускает падшего. Жадно глотая кислород, Даст сгибается в позу эмбриона и начинает кашлять. —... Убери его, — приказал Найтмер, кидая грозный взгляд на Хоррора. Демон тут же послушно вынес Даста из кабинета под руку и, аккуратно закрывая за собой дверь, усадил его рядом с лестницей на пол. — Он обычно более приветливый, сегодня настроение плохое, видимо... — Хоррор начал утешать падшего, который всё ещё пытался прокашляться. Ужасно... А на ладонях остались следы этой чёрной жижи. Отвратительно!* * *
Кросс устало вздохнул, тут же зевая. За окном уже рассвет, а он так и не ложился спать... Потирая глаза, Кросс привстаёт с рабочего места, но тут же падает обратно на стул. Как же сильно клонит спать... Сон правда был бы не лишним, но он здесь совсем некстати. Кросс приподнял голову, осматриваясь. Да, уснуть на полу холла такое себе занятие. Голова снова забита кучей мыслей. Дрим... Война... Инк... Инк? Как давно Кросс общался с ним? С этими мыслями было решено наведаться к хранителю, и если что, прилечь рядом с ним спать. Лёгкий ветерок гулял по комнате, принося с собой ночную прохладу с улицы. Инк старательно вырисовывал карандашом чьи-то черты лица, лёжа на кровати. Да, Дрим запер его, но не вешать же нос из-за этого. Дверь внезапно чуть дёргается, а Инк вздрагивает от внезапного шума, роняя из рук карандаш и настороженно уставившись на дверь. Она снова дёргается, а после по ней кто-то или что-то ударяет несколько раз. — Инк? По другую сторону стоял Кросс. Удивившись запертой двери, он стучится, в попытках убедиться в наличии живых существ внутри комнаты. Услышав знакомый голос, Инк встаёт с кровати, подбегая к двери. — Кросс? — Инк? Похоже, они оба удивлюсь голосам друг друга. Кросс снова начинает стучаться в дверь, — Можешь открыть? — спросил полукровка, начиная заранее обдумывать тему для разговора — Нет... — вздыхая ответил Инк, опускаясь на пол перед дверью. — Дрим запер меня за «побег»! — Инк вскидывает руками, показывая своё негодование и недовольство. — Что? Хранитель принялся рассказывать другу о произошедшем в последние два дня, исключая часть с Эррором. Будет лучше, если об этом вообще никто не будет знать. Кросс внимательно слушал, мысленно проклиная Дрима. Как эгоистично с его стороны было закрыть Инка. Эгоистично и глупо. Ребята прильнули спинами к разным сторонам двери, начиная переходить с темы на тему. Они уже очень давно не беседовали так, по душам. В основном говорил Кросс. Он высказывал свои мысли, доводы. Поделился информацией, которую смог вынести из замка Найтмера, на что Инк поёжился. Не нравилось ему всё это. Хранитель был солидарен с точкой зрения полукровки: Дрим и Найтмер увлеклись борьбой друг с другом. Найтмер наверняка придумал что-то, а Дрим не ведётся на провокации. Как предусмотрительно... Инк большую часть молчал, мысленно делая те или иные доводы, пока Кросс не затронул самую неприятную для хранителя тему. — А ты думал о том, что будет, если ты проиграешь? — Кросс выбросил этот вопрос совсем просто, он соскочил с его губ как пылинка с полки —... Я не думал и думать не хочу, — Инк воздержался от прямого ответа. — Ну, а если подумать? Мне просто интересно, — Инк оперся затылком о дверь, задумываясь. — Найтмер получит желаемое и, наконец, сможет избавиться от брата, как минимум, — начал Инк, но его тут же перебили. — Имею ввиду, лично для тебя. —... — Инк замолчал, думая. Для него? Что это должно значить? — Ну... Умру... — Ты так просто говоришь это, хах... — С тяжестью в голове сказал Кросс, подтаскивая ноги к груди. — Я просто смирился. Я не создан для чего-то иного, кроме как для войны... — Инк сказал это довольно неуверенно, ведь тут же вспомнил Эррора. Он не создан... Для этого... —... — Кросс тяжело вздохнул. — Как бы мне не нравился Дрим, я постараюсь вывести стороны на мирный договор... Я не хочу терять тебя. Последняя фраза почему-то очень удивила бескрылого. Хотя... ему никто никогда не говорил, что ему важна жизнь Инка. Так... необычно. Хотя, наверное, не было нужных обстоятельств. —... А я помню, как тебе только дали человеческую форму... — Кросс со вздохом начал вспоминать прошлое. — Ты мне сразу понравился. —... — Инк догадывался к чему начинает клонить Кросс. Полукровка много раз уже пытался намекнуть Инку на что-то вроде «чувств» к хранителю. — Я не говорил тебе этого никогда прямо, но... Я боюсь, что у меня может больше не быть шанса, — по другую сторону двери раздавался чуть дрожащий голос. Инк этого не видел, но догадывался, что Кросс переживает. — Меня могут забрать обратно наверх, приковать к вечному одиночеству, а ты можешь погибнуть...