***
Так же тихо, стараясь не попасться никому на глаза, Бен выбрался из дома Лора Сан Текки и бросился назад в сторону площади. Не найдя на прежнем месте бродячих артистов, он расспросил торговцев на площади, куда они могли уехать, и побежал по указанному адресу. Маленький постоялый двор находился на самой окраине города. Войдя в ворота, Бен увидел знакомую крытую повозку, жующих сено в стойле лошадей. Прямо перед ним на высоком каменном крыльце сидела Маз, перебирая овощи в лежащей у неё на коленях корзине. — Маз! — кинулся к ней Бен. — Тебя можно вылечить! Я видел, сам видел только что, как царский лекарь Сноук излечил человека, который совершенно не мог ходить! Маз ласково взглянула на горящее воодушевлением лицо молодого человека. Из двери постоялого двора на крик Бена вышли Рей и её братья. — Ох, Бен, — печально вздохнула старая женщина, — вылечить-то, может быть, он и может. Но ты знаешь, сколько царский лекарь берёт за лечение? Нам вовек не заработать столько золотых монет! Рей насмешливо смотрела на Бена, скрестив руки на груди. Юноша взглянул на неё и добавил решительно: — Ну, тогда я стану его учеником, выучусь, как лечить все болезни, и вылечу тебя сам! Маз снова улыбнулась, а стоящий рядом с Рей кудрявый весельчак По рассмеялся: — Вряд ли у тебя выйдет, приятель, — сообщил он, — говорят, что в услужение царский лекарь Сноук берёт только глухонемых, чтобы они не выдали его тайн. И обращается с ними так жестоко, что вот совсем недавно умер очередной его слуга. — Так значит, сейчас у Сноука нет учеников? — переспросил Бен. — Ну да, нет, — недоуменно подтвердил По. — А какая разница? Ведь и ты не глухонемой, — подал голос молчавший до этого Финн. — Об этом никто, кроме вас, не знает, — хитро прищурившись, покачал головой Бен, — я только сегодня пришёл в город. И если вы мне поможете…***
Бен сидел на низком табурете и толок в маленькой каменной ступке какой-то порошок. Он служил у царского лекаря уже неделю, пока выполняя в основном работу по дому: мёл полы, ходил на базар, таскал хворост для очага. Дом у Сноука был большой, а слуг в нём было очень мало: кроме Бена, имелась ещё кухарка, с утра до вечера снующая между кухней и кладовой, да прачка, стирающая хозяйскую одежду. За это недолгое время Бен уже понял, что Сноук отличался сварливым и подозрительным характером. Иногда юноша даже рад был притворяться глухим и немым, потому что мог не отвечать на бесконечное ворчание и придирки хозяина. Внутри жилище Сноука было таким же мрачным, как и его хозяин. Окна практически всегда были задёрнуты плотными шторами, и казалось, что солнечный свет никогда не проникает внутрь. Нелюдимый нрав хозяина отпугивал от дома даже прохожих, которые переходили на другую сторону улицы, лишь бы не проходить мимо тяжёлых чёрных дверей, ведущих в жилище лекаря. Ни один человек без крайней необходимости не переступал порог дома, Бен видел лишь больных или их родственников, приходящих за снадобьями и порошками, никаких иных гостей лекарь не принимал. Чтобы попасть в услужение царскому лекарю, Бен придумал хитроумный план, но без помощи Финна и По ему было не обойтись. Вечно крутящиеся возле бродячих артистов уличные мальчишки, приятельствующие с братьями, разузнали, где находится дом Сноука и куда он обычно ходит. И вот, когда всё было готово, притворившийся глухонемым Бен пошёл по той же улочке, по которой обычно ходил лекарь, а вслед за ним бежала и улюлюкала стайка озорников, бросая ему в спину огрызки яблок, мелкие камушки и громко вопя: — Дурачок! Дурачок! Скажи что-нибудь, немой! Не можешь, не можешь! Немой, немой! Бен вспомнил, как вёл себя глухонемой нищий, который проходил однажды через родную деревню Бена, как морщилось в потугах что-то услышать его лицо, как он мычал и грозился, когда деревенские мальчишки вот так же дразнили его. И Бен оборачивался, когда огрызки, запущенные меткими руками, достигали цели, подмигивал заговорщикам и тут же бессильно потрясал в воздухе кулаками, мыча какую-то бессмыслицу. И вот в очередной раз, когда Бен так же пытался отогнать якобы досаждающую ему шпану, он услышал из-за спины окрик: — А ну, пошли прочь негодники! Ишь, привязались к убогому, паршивцы! И с замиранием сердца юноша увидел, как ребятню прогоняет, замахиваясь