[1] Kina — Get you the moon (ft. Snow)
Закончив с последним заданием, Тэхён ещё раз просматривает лист с ответами, поднимает глаза на наблюдателя, который сидит напротив и не сводит с него глаз, и поджимает губы, изображая нечто похожее на улыбку. С родителями договориться было непросто. Вернее, юному альфе не удалось этого сделать. Они так и не смирились с тем, что теперь он будет жить в доме Чонов с Чимином. С другой стороны, будучи взрослыми людьми, они прекрасно понимают, что такая возможность выпадает крайне редко, поэтому запрещать или ставить условия не стали. Высказали своё недовольство, озвучив, что теперь у них только один сын — Тэмин, и не разговаривали с младшим весь вечер. Тэхён знал, что так и будет, поэтому особо не расстроился. Сейчас, сидя на экзамене, он думает больше не о примерах, а о том, почему всё же согласился. Ему никогда не хотелось учиться в элитной школе, и знаний, которые дают провинциальные учителя, было вполне достаточно. И, естественно, основной причиной перехода явилось не само желание учиться здесь, и даже не желание быть рядом с Чимином. В его голове всплывает хамоватый образ Чонгука, его ехидная улыбка, пронзительные глаза и успокаивающий голос. Это именно та причина, по которой альфа сейчас здесь. Он поднимается, кладёт лист с решением на стол учителя и, поклонившись, выходит из кабинета. Результаты вступительного экзамена пришлют на электронную почту, но Тэхён не переживает, потому что он довольно легко решил задания, хоть они и были повышенной сложности. Проходя по коридору, альфа замечает лавку, на краю которой сидит парень — омега примерно его возраста, в школьной форме, задумчиво пялившийся на свою обувь. Тэхён садится рядом, потому что чувствует себя немного напряжённым после прошедшего экзамена и думает, что передохнуть пару минут ему не помешает. Парнишка не обращает на него никакого внимания. Он выглядит ещё более уставшим, чем сам Тэхён. Его огромные синяки под глазами и светлая кожа создают впечатление, что он серьёзно болен. — Эй, — зовёт альфа и касается чужого острого плеча, — с тобой всё нормально? Омега поднимает на Тэхёна свои красивые тёмные глаза и передёргивает шеей так резко и неожиданно, что второй пугается громкого хруста чужих костей. — Что? — он выглядит даже немного сонным и говорит медленно и монотонно. Это заставляет альфу напрячься и нервно усмехнуться. — Я спросил: с тобой всё нормально? — Нормально, — обычный кивок, и его взгляд вновь устремляется вниз. — Ты здесь учишься? — спрашивает Тэхён больше для того, чтобы избежать неловкости, чем из интереса. — К сожалению. А ты? — он бросает короткий взгляд на одежду альфы, которая не соответствует уставу, и трёт уже и так покрасневшие глаза. — Новенький? — Да. Я только сдал вступительный экзамен. Не думал, что будет так просто, это самая крутая школа в Сеуле. Омега хлюпает носом и взъерошивает чёрные волосы. На мгновенье этот парень чем-то напоминает Тэхёну Чонгука. Такие же волосы, такая же светлая кожа и такое же безразличие во взгляде. Вероятно, лет в шестнадцать он выглядел примерно так, и Тэ улыбается этой мысли. Ему вдруг становится интересно это общение. — Кто твои родители? — Ты спрашиваешь это раньше моего имени? — усмехается альфа и качает головой. — Здесь особо никого не интересует, как зовут тебя. Всем интересно, как зовут твоих родителей. Нет, даже не это. Чем они занимаются — вот, что важно. — Меня зовут Тэхён, — спокойно говорит альфа и откидывает голову на стену, поворачивая её в сторону темноволосого омеги, лицо которого трогает едва заметная улыбка. — А то, чем занимаются мои родители, не имеет никакого значения. — Очень хорошо, — качает головой незнакомец и улыбается шире. — В таком случае, меня зовут Юнги. А мои родители — конченые уроды. Думаю, этого достаточно для характеристики. Тэхён усмехается и ещё больше убеждается, что этот мальчишка — вылитый Чонгук. — В каком ты классе? — В 2-2. — Возможно, я стану твоим одноклассником, если поступлю. — Мне заранее тебя жаль. Нет ничего крутого, чтобы учиться с этими придурками. Им кажется, что если у их родителей есть деньги, то они что-то из себя представляют, но это такая же ложь, как и то, что Земля круглая. — Вообще-то Земля правда круглая, — говорит Тэхён, хотя знает, что это всего лишь ироничная шутка от красивого будущего одноклассника. — Иногда она может быть круглой, а иногда даже волнообразной. Всё зависит от твоей фантазии, — улыбается Юнги и тут же перестаёт, потому что из соседней двери