Я не хочу такого конца... — он замолчал на пару секунд, но тут же продолжил. — Я настолько сильно привязался к тебе, что уже не знаю, что буду делать после твоей смерти... Инк, я лю- — Прекрати, — внезапно Инк грубо перебивает полукровку, мысленно извиняясь за свою резкость. — Зачем ты меня хоронишь? Думаешь, я сам хочу умирать? Я жить хочу, Кросс! Жить, как все! Мне не нужно то, что у меня есть сейчас, но я с этим ничего не сделаю! Я не создан для... любви... — Инк пытался убедить полукровку в невозможности их отношений, вместо простого «я не люблю тебя». Это звучало для бескрылого слишком грубо. Парень решил прикрыть правду чувств пеленой суровой судьбы. В его глазах, это было наилучшим вариантом. А в ответ тишина. Инк уже было начал думать, что переборщил, но... —... Я понимаю... — ответ не заставил себя уж так долго ждать. — ...Просто, у меня нет гарантии на то, что ты выживешь... — внезапно добавил он. —... Это не значит, что ты должен умереть, но... Ладно, забудь. —... — Инк не знал, что ответить. Его дико напрягали эти самые «чувства» Кросса к нему. Догадки оказались правдивыми... — Я не могу ответить тебе тем же, прости. Я... Я не чувствую к тебе ничего такого, но даже если бы чувствовал, то отказал бы. Я думаю ты и сам понимаешь... — «Всё-таки сказал» — крутилось в голове бескрылого. Ужасно. В голове снова твориться полнейший хаос, но... Это когда-то всё же нужно было прекратить. Лучше с этим не затягивать, а то парню только хуже будет... —... — в ответ снова тишина. Кросс ожидал этого, можно сказать, даже предугадывал такой ответ. Звёзды для них с самого начала не сошлись, да и Инк не верит в то, что в судьбе что-то ещё можно изменить. Это его воля, полукровка не собирается туда вмешиваться, но только... В душе осталась глубокая дыра, которую со временем прийдётся заполнять чем-то другим.* * *
Дождь идёт стеной. Серые, как небо крылья мелькают между деревьев. Кто-то спешно бежит по сырой почве, раздвигая руками мокрые ветки, бьющие по лицу. Вдали виднеется просвет, кажется, лес начинает редеть. Ломая рукой очередную ветку, серокрылый мальчик выбегает из-за последнего дерева, резко останавливаясь, чуть не оступаясь вперёд, где его ждал обрыв. Он правда так далеко забежал? После недолгой паузы, он хватается руками за голову, крепко стискивая челюсти. — ... Мальчик сжимает в кулаках мокрые от дождя волосы, концентрируясь на своей злости, она волной разлилась в его теле, начала пульсировать в венах и давить на виски. Это чувство появилось в его душе очень давно, со временем перерастало в странное опустошение, во временем снова становилось злостью. И сколько бы он не старался привыкнуть к своём гневу... Сделанного не изменить, уже слишком поздно. —... Видишь, что ты наделал? — почти беззвучно сквозь зажатые зубы, прошипел падший. Мальчик приподнял голову, посмотрев на свои истёртые и исцарапанные руки. Поток нахлынувших мыслей перебивает грохот дальней, но приближающейся грозы. Говорят, настоящая ненависть — это очень сильное давящее чувство. С ней можно прожить целую жизнь и так и не понять, откуда она пришла. Она незаметно подкрадывается к сердцу и начинает пожирать, пока в нем не остается ни одной счастливой эмоции. И вдруг терпение с моралью лопаются, как мыльный пузырь. Остается только тонкая струйка холодной черной ненависти, делающая тебя холодным, твердым и безжалостным. Необычно на слуху, не так ли? Но настоящая ненависть толкает на поистине безумные и страшные вещи... Например, убийство... —... Я терпел все эти годы тебя и твой.. эгоизм! — парень начал прикрикивать на пустоту. Агрессия выливалась из него ручьём. — ... Посмотрим, как ты будешь разбираться с ЭТОЙ проблемой! Он замолчал на пару мгновений, опуская глаза в землю. Парень многое держал в себе всё это время. Обиду, злобу, зависть... Ничего не решив, Дрим взял на себя ответственность правления. Он отказывался даже от предложения обсудить это, ссылаясь на дела... Но сейчас серокрылому не было больно или обидно. Он ни капли не жалел о содеянном. Парень удивился своей раскрепощённости и чувству свободы. Он... доволен своей работой. Давно, видимо, надо было поступить так. — ... Ты довёл меня до того, что твои люди пострадали, — парень смотрел в пустоту, а на его лице расплылась широкая улыбка. — Ты доволен!? — он резко задирает голову вверх, вытягивая руки к небу, а по лицу и ладоням начинают бить крупные капли дождя. — Я-то да! — и тут он заливается громким смехом. Казалось бы, над чем здесь можно смеяться, но...* * *
Так ярко цвели, а как слава гремела, Но один стал отбрасывать тень. И в ней всё терялись по крови сердца, А счет этой драме вели ночь и день.