на них тростью, царский лекарь Сноук. Мальчишки со смехом умчались в ближайшую подворотню. А Сноук обернулся и внимательно осмотрел Бена с ног до головы. С худого измождённого лица на Бена смотрели водянистые глаза уже немолодого человека, но взгляд их был настолько проницательным и живым, что, казалось, пронзал насквозь. Бен поёжился и упал на колени, ловя руку своего заступника и припадая к ней губами в жесте благодарности. Сноук поморщился брезгливо, вырвал свою руку и… отправился своей дорогой дальше. На мгновение замерев в замешательстве, Бен преодолел панику и ринулся вслед за уходящим лекарем. Нагнав его, он стал вырывать из его рук небольшой саквояж, который Сноук нёс в руке, всем своим видом и доступными жестами пытаясь показать, что он готов служить господину и отблагодарить его за помощь. Сноук нахмурился, ещё раз испытующе взглянув на Бена, но затем вручил юноше свой саквояж и взмахом руки приказал ему следовать за собой. Уходя вслед за Сноуком, Бен обернулся: из подворотни ему улыбались и махали руками весёлые чумазые мальчишки.***
Бен уже понял, что будучи учеником такого человека, как Сноук, притворяться глухонемым гораздо труднее, чем перед обычными горожанами. Контролировать немоту ему было проще: нужно было только молчать и не забываться, чтобы не обронить, задумавшись, какое-нибудь слово. А вот чтобы слыть глухим, ему парадоксально приходилось наоборот вслушиваться в малейшие шорохи, чтобы быть готовым ко всему, даже происходящему за его спиной, и случайно не выдать себя, вздрогнув от неожиданности. Бен толок в ступке порошок, а Сноук сидел за своим заваленным старинными рукописями, пергаментными свитками, гусиными перьями, пухлыми фолиантами, пучками сушёных трав столом и что-то бормотал себе под нос. Бен насторожился и прислушался: — Кохунг — свитки, где описан эликсир, врачующий любые болезни, дарующий молодость и бессмертие. Вот что мне нужно, вот чем я хотел бы завладеть! Неожиданно за дверью послышались чьи-то тяжёлые шаги. Сноук едва успел подняться из-за стола, как дверь отворилась, и в комнату вошёл человек в пышном военном мундире. — Приветствую тебя, первый воевода Прайд! — выжидательно глядя на вошедшего, произнёс Сноук. — Прости, что не предупредил о визите, многоуважаемый лекарь, — напыщенно начал воевода, — но завтра я отбываю в поход, сам знаешь — война, и другого времени у меня нет. — Чем помочь тебе, воевода? Или же помощь понадобилась не тебе, а царю, и он прислал тебя за мной? — уточнил Сноук. — Прислать за тобой царь мог и скорохода, — скривился воевода, — хотя сейчас Его Величество вообще редко меня к себе вызывает. Видя, что лекарь по-прежнему выжидательно смотрит на него, воевода наклонил к нему голову с высоким блестящим лбом и, понизив голос, проговорил: — Теперь государь сделал своим советником этого библиотекаря, книжного червя, Люка. Ты ведь слышал о нём? Сноук согласно наклонил голову. — И этот Люк почти не покидает покоев царя, — так же тихо продолжил воевода, — даже на приём попасть можно лишь через него. — Так чем же помочь тебе, воевода? — вкрадчиво уточнил Сноук. Воевода посмотрел по сторонам и увидел Бена, всё так же мерно толкущего порошок в ступке. — А это кто? — насторожённо спросил Прайд. — Это мой слуга, — пояснил Сноук, — не переживай о нём, он глухонемой. — Ты не изменяешь своим привычкам, лекарь, — усмехнулся воевода, — но смотри, если хоть одно слово выйдет за пределы этих стен… — Тебе нет нужды напоминать мне об этом, воевода, — надменно вскинул голову Сноук, — о сохранности своих и чужих тайн я забочусь по-своему. Оглянувшись ещё раз на Бена, воевода всё-таки отвёл Сноука в противоположный конец комнаты и вновь заговорил: — Так вот, досточтимый лекарь, я пришёл к тебе за ядом. — За ядом? — без малейшего удивления уточнил Сноук. — Да, за ним. Не хотел бы я, попав в руки врага (а на войне всё возможно) гнить в плену. Лучше я уйду из жизни достойно, сохранив свою честь. — Я понял тебя, воевода Прайд, — кивнул головой Сноук, — скажи мне ещё, какой яд тебе нужен: тот, что моментально прервёт твою жизнь или… — Нет, дай мне тот, что уносит жизнь медленно, каплю за каплей, — перебил лекаря воевода. — У меня есть такое средство, — пристально глядя на Прайда, подтвердил