выходит высокий темноволосый мужчина с серьёзным лицом и становится напротив парней. — Поднимайся, поедем домой, — его голос звучит строго, даже жёстко, но на лице школьника не проскальзывает ни тени недовольства, будто он привык к такому обращению. Тэхён смотрит сначала на омегу, а потом на мужчину, замечает в его чертах что-то знакомое и точно не может вспомнить, но он уже где-то его видел. — Пока, — говорит Юнги и поднимается, — ещё увидимся, — он уходит, оставляя, по всей видимости, своего папу позади, который, неожиданно переглянувшись с Тэхёном, следует за сыном. «Зато они вместе», — думает про себя альфа, поднимается, тянется, потому что напряжение до сих пор не отступило и у него ноет буквально каждая мышца, и идёт к выходу, лениво перебирая ногами. У ворот школы припаркована машина Намджуна. Чимин стоит, облокотившись на дверцу, и что-то смотрит в телефоне, а когда замечает брата, блокирует его и убирает в карман. — Как прошло? — интересуется он и обнимает Тэхёна, который выглядит уставшим и недовольным. — Должно быть хорошо, но я сейчас свалюсь, это довольно волнительно. Где Намджун? — Он зашёл внутрь, чтобы поздороваться с директором. — И в очередной раз попросить за меня? — усмехается парень и садится на заднее сидение машины, удобно разваливаясь. Чимин тяжело вздыхает и смотрит на время. Сейчас Намджун отвезёт их в дом. Последние два дня супруги оставались на квартире, и омеге так было спокойнее. По крайней мере, он не чувствовал себя на минном поле. А теперь всё вновь пойдёт по кругу, и Чимин нутром чувствует неприязнь к тому месту. — Ну что, поехали? — подошедший альфа притягивает супруга для поцелуя, а потом садится за руль. Омега садится рядом. — Как прошло? — обращается он к Тэхёну, которому уже надоело отвечать на одни и те же вопросы, и он просто жмёт плечами и прикрывает глаза, когда машина трогается. В особняке пахнет свежестью и специальными комнатными духами. Пак прикрывает глаза, глубоко вдыхает, будто набираясь смелости, и проходит в зал. За ним плетётся младший брат, который первым замечает стоящих у лестницы Богома и Виктора. Те, кажется, спорят о чём-то, но, заметив братьев, замолкают и даже приветливо улыбаются. — Вернулись? — Виктор подходит ближе и невесомо обнимает Чимина, который едва заметно кивает. — Как прошёл экзамен? — Нормально. Думаю, всё должно быть хорошо. Тэхён устал и проголодался, я... — Я скажу Давону, чтобы он накрыл для вас. Богом тоже ещё не ел. Чимин благодарно кивает и смотрит по сторонам. Чонгука нигде не видно, и это хорошо. Чем меньше они будут пересекаться, тем легче станет его жизнь. Всё это время он не мог перестать думать о поведении этого человека, о его словах, уверенности и наглости, которой настолько много, что она буквально выливается из берегов. Он никогда не видел таких людей, а омег — тем более, и это пугает и одновременно заставляет интересоваться. — Меня угнетает это место, — признаётся альфа, когда они оказываются в столовой и садятся за стол. — Почему вы с Намджуном не можете жить отдельно? — Потому что это и есть дом Намджуна, — отвечает Чимин и чувствует нарастающую головную боль. Он абсолютно согласен с братом, здесь ужасная атмосфера, которая заставляет голову взрываться. — Надо просто расслабиться, — говорит он больше себе, нежели младшему, и откидывает голову назад, ожидая обеда. По крайней мере, живя здесь, не приходится готовить и следить за домом. За обедом парни практически не разговаривают. Намджун перекусывает на ходу, а потом отправляется в кабинет отца решать какие-то вопросы по проекту. Богом ест быстро и не отрывается от телефона, ни на кого не обращая внимания. Чимин делает вывод, что всему виной ссора с Виктором, но спросить не решается.[2] Carla Morrison — Disfruto
После еды Чимин идёт в свою комнату, а Тэхён выходит на улицу и прогуливается по саду. Его успокаивает запах свежескошенной травы и немного начинает тянуть в сон. Сад — единственное спокойное место в этом доме. Внутри душно, неприятно, будто что-то душит, а здесь — свобода. Можно вдохнуть полной грудью и почувствовать себя вдалеке от этих проблем. Тэхен идёт вглубь к своей любимой лавочке и останавливается, когда замечает сидящего на ней Чонгука. Он в чёрном спортивном костюме, с беспроводными наушниками в ушах и с нечитаемым выражением лица. Омега поднимает глаза и встречается с прямым взглядом юного альфы. Тэхён чувствует, что сердце пропускает удар. Ещё один. И ещё один. Он тонет в этом мгновении, и той водой, в которой он