***
Кристин ей не соврала. Она действительно собиралась сделать все, что было в ее силах, — даже если бы об этом не сказала Марион. Она устала быть фоном в постановках. Она хотела блистать на сцене, хотела, чтобы ее имя знали! И сейчас у нее были все шансы претворить это в жизнь. Сегодня Кристин решила отправиться на крышу по окончании постановки. Она уже пару недель занималась с Эриком и была уверена, что он сам ее найдет, если захочет, — не все же ей в душной гримерке сидеть. К тому же крыша одновременно и являлась частью Оперы, и давала возможность посмотреть на огни города, на звездное небо, подышать воздухом… Раньше она частенько здесь бывала — возможность подумать о чем-то своем в тишине и спокойствии слишком уж прельщала. Но в последние месяцы она не могла позволить себе такую роскошь, потому что постоянно не хватало либо сил, либо времени, либо всего вместе. Она надеялась, что Эрику, по его призрачным правилам, все-таки можно здесь находиться, потому что иначе, во-первых, его участь была бы совсем грустной, а во-вторых, сегодня она бы осталась без урока. — Ну здравствуй, красивое золотое кольцо. — раздался голос у нее за спиной. В нем отчетливо слышались смешливые нотки. Кристин была уверена, что теперь узнала бы его из тысячи других. Она усмехнулась. Хотя погодите-ка! — Ты что, подслушивал? — она произнесла это полушутливо-полусерьезно, стремительно разворачиваясь на месте и пристально глядя на Эрика. В слабом вечернем свете он, одетый во все черное, с ярко выделяющейся белой полумаской, казался почти живым. Кристин вздрогнула от того, насколько странной и жуткой казалась эта мысль. — Ни в коем случае, — он покачал головой. — Я просто случайно стал свидетелем разговора. Его голос звучал столь спокойно и непринужденно, а взгляд его выражал такую вселенскую уверенность, что Кристин готова была поверить в то, что он сказал. — Ну ладно, — недоверчиво щурясь, проговорила она, — но постарайся больше не становиться случайным свидетелем моих разговоров. — Постараюсь. Какое-то время после этого они молчали. Кристин медленно ходила из стороны в сторону, иногда поглядывая то на город, то на Эрика. Он осматривался. Можно было подумать, что он был здесь впервые, но в это верилось слабо, если вспомнить срок его нахождения в стенах Оперы. Кажется, его внимание особенно привлекла статуя Аполлона с лирой. — Что, не тяну я на красивое золотое кольцо? — наконец решилась нарушить тишину Кристин, поворачиваясь к Эрику. Она была уверена, что увидела, как на мгновение на его лице промелькнула озадаченность. — Ну почему же? Я так не думаю. — Однако мне еще есть чему учиться, — это был не вопрос — утверждение. А ведь еще месяц назад она бы даже так не подумала. Забавно. — Нет предела совершенству, — начал Эрик. Кристин хмыкнула — это она уже слышала, — к тому же оправа кольца зависит от ювелира. Можно просто вставить камень в металлическую окружность, а можно обрамить его золотом и другими камнями, позволить ему играть на свету и раскрыть всю свою красоту. Она слушала это с каким-то придыханием и, сама того не осознавая, как-то слишком сильно приблизилась к Эрику. Метафора Марион и ее подача ее насмешили, но это… неужели это правда было про нее? Неужели он правда так считал? — И насколько же искусен мой ювелир? — она смотрела на него, не моргая, и говорила тише, чем стоило бы в повседневном разговоре. Во взгляде Эрика промелькнуло что-то странное и смешанное. Кристин показалось — а точно ли показалось? — что он протянул руку, словно намереваясь коснуться ее. Однако тут же отвел глаза, а через мгновение и вовсе развернулся, отходя в сторону. — Кто знает… — Действительно, — она произнесла это негромко и с нескрываемым сарказмом и только сейчас поняла, каким был их разговор и какой была ее реплика. Господи, она что, заигрывала с ним?! Чего она этим добивалась, чего она ожидала? Она себя не понимала, и ей это не нравилось. Кристин отвернулась, глубоко вдыхая и выдыхая, считая до десяти. Ей нужно было, во-первых, успокоиться самой — разбираться со своим странным поведением она собиралась позже, а во-вторых, нужно было разрядить обстановку и спросить что-нибудь простенькое. Она вновь почувствовала себя героиней видеоигры, и сейчас ей это совсем не нравилось. — Так… выход на крышу не противоречит твоим призрачным запретам? — она произнесла это максимально буднично и спокойно, надеясь на правильность выбранной реплики. — Нет, но… — голос Эрика зазвучал совсем близко. Развернувшись, Кристин на мгновение