Into the woods

У Беатрис был потрясающий талант влипать в неприятности. За всю жизнь она преуспела только в двух вещах: вышивка и поиск приключений (причем, зачастую довольно непредвиденных) на свою рыжую голову. Сначала Беатрис угораздило попасть камнем в эту несчастную восточную сиалию — да и то не специально! — потом встретить двух дураков, а затем, что было, наверное, самым грандиозным ее провалом, она умудрилась к этим дуракам привязаться. Просто блеск. А сейчас — подумать только — она вновь пропала из дома, обещавшись уйти всего на час, максимум, два, и теперь (Беатрис готова была поставить на это все немногочисленные деньги, зашитые в подкладку ее одежды) ее матушка наверняка сидела у окна, либо оплакивая дочь, либо нервно ожидая, когда ее руки снова покроются перьями. Или ее дочь, не дай Боже, кинет камень в кого-нибудь менее симпатичного, чем лазурный дрозд. — О чем задумалась? — спросил Вирт, вертя в руках десертный нож. В парне было уже слишком много бутербродов с арахисовым маслом и джемом. Беатрис оторвала взгляд от своей опустевшей чашки, поймав себя на том, что, должно быть, выглядит глупо, и провела рукой по волосам, тут же улыбнувшись. — Да так, ерунда, — она подперла подбородок рукой. — О своем, птичьем. Маргарет Грей заботливо подлила Беатрис чаю и села на свое место, оправив юбку. Куинси, сидевший рядом, удовлетворенно проводил ее взглядом. В большие окна столовой сочился свет, неровными пятнами падая на белоснежную скатерть и серебряную посуду на ней, отражаясь в четырех больших зеркалах, расположенных на каждой из стен комнаты. Вирт провел ладонью по резной ручке кресла, на котором сидел и про себя отметил удивительно кропотливую ручную работу. Особняк Маргарет был похож на замок из сказки, и Вирта искренне удивляло, что она не держит прислугу. Если Эндикотту это еще можно было простить — из-за темных тонов и недостатка света пыль и грязь были практически не видны — то в доме Грей, по его разумению, целый день должны были сновать туда-сюда маленькие опрятные горничные с платками и щеточками в ладонях. И так же трудно было представить, что все, что сейчас находилось на столе, включая сладкий пудинг с цукатами, эта хрупкая женщина приготовила сама. Да, Куинси определенно повезло с конкурентом. Мэйбл и Диппер сидели напротив. В отличие от сестры, с энтузиазмом уплетающей за обе щеки очередной сэндвич, Диппер флегматично тер глаза и зевал, ограничившись чаем. Беатрис хотела было расспросить его о том, что случилось, но потом решила, что это было бы как минимум невежливо. — Так вы останетесь еще, племянники? — вопросил Куинси, закинув ноги в старомодных лоферах* на стол, за что тут же получил по носу чайной ложкой от сидящей рядом Маргарет. У Грей никак не получалось отучить его от этой привычки — по крайней мере, в ее половине дома. — Ну, — смутился Вирт, переводя глаза с Беатрис на Грега и обратно. Эти двое наверняка были бы не против задержаться тут, да и он, по правде сказать, тоже, вот только… Вирт посмотрел на сидящих напротив близнецов. Он был почти уверен, что они, как и он сам когда-то, хотели попасть домой. — Не уверен… Эндикотт покачал головой. — Но мы в любом случае еще вернемся сюда! — поспешил оправдаться Вирт. Ему хотелось верить, что он не врет. — Что же может быть лучше чайных посиделок у любимого дядюшки? Эндикотт заметно воспрял духом и сделал еще глоток из чашки. — Да! — поднял руки Грег. Джейсон Фандерберкер сидел у него на коленях. Губы Грегори, как и морда лягушки были измазаны джемом, и Маргарет Грей по-матерински вытерла его уголком салфетки. — Только если ты обещаешь вести дела честно и не терять голову. Куинси молча прижал ладонь к груди и вскинул голову, выпрямившись в спине. Маргарет тихо рассмеялась в ладонь, стараясь казаться серьезной. Диппер тем временем наклонился к сестре, беззаботно макающей в чай кубик сахара, и осторожно, чтобы не заметили остальные, схватил ее за предплечье под столом. Мэйбл вздрогнула, недовольно покосилась на брата и нахмурилась. — Послушай, — обратился к ней Пайнс. — Тебе в последнее время не снилось ничего… странного? Мэйбл задумалась, серьезно глядя брату