Сноук, — но будь с ним осторожен: даже пары этого яда способны медленно, но верно убить человека. Воевода Прайд кивнул в знак того, что понял сказанное, и, передав лекарю кошелёк, туго набитый золотыми монетами, забрал у него маленький пузырёк, наполненный желтоватой жидкостью. Когда за воеводой закрылась дверь, Сноук вернулся к своему столу и, в задумчивости постучав по нему пальцами, произнёс: — Чтобы сохранить себе жизнь, люди готовы заплатить большие деньги, но за чужую смерть они платят ещё больше. В это время Бен потянулся к маленькому мешочку, из которого добавлял в ступку порошок для измельчения. Сноук вдруг с подозрением покосился на своего нового слугу. Он взял со стола склянку и стал осторожно подкрадываться к Бену со спины. Подобравшись практически вплотную, лекарь разжал пальцы, и склянка с оглушительным звоном разбилась о каменный пол. Ни один мускул не дрогнул на лице Бена. Он продолжал всё так же невозмутимо толочь пестиком содержимое ступки. Лишь когда Сноук попал в поле его зрения, Бен протянул ему ступку, безмолвно спрашивая, достаточно ли он поработал. — Твоё счастье, слуга, что ты глух, иначе не дожить бы тебе и до завтрашнего дня, — прошипел Сноук. И он, взяв в щёпоть порошок из ступки, подул на него, показывая Бену, что тот должен тереть порошок до тех пор, пока он не превратиться в пыль.***
На следующий день царский лекарь был вызван во дворец на приём к царю. Знаками он приказал Бену следовать за ним. Впервые оказавшись в царском дворце, Бен с интересом крутил головой по сторонам. Перед покоями государя визитёров встречал важный вельможа в богатом, но не вычурном платье. Он учтиво приветствовал царского лекаря и скользнул по Бену взглядом внимательных голубых глаз. Его облик показался Бену смутно знакомым, и Бен юркнул в небольшую комнату, примыкающую к царской приёмной. Сноук был приглашён к царю, а Бен остался его ожидать, стараясь по возможности не попадаться никому на глаза, и от нечего делать принялся осматриваться. На стенах комнаты висели различные карты, а посередине высился большой глобус Земли. Юноша уже хотел рассмотреть глобус поближе, но увидел в проёме открытой двери ещё одно знакомое лицо и прислонился к стене около двери, осторожно наблюдая за происходящим. В приёмной государя появился царский воевода Прайд, которого Бен видел накануне у своего хозяина. Надменным взором воевода оглядел помещение и, увидев встречавшего визитёров вельможу, направился прямо к нему. — Приветствую тебя, советник Люк, — важно произнёс Прайд, — могу ли я пройти к Его Величеству? — Привет и тебе, первый воевода, — отозвался советник, — тебе придётся подождать: у государя сейчас лекарь Сноук. — Что ж, это даже к лучшему, — хмыкнул Прайд, — я как раз хотел поговорить с тобой. — Я весь во внимании, говори, воевода, — согласился Люк. — Мы с тобой не слишком ладили, — начал воевода, приглаживая рукой аккуратно зачёсанные назад волосы, — но сегодня я ухожу в поход и хотел бы уладить все недопонимания, ведь кто знает, что ждёт меня впереди. — О! Ты благороден и смел, воевода, не зря царь возлагает на тебя большие надежды, — отозвался советник, — и я заверяю тебя, что отныне всем былым разногласиям конец. Воевода прижал правую руку к сердцу и поклонился. Советник повторил его жест. Затем воевода вынул из-за пазухи небольшую книгу, обтянутую дорогой телячьей кожей и отделанную блестящими серебряными угольниками с изящным тиснением. — Прими эту книгу в знак моих добрых намерений, советник, — с лёгким поклоном протянул книгу Люку первый воевода, — это последнее сочинение поэта Петрарки, только что доставленное мне купцами из Флоренции. — О! — протянул Люк, с интересом и восхищением принимая книгу. — Это поистине бесценный подарок! Ты угадал с тем, что доставляет мне наивысшее наслаждение! — Рад, что сумел тебе угодить! — Ты можешь пройти к царю, воевода, думаю, что государь примет тебя незамедлительно. Я провожу тебя. Сделав приглашающий жест, Люк вместе с Прайдом скрылся за дверями царских покоев. Не видя в приёмной больше никого, Бен вновь подошёл к глобусу и принялся рассматривать его, осторожно прикасаясь к нему кончиками пальцев. Он беззвучно шевелил губами, пытаясь понять, что значат те или иные знаки. — А я узнал тебя! — раздался