тонет, являются его невыплаканные слёзы обиды. Альфа впервые чувствует её, точнее признаёт, что чувствует, раньше не признавал, а сейчас вот так просто соглашается с этим — ему всё ещё больно. Его сердце ещё не зажило и вряд ли когда-либо сможет. — Как прошёл экзамен? — раздаётся мягкий голос, и Тэхён сглатывает, нарочно тряхнув головой, чтобы прогнать наваждение, и проходит, осторожно присаживаясь на самый край. — Это моё место, — просто говорит он и смотрит вбок, прямо в медовые глаза напротив. — Ах, — Чон усмехается и кивает, — оно твоё, да? Я занял твоё место? — Именно так. — Это место было моим ещё до того, как ты появился на свет. Я прятался здесь, когда чувствовал себя не очень хорошо. Тэхён поджимает губы, несколько секунд думает, спрашивать или нет, а потом всё-таки задаёт вопрос: — Что это были за моменты? Чонгук пожимает плечами. — Да всякие. Когда родители ругались, когда родители ругали меня, когда я сам ругался со всеми, — он усмехается и возвращает взгляд на Тэхёна, который смотрит на него не мигая, и эта внимательность заставляет старшего отвернуться. Если бы альфа не знал, с кем имеет дело, он бы подумал, что смог смутить его. — Я заметил, что Вы не зовёте Виктора папой. Он не Ваш папа? — Это так важно? — Нет, просто... Это так очевидно, но никто об этом не говорит. И я не знаю почему. Зато все говорят о том, что Вас нужно остерегаться, и я тоже не знаю почему. — Кто так говорит? — вопросительно вскидывает брови Чонгук, улыбаясь, и эта улыбка совсем не нравится Тэхёну: омега будто готов убить каждого, чьё имя услышит. — Пожалуй, все. Кроме Давона, он Вас любит. Где Ваш родной... — Не говори мне, не спрашивай об этом, это тебя не касается, — он на удивление спокойно говорит эту фразу и передёргивает шеей, откидывая её назад, чтобы немного успокоить ноющие мышцы. — Я читаю одну книгу по психологии. Там сказано, что любые признаки агрессивного поведения — следствие наших детских травм. Я дам и Вам её почитать, вдруг Вы найдёте для себя полезную информацию. — Мне это не нужно, оставь себе. — В прошлый раз Вы были грубы с моим братом. Знаете, меня совсем не интересует, что у Вас за отношения с Виктором, Намджуном или ещё кем-то, но не смейте трогать Чимина. Чонгук усмехается и открывает глаза, смотря на Тэхёна, который в этот момент выглядит слишком по-детски. Его забавный взгляд, в котором без труда читается волнение, по-детски пухлые щёки и надутые губы заставляют Чонгука улыбнуться и кивнуть. — Хорошо, защитник с соской, так и быть, я не буду трогать Чимина, чтобы твоя душа была спокойна. — Вы сейчас смеётесь надо мной? — возмущается альфа. — Вовсе нет, кто так сказал? — он поднимается, продолжая улыбаться, и Тэхён не может оторвать от него взгляд. Смотря каждый раз на Чонгука, он поражается тому, насколько человек может быть красивым. — А Тэмин не приехал? — вдруг спрашивает омега и идёт вперёд, заставляя Тэхёна подскочить и последовать за собой. — Нет, у него работа. — Жаль, прикольно было, когда вы ходили по дому как три мушкетёра. — Вы не перестанете издеваться, да? — Тэхён возмущается, но у самого улыбка на лице, потому что шутка действительно смешная.[3] Billie Eilish —WHEN I WAS OLDER
Чимин собой доволен: ему несколько дней удаётся избегать Чонгука. Пару раз они обедают вместе, но за столом бывает господин Чоншик, и при нём старший ведёт себя вполне сносно. Всё остальное время он проводит либо в своей комнате, либо у Тэхёна, либо на целый день уезжает в город, чтобы уж наверняка. Иногда он ловит себя на мысли, что хочет увидеть эти красивые смотрящие даже глубже, чем в саму душу, глаза, но тут же отдёргивает себя, потому что не должен, потому что сейчас гораздо лучше, чем было. По крайней мере, он может дышать спокойно и уже не чувствует себя в постоянной опасности. Так продолжается ровно до того момента, пока Виктор, случайно проходящий мимо, не предлагает выпить вдвоём чай. Чимин соглашается, не может отказать, но чувствует себя при этом напряжённо, как на иголках. — Я давно хотел посидеть с тобой вот так, поболтать. У меня ещё никогда не выдавалась свободная минута, очень много дел. Ты же знаешь, что я и ещё пару моих приятелей занимаемся благотворительным фондом? — Да, — кивает Чимин и делает осторожный глоток ещё горячего напитка. — Намджун как-то рассказывал. — Намджун многое тебе рассказывает? Многое доверяет? Чимин пожимает плечами, точно не зная, что лучше ответить. — У каждого человека должно оставаться своё личное, но мы стараемся быть честными