в глаза. Кажется, снилось ей сегодня под утро какой-то странный, туманный неясный сон, был в нем не то олень, не то человек с топором, и рядом горел фонарь. Но этот сон, по сравнению с тем, что обычно ей снилось, нельзя было назвать странным. Возможно, непривычным, выбивающимся из общей вереницы слишком цветастых сновидений, коими обычно одаривало Мэйбл ее богатое воображение, но ничего необычного в нем точно не было. — Нет, — девочка отрицательно покачала головой, отправляя в рот размокший сахар. — Думаю, нет. Диппер нахмурился. Да, кажется, он все же сходил с ума. Пайнс попытался оправдать себя тем, что ряд непредвиденных необычных событий просто-напросто выбил его из колеи, и теперь уставший мозг подкидывает ему бредовые фантазии. «Доигрался» — сообразил он, начиная понимать, какое влияние на него оказывает его вечная одержимость. Кажется, впервые за все лето ему стало стыдно за свое неумение расставлять приоритеты. Диппер оторвался от мрачных размышлений, чтобы поднять взгляд на Вирта, и внутри холодно кольнуло уже давно знакомое неприятное ощущение того, что что-то не так. Это чувство было ближайшим спутником Диппера последние лет пять, и Пайнс всегда мог с легкостью определить, если вдруг чего-то в привычной обстановке не хватало, или же, напротив, появлялось что-то лишнее. Вот и сейчас ему хватило лишь мимолетного взгляда, чтобы понять, что самые приметные предметы гардероба Вирта остались валяться в гостиной другой части особняка. Неопрятные каштановые волосы практически стояли дыбом, хоть за это утро, как Диппер успел отметить, и сам Вирт, и Беатрис, и даже Маргарет попытались их расчесать, что, в общем-то, было бесполезно. Белая рубашка, не прикрытая плащом, оказалась велика в плечах, и пузырилась в местах, где ее перетягивали строгие подтяжки. Диппер еще со вчерашнего вечера гадал, кого же изображал Вирт, раз уж это было его хэллоуинским костюмом. Вирт выглядел странно в глазах Пайнса, хотя, возможно, большую роль в восприятии играл красный колпак, чей образ преследовал Диппера вот уже вторые сутки. Впрочем, говоря начистоту, Вирт попросту не был до конца понятен. Грег напоминал Пайнсу его сестру. Безнадежный оптимист, в чем-то до ужаса наивный, с неподкупной верой и твердыми убеждениями. Несмотря на то, что между ними была разница почти в восемь лет, Диппер отчасти был рад, что его сестра сохранила в себе эти детские черты. Было бы гораздо хуже, если бы Мэйбл походила на брата: двоих Пайнсов-зануд этот мир бы просто не вынес. Беатрис и вовсе казалась ему чудной. Не то слишком молчаливой и скрытной, не то наоборот излишне разговорчивой и шумной. Хотя он и не успел пообщаться с ней как следует, Беатрис все же представлялась Дипперу интересным человеком, которая могла бы рассказать куда больше, чем говорила о ней ее внешность. Куинси и Маргарет он даже пытаться оценить не стал. Они были парой чудаков, помешанных на чае и, наверное, совсем немножечко — друг на друге. Чем-то они походили на дядю Стэна и Ленивую Сьюзан: сдвинутый на деньгах старик и чудная женщина. Какое клише, подумать только. Возможно, Диппер слишком увлекся оценкой окружающих людей, но так ему было спокойнее. Всегда чувствуешь себя более комфортно, если имеешь хоть какое-то представление о личностях, с которыми имеешь дело. — Большое спасибо! — Грег схватил свою лягушку и вышел из-за стола, спрыгнув со слишком высокого стула. Беатрис, которой в этот раз не досталось книг на сидении — Маргарет Грей, как всякая порядочная женщина, держала их в библиотеке, а не в столовой — неуютно поерзала, тоже встала, благодаря хозяев за завтрак, и поспешила за Грегори, уже успевшим ускакать куда-то в сторону лестницы. Вирт кивнул и, вскользь упомянув, что хочет забрать свои вещи, оставшиеся в гостиной Эндикотта, двинулся в ту сторону, куда только что направились Грег и Беатрис. Диппер посмотрел на Мэйбл. — Нам, пожалуй, пора, — вздохнула Пайнс, ставя чашку на блюдце. — Спасибо вам большое за завтрак. Ваши тосты с джемом просто божественные. Маргарет Грей грустно улыбнулась — Но ведь вы еще придете? — обнадеженно спросил Куинси, сжимая пальцами ручки кресла. — Вы ведь не