встретилась с Эриком глазами, но в этот же момент они оба отвели взгляды, обращая их на город. — Но что? Решив, что она устала стоять на ногах, Кристин для галочки пару раз провела ладонью по поверхности крыши, тут же ее отряхивая, и присела на «расчищенную» только что поверхность. Сейчас ей было не до опасности испачкать одежду. Она похлопала по месту рядом с собой, приглашая Эрика присоединиться к ней. Не слыша и не видя его, она все равно понимала, что он колебался. Почему? Уж он-то точно может не волноваться о том, что испачкает свой идеальный костюм. Однако через мгновение он все-таки последовал ее примеру, и теперь они сидели вместе, глядя на завораживающий ночной Париж. — Но я довольно давно здесь не был. Дело в том, что, — он сделал паузу, будто решая, стоит ли об этом говорить. Заинтересованная, Кристин все-таки отвлеклась от созерцания города и теперь внимательно на него смотрела и слушала его. Похоже, он все-таки решил, что стоит, — у меня не очень приятные воспоминания связаны с этим местом. — уклончиво произнес он. Имеет ли та статуя Аполлона отношение к этому? Ах, может, его причина смерти заключается в том, что он упал отсюда? Или сбросился?! Кристин вдруг стало не по себе. Нет, наверняка, если бы это было так, это стало бы местной легендой, и она бы об этом обязательно узнала. — А я тебя сюда затащила… — это она сказала скорее самой себе. Следующая фраза уже явно предназначалась Эрику. — Хочешь, пойдем обратно? — она экспрессивно махнула рукой в сторону двери, ведущей внутрь, теперь действительно готовая вернуться в душную гримерку. — Нет, все в порядке, — он мягко улыбнулся уголками губ, и Кристин поверила бы этому в эту же секунду, если бы сама не была той, кто говорит, что все в порядке, когда все не в порядке. Еще немного посидев в таком странном положении и убедительно посмотрев на Эрика, она все-таки смирилась с тем, что «все в порядке». — К тому же, — продолжил он, — я ведь сам сюда пришел. А мог бы и не приходить, не так ли? — Ну, — она покачала головой, — да, пожалуй. Кстати! — она развернулась к нему полностью. — Что насчет урока? — Мне приятно, что ты проявляешь такую заинтересованность, — он произнес это столь серьезно, что Кристин почувствовала укол воспоминаний о своих прошлых, классических занятиях музыкой, — но сегодня, думаю, ты можешь отдохнуть. — Ух ты… — на выдохе проговорила она, вскидывая брови. — Все настолько хорошо или настолько плохо? Ты же помнишь про кастинг? Он кивнул. — Ты показываешь хорошие результаты, и сейчас точно ничего не станет хуже, если мы отменим один урок. — Я… польщена. Кристин вдруг стало смешно с самой себя. Она вспомнила, какой измотанной оставалась после первых уроков, вспомнила, как думала, что еще одного такого же она просто не переживет. А сейчас сама рвалась вперед и жалела, что урока не будет. Поразительно! На что только не пойдешь ради роли… Ведь только ради роли, правда? — Надеюсь, я пройду кастинг, — проговорила Кристин, обнимая колени руками и кладя на них голову. — Я тоже. — Да? И ты даже не скажешь что-нибудь в духе, — она прокашлялась, выпятила грудь вперед и сделала голос настолько ниже, насколько могла, — «я в тебе не сомневаюсь, дитя мое»? Эрик удивленно рассмеялся. — Я разве называл тебя «дитя мое»? — Нет, но, — Кристин покачала головой в раздумьях, — мне кажется, это соответствовало бы твоему уровню драматизма. — Моему уровню драматизма? — он повторил это, выделяя каждое слово. — Да! Ты же выглядишь как олицетворение драмы — даже по меркам девятнадцатого века. Маска, этот костюм… Тебе не хватает только черного развевающегося плаща, — она просто не знала, что плащ у него был. — Еще и уходишь через зеркало постоянно! Хотя просто пройти через стену явно не проблема для тебя — ты ведь как-то оказался здесь, — Кристин проговорила это все на одном дыхании и сейчас замолчала, глядя на ошеломленное лицо Эрика. А она не перегнула палку?.. — Нет, если что, я говорю это не в упрек, — она серьезно взглянула на него, слегка склонив голову. И она ведь не оправдывалась — это правда был не упрек! — Мне нравится этот твой драматизм, — уверенно закончила она. Какое-то время Эрик не отвечал, вероятно, размышляя над услышанным. Кристин, делая то же самое, начала задумываться, а не сболтнула ли она на самом деле лишнего. Вдруг это, даже не смотря на ее своеобразный «вывод» из всего этого, обидит его? А она ведь не хотела его обижать! Ох, социальные контакты — это так сложно. — Во-первых, — начал он столь внезапно, что