друг с другом. Виктор кивает и откладывает чашку, поправляя красивую рубашку. Он выглядит шикарно, впрочем, как и всегда. На этого мужчину хочется смотреть, восхищаться им. Он выглядит так молодо, что по нему ни за что не скажешь, что у него такие взрослые дети. Внешне они с Чонгуком совсем не похожи, но что-то схожее есть в их поведении, энергетике. — Мой Намджун очень много работает, — говорит мужчина и зачёсывает пальцами густые тёмные волосы назад. — Он всё делает для компании, он правая рука своего отца. Чоншик бы не справился без него. — Я знаю, — кивает Чимин, чувствуя себя неловко под давлением этого человека. — Мне не хватает его частенько, он очень погружён в работу. — Я очень хочу, чтобы всё получилось, чтобы его проект имел успех. Уверен, что ты тоже этого хочешь. — Конечно! — восклицает Чимин и улыбается. — Я всегда поддерживаю его, я стараюсь быть с ним... — Что у тебя за отношения с Чонгуком? — вдруг просто спрашивает Виктор и вопросительно поднимает брови, когда замечает непонимающий взгляд младшего. — Богом сказал, что вы неплохо ладите. И даже смотрели вместе кино. Чимин вновь не знает, что отвечать. Он нервничает, и это становится заметно по тому, как аккуратные пальцы крепче обхватывают чашку. — Это неправда, — единственное, на что хватает Пака, — это сказать правду. — Я просто вежлив с ним, потому что он Ваш сын и брат Намджуна, но у нас нет никаких отношений. Насколько я знаю, ему больше тридцати, а мне всего двадцать три, у нас даже общих интересов быть не может. Виктор задумчиво кивает и снова берётся за чашку. Чимин внимательно смотрит на него, на его медленные аристократичные движения и ровную осанку, и понимает, что этот человек слишком сильный и крепкий, чтобы тягаться с ним. Но вдруг он неожиданно вспоминает, что Чонгук тягается, и этот факт кажется абсолютно невероятным, похожим на битву двух титанов. — Я скажу прямо, Чимин, не люблю ходить вокруг да около. Чонгук на данный момент — прямая угроза Намджуну, не спрашивай почему, просто знай это, как факт. — Он хочет на его место? — Хочет, — кивает Виктор. — А я хочу, чтобы у него ничего не вышло и он поскорее вернулся в Чехию, понимаешь? Для этого мне нужно конкретно и по пунктам знать, что он задумал. Чимин растерянно хлопает ресницами. — Почему Вы говорите это мне? — Я хочу, чтобы ты мне помог. — Я? — удивляется Пак и откладывает чашку, начиная играть с кольцами на пальцах от нервов. — Но что я могу сделать? — Недавно я видел, как Чонгук заходил в дом с какими-то документами. Можешь забрать у него их? — Забрать? — удивляется омега и усмехается, громко сглотнув. Он начинает нервничать, потому что не хочет быть впутанным в эти игры. — Виктор, я... — Я не могу сделать этого сам, ты же понимаешь. И Богома не могу попросить, Чонгук относится к нам как к врагам, а к тебе — нет. — Виктор, я не хочу быть впутанным в это. Это ваши семейные разборки, я не думаю, что смогу чем-то помочь. — Только один раз, Чимин. Я очень тебя прошу, — рука мужчины опускается на маленькую ладонь Пака и слегка сжимает её. — Это моя личная просьба, кроме тебя мне не к кому обратиться. Чимин прикрывает глаза и чувствует, как сердце колотится в груди. Он не хочет этого делать, не хочет быть на чьей-то стороне, ему не нужно всё это, не нужны эти интриги, враньё, эта война. — Что Вы имеете в виду под «забрать»? Украсть? Вы хотите, чтобы я украл их? — Называй это как хочешь, но я действую в интересах Намджуна. Чимин, я даже понятия не имею, насколько сильно должен опасаться Чонгука. Я хочу, чтобы ты помог мне узнать. Когда я узнаю — смогу защитить своего сына. — А что Чонгук? Он разве не Ваш сын? Легче помирить братьев, почему Вы не хотите... — Не хочу, Чимин, не хочу! Это бесполезно. Ты должен понимать, что если Намджун всё потеряет, то ты тоже потеряешь, — а в этой фразе младший улавливает прямую провокацию. — Всего лишишься, поэтому сделай, как я прошу, хорошо? Помоги мне только один раз. Обещаю, я больше не попрошу. Весь вечер и последующий день Чимин не находит себе места. Он даже уснуть не может. У него бешено бьётся сердце, и под ребром начинает болеть от этого. Он несколько раз встаёт ночью, ходит туда-сюда по комнате, а потом садится на кровать и молча наблюдает за тем, как спит Намджун. В какой-то момент у него появляется идея разбудить мужа и рассказать ему всё, но он останавливается и начинает рассуждать. Омега понятия не имеет, почему все против Чонгука и так опасаются его, но вряд ли это беспочвенно. Тем более, Чимин