вдруг за его спиной насмешливый голос. Бен быстро обернулся и увидел того самого вельможу с проницательным взглядом голубых глаз, и внезапно вспомнил, где встретил его: убегая от преследователей тогда, на площади, именно его Бен чуть не задел своим коробом. Юноша машинально сделал шаг назад, а затем быстро спросил, насторожённо глядя на стоящего перед ним человека: — Ты выдашь меня? — Зависит от того, чего ты хочешь, — внимательно оглядывая парня, ответил Люк. — Я притворился глухонемым, чтобы царский лекарь взял меня в ученики, — пояснил Бен, не сводя глаз с советника, — я хочу лечить больных не только богатых, но и бедных. — Похвально, похвально. Но, насколько я знаю, царский лекарь не очень-то торопится делиться своими тайнами, — заметил советник, — как же ты собираешься учиться у него? Ты грамотный? — Нет, — покачал головой Бен, — я запоминаю буквы и так пытаюсь выучить слова, написанные в книгах. — Много же времени у тебя уйдёт, прежде чем ты прочитаешь хотя бы такую книгу, — засмеялся Люк, показывая Бену небольшую книгу, которую он по-прежнему держал в руке. Увидев книгу, Бен изменился в лице, выхватил её из рук советника и бросил на пол. — Никогда не открывай эту книгу, если не хочешь умереть мучительной смертью, — быстро проговорил он. Царский советник на мгновение нахмурился, а затем понимающе взглянул на юношу. — Благодарю тебя! Вот ты уже и спас свою первую жизнь, — с выражением сказал Люк. Бен потупившись молчал. А затем он поднял глаза и выжидательно взглянул в глаза советника. Царский советник оглядел высокую фигуру Бена, его смышлёное лицо, умные тёмные глаза и решил: — Я не выдам тебя Сноуку. Но ты должен быть очень осторожен: царский лекарь обид не прощает. И я научу тебя грамоте, раз уж ты хочешь использовать свои знания во благо людям. А как тебя зовут? — Бен, — почти прошептал юноша. — Ну что ж, Бен, — весело заключил Люк, — вот ты и стал и моим учеником тоже.***
Весну сменило лето, лето — осень, а за осенью пришла холодная зима. Бен по-прежнему служил в доме царского лекаря. Со временем ему стали доверять гораздо больше поручений: он ходил за покупками на рынок, смешивал простые порошки, убирал кабинет хозяина. Советник Люк научил Бена читать, пусть на это и ушло гораздо больше времени, ведь приходилось учиться урывками, в те короткие моменты, когда царского лекаря вызывали во дворец. Научившись читать, Бен украдкой прочитывал рукописи, которые он находил, убираясь на столе Сноука, заглядывал в книги, стараясь, чтобы ни одна душа не застала его за этим занятием. В один из мятежных февральских дней, когда холодный ветер рвал в клочья ошмётки серых облаков, Бен отправился на базар по поручению кухарки. Почти за год он привык к постоянному молчанию. Его лицо приобрело застывшее, неподвижное выражение, словно он надел маску, которую снимал на краткое время, лишь во время уроков у советника Люка. Горожане тоже стали узнавать Бена, и торговцы на рынке уже привычно объяснялись с ним жестами. Вот и сейчас Бен стоял с корзинкой возле торговца овощами и знаками показывал, что ему нужно. — Ты! Это ты! Я узнал тебя, — раздался вдруг позади Бена смутно знакомый голос. Большого труда ему стоило не вздрогнуть от неожиданности, только привычка быть всегда настороже позволила сохранить невозмутимость. — Что? Теперь ты не узнаёшь меня? — жёсткая рука схватила Бена за плечо, и он теперь вынужден был обернуться. Перед ним стоял оборванец самого жалкого вида: его когда-то богатое платье было изорвано и потеряло цвет, в ощеренном рту не хватало зубов, он весь был странно перекошен и припадал на одну ногу. — Узнаёшь меня, мошенник? — повторил оборванец. Бен замотал головой, знаками показывая, что не слышит и не говорит. Он освободил плечо и пошёл прочь. — Так ты теперь глухонемой! — похромал за ним бродяга. — А вот я тебя не забыл! Это из-за тебя я прошёл через ад: был на войне, попал в плен, потом на каторгу и лишь чудом вернулся домой. Бен прибавил шаг, и бродяга стал отставать. Бен похолодел, когда тот выкрикнул ему в спину: — Ты ещё вспомнишь Дофельда Митаку! Я не забыл, не забыл тебя, Бен Соло! Прекратив преследовать Бена, Митака повернулся и, посмотрев по сторонам, поковылял в ту сторону, где виднелись спины солдат военного патруля.