оставите своего бедного дядюшку? Диппер неопределенно пожал плечами, пробурчав под нос что-то невразумительное. — Ты вовсе не бедный, — Грей ткнула Эдикотта в бок. — У тебя огромное состояние. — Но я так одинок… — проскулил Куинси, за что тут же получил второй тычок. — Не переживай, дядюшка, — улыбнулась Мэйбл, и Диппер в который раз поразился способности своей сестры общаться с чудаками. — Все будет хорошо. С этими словами она покинула гостиную. Диппер, во избежание возникновения неловких пауз, коротко кивнул и поспешил ретироваться вслед за сестрой. — Ты не чувствуешь угрызений совести за то, что мы притворились их племянниками? — спросила Мэйбл, спускаясь по лестнице. Если бы вместо свитера и джинс на ней было бы пышное платье с кружевными оборками, было бы почти идеально. Диппер шел за ней, погруженный в свои мысли, иногда спотыкаясь и рискуя скатиться вниз. Слова сестры снова оторвали его от размышлений. — А? Что? Племянники… нет, не думаю, — он провел рукой по шее. — Послушай, Мэйбл, они одинокие старики. Даже если бы они знали, что мы не их родственники, они бы отнеслись к нам так же. — Возможно, — грустно вздохнула Мэйбл и не проронила больше ни слова. С годами ей все больше и больше начинало казаться, что она постоянно притворяется той, кем не является на самом деле. Сначала она делала вид, что ее не задевает безразличие брата, потом прикидывалась, что ей интересно слушать его россказни, в которых ничего не понимала, затем лгала подругам о том, что ей действительно весело проводить с ними по четыре дня в неделю. Теперь же она выдавала себя за совершенно другого человека, но это, наверное, не было таким уж и большим преступлением на фоне всего остального. И не то, чтобы она ощущала себя лицемерной лгуньей, но… Чистота сердца ведь определяется хорошими поступками? И Мэйбл эту проверку не прошла. Вирт ждал их внизу, у дверей, подперев собой стену. Грег что-то воодушевленно рассказывал своей лягушке, Джейсон Фандерберкер внимательно слушал его, сидя на маленьком алом канапе, изредка перебивая болтовню мальчика басистым протяжным «ква-а-а». Беатрис стояла чуть поодаль, держа в руках какую-то старую книжку в потрепанной обложке. Название и имя автора давно стерлись, и о содержании произведения можно было судить разве что по реакции читающего. — Идем? — спросил Вирт, выпрямляясь, когда завидел спускающихся по лестнице близнецов. Диппер кивнул, натягивая жилетку. Вирт поправил колпак на голове, и Пайнс сморщился. Он никогда не думал, что его будет так сильно нервировать чей-то головной убор. Спрыгнув с нижней ступеньки, Мэйбл встала рядом с Виртом. — Постойте! — они повернули головы. Куинси, тяжело дыша, спускался по лестнице. Каблуки его обуви глухо стучали о мягкий узорчатый ковер. — Подождите! Вирт отпустил дверную ручку, за которую успел было схватиться, и внимательно посмотрел на своего псевдородственника. Эндикотт подбежал к ним, и в его руках Диппер разглядел несколько небольших свертков. — Вот, возьмите, пожалуйста! — выдохнул он, протягивая свертки Пайнсу. Это наш вам подарок. Диппер, спохватившись, стянул с плеч рюкзак и раскрыл его. Куинси тут же положил свертки в недра чудной сумки. — И за них вы не заплатите ни пенса, — подмигнул он. — Ну, позвольте же с вами распрощаться! С этими словами он пожал Вирту и Дипперу руки. Мэйбл сделала неуклюжее подобие реверанса, а Грег с самым серьезным видом отдал дядюшке честь. Беатрис осторожно подошла к Эндикотту и тронула его за плечо. — Простите, — обратилась она. — Эта книга лежала тут. Могу я ее забрать? Куинси просиял. — Так ты тоже поклонница Гая Варда! * Конечно, дорогая. Конечно, бери. Беатрис благодарно кивнула, пряча книгу под платок. Они покинули особняк Эндикотта, когда солнце уже поднялось высоко над верхушками деревьев. Его слабые лучи местами пробивались из-под серых облаков, освещая потемневший от воды гравий. Грегори, вновь получивший два цента «на состояние», светился от счастья. Вирту пришлось брата за руку, когда они проходили мимо фонтана, впрочем, Грег, судя по его внешнему виду, не собирался бросать в мутную воду зажатые в ладошке монетки. Беатрис шла молча, уткнувшись в книгу, из-за чего едва не споткнулась на ступеньках, на обеспокоенный выдох Вирта отшутившись, что разучилась ходить на двух ногах. Грег покачал головой, обмолвившись, что в таком случае, это дело далекой дороги.