уже на себе испытал, каким невыносимым может быть этот человек. Он целеустремлённый и опасный, слишком красивый и горячий, и Пак уверен, что именно такие люди — главное вселенское зло. Чимин не выходит из комнаты до вечера, продолжая обдумывать. Если сделает то, что просит Виктор, то наберёт у него баллов и поможет Намджуну. Зато, возможно, жёстко подставит Чонгука, до которого, по сути, ему нет никакого дела. Одни плюсы. С другой стороны, его гложет сам поступок. Он никогда ничего не крал. Парень даже не знает, как это делается. Виктор не рискует сам, потому что боится, что Чонгук узнает. Значит, судя по опасениям старшего, случится нечто ужасное, если омега выяснит, что его обокрали. Чимин тяжело и громко вздыхает, а потом набирает Тэхёну сообщение, в котором просит предупредить, если увидит Чонгука внизу. Некоторое время альфа молчит, а Чимин не перестаёт грызть ногти, нервно поглядывая на экран мобильного. Время тянется, и это похоже на настоящую пытку. У омеги всё дрожит внутри, и он поднимается как раз в тот момент, когда на экране высвечивается: «Он внизу». Чимин буквально выбегает из комнаты, оглядывается по сторонам и быстро идёт вдоль коридора. Последняя комната слева. Он доходит за несколько секунд, а кажется, что проходит целая вечность. Остановившись напротив, омега достаёт телефон и быстро печатает: «Сообщи, когда он пойдёт наверх. Потом объясню». Его маленькая ладонь ложится на резную ручку двери и замирает. Пак думает ещё некоторое время, взвешивая все «за» и «против» и открывает её с мыслями о том, что, должно быть, он сошёл с ума, раз творит такое. Чимин осторожно заглядывает внутрь, слыша, как его сердце бьётся в ушах, осматривается и входит внутрь, беззвучно закрывая за собой дверь. Комната по размерам кажется почти такой же, как у них с Намджуном, только обставлена она совсем иначе. Здесь преобладают тёмные тона, только стены белые, а пол и вся остальная мебель из чёрного дерева. На широкой кровати шоколадного цвета шёлковое белье, и у Чимина почему-то бегают мурашки по спине оттого, как всё в этой комнате напоминает Чонгука. Это полностью ему подходит: его стиль, его манера, а ещё запах его парфюма повсюду, и Пак даже на секунду забывает, зачем пришёл сюда. «Лучше уйти», — думает он и уже поворачивается к двери, но останавливается, потому что понимает: не сделает — отношения с Виктором будут испорчены. Тут же он начинает волноваться, что из-за его поступка Чонгуку могут навредить, и эти две стороны буквально разрывают его. Глубоко вздохнув и немного усмирив своё волнение, он решает действовать в интересах Намджуна, потому что именно он его супруг. А Чонгук как раз тот человек, из-за которого в этом доме невозможно спокойно вздохнуть. Первым делом Чимин проверяет ящики. В первом — различная мелочь типа косметики и дорогих украшений, во втором — бельё и полотенца, из-за чего Пак, смутившись, отворачивается, и, не глядя, начинает активно рыться под вещами, но ничего там не находит. Последний ящик и вовсе оказывается пустым. В прикроватной тумбочке тоже пусто, и под подушками ничего нет. Остаётся только шкаф. Чимин осторожно открывает его, отчего-то чувствуя, как внутри ещё сильнее начинает всё дрожать. Распахнув дверцы, он прикладывает руку к бьющемуся в страхе сердцу и оглядывает висящую внутри одежду — ничего, кроме чёрного. Его пальцы ложатся на ткань первой попавшейся рубашки — она мягкая, красивая и до каждой нитки пропитана уже знакомым парфюмом. Чимин перебирает одежду, но не потому, что что-то ищет, а потому, что она красивая, от неё приятно пахнет, её носит Чонгук. Носит на своём теле. Эта ткань касается его обнаженной груди, живота; джинсы обтягивают его ноги, эти вещи источают его запах и энергетику, и Чимин чувствует себя совсем потерявшимся в пространстве и времени. Он хочет что-нибудь для себя из этой коллекции, но не для того, чтобы носить, — он хочет просто смотреть, касаться, вдыхать. Его сердце балансирует на грани правильного и желаемого, и Чимин невесомо, всего на какую-то долю секунды, прикладывает к лицу рукав чёрной шёлковой рубашки, глубоко втягивает воздух и чувствует, как внизу живота начинают словно об запертую клетку биться бабочки. Мгновенье рассеивается и испаряется, когда Чимин слышит за дверью приближающиеся шаги. Он быстро достаёт из кармана джинсов мобильник и видит на экране сообщение: «Он пошёл наверх, жду объяснений». — Блять! — испугавшись, выдыхает Чимин, захлопывает шкаф и, оглянувшись по сторонам, понимает, что