Кристин вздрогнула, — маска это не… способ показаться драматичнее. Безэмоциальность его голоса отозвалась в Кристин уколом совести. Ну конечно, дура ты такая, это не просто аксессуар! Она поджала губы. Кристин и представить не могла, что скрывалось под маской Эрика, если это было так важно для него. Она было открыла рот, чтобы извиниться и объясниться, но Эрик, сглотнув, продолжил: — Во-вторых, — от того безразличного тона не осталось и следа, — я не настолько тебя старше, чтобы называть тебя «дитя мое», — теперь же в его голосе слышалась усмешка. Кристин немного расслабилась. Хорошо, значит, пока она не сделала ничего непоправимого. — И в-третьих, насчет зеркала… это просто самый удобный способ попасть ко мне. Она совсем растерялась. — Попасть к тебе? — Я ведь говорил, что жил в Опере и до того, как стал призраком. — она кивнула. — Где, ты думаешь, я жил? Кристин задумалась. Так, с гримеркой с той стороны соседствовало какое-то подсобное помещение — очевидно, слишком маленькое, чтобы в нем жить. Но в глубину оно было меньше гримерки, а дальше был тупик. Неужели… — В подземелье? Там проход?! Эрик одобрительно покачал головой. — Так и есть. Правда, сейчас его заделали и тебе или кому-либо еще таким путем пройти не удастся, но для меня, как ты сказала, не проблема пройти через стену. — Поразительно! А… есть еще какие-нибудь способы попасть «к тебе»? Эрик вскинул брови. — Хочешь в гости? — Ну, скажем так, я была бы не против, — улыбаясь, проговорила Кристин. Ей было безумно интересно посмотреть на обитель Эрика. Вряд ли у него там просто милая подземная квартирка, ведь так? Это просто не соответствовало его натуре. Там наверняка было что-то… ну, как минимум, занимательное, как максимум, грандиозное. — Признаться, не уверен, — задумчиво произнес он. — В последнее время руководство театра стало… менее безалаберным, а я не проверял все ходы, потому что теперь в этом просто не было необходимости. У меня не было незваных гостей, и этого мне было достаточно. — Но ведь можно проверить? — не унималась Кристин. — Полагаю, можно, — у нее на этих словах загорелись глаза. Ее могло ждать приключение в подземелье Оперы! — Но не сейчас, — Эрик быстрым движением поднялся на ноги, как-то странно дернув рукой. Кристин показалось, что он хотел протянуть ее ей. — Сейчас тебе нужно возвращаться обратно. — Что? Но почему? — ее голос прозвучал как-то слишком грустно. Она последовала примеру Эрика и встала. — Холодает. К тому же уже довольно поздно. — Холодает? Ты можешь чувствовать холод? — Нет. Я могу видеть, что ты вся дрожишь. Он за нее волновался? Кристин стало неожиданно тепло от этой мысли. — Тебе нужно беречь голос. Ах да. Голос. Кристин тяжело вздохнула. — Хорошо, да, ты прав. Мне правда нужно беречь голос, — она двинулась в сторону двери, ведущей внутрь. — Тогда до встречи. — До встречи. И доброй ночи. Стоило Кристин отвести взгляд, Эрик уже исчез. По пути назад она размышляла о том, насколько странным вышел их разговор. Странным и каким-то… слишком интимным. Для нее все еще оставалось загадкой ее поведение и та ее реплика. Что на нее нашло?! Чего она добивалась?! Она не понимала, и ей это не нравилось. Она не любила не понимать себя, а в присутствии Эрика это начинало происходить все чаще и чаще. Кристин хотела себя понять, но старалась не думать об этом слишком много. Она боялась прийти к выводу, который ее не устроит.***
Эрик, стоя под роковой статуей Аполлона, размышлял о том же. Что это было? Чего она добивалась?! Ему бы стоило держать дистанцию, но он не мог себе этого позволить. Опять ворвется она со своим морем вопросов, улыбающаяся и удивляющаяся в ответ на каждую его реплику, и он опять придет в себя только тогда, когда она уйдет. Вряд ли кто-нибудь мог представить, как чудовищно сильно он хотел тогда коснуться ее волос, руки… Даже он сам плохо это представлял. И эта близость… Наверное, если бы у него могла закружиться голова, он был бы уже без сознания. А то, как просто она сказала про эту проклятую маску! Не пыталась ее сорвать или даже узнать, что под ней. Она считала его драматичным. Ей нравился «этот его драматизм»! Сейчас от этого хотелось смеяться до хруста в ребрах. Как все могло быть так легко, так хорошо?! Как он мог в это поверить?! Как он мог это заслужить?! Эрику хотелось кричать, как когда-то на этом же самом месте, но теперь не от боли предательства, а от неверия, непонимания. Эрик не знал, что ему делать. Он решил, что судьба, сыгравшая с ним злую шутку, сделает все сама.