* Мэйбл радостно скакала рядом, взяв Грега за свободную ладонь. В другой руке она держала Джейсона Фандерберкера, выглядящего довольно растерянно. В какой-то момент лягушка выскользнула из хватки Пайнс и в два прыжка оказалась на чайнике Грегори. Мальчик заулыбался, говоря что-то про девятое облако, к которому стремится земноводное.* Диппер шел позади всех. Среди идущих перед ним людей не было, наверное, ни одного, способного его понять. — Вирт, — обратился Пайнс, догоняя компанию. — Ты знаешь, какая дорога ведет к Гравити Фоллз? Мэйбл при упоминании города заметно погрустнела. — Куда? — Вирт обернулся. — Фоллз? Гравити Фоллз? Прости, я не знаю, где это. — Но это городок буквально в паре минут ходьбы отсюда, — нервно сглотнул Диппер, не веря своим собственным словам. — Да? Извини, — смутился Вирт. — Не слышал о таком. Под ребрами холодно кольнуло. — А вы разве не оттуда? — искренне удивилась Мэйбл. — Я не знаю тут в округе никаких населенных пунктов кроме Гравити Фоллз. — И Поттсфилда? — уточнила Беатрис. — И Поттсфилда, — кивнула Пайнс. — Но о нем я узнала совсем недавно, и еще там не была. — И не надо, — хмыкнул Вирт. — Так и все же, — Диппер недоверчиво изогнул бровь, скрещивая руки на груди. Он чувствовал что ему безбожно лгут, и ему это очень не нравилось. Сколько бы ни сталкивался с ложью, всегда считал ее отвратительной. А уж сколько лгал сам… — Откуда вы? — Неизведанное, — легко ответила Беатрис, махнув рукой. Диппер выжидающе перевел взгляд на Вирта, и тот неожиданно для себя не нашел слов. — Ну, мы… Раньше мы… я… до того, как… — затараторил он, отводя глаза. Если до этого у Диппера еще были какие-либо сомнения, что Вирт его обманывает, то сейчас Пайнс был в этом абсолютно уверен. — И мы из Неизведанного, — перебил Грег, поднимая на Пайнса голову. Джейсон Фандерберкер едва ли не свалился с чайника. — Да, — твердо кивнул Вирт. — Из Неизведанного. Мэйбл нахмурилась. — Это что же, название города такое? — она выпустила руку Грега из своей, подходя к Дипперу. — Ну, скорее, поселения, — мягко уточнила Беатрис. — Не то, чтобы были определенные границы. — Ясно, — хмуро кивнул Диппер. Его догадка о том, что Беатрис что-то скрывает, подтверждалась с каждой ее репликой. — Значит, вы не в курсе, как отсюда выйти. Беатрис осеклась и замолчала. Вирт заметно помрачнел, уставившись в землю. — Значит, нет, — озвучила Мэйбл. Они вышли на большой перекресток, где пересекались две большие лесные дороги. Указатель услужливо подсказывал, что чтобы добраться до старой мельницы, нужно пройти на восток полкилометра. — Тогда… Пожалуй, придется распрощаться, — вздохнул Диппер, протягивая Вирту руку. Тот неловко пожал ее, заливаясь краской. — Был рад знакомству. Спасибо за компанию. Мэйбл грустно покачала головой. — Попробуем найти дорогу сами, — она попыталась улыбнуться. — В конце концов, бывали ситуации и похуже, правда, Диппер? Диппер слабо кивнул, решив ничего не уточнять. Они немного постояли в тишине, не зная, что сказать. Никто не мог понять, почему так тяжело прощаться с людьми, с которыми они повстречались буквально вчера. — Если пойдете по западной дороге и на следующем перекрестке повернете на юг, — Беатрис прервала молчание, указывая рукой в сторону одной из троп. — Там будет пруд. Точно не уверена, но, кажется, он будет дорогой. — Ты должно быть, имеешь в виду, что рядом с ним будет дорога? — осторожно предположила Мэйбл, сбитая с толку словами Беатрис. — А? Ну да… Да, ты права, — Беатрис свела тонкие брови к переносице. — Тогда до свидания, — сказал Диппер. — Может, еще пересечемся как нибудь. — Пока, — попрощалась Мэйбл. Диппер взял ее за руку, и близнецы торопливо зашагали по указанной дороге, не оборачиваясь. — Беатрис? — обратился Вирт, глядя в вслед удаляющимся фигурам. — Да? — Ты же не думаешь, что Он… — Я ничего не думаю, — оборвала она. — Я не хочу об этом думать. Они оба прекрасно понимали, о чем идет речь.