деваться некуда — только под кровать. Он успевает пролезть в самую последнюю секунду, когда дверь комнаты сначала звучно отворяется, а потом хлопает об косяк. Чимин прикладывает руку к груди, пытаясь успокоиться, но ему кажется, что он сейчас умрёт, рассыплется. У него трясутся руки, он задыхается, но старается дышать как можно тише и даже зажимает рот рукой. Омега поворачивает голову вбок и видит только ступни Чонгука с началом его чёрных брюк. Через мгновенье кровать прямо над Чимином прогибается с характерным звуком, и у Пака снова ёкает в груди. Он себя убеждает, что если выйдет отсюда живым, то больше никогда с подобными вещами не свяжется. В нескольких сантиметрах от себя младший видит розовую пятку омеги, и если бы не сама ситуация, то он бы обязательно отметил её красоту, но у него не получается думать ни о чём другом — только о смерти. Да, Чонгук точно убьёт его, он порежет его на мелкие кусочки, а потом вынесет в сумке — и поминай, как звали. Чимин чувствует, как у него сдавливает горло, и он буквально готов разрыдаться или же позвать на помощь, вот только прекрасно понимает, что из двух присутствующих в комнате преступник — он сам. Ещё страшнее становится, когда Чонгук поднимается. Пак слышит какой-то шум, но не понимает, что происходит, до тех пор, пока на пол не начинают падать ворохом вещи. Сначала чёрная худи, а за ней и джинсы. Голые щиколотки омеги мелькают ещё некоторое время, а потом исчезают из виду. В комнате подозрительно тихо. Чимин слышит только удары собственного сердца. Ещё минута. И он спокойно выдыхает, когда в ванной начинает шуметь вода. Пак не двигается ещё некоторое время, чтобы убедиться, что Чонгук принимает душ, а потом начинает осторожно выбираться из-под кровати. Вся его одежда запылилась, и он начинает тут же отряхиваться. Дверь в ванную закрыта, и Чимин благодарит всех богов за то, что не попался. Однако, собираясь уходить, он замечает среди вороха валяющихся на полу вещей мобильник. И спустя пару секунд размышлений решает проверить его. Вовсе не для Виктора, нет. Для самого себя. Ему в этом доме, с этим человеком придётся жить, и он должен хотя бы примерно знать, чего от него ожидать. А такая возможность может больше не представиться. Омега быстро садится на колени, берёт телефон и тут же натыкается на блокировку. — Чёрт, — недовольно бубнит он и начинает пробовать самые простые комбинации, но ни одна из них не подходит. Спустя несколько попыток телефон блокируется, и Чимин ждёт минуту, а потом пробует снова ещё несколько комбинаций. Когда вода в ванной перестаёт шуметь, Чимин замирает, прислушивается, а потом резко бросает телефон туда, откуда взял, и отскакивает на несколько шагов. В тот же момент дверь из ванной распахивается и в её проёме показывается Чонгук. Он сушит волосы полотенцем и удивлённо вскидывает брови, натыкаясь взглядом на фигуру Чимина, стоящую у стены. Несколько секунд он водит взглядом по чужому, слегка испуганному лицу, а потом вновь начинает вытирать полотенцем волосы. — Что ты тут делаешь? — просто спрашивает Чон и проходит в комнату, внимательно осматривая своего гостя. — Я? — переспрашивает Чимин и так громко сглатывает, что даже Чонгук слышит. — Я... Давон ужинать зовёт, — он глупо кивает и пытается говорить уверенно, но его всего буквально трясёт, и младший лишь надеется, что это не так очевидно. — Ужинать? — удивляется Чонгук и смотрит на настенные часы. — Так рано? Отец приехал? — Нет, просто у него всё готово уже, — поджимает губы парень и глубоко дышит, стараясь справиться с волнением, а ещё с мыслью о том, что только что вышедший из душа Чонгук — это очень красиво. — Хорошо. Сейчас спущусь. — Ладно, — бурчит под нос омега и буквально выбегает из комнаты. Он бежит вдоль коридора, так же быстро спускается по лестнице и забегает на кухню, встречаясь с удивлённым взглядом Давона. — Ужин уже готов? — взволнованно спрашивает он и чувствует, как горят щёки от быстрого бега. — Ужин? Ещё даже шести нет, проголодался? — Да! Чонгук тоже будет ужинать сейчас. — Да что это с вами? То вас не дозовёшься, а то бежите. Скажи ему, что всё будет готово через полчаса. — Полчаса? — задыхается Чимин и хватает бутылку ягодного сока, стоящую на столе. Он делает несколько больших глотков, а потом уверенно идёт к холодильнику. — Есть что-нибудь, что мы можем поесть сейчас? — Неужели не можете подождать полчаса?! — возмущается мужчина и качает головой. — Такое чувство, что вас голодом неделю морили. — Положите по тарелкам какой-нибудь еды, любой, нам неважно. А я быстро накрою. Под удивлённые возгласы мужчины Чимин хватает посуду и уносится в столовую. Он наспех раскладывает тарелки, вилки и стаканы, а потом бежит обратно и забирает приготовленные мужчиной закуски, рыбу и рисовый суп. Пак падает на стул, осматривает стол и чувствует себя совершенно обессиленным. Он готов выть от глупости ситуации, в которой оказался, хотя прекрасно понимает, что с самого начала это была идиотская идея. Нужно было отказать Виктору, не церемонясь, нужно было проявить характер, а он струсил и сейчас пожинает плоды своей трусости. Достав телефон, Чимин набирает сообщение Тэхёну, в котором просит спуститься на ужин, и откладывает его в сторону. Это самый ужасный день в его жизни. И он становится ещё ужаснее, как только в помещении оказывается Чонгук. Он уверенно проходит к столу, оглядывает его, усмехается и садится напротив Чимина. Еды на столе не так много, но он будто не обращает на это внимания. — Будем ужинать вдвоём? — Должен спуститься Тэхён. И Богом, наверное. Чонгук понимающе кивает, передёргивает уставшей шеей и принимается накладывать в тарелку рыбу. — Поухаживать за тобой? — говорит он в своей привычной манере, на что уставший Чимин лишь отрицательно качает головой и для вида кладёт себе пару видов закуски. — Я слышал, твой брат успешно прошёл вступительный экзамен? — между прочим говорит он и кладёт в рот первый кусочек холодной еды. — Мне кажется, что-то похожее я ел уже сегодня на обед, — он цокает языком и складывает руки на столе. — Давон совсем разленился и не хочет работать, как положено. Думаешь, мне стоит его уволить? — Нет, мне кажется, что на обед была другая рыба, — заикаясь, произносит Чимин и поджимает губы. — Точно другая. Чонгук усмехается и внимательно смотрит на лицо Чимина, которого с потрохами выдают бегающие зрачки. — Кстати, у меня тут проблема, — он достаёт мобильный, кладёт на стол и толкает его в сторону Пака. Тот легко проезжается по ровной поверхности и останавливается рядом с омегой. — Как думаешь, что с этим можно сделать? Чимин переводит взгляд на экран и видит время: 00:33. Спустя это время можно будет вновь попробовать разблокировать телефон. Он прикрывает глаза, проводит ладонью по лицу, зачёсывает пальцами волосы назад и поднимает взгляд на Чонгука, который уже всё знает. И Чимин понимает это, только почему-то продолжает лгать, будто надеясь, что сможет вывернуться. — Без понятия, — его голос звучит спокойно, он расслабляется и даже выдыхает спокойно, потому что больше нечего скрывать. Всё и так уже понятно. — Нужно подождать. Чонгук меняется в лице, он уже не улыбается. Старший внимательно смотрит в глаза Чимина, а второй только и делает, что пытается этот тяжёлый взгляд вытерпеть. Это практически невозможно, но он искренне старается. Его прожигают до костей, у него вскипает кровь, это почти физически больно. — Бери телефон и иди за мной, — Чонгук шумно отодвигает стул и, сунув руки в карманы широких спортивок, выходит из столовой. Чимин слушается и следует за омегой. Они поднимаются по лестнице и идут вдоль коридора в комнату Чонгука. У младшего вот-вот выпрыгнет из груди сердце, но он не сопротивляется, молчит. Чонгук проходит первым, за ним — Чимин. Он останавливается у двери, Чон становится напротив, облокотившись спиной о комод и сложив руки на груди. Он снова передергивает шеей, и это движение немного пугает Пака. Есть в нём что-то опасное и угрожающее. — Рассказывай, я внимательно тебя слушаю. [4] Gnash — i hate u, i love u ft. olivia o'brien Чимин молчит, он опускает взгляд, потому что виноват, и смотрит на свои туфли. Где-то глубоко внутри него рождается смешок, потому что Чонгук просил не ходить по дому в обуви, а он сейчас в ней, ещё и стоит в его комнате. А старший вновь босиком, Чимин неосознанно переводит взгляд на его красивые, аккуратные ступни и поджимает губы, ожидая своей участи. — Кто тебе сказал это сделать? — Я сам, — спокойно отвечает Пак, заставляя Чонгука усмехнуться и подойти ближе. Он всё так же держит руки сложёнными на груди и слегка наклоняет голову, чтобы заглянуть в глаза Чимину. — Ты врёшь. Но предположим, что я тебе верю. Тогда следующий вопрос: для чего? Что хотел узнать? У Чимина немеют ноги и холодеют руки, он не знает, что придумать. Если выдаст Виктора, Чонгук этого так не оставит, и будет скандал. Если не выдаст, то наживёт себе проблем. Он поднимает голову и смотрит в глаза Чонгука, его громкое дыхание и дрожащие губы уже всё за него сказали. — Хотел узнать твою тайну. — Тайну? И какую, скажешь? Чимин молчит. Какую тайну можно узнать в телефоне? Он покручивает в голове разные варианты, но все они не выглядят правдоподобно. Но вдруг он вспоминает момент с порно и тем, как Чонгук не переставал шутить на эту тему, поэтому выпаливает: — Хотел убедиться в том, что ты... Ты всё время меня пытаешься в чём-то уличить, но я уверен, что тебе самому есть что скрывать. Чонгук задумчиво чешет затылок и удивлённо сводит брови. — Ты серьёзно? — его смешок едва слышен, но Чимина он буквально оглушает. — Серьёзно из-за этого? — А этого недостаточно? Ты издеваешься надо мной, всё время шутишь и не даёшь прохода. Это ты делаешь! Я хотел найти то, что ты скрываешь, чтобы мне было чем тебе отвечать. Старший молчит какое-то время, очевидно, обдумывая услышанное, а потом тянет руку, прося свой телефон. И Чимин тут же возвращает его владельцу. — Смешно это слышать, — серьёзно говорит Чонгук, снимает телефон с блокировки и заходит в браузер. — С чего ты вообще взял, что мне есть что скрывать? — он поднимает глаза на омегу и вопросительно дергает головой. — Я ничего не скрываю — возьми, смотри, — он включает видео из открытой вкладки и протягивает мобильный Чимину. Тот в руки его не берёт, но опускает опасливый взгляд на экран. Тишину разбивают громкие стоны из динамика, а на картинке Чимин видит двух омег, ласкающих друг друга. У него мгновенно вспыхивает лицо, и он начинает тяжело дышать, отворачиваясь. — Выключи! — буквально приказывает он и видит, как Чонгук небрежной походкой приближается, сокращая расстояние. — Прекрати это и выключи! — Но ты ведь сам хотел увидеть, — усмехается старший и в нескольких сантиметрах от чужого лица проходится языком по своим сухим губам. — Доволен? Чимин нервничает, он поворачивается, чтобы выйти, но Чонгук останавливает его, преградив путь рукой. — Я хочу уйти. — Ты рылся в моих вещах. — Я хочу выйти! — И копался в моём телефоне. Но ты сам видишь, что мне нечего скрывать. Я не стыжусь того, что доставляет мне удовольствие, — на последнем слове его голос становится тише. У Чимина бегут по спине мурашки, он чувствует, что его возбуждает тяжёлое дыхание Чонгука, его голос, запах, а ещё стоны двух омег из динамика. — А ты? Стыдишься? — Ты ничего не знаешь! — Знаю, — губы Чонгука расплываются в улыбке, а у Чимина буквально темнеет в глазах, когда он видит их так близко. — Я знаю всё. Но я не хочу говорить за тебя. Когда у тебя хватит смелости, расскажешь мне всё, о чём фантазируешь, смотря эти ролики. Например, я... — Мне неинтересно! — Я глажу себя и представляю, что это делаешь ты, — грудная клетка Чимина проваливается. Он чувствует мощную волну возбуждения, что прошивает его от корней волос до кончиков пальцев, и младший уже не может пошевелиться. Он стоит и смотрит на движения губ и буквально поглощает каждое слово, утопая и умирая в них. — Мне бы очень хотелось попробовать это с тобой. Я бы довёл тебя до оргазма, а ты бы... Что бы ты хотел сделать? Хотел бы, чтобы я сел тебе на лицо или... — Замолчи! — буквально вскрикивает Чимин и прижимает ладонь к чужим губам. — Как ты можешь говорить что-то такое мне? Я — муж твоего брата, как ты можешь... Чонгук улыбается, Чимин чувствует это кожей, а потом ею же ощущает лёгкое касание губ — невесомый поцелуй. Паку хочется плакать от безысходности, ему хочется всего того, что сказал Чонгук, и он вдруг понимает, что если бы не было Намджуна, он бы всё это уже давно попробовал с этим ужасным, ненормальным, пугающим, но таким потрясающим Чон Чонгуком. Старший обхватывает маленькую ладонь своими крепкими пальцами и опускает её вниз. Видео наконец-то замолкает, а Чимин не может ни пошевелиться, ни сказать что-либо. Ему кажется, что его сердце разбито. Ему страшно, а ещё он поражён этой откровенностью со стороны Чонгука. — Иди отдохни, ты разволновался. — Ты постоянно делаешь всё, чтобы я волновался, — серьёзно отвечает Чимин. — Ты не даёшь мне спокойно жить в этом доме. — Ты живешь спокойно, — улыбается Чонгук и переводит взгляд на красивые волосы омеги, осторожно касаясь их кончиками пальцев. — Ты даже не представляешь, как в этом доме живут другие. — Я иду спать, — серьёзно говорит Чимин, отпихивает старшего и уходит, слыша вслед: — Только шесть, вряд ли ты уснёшь так рано! Чимин не видит, но слышит в голосе старшего эту усмешку. Самую ужасную и опасную — ту, которую Чонгук использует только в одном случае: когда хочет показать